Манси – один из малочисленных народов Сибирского Севера. Их численность в 1989 г. составляла 8459 человек. Сегодня манси проживают в основном в Ханты-Мансийском автономном округе Тюменской области и ряде районов Свердловской области по Нижней Оби и рекам Северная Сосьва, Ляпин, Конда, Лозьва. Ранее территория их расселения была гораздо шире и находилась в значительной мере западнее и южнее современной. По данным топонимики, до XVI в. манси проживали на среднем Урале и к западу от Урала, в Пермском Прикамье (на притоках Камы – Вишере, Чусовой), в верхнем и среднем течении Печоры. На юге границы их расселения доходили до верховий р. Уфы и почти до низовьев Туры, Тавды, Сосьвы, Пелыма и Лозьвы.

В XVI в. в русских документах манси перечислены по рекам Чусовая, Тагил, Нейва, Кокуй, Баранча, Вишера, Печора, средняя и нижняя Лозьва, Сосьва, Ляля и Конда. К XVII в. эта территория значительно сократилась, включая на западе лишь Вишеру, на севере – среднее течение Лозьвы, на востоке – среднее и нижнее течение Пелыма и Сосьвы, на юге – верховья Туры и среднее течение Тавды. В XVIII в. она еще чуть сократилась на западе, расширилась на юге, включив весь бассейн Туры, и на востоке, включая верхнее и среднее течение Конды, а также на севере – верховья Лозьвы. В XIX – начале XX вв. границы расселения манси сдвинулись далее на восток и север, приблизившись к современным: исчезли манси на Туре и Тавде, появились на Северной Сосьве и Ляпине; в начале XX в. единицы еще оставались на Вишере, небольшие группы – по Пелыму, Сосьве, Ивделю.

До 1930-х гг. (в зарубежной литературе и сейчас) манси называли вогулами . Это название, как и хантыйское (сев.) название манси вогаль , происходит, видимо, от названий рек, протекавших на землях Пелымского княжества: манс. (сев.) воль-я , (хант. (сев.) вогаль-ёган ) букв. «река с плёсами». Данный этноним начинает употребляться в русских документах с XIV века (софийская летопись, 1396 г.) прежде всего по отношению к манси, которые жили на западных склонах Урала; позднее (ХVI – XVIII вв.) вогулами называли мансийское население Конды, Туры, Тавды, Пелыма, Сосьвы, Чусовой, Тагила, Уфы.

В XI – ХVI вв. к населению Северного Зауралья и Нижнего Приобья – территорий, где позднее жили ненцы, ханты и манси применяли название югра . Русские познакомились с югрой через коми-зырян Печоры и Вычегды. С XII в. новгородцы начали вести постоянный обмен своих товаров на меха соболя и куниц с зауральскими племенами. В XVII в. термин югра исчезает, употребляются термины вогулы (вогуличи ), а для территорий – Сибирь .

Манси говорят на языке угорской подгруппы финно-угорской группы, уральской семьи языков. Мансийский язык делится на группы диалектов, различия между которыми очень существенны – по мнению ряда лингвистов, на уровне самостоятельных языков. В северную группу диалектов входят северососьвинский и верхнелозьвинский диалекты с четырьмя говорами (верхсосьвинский, сосьвинский, ляпинский и обской). К южной группе принадлежали тавдинские диалекты, к восточной относятся кондинские (верхне-, средне- и нижнекондинские) и карымский (по Юконде). В западной группе большая часть диалектов, как и тавдинские (южные) утрачены. Это пелымский, среднелозьвинский, нижнелозьвинский, вагильский, кунгурский, верхотурский, чердынский и усть-улсуйский диалекты.

Антропологический тип манси – особая уральская раса, происхождение которой трактуется учеными двояко. Одни считают ее результатом между европеоидных и монголоидных типов, другие – возводят её происхождение к протоморфной древнеуральской расе. В сложении антропологических типов манси, видимо, участвовали и европеоидные элементы (южного происхождения), и монголоидные (сибирские, по-видимому, катангского типа), и древнеуральские.

Таким образом, по языку и хозяйственно-культурному типу манси можно условно разделить на несколько этнографических групп. В настоящее время сохранились две – северная и восточная, а также небольшая часть западных, нижнелозьвинских. Северная группа -– северо-сосьвинская, состоит из пяти территориальных (говорных) групп (верхсосьвинская, сосьвинская, ляпинская, обская, верхнелозьвинская). Восточная группа состоит из карымской, верхкондинской и среднекондинской территориальных групп. Поскольку эти группы расселялись по притокам Оби и Иртыша, манси нередко называли себя по рекам: Сакв махум (Сакв – Ляпин, махум – народ, люди), Полум махум (Полум – Пелым) и т.п.

История изучения манси началась в XVIII в. Первые сведения о них поступали от путешественников, монахов и священников, чиновников Г. Новицкого, И.И. Лепехина, И.Г. Георги, П.С. Палласа, П. Любарских. В XIX – начале XX вв. о манси писали С. Мельников, М. Ковальский, иеромонах Макарий, Н.В. Сорокин, К.Д. Носилов, Н.Л. Гондатти, И.Н. Глушков, И.Г. Остроумов, В.Г. Павловский, П.А. Инфантьев и др.

В XIX – начале XX вв. манси изучали венгерские и финские ученые – А. Регули (1843 – 1844 гг.), А. Альквист (1854 – 1858 гг.), Б. Мункачи (1888 – 1889 гг.), А. Каннисто (1901, 1904 – 1906 гг.), У.Т. Сирелиус (1898 – 1900 гг.), К.Ф. Карьялайнен и др.

В советское время историю и культуру манси исследовали С.И. Руденко, В.Н. Чернецов, С.В. Бахрушин, И.И. Авдеев, М.П. Вахрушева, А.Н. Баландин, Е.А. Кузакова, Е.И. Ромбандеева, 3.П. Соколова, П. Вереш, Г.М. Давыдова, Е.Г. Федорова, Н.И. Новикова, И.Н. Гемуев, А.М. Сагалаев, А.И. Пика, А.В. Головнев, Е.А. Пивнева.

Древнейшим субстратом в составе манси являются создатели уральских культур периода мезолита-неолита – далекие предки финно-угорских и самодийских народов. В эпоху бронзы (II тыс. до н.э.) в состав создателей андроноидных культур лесостепной зоны Зауралья и Западной Сибири входили угорские племена скотоводов, тесно контактировавшие с ираноязычным миром степи. С изменением климата, продвижением границы тайги и степи на север, они двинулись к северу, где частично слились с аборигенами Урала и 3ападной Сибири (потомками древних уральцев). Аборигены тайги, охотники и рыболовы, вели оседлый и полуоседлый образ жизни, жили в землянках, пользовались деревянными, костяными и медными орудиями труда. Скотоводы-угры разводили лошадей, ездили на них верхом, вели комплексное хозяйство и полукочевой образ жизни, изготавливали бронзовые орудия труда, оружие, украшения. Именно поэтому в культуре манси много черт южной скотоводческой культуры, следов ираноязычного влияния, с одной стороны, и еще больше особенностей северной таежной культуры. Вероятно, на рубеже II и I тыс. до н.э. произошел распад угорской общности, из нее выделились предки манси, венгров и хантов.

На своей первоначальной территории расселения к западу от Урала, на Урале и к востоку от него предки манси контактировали на востоке с хантами, на западе – с пермянами, предками коми, которые сформировались в Прикамье, а в конце I тыс. н.э. стали переселяться к северу. Аборигенов, в т.ч. предков нынешних манси, они частично ассимилировали, частично вытеснили к востоку и северо-востоку.

Вычегодская земля лежала на путях в Зауралье, куда стремились новгородские «охочие люди», купцы, промышленники. Вслед за новгородцами сюда двинулись и ростово-суздальцы. К XI – XII вв. они освоили земли бассейнов рр. Юг и Сухона. В начале XIV в. интерес к этим землям стало проявлять и Московское государство, направляя туда свои дружины. Подчинив себе Пермь Вычегодскую, Московское княжество обратило внимание на Пермь Великую – земли, простиравшиеся от верховьев Камы на западе до Урала на востоке, от Чусовского озера на севере до р. Чусовой на юге. Через эти земли шли пути в Зауралье – с западных склонов Урала от рек Вымь и Вишера, по Вишере, через Урал, к Пелыму, Лозьве и Тавде. Это был южный путь. Северная дорога шла через т.н. Югорский переход. Эти пути издавна были известны и манси, и коми, и русским. Земли, заселенные коми, окончательно были присоединены к Московскому государству после похода на Пермь Великую в I472 г. отряда Федора Пестрого. Под давлением русских коми двигались на север и восток, манси – в свою очередь – на восток под давлением и коми и русских.

В XV – ХVI вв. усилился приток в Прикамье и Приуралье русского населения, особенно после завоевания Казанского ханства. В Прикамье обосновались русские промышленники Строгановы, получившее от царя грамоты на освоение тамошних мест по Чусовой и Сылве.

В результате военных походов ратных войск Ивана III (1465, 1483, 1499 гг.) вассальную зависимость от него признали югорские, мансийские и хантыйские князцы. Это были территории по Лозьве, Пелыму, Северной Сосьве, Ляпину, Тавде, Тоболу. Крепости, сооруженные на землях Строгановых, были форпостами для дальнейших походов на восток и защищали строгановские угодья от набегов манси, хантов и татар.

В XV веке манси, судя по фольклорным и археологическим данным, жили в Западной Сибири в небольших малочисленных селениях (пауль ), группировавшихся вокруг укрепленных городков (ус ). Южные группы манси (по Туре и Тавде) рано вошли в контакты с тюркскими племенами, по-видимому, уже в VII – VIII вв., когда здесь появились предки нынешних сибирских татар, социально-экономический уровень развития которых был выше, чем у манси. В начале XVI в. земли Тюмени вошли в состав созданного татарами Сибирского ханства с центром в Кашлыке. Манси были обложены ясаком, с татарами они развивали и торгово-обменные связи (за меха они получали оружие, хлеб, ткани и другие товары). Ассимиляция татарами южных групп манси имела большие масштабы, особенно позднее, в XVI – ХVII вв. Сибирское ханство приобрело большое влияние при хане Кучуме (1563 – 1581 гг.), который собирал дань с манси и хантов Западной Сибири и постоянно стремился продвинуться к северу от Тобола, вплоть до Прикамья. Естественно, интересы Московского государства и Сибирского ханства столкнулись в данном регионе. В 1572 г. Кучум признал вассальную зависимость от московского князя, но уже в следующем году вторгся в вотчины Строгановых и убил в Кашлыке царского посланника Чубукова.

В 1574 г. Строгановы получили новую жалованную грамоту на земли по восточным склонам Урала, р. Тобол и его притокам. Здесь также строились крепости. Мансийские и хантыйские князцы устраивали набеги на владения Строгановых, грабили и сжигали русские селения по Чусовой, в т.ч. г. Соликамск. Строгановы отвечали тем же. В конце 1570-х гг. они наняли атамана казаков Ермака для похода на восток (1582 г.), в результате которого был разбит Кучум, а к 1585 г. сибирские земли вошли в состав Московского княжества.

Еще в XVII – XVIII вв. население на Северной Сосьве и Юконде называлось остяками, а не вогулами. По-видимому, здесь происходили процессы становления современных манси на основе слияния мансийских (пришлых с юга и запада), местных аборигенных и хантыйских групп. Манси переселялись сюда из Прикамья и Приуралья, а также с Туры и Тавды, где в XVI – XVII вв. происходили процессы татаризации угорского населения. К середине XX в. манси остались лишь на территории Северной Сосьвы и Ляпина (вновь образовавшаяся северная группа), Конде, Лозьве. На востоке они продвинулись до Оби, смешавшись в нижнем течении этой реки с хантами.

Основные занятия манси – охота, рыболовство и оленеводство. Немаловажное значение для всех групп манси имело собирательство орехов, ягод, кореньев и трав. По хозяйственно-культурному типу большая часть манси в XIX в. относилась к полуоседлым таежным охотникам и рыболовам, однако небольшие группы северных манси были кочевыми оленеводами лесотундры и тундры (в их оленеводстве много черт, заимствованных от ненцев и коми), а южные и восточные (кондинские, пелымские, туринские) сочетали в своем хозяйстве занятия охотой и рыболовством с земледелием и животноводством. Кроме того, удельный вес промысловых занятий у разных территориальных групп манси был различным. Охота была более развита в верховьях рек, притоков Оби и Иртыша, а рыболовство – в их низовьях.

В охоте большую роль играла загонная охота на лося и оленя, охота с луком и стрелами, с собакой (с XIX в. – с ружьем), ловля зверей и птиц различными ловушками, петлями, сетями-перевесами, обметами. Пушная охота, усилившаяся в связи с уплатой ясака, велась на соболя, лисицу, белку, горностая, росомаху, куницу, колонка. Для питания большое значение имела охота на дичь – боровую (тетерев, глухарь рябчик) и водоплавающую (утки, гуси). Охотничий сезон делился на два периода – с ноября до Нового года и с февраля по март. В январе, когда было много снега и стояли морозы, охотники отдыхали дома, сдавали пушнину, закупали новый запас продуктов, боеприпасов, чинили снасти. Охотились на угодьях, по традиции принадлежавших жителям селения или отдельным семьям. Там ставили охотничьи избушки, из которых выезжали на оленях или на лыжах, подпрягая к ручной нарте собаку, на промысел, возвращаясь на ночлег обратно. Охотились индивидуально, родственными группами, загонную охоту вели артелями. В рыболовстве большую роль играл запорный лов рыбы, широко распространенный в прошлом у всех финно-угорских народов. Край, заселенный манси, богат большими и особенно малыми речками, которые удобно перегораживать изгородью с ловушками в ее отверстиях. В связи с тем, что рыба идет на нерест, спускаясь или поднимаясь по речке (проходные и полупроходные рыбы), рыболовам приходится менять место лова рыбы и способы ее добычи – с запорного на сетевой и т.д. Часть северососьвинских манси спускалась летом вниз к Оби, где ловилась рыба высокоценных пород (осетр, стерлядь, нельма, муксун, сырок). В р. Северная Сосьва водилась пресноводная сельдь, которую рыбопромышленники заготавливали даже на экспорт.

Занятия охотой и рыболовством определили типы расселения манси – дисперсные, мелкие группы разбросанные по тайге, осваивающие близкие к селениям и дальние угодья. У них помимо постоянных зимних селений всегда были сезонные селения, в которых они жили весной, летом и осенью, облавливая рыболовные угодья и обходя охотничьи участки.

Традиционные средства транспорта – упряжное собаководство и оленеводство (зимой), в южных районах – езда на лошадях. Летом развит водный транспорт, сейчас ездят в основном на мотолодках, но проверяют сети на ближних угодьях на традиционных долбленых лодках, неводят на больших дощаниках, которые издавна делали под влиянием русских. Зимой ходят на лыжах: голицах и подволоках, подклеенных камусом, мехом с ноги оленя.

По фольклорным данным манси жили в селениях (иногда из одного дома) и в городках. Их облик вырисовывается из фольклорных и археологических источников. Они были укреплены валами и рвами, располагались на высоких, труднодоступных лесистых мысах. Внутри были подземные и наземные дома, в которых жили «богатыри», воины; в них приносились жертвы духам, около домов стояли коновязи. Вокруг городков располагались селения охотников и рыболовов.

В XVIII – XIX вв. селения манси были небольшими, от 3-х до 20-ти домов, в которых проживали от 10-ти до 90 человек. Чаще всего они располагались по берегам рек, планировка была разбросанной. Зимние постоянные жилища были срубными, наземными, однокамерными, невысокими, с двускатными (иногда уплощенными земляными) крышами на стропилах и коньковой балке (охлупень и боковые слеги иногда вырезались в виде голов зверей, например, зайца), с небольшими окнами, невысокими дверями, часто с сенями. Зимой окна закрывались льдиной, летом затягивались брюшиной оленя. Отапливался и освещался дом чувалом – открытым очагом типа камина, сплетенным из прутьев и обмазанным глиной.

Отдельно от основного дома ставили и маленький – мань-кол (сруб или небольшой чум), где во время родов и менструаций жили женщины.

Имущество, одежду, обувь, шкурки пушных зверей, запасы рыбы, мяса хранили в амбарах, наземных или (чаще) свайных. Амбары были бревенчатые или дощатые, с двускатной крышей. Таких амбаров в семье могло быть несколько, они стояли и в глухой тайге рядом с охотничьими избушками или отдельно, в них хранилось также мясо добытого зверя. Под амбарами в селениях хранили нарты, лодки. Хлеб пекли в уличных глинобитных печках с остовом из жердей, без трубы, установленных на помосте.

Сезонные селения манси на рыболовных угодьях состояли из нескольких каркасных легких построек с остовом из жердей, крытых берестой, реже корой лиственницы. В них очага не было, готовили на улице на костре.

У одной семьи манси могло быть несколько – до 4 – 6 подобных сезонных селений и несколько охотничьих избушек. В течение года они переезжали из одного места на другое для ловли рыбы.

Такие типы расселения, поселений и жилищ, а также образ жизни сохранялись до 1960-х гг. на Северной Сосьве, Лозьве, на притоках Конды, сохраняются и сейчас в глухих таежных местах. Однако большинство мелких селений было ликвидировано в связи с укрупнением хозяйств, переводом населения на оседлый образ жизни, при этом манси рассматривались как кочевой народ (оленеводы), игнорировались как специфика их хозяйства, так и наличие постоянных селений. Для них были выстроены (реже реконструированы из старых) новые поселки на 200 – 500 человек. Они строились по типовым проектам с уличной планировкой, школами-интернатами, больницами или медпунктами, клубами, магазинами, отделениями связи; здесь же находились правления колхозов или совхозов, здания сельских советов. Рядом с большими поселками устроены посадочные площадки для вертолетов или небольшие аэродромы, пристани для теплоходов. Попытка государства благоустроить жизнь манси, тем не менее, оторвала их от промысловых угодий, вызвала неполную занятость населения, свертывание традиционных отраслей хозяйства, снизила уровень жизни населения.

Манси шили одежду из шкур зверей (зимнюю), ровдуги, кожи (демисезонную и обувь), сукна и хлопчатобумажных тканей (летнюю). Мужская одежда – глухая, женская – распашная. Зимняя глухая одежда местного происхождения (парка) и заимствованная у ненцев (у манси-оленеводов) – малица, сокуй (или совик). Западные и восточные манси носили зимой шубы из овчины, суконные кафтаны.

Демисезонная (весенне-осенняя) одежда манси шилась из сукна, также как и зимняя, мужская – глухая, женская – распашная. Нижняя одежда – рубахи и штаны у мужчин, рубахи-платья у женщин – изготавливалась из тканей, ситца, сатина. Еще в начале XX в. мансийские женщины собирали крапиву, умели ее обрабатывать, прясть из крапивного волокна нитки и ткать холст на простых станках. Уже в XIX в. мужская одежда нередко была покупной (особенно у южных и западных манси). Мужскую одежду подпоясывали широким кожаным поясом, украшенным костяными и металлическими бляшками, к поясу подвешивали мешочки, ножны и футляры для ножа, боеприпасов и пр. Охотники носили суконную накидку лузан глухого покроя с незашитыми боками, с капюшоном, карманами и петлями для топора, продуктов, боеприпасов и пр.

Одежду и обувь из шкур украшали меховой мозаикой, аппликацией из цветного сукна, одежду из тканей – аппликацией из тканей, бисерным шитьем, литыми оловянными бляшками. Древние орнаменты живут до сих пор (их происхождение связывается с андроноидными культурами) – ленточные, геометрические, зооморфные с соответствующими названиями («заячьи уши», «оленьи рога», «ветви березы», «след соболя» и др.). Голову покрывали капюшонами (мужчины), меховыми шапками (женщины), летом от комаров мужчины закрывали голову и шею платком. Женщины всегда ходили с головой, покрытой платком. Большие цветастые шерстяные или шелковые платки с кистями или бахромой надевали на голову так, что два конца платка спускались по бокам головы. В присутствии старших родственников мужа женщина закрывала лицо одним концом платка или сдвигая на лице оба его конца. Раньше и женщины, и мужчины носили косы, обматывая их цветным (красным) шерстяным шнурком. К XX в. короткая стрижка вытеснила косы у мужчин. Женщины носили специальные накосные украшения – ложные косы, сплетенные из шерстяных шнурков и лент, перевитых цепочками с кольцами и бляшками.

Все эти типы одежды, обуви, головных уборов, украшений (кроме изготовленных из крапивного волокна) сохранялись еще в 1950 – 60-х гг. Однако постепенно они вытесняются покупной одеждой и обувью, особенно летняя и демисезонная, и главным образом мужская и молодежная одежда и обувь. Сохраняется традиционная одежда и обувь у оленеводов, а также в качестве промысловой и дорожной.

Пищевой рацион также претерпел много изменений, хотя в семьях оленеводов, охотников и рыболовов он сохраняет свои традиции – рыба и мясо оленей и диких зверей, дичь. В этих семьях по-прежнему едят рыбу и мясо сырыми, пьют свежую оленью кровь. Мясо и рыбу варят, вялят, коптят, жарят. Рыбу и уток также засаливают на зиму. Рыболовы пьют и заготавливают впрок рыбий жир, вываривая его из внутренностей рыб. Ягоды (черника, брусника, малина, голубика, морошка, клюква) едят сырыми, варят из них варенье, бруснику и клюкву замораживают или замачивают. В хлебной печке пекут на сковородах хлебы, на костре – лепешки (в тайге). В муку добавляют оленью кровь, толченые ягоды, черемуху, рыбий жир. Пьют много чая, каждая трапеза сопровождается чаепитием.

В прошлом утварь у манси была деревянной и берестяной, медные котлы и чайники покупали или выменивали. С XVII – XVIII вв. от русских стала распространяться стеклянная, фарфоровая, металлическая посуда. В XX в. почти вся посуда стала покупной. Лишь рыболовы сохраняют некоторое количество деревянной и берестяной посуды – миски, блюда, корытца, ложки, туеса. Женщины шьют из оленьих шкур мешки для хранения рукоделий, украшая их мозаикой, делают берестяные коробки для хранения шитья, рукоделий, коробки украшают орнаментом, выскабливая их на бересте.

Русские уже не застали у манси родов, хотя ряд путешественников и ученых еще в XIX в. отметил деление северных манси на две фратрии Пор и Мось . Дуально-фратриальное деление особенно характерно именно для северных манси, но заключение браков по правилам дуальной экзогамии, судя по брачным связям (по данным метрических церковных книг), зафиксировано у всех групп манси в конце XVIII – XIX вв. и даже в начале XX в. Более мелкое подразделение фратрии – генеалогическая группа кровных родственников, ведущая свое происхождение от одного (нередко мифологического зооморфного) предка, очень похожа на род, однако не имеет такого признака как родовая экзогамия. Уже к XIX в. стала складываться территориально-соседская община, в одном селении проживали члены не только нескольких генеалогических групп, но и обеих фратрий (что связано с сильными миграционными процессами у манси на протяжении XVIII – XIX вв.). Функции территориальной общины заключались в регулировании земельных отношений, когда угодья находились во владении отдельных семей или семейных групп (традиционного института собственности на землю у манси не было).

Манси, как и другие народы Сибири, были обложены ясаком. Ясак исчислялся с каждого мужчины от 16 до 59 лет. Этот фискальный порядок, а также христианизация окончательно закрепили патриархальные отношения в мансийском обществе, хотя в фольклоре и даже в быту в конце XIX – начале XX вв. можно было обнаружить следы былого высокого статуса женщины в мансийском обществе (образы женщин-богатырш, побеждающих мужчин-богатырей, самостоятельность женщин в быту, следы матрилокального поселения мужчины в семье жены, особая роль дяди по материнской линии и др.).

До XV – XVI вв., судя по фольклорным данным, мансийское общество находилось на стадии т.н. «военной демократии» или потестарного общества. Во главе локальных групп (жители селения или группы селений) стояли старейшины («седоголовые старцы»), а также «богатыри» – военачальники, возглавлявшие локальные и племенные объединения, особенно во время военных действий. Межплеменные столкновения, войны с ненцами, хантами, татарами, коми, русскими были часты во II тыс. н.э. Столкнувшись с военными предводителями и отрядами вооруженных манси, с их потестарным обществом, русская администрация перенесла на них свою феодальную терминологию (богатыри, военачальники – «князцы», племенные и территориальные группировки и объединение – «княжества»). Однако в тот период у манси еще не сложились феодальные отношения, как это считал С.В. Бахрушин, хотя имущественная дифференциация уже устанавливалась («лучшие», «бедные» и др. люди).

Семья становилась основной экономической и социальной единицей у манси уже в XVIII в. Этот процесс завершился к XX в., хотя в общественной и религиозной жизни большое значение имели дуально-фратриальное деление, представления о происхождении от единого предка, культ его, осознание себя как части определенной территориальной группы.

Брак у манси заключался по сговору и сватовству, с выплатой калыма и приданого, практиковались брак-обмен женщинами из разных семей и брак-похищение. В прошлом, до христианизации манси (и даже еще в XVIII – XIX вв.) у них бытовало многоженство (две-три жены). Это объяснялось тем, что были распространены браки на малолетних, к тому же нередко жена была значительно старше мужа. Нередко к мужу-мальчику брали в жены взрослую девушку – как работницу в хозяйстве, т.к. в охотничье-рыболовческом хозяйстве большое значение имел женский труд.

В XVIII – XIX вв. было немало больших семей, в т.ч. и братских. К XX в. господствующей стала малая семья. Однако мансийская семья своеобразна: термин «семья» по-мансийски означает «домовой коллектив» (кол тахыт ), в ней жили не только родственники, близкие и дальние, но нередко и чужие люди (сироты, инвалиды, «подворники»).

В христианство манси были обращены в XVIII в. Способы обращения в христианскую веру были и мирными, и насильственными. Обращенные получали в дар не только крест и рубаху, но также и освобождение от уплаты ясака на год. В то же время уничтожение священных мест и изображений духов, которыми сопровождалась христианизация, вызывали выступления, в т.ч. и вооруженные, манси против миссионеров, священников и сопровождавших их на первых порах военных отрядов.

Хотя в целом христианство было принято манси формально и они сохранили свою веру и обрядность, тем не менее оно отразилось на мировоззрении манси, их обрядности, в быту. Некоторые носили кресты, имели иконы, на могилах ставили кресты. В ясачных книгах манси переписаны под своими именами (иногда с упоминанием имени отца). При обращении манси в христианство им были даны православные имена и русифицированные фамилии: к имени отца добавлялось окончание на -ев, -ов, -ин (Артанзей – Артанзеев, Кынлабаз – Кынлабазов и т.д.).

Сегодня сельское население Ханты-Мансийского автономного округа, по-прежнему занято в традиционных отраслях хозяйства, которое сильно изменилось за советское время. В районных центрах (Березово, Октябрьское) были созданы заводы и комбинаты, перерабатывающие рыбу на консервы. Рыбаки в колхозах основную часть пойманной рыбы сдавали на рыбоучастки и получали зарплату. У манси была распространена форм коллективного хозяйствования – рыболовецкая артель. Коллективизация проходила в довоенное время, тогда часть манси была сконцентрирована в деревнях и селах, в которых находились центры колхозов и сельских советов. В 1960-х гг. хозяйства и поселки были укрупнены, население еще более сконцентрировано в новых больших поселках, окончательно была нарушена традиционная система расселения, свойственная традиционному охотничье-рыболовческому хозяйству. Затем была проведена реорганизация хозяйств, на базе бывших рыболовецких и сельскохозяйственных артелей были образованы государственные и кооперативные промысловые хозяйства (промхозы), совхозы, рыбоучастки рыбозаводов.

Политика перевода населения на оседлый образ жизни проводилась в нарушение всех традиций. Это была государственная политика, на проведение ее (строительство поселков, домов) были отпущены большие средства. Чтобы занять население, живущее в поселках и оторванное от угодий, стали внедрять клеточное звероводство, животноводство, овощеводство. Они были непривычными и нерентабельными занятиями для народов Севера, в них оказалась занятой лишь часть населения поселка. Тем не менее, под влиянием этих мер часть манси, даже северных, стала держать скот в личном хозяйстве и иметь огороды (особенно на Оби и Конде).

Большой урон мансийскому традиционному хозяйству нанесло промышленное освоение края. Еще в 1930-х гг. на землях манси (Конда, междуречье Конды и Северной Сосьвы) началось развитие лесной промышленности. С 1960-х гг. началось освоение нефтяных месторождений (Конда, Шаим), строительство городов и поселков нефтяников, лесопромышленных рабочих. Сократились промысловые угодья манси, начались процессы загрязнения рек, почв, разрушение их колеями вездеходов, браконьерство.

В последние годы ситуация еще более ухудшилась в связи с переходом России к экономическим реформам. Из колхозов и промхозов стали выделяться семейные и общинные группы, ведущие хозяйство самостоятельно. В Тюменской области и Ханты-Мансийском автономном округе были приняты постановления, по которым мансийские хозяйства стали наделяться угодьями (т.н. «родовые угодья»), переданными им в постоянное пользование. Эти хозяйства стали организовывать нечто вроде фермерских хозяйств, только с промысловым, а не сельскохозяйственным характером. Однако на их пути оказалось много препятствий, в т.ч. и новых: дороговизна бензина, средств транспорта (катера, моторы для лодок, снегоходы и т.п.), наступление промышленности на традиционное хозяйство, ухудшение снабжения, браконьерство на угодьях, пожары и т.д. Традиционное хозяйство, хотя и остается основным средством жизнеобеспечения, находится в тяжелом состоянии.

Современные манси – в подавляющем большинстве городские жители или жители сел, утратившие многие черты своей национальной культуры, а также язык: в 1989 г. только 36,7% манси считали родным мансийский язык. В Ханты-Мансийском автономном округе, территории своего наиболее компактного расселения, они вместе с хантами, ненцами и селькупами составляли в 1989 г. всего 1,6% к общему числу населения округа. Среди интеллигенции манси, жителей таежных селений, где еще можно заниматься традиционным хозяйством, в последние 5 – 7 лет сильны настроения возрождать свою культуру и язык. Определенную деятельность в этом направлении проводят члены ассоциации «Спасение Югры», в которую вместе с манси входят и ханты. Способствует этому и деятельность созданного несколько лет назад в Ханты-Мансийске научно-исследовательского института возрождения обско-угорских народов. Однако на пути этого возрождения стоит много препятствий – малая численность народа, его дисперсное расселение, большой процент городского и сельского населения, оторванного от традиционного хозяйства и образа жизни, быстрые темпы промышленного освоения края, отсутствие финансовых средств.

Сибирское отделение

НАРОД МАНСИ: ВОПЛОЩЕНИЕ МИФА
(электронный вариант книги)
И.Н. Гемуев

Тому, кто увидит богов в грядущем веке,

Мы с радостью повествуем теперь

о происхождении богов.

Ригведа, X, 72

© И.Н.Гемуев

Институт археологии и этнографии

Новосибирск

1.1. Манси……………………………………………………………….2

1.2. Как возникла крепость Ломбовож*………………………..15

1.3. Манси и ненцы…………………………………….…………….15

1.4. О войне между сосвинскими и кондинскими

богатырями……………………………………………………….16

2. Мансийская вселенная………………………………………………22

3. Народ манси: Боги и люди

3.1. Мужчина, осматривающий мир……………………………..38

3.2. Богини-матери……………………………………………………53

3.3. Богатыри, герои, предки………………………………………63

3.4. Когтистый старик……………………………………………….65

3.5. Семейные духи…………………………………………………..67

3.6. Духи тайги………………………………………………………..79

3.7. Круговорот души………………………………………………..81

1. 
   О человецах незнаемых…

1. 
   Манси

О манси известно не всем. Даже в Сибири далеко не каждый ответит на вопрос: где живет и чем занимается этот народ? И уж совсем не многие знают, что манси – ближайшие родственники не только своих соседей – хантов, но и венгров, живущих на Дунае, за тысячи километров от Урала – сибирской границы.

А дело было так. Еще три тысячи лет тому назад на юге Западной Сибири (в лесостепной зоне), у южных склонов Урала, в степях Северо-Западного Казахстана жила многочисленная общность людей, объединенных природными условиями обитания, характером занятий, общим языком и самоназванием. Это были древние угры – земледельцы и скотоводы (им, в частности, было известно и коневодство). Однако именно тогда, на рубеже II и I тысячелетий до нашей эры или даже на 100 – 200 лет раньше (так утверждают лингвисты, изучающие историю развития языков) 1 уже началось размежевание угорской общности. Вряд ли когда-нибудь окажется возможным выяснить все причины, обусловившие этот процесс, однако далеко не последнюю роль в нем сыграло изменение климата Евразии – увлажнение на севере, в лесах и аридизация степей и лесостепей , где жили угры 2 . В этих условиях одна группа угров (предки будущих венгров) стала переходить к пастбищному кочевому скотоводству, а другая, без которой не было бы современных манси и хантов, начала продвигаться на Север 3 . Путь этот, пролегавший по обе стороны Урала, занял, очевидно, более тысячи лет. Археологические памятники на юге лесной зоны Западной Сибири, которые можно уверенно сопоставить с традиционной культурой манси и хантов, датируются именно первыми веками новой эры 4 . К середине I тысячелетия угры проникли в Европейское и Азиатское Приуралья, достигли в Европе верховий Северной Двины и Печоры, а в Азии – устья Оби.

Между тем, группа угров, составившая впоследствии основу венгерского народа, также не оставалась на месте. В эпоху “великого переселения народов”, в конце IV в. новой эры, эти угры откочевали на Кубань и в Причерноморье, а затем (это было уже в конце IX в.) оказались на Дунае. Они включили в свой состав и ассимилировали славянские и другие племена, населявшие здешний край, в результате чего постепенно сложился венгерский народ.

Впрочем, вернемся к предкам манси и хантов. Постепенно продвигаясь на Север, они повсеместно сталкивались с племенами (их принято именовать уральскими), которые жили здесь еще раньше. Уральцы, в отличие от пришельцев-скотоводов, были охотниками и рыболовами. К тому же и язык у них был иным, чем у угров. И вот, в силу исторических обстоятельств , двум столь несхожим этнокультурным общностям, суждено было не только соприкасаться, но и взаимодействовать в течение многих веков. Этот процесс включал в себя культурный обмен, языковые взаимовлияния, брачные контакты.

Со временем угры утратили прежние навыки скотоводов и освоили охотничий и рыболовный промыслы, составлявшие основу хозяйственных занятий уральцев. Это неудивительно, ведь при невысоком уровне развития общества экологическое окружение оказывает определяющее влияние на производственную деятельность людей. В то же время, свой язык пришельцы сумели в основном сохранить.

Следует заметить, что на новой для угров территории формировался не один народ, а два – манси (их территория включала Урал, Приуралье, бассейн Камы, верховья Северной Двины и Печоры, а за Уралом – сибирские реки Туру и Тобол) 5 и ханты (в Среднем и Нижнем Приобье). В дальнейшем, начиная с XI в., под давлением коми-зырян манси стали постепенно отходить за Урал. В конце концов, к XVII столетию они расселились в основном в левобережье Оби по ее притокам, а ханты заняли правобережный бассейн этой великой реки 6 .

Традиционные культуры этих угорских, а точнее – новоугорских народов (их еще называют обскими или сибирскими уграми) очень близки друг другу. Однако следует обратить внимание на удивительную стойкость именно “мансийского (равно как и венгерского) языка и самосознания. Несмотря на столь далекие миграции… и смешение с аборигенным населением, носители мансийского и венгерского языков сохранили их, передав местному населению”. Иными словами, манси (и венгры) сохранили больше “генов угорского этноса” * , нежели ханты, чьи предки в гораздо большей мере растворились среди уральских племен западносибирской тайги” 7 . Впечатляющим , хотя далеко не единственным, свидетельством своеобразной консервации древнеугорского наследия в среде манси и венгров (мадьяр) является близость самоназваний этих народов. Исследователи с полным основанием сопоставляют современные этнонимы * * “мадьяр” и “манси” 8 , восходящие к общей праформе “мансэ” 9 .

Можно с достаточной уверенностью полагать, что манси как народ сложились приблизительно к X – XI вв. н.э. 10 Это значит, что они теперь представляли собой общность людей, говорящих на одном языке, занимающихся одними и теми же промыслами, имеющих одни и те же (или близкие и понятные) обычаи. Они одинаково представляли себе происхождение своего народа, одинаково видели мир. В то же время, возникновение народа манси из двух разнородных частей (угров и уральцев) отразилось в их мифологии и общественном устройстве. Все мансийское (как и хантыйское) общество делилось на две половины – фратрии * ** Пор и Мось. Люди жили маленькими поселками или отдельными семьями, но при этом жители каждого селения (пауля) отчетливо представляли себе, к какой именно фратрии они принадлежат. Такое знание было необходимо, поскольку браки заключались между представителями противоположных фратрий: мужчины Мось женились на женщинах Пор и наоборот. Фратрию Пор составляли потомки аборигенов-уральцев, а фратрию Мось – потомки угров. Конечно, в результате длившихся тысячелетиями брачных контактов представители различных фратрий оказались близки по своему антропологическому типу и иным физическим характеристикам, обладали одними и теми же культурными навыками. Это как раз и означало появление единого народа. В то же время, поскольку в обществе сохранилась исторически обусловленная брачная регуляция, без которой общество физически не могло бы существовать и воспроизводиться, то людьми осознавалось как наличие двух половин общества, так и принадлежность каждого к одной из них.

В традиционном обществе * все социальные институты, как и значимые действия людей, всегда освящены мифом. Никто не знает, когда и как появилось деление общества на две половины. Но для того , чтобы каждое поколение людей принимало это как должное и следовало этим установлениям, необходимо какое-то принимаемое как аксиома объяснение. В роли этой аксиомы и выступает миф. В мифе, прежде всего, речь идет о том, как то или иное правило поведения было установлено некими, опять же мифическими предками. В жизненно важных ситуациях, таких, как начало войны, основание нового селения, заключение брака, поведение людей как бы сводится к повторению действий предков, вернее – к имитации этих действий. Люди в подобных случаях “возвращаются”, прерывая естественное течение жизни, к тому “как было”, “как происходило”, “как делалось” в мифическом начале. Именно этой цели – достижению соответствия дел людских некоей изначально установленной, освященной мифом норме, служат многочисленные ритуалы и церемонии. Именно благодаря этому живет традиция.

Существует немало преданий о происхождении мансийских, а вернее обско-угорских, фратрий. Считается, что предком фратрии Пор был медведь (или медведица), а предком Мось – женщина Калтащ, которая могла представать в образе гуся, зайчихи или бабочки. В другом мансийском предании речь идет о том, что первый брак был заключен между мужчиной Мось и его сестрой. От этого брака родился сын. Брат убил жену-сестру и сына (тем самым миф отрицает кровнородственные браки). Из крови сестры-жены выросло растение Порих, которое съела медведица, у которой затем родилась дочь – первая женщина Пор 11 . Люди убили медведицу, но та, зная о своей предстоящей гибели , велела дочери не есть ее мясо, и долгое время запрет на употребление в пищу медвежьего мяса – мяса мифического предка, оставался обязательным для людей фратрии Пор.

Позднее отношение к медведю несколько изменилось. На него стали охотиться, или, во всяком случае, добывать, если охотнику случалось встретиться с медведем в тайге (обнаружить берлогу). В то же время у людей оставалось представление о том, что убийство медведя – преступление, ведь он предок. Поэтому бытовали специальные обряды “очищения” - все принимавшие участие в охоте бросали друг в друга снегом или (если дело было летом) плескали водой 12 .

С радостью встречали люди известие о редкой добыче – ведь она означала, что пришел праздник. На него приглашали и жителей других селений, здесь никто не был лишним. Охотник-добытчик окружался особым уважением и почетом. Именно в его доме и устраивалось праздничное торжество. При этом шкуру зверя с головой укладывали на возвышение – нары (пал) у стены, противоположной входу, на самом почетном месте. Медведь как бы наблюдал за происходящим. Голова его лежала на лапах (именно в такой позе он изображался на бронзовых бляхах двухтысячелетней давности). Перед медведем на небольшом столике ставилось угощение, а стены увешивались собольими и лисьими шкурами – хозяин тайги представал, таким образом, в виде почетного гостя праздника.

В соответствии с информацией исполнялись песни, пляски, драматические сцены – все это соответствовало разработанному ритуалу. В промежутках присутствующие угощались спиртным, мясом (мужчинам полагалась передняя, а женщинам – задняя, менее почетная, часть туши). Медведю преподносили подарки (куски ткани, а если гостем являлась медведица – платки, бусы, кольца). Эти подарки складывались в специальный ящик, причем женщинам полагалось складывать их отдельно. Длительность праздника составляла пять дней, если “гостем” был медведь, и четыре – если “гостила” медведица (по другим данным соответственно 7 и 5 дней) 13 .

Однако особое отношение к медведю, характерное для членов фратрии Пор , далеко не всегда разделялось людьми, входившими в состав другой половины общества – фратрии Мось, потомками древних угров. И хотя это обстоятельство не фиксируется ни в каких исторических документах, о нем красноречиво говорит фольклор. Именно в сказках и песнях, имеющих, казалось бы, общемансийскую принадлежность, прорываются иногда отзвуки неоднородности этого общества, различного восприятия одних и тех же жизненных ситуаций. Если для людей Пор убийство медведя – беда, переходящая в праздник, то поведение людей Мось сказания характеризуют иначе. Было бы неблагодарным занятием пересказывать эти произведения мансийского фольклора, лучше приведем одно из них – исполнявшуюся на медвежьем празднике “Песню о городском богатыре”, в которой говорится о надругательстве богатыря над убитым медведем и об отмщении за это. Повествование идет от лица медведя.
Живет старик – городской богатырь в крепости,

Окруженной железными стенами,

Окруженной деревянным частоколом.

Еще с малолетства был прекрасный охотник:

Не пропускал он мимо себя ни одного зверя,

Бегающего по земле,

Не пропускал он мимо себя ни одной птицы,

Летающей в воздухе.

Однажды в жаркое длинное лето,

Однажды в жаркое комариное лето

Настает хорошее время для тормовки.

Отправляется старик на тормовую реченьку.

Река извивается, как гусиные кишки,

Река извивается, как утиные кишки.

Едет он по ней на своей носатой лодке с носом:

Не встречается пока ни одного зверя,

Не встречается крыло ни одной птицы.

Свою лодочку узкую, как лезвие ножа,

Хотел уж повернуть обратно.

Меня, годовалого могучего зверя.

Разгуливал я по берегу реки с берегами.

Бросил городской богатырь в меня стрелу

С наконечником, граненым, как клюв ворона.

Наконечник граненый, как нос ворона,

Пронзил святилище * могучего зверя.

Опустился я на землю

С добрым настроением тихого ветерка.

Подъехала носатая лодка с носом к берегу,

Вышел на берег городской богатырь,

Прицепил меня крючком к луку

И перебросил за спину.

Затем садится на середину лодки со срединою

И возвращается домой.

Когда подъехал к пристани города с пристанью,

То грубо выбросил меня на берег

И там содрал мои священные одежды.

Голову и шкуру искромсал топором

И бросил в маленький чум,

Где живут женщины-роженицы,

Где живут женщины во время менструаций.

Остальное же мясо изрубил на мелкие куски

И выбросил для собак

На середину поселка со срединою.

Снохи городского богатыря

Обтирают о мою шкуру свои грязные ноги.

Снохи городского богатыря

После стирки своей одежды

Льют на мою шкуру грязную воду.

Батюшка Нуми-Торум * ,

Если допускаешь такие надругательства?

Батюшка Нуми-Торум,

Смилуйся надо мной

И накажи этого преступника,

Злого городского богатыря!

Разгневанный дух могучего зверя

Отправляется в дремучий лес с темными деревьями.

Находит он семь его берлог

И созывает весь медвежий род

На войну с городским богатырем.

Идут семь разгневанных медведей

Брать кровавым приступом

Крепость городского богатыря,

Окруженную железными стенами,

Крепость городского богатыря,

Хоть они и подступают к крепости,

Хоть и влезают на ее стены,

Но не трусит и городской богатырь

С многочисленными сыновьями.

Осыпают они их стрелами,

Обрубают их пятнистые лапы с пальцами,

Бежит мой разгневанный дух

В образе хвостатой мыши,

Бежит в темные углы дремучего леса.

Обходит он все семь его углов,

Находит все семь его берлог.

Идут на помощь

Еще семь медведей – моих братьев.

Но не тут-то было:

Как только просовывается

Так сейчас же и пробивает ее

Железный наконечник стрелы.

Отступает с большими потерями медвежий род.

Бегу опять я

В прекрасном образе хвостатой мыши

В дремучий лес с темными деревьями.

Послушай, батюшка Нуми-Торум,

Городской богатырь

Оскорбил меня, лесного зверя,

Оскорбил меня, лугового зверя.

Если действительно

Ты назвал меня священным зверем,

Если действительно

Назначил хранителем клятвы,

То отомсти за это оскорбление!

Батюшка Нуми-Торум,

Опусти на землю

Моего старшего брата с изогнутой шеей.

Только он может победить городского богатыря.

Батюшка Нуми-Торум

Опускает с неба на железной цепи,

В люльке, сплетенной из древесных корней,

Моего старшего брата.

Осаждает старший брат

Крепость городского богатыря,

Окруженную железными стенами,

Разрушает он крепость городского богатыря,

Окруженную деревянным частоколом.

Хоть и мечут богатыри

Стрелы с железными наконечниками,

Да попусту:

Только срывается шерсть на его одежде;

Продолжать борьбу копьями, да попусту:

Отскакивают копья от его одежды.

Струсил старик – богатырь города

И убежал на задворки города с задворками.

Мчится и мой старший брат

На задворки города с задворками.

Прячется старик – богатырь города в амбарчик.

Заскакивает туда и старший брат

С изогнутой шеей.

Говорит старик – богатырь города:

Если, правда, убил я священного зверя,

Если, правда, я – хранителя клятвы,

То попробуй перекусить

Железный обух моего топора.

Перекусишь – признаю свою вину.

Перекусывает старший брат

Железный обух топора,

Перетирает железо

В крупинки мелкие, как песок,

В крупинки мелкие, как пыль;

Со страшным ревом,

Готовый пожрать город,

Со страшным ревом,

Готовый пожрать деревню,

Набрасывается на богатыря

И разрывает его в клочья,

Величиной в шкурки туфельные,

Разрывает его в клочья,

Величиной в шкурки рукавичные.

Кай – я – ю – их!
Таким образом, исподволь прокламируется непрерывное, проходящее через века противостояние двух половин , частей мансийского общества. Идеология, живущая своей собственной жизнью, не позволяет забыть о различном происхождении компонентов, из которых сложился народ. И в это же время людям, входящим в каждую из фратрий, некуда деться друг от друга. В их ограниченном космосе они были обречены на взаимодействие. Более того, они попросту не могли жить друг без друга, ибо мужчинам Мось полагалось брать в жены только женщин Пор и наоборот. Как бы насмешливо не отзывались друг о друге Мось-Махум (манси Мось) и Пор-махум (манси Пор), это никак не могло повлиять на предопределенность их отношений. Вот как говорится о том в песне:
Живет филин * .

Поет молодая женщина мощ * * ,

Филин говорит:

“Молодая женщина мощ , сложи мне песню”.

Женщина мощ поет:

“Филин – кривой нос…”

Филин говорит:

“Какую такую песню ты поешь!

Плохо поешь!

Вот я полечу,

Выпрошу снега меж деревьями,

А выкопаться ты не сможешь”.

Филин и полетел.

Опустился между деревьями.

Так кричит филин:

“Пу-у-гу! Пу-у-гу!

Батюшка мой, вышний Торум,

Наснежи снегом

Меж деревьями в эту ночь”.

Снег выпал.

Дверь дома молодой женщины мощ

Покрыло снегом.

Встала – не может свою дверь отворить.

Кое-как выбралась наружу и снег отгребла.

Филин думает:

“Молодая женщина мощ, наверно, погибла”.

Прилетел туда – а дверь дома

Молодой женщины мощ,

Оказывается, откопана.

Филин говорит:

“Молодая женщина мощ,

Скажи мне песню и спой хорошенько”.

“Как споется”, -

Говорит молодая женщина мощ.

Опять начала петь:

“Филин – кривой нос,

Филин – мохнатые голени,

Филин – пестрые глаза,

Филин – большие уши…”

Филин говорит:

“Какую такую песню ты поешь!

Плохо поешь!

Я опять попрошу снега.

Пусть снег упадет до вершины деревьев,

И ты не сможешь

Отворить дверь твоего дома”.

Филин полетел и опустился на вершину.

Так кричит филин:

“Пу-у-гу! Пу-у-гу!

Батюшка мой, вышний Торум!

Пади снегом до вершины деревьев”.

Пал снег до вершины деревьев.

Встала молодая женщина мощ –

Оказывается снег

До высоты домовой крыши.

Хоть и пыталась выйти наружу – не может.

Прилетел филин,

Спустился на крышу дома.

Филин говорит:

“Молодая женщина мощ,

Сложи мне песню

И спой хорошенько”.

Молодая женщина мощ стала петь:

“Филин – пестрые глаза,

На краешек этих нар, где я сижу.

Садись ты добрым супругом,

От бога назначенным”.

Филин вспорхнул и опустился вниз.

Крылом сюда махнул, туда махнул.

Весь снег отмахнул.

Молодая женщина мощ вышла на улицу –

И вместе зажили.

И теперь счастливо и благополучно живут 15 .
…И все же духовная жизнь каждой фратрии проходила в большой мере самостоятельно. Существовали фратриальные святилища. На правом берегу Оби в селе Вежакоры вплоть до недавнего времени находился культовый центр фратрии Пор. Здесь, в общественном доме, обитателем которого был специально избранный хранитель, в особом ящике пребывало изображение Консенг-ойки (Когтистого старика) – свернутая медвежья шкура с головой, набитой сеном и уложенной на лапы. Регулярно, через каждые 7 лет, здесь проводились ритуальные обряды, сопровождавшиеся большими танцами (яны-ект). Ритуал этот, близкий по форме к обрядам медвежьего праздника, был, однако, сложнее. Это место и ныне считается священным и почитается. В наше время периодические праздники, на которые приезжали люди из разных селений, прекратились. Последний раз они совершались в 1965 г. 16

Фратрия Мось также имела свой культовый центр. Он находился в Белогорье, недалеко от устья Иртыша. Главным фетишем здесь был знаменитый медный гусь * . Дело в том, что в облике гуся могла представать Калтащ-эква – фратриальный предок Мось и ее сын Мир-Сусне-Хум – наиболее значимый персонаж мансийского пантеона. Впрочем, о нем разговор впереди. Медный же гусь был известен как предсказатель, поэтому жрецы-хранители святилища, по выражению автора источника XVII в., “о всяких делах с болванами своими говорят и их спрашивают, и в том шаманстве те болваны и в Белогорье медный гусь отповедь чинит” 17 . Известность “медного гуся” была столь велика, что в 1704 г. во исполнение указа Петра I , требовавшего “сыскать шаманов самых знающих”, сибирские воеводы М. Черкасских и И. Обрютин послали “в Белогорскую волость толмача * * Алексея Рожина, с ним конного казака Степана Мурзинцева “по шайтанщиков по Куланка Пыхлеева да у которого медный гусь по Пьянка Мастеркова”. Правда, эти “шайтанщики” на допросе в приказной палате отговорились тем, что “с болванами де они своими не о каких делах говорить и ворожить не знают и с медным гусем нихто не говаривал и говорить не умеет, а шайтанов де они и гуся у себя держат из давних лет и по своей вере молятца” 18 .

Медный гусь имел, должно быть, внушительный вид, для него было сделано специальное гнездо из сукон, холста, кож. В честь этого кумира совершались жертвоприношения животных, более всего лошадей. Белогорское святилище существовало еще в десятые годы XVIII в., во всяком случае, Г. Новицкий в своем “Кратком описании о народе остяцком” писал: “Гусь боготворимый идол их бяше, изваян из меди в подобие гуся; име скверное жилище в юртах Белогорских при великой рыке Обе” 19 . Следует отметить, что святилище это посещалось не только манси, но и хантами, принадлежавшими к фратрии Мось * ** (точно также культовый центр в Вежакорах являлся местом своеобразного паломничества людей, входивших во фратрию Пор, независимо от того, были ли они манси или хантами).

Заметим, что регламентация духовной жизни и религиозно-обрядовой практики в соответствии с фратриальным делением общества вовсе не означала полной изоляции одной фратрии от другой и в этих сферах. Ведь манси сложились в единый народ, и осознание общности проявлялось и в существовании межфратриальных культовых мест, объединявших людей независимо от их принадлежности к той или иной фратрии.

Одно из таких святилищ называлось Торум-Кан (Божье место) и находилось недалеко от селения Ломбовож на р. Ляпин. Торум-кан действовал еще в двадцатые годы нашего столетия, сейчас осталась лишь мощная опора , к которой прислонялись стволы специально срубленных деревьев, - к ним крепились изображения мансийских богов. В их честь совершались жертвоприношения животных (оленей), здесь же разводился костер, на котором варили жертвенную пищу.

К святилищу вели две тропы. По каждой из них шли люди одной из фратрий. Это случалось дважды в год: в начале августа и вскоре после Нового года. Для посещения Торум-кана собирались жители множества селений, расположенных в бассейнах рек Сосьвы и Ляпина. Помимо ритуальных действ, устраивались соревнования на лодках (если дело происходило летом). Каждое селение выставляло команду из 12 человек. Лодки готовились заранее. 10 гребцов сидели попарно и работали каждый одним веслом, кроме этого, на корме находился рулевой, а на носу – музыкант с сангултапом * . Во время гонки он исполнял ритмичную мелодию и таким способом задавал темп гребцам.

Может возникнуть впечатление, что уходящее вглубь времен фратриальное устройство мансийского общества, которое, кстати, пронизывало его вплоть до недавнего времени, являлось чуть ли не единственным результатом социального развития народа манси. На самом деле это не так. Уже в XI в. новгородцам стало известно об угорских, в том числе мансийских, княжествах. В XVII в. Югра * * стала зависимой от Новгорода – население ее платило дань новгородцам. Впрочем, зависимость Югры от Новгорода ограничивалась “поездками новгородских даншиков для сбора ясака” 21 . Параллельно с этим, однако, шла торговля, взаимовыгодный товарообмен, и именно это обеспечивало относительную стабильность связей.

Русские источники того времени практически не содержат сведений о социальном устройстве обско-угорского, стало быть, и мансийского, общества. Лишь некоторые упоминавшиеся в них детали позволяют с большой осторожностью предположить, каков характер социальной организации угров того времени. Так, в новгородской летописи упоминается “князь югорский”. Если исходить из того, что русские при оценке чуждой для них действительности использовали собственные представления и мерки, то князь югорский XII в. – это как минимум военный предводитель , ведь в Великом Новгороде князь исполнял именно эти функции 22 .

Образ князя сохранился в народной памяти угров. Вот каким его увидел через призму фольклора выдающийся историк С.В. Бахрушин: “Князья выделяются великолепием: былины говорят о роскоши их одежды, об амбарах, где хранятся их богатства, о шелковых, разотканных и украшенных бубенцами завесах, отделяющих в их домах женскую половину от мужской, о сокровищах их домашних богов. Среди плохо вооруженных воинов опять выделяется князь, "звенящую кольчугу из блестящих колец носящий богатырь". Он окружен дворней, снабжающей его пищей и прислуживающей ему. Его богатство позволяет ему роскошь многоженства. Исключительное положение князей выработало у них изысканную психологию и утонченность манер, они щепетильны в исполнении данного слова, деликатны в еде, когда нужно приказывать, то делают это жестами и глазами. Своеобразные рыцари северных тундр, они воюют из-за женщин, хотя в семейном и общественном быту женщина занимает приниженное положение" 23 .

Размеры княжеств были невелики. В сказаниях и былинах идет речь о войске в 50 - 300 человек, а ведь для фольклора характерны скорее преувеличения, гиперболизация, чем наоборот. Социальный состав княжеств был несложен: князь, простые люди и немногочисленные княжеские рабы. Заметим, что устройство общества, особенно общества традиционного, нередко отражается в религиозных представлениях народа, ведь религия - отражение в сознании людей "тех внешних сил, которые господствуют над ними в повседневной жизни". (Ф. Энгельс). Боги и духи живут по тем же правилам, что и люди. Да и как иначе - ведь , с точки зрения людей, именно богам всегда приписывается установление существующего порядка ("Всякая власть от Бога"). У манси есть святилища, в которых изображениями духов представлены все категории, сословия общества, каким оно было задолго до присоединения Сибири к России.

Неподалеку от поселка Хожлог расположено святилище богатыря Пайпын-ойки - хозяина и защитника этого селения. Согласно местному мифу хожлогский богатырь является ни кем иным как "помощником", подчиненным Хонт-Торума (бога войны), князя-богатыря более высокого статуса. В свою очередь Пайпын-ойка также имеет подчиненных, и даже разных рангов. В их числе Мис-хум * , фигурирующий в качестве воина. Макушка головы Мис-хума плотно обмотана куском белой ткани, создающей впечатление воинского шлема, туловище же его обернуто кусками материи белой, пестрой и красной расцветок. Кроме того, на Мис-хуме белый халат с поясом.

В "услужении" у Пайпын-ойки находился Какын-пунгк-ойка (буквально: паршивый лысый мужик) - работник, а вернее, раб. Его предельно низкий социальный статус подчеркнут старой изношенной одеждой. Возле него на земле лежит добрый десяток старых меховых шапок. В отличие от Мис-хума, которому посетители культового места время от времени приносили новые лоскуты ткани, Какын-пунгк-ойке ничего нового не полагалось. Более того, посетители святилища награждали его уничижительными эпитетами. Трудно представить более яркое проявление социального неравенства, перенесенного людьми из их реальной жизни в мир богов.

Какын-пунгк-ойка олицетворяет собой самое низшее сословие традиционного мансийского общества. Чего стоит одно его имя: "паршивый лысый мужик". Определение "паршивый" говорит само за себя, не случаен и второй эпитет - лысый. Как выяснил В.Н. Чернецов, в представлениях манси и хантов волосы человека связаны с одной из его душ (у мужчины их 5, у женщины - 4). Человек, лишенный волос, теряет эту, так называемую "маленькую" душу. Он становится слабым, робким, теряет свою мужскую силу. В то же время атрибутами богатырей-воителей в героических преданиях являются косы. Именно "косатые богатыри" обладали особой мощью и окружались почетом.

Итак, в трех фигурах сельского святилища оказались воплощены три сословия мансийского общества - здесь мы увидели князя (вассала еще более могущественного Хонт-Торума), воина и раба. Нет здесь только рядовых общинников, составлявших большинство общества. Это, впрочем, понятно, - ведь именно они и воздвигали святилища , населяя их персонажами своих религиозно-мифологических представлений. Они же являлись и "подданными" каждого созданного ими "хозяина", поэтому их собственных изображений и нет на культовых местах - живым людям не нужны искусственно созданные заместители 24 .

Изучая общественный строй хантов и манси, С.В. Бахрушин обнаружил лишь в Кодском княжестве, существовавшем еще в XVII в., все четыре сословия (князья, воины, общинники, рабы). Это хантыйское княжество отличалось необыкновенно большими размерами (его территория простиралась от устья Оби до ее притока в среднем течении - р. Вах). Атрибутика культовых мест убеждает нас в том, что и мансийские княжества могли иметь не менее развитую социальную структуру, в соответствии с которой общество оказывалось довольно четко стратифицированным. Правда, не все мансийские объединения достигли такого уровня, от которого, казалось бы, совсем немного до настоящего государства.

Здесь, может быть, стоит напомнить, что государство возникает тогда, когда в обществе происходит накопление богатств и, в соответствии с этим, имущественная дифференциация людей, его составляющих, когда противоречия в нем становятся антагонистическими, и возникает необходимость (и возможность) для появления особого слоя людей, не занятых в сфере производства, - профессиональных военных, чиновников, полицейских и т.п. Именно они составляют вместе то, что принято называть "аппаратом", без которого нет и государства. О мансийских же (как и хантыйских) княжествах * можно сказать, что они достигли рубежа предгосударственных образований. По аналогии их можно сопоставить с древнекиевским княжеством ко времени прихода варягов в Киевскую Русь.

Центром мансийского княжества был городок, укрепленный рвом и тыном. Здесь находилась резиденция князя, здесь же располагалось и святилище - место поклонения всего населения княжества. Большая часть "подданных" князя жила в маленьких, разбросанных далеко один от другого селениях-паулях. Нередким явлением было объединение княжеств. Так, в известное своей мощью Пелымское княжество входили также княжества Кондинское и Табаринское, каждое из которых имело своего князя.

Прежде чем говорить об отношениях между княжествами, следует сказать о том, что хотя аборигены тайги совершенствовали орудия труда, сочетали в рамках единой экономической структуры разные виды хозяйственной деятельности, они все же не перешли на уровень производящего хозяйства. Их хозяйство оставалось присваивающим - оно включало в себя охоту, рыболовство, сбор орехов и ягод. Иными словами, благополучие манси, как и других таежных народов Сибири, целиком зависело от богатства или скудости природы. А если учесть, что у таежных народов была возможность обмена пушнины на товары, которые привозили купцы из Ирана, позднее - Средней Азии, то становится понятной ориентация населения тайги на добычу пушного зверя. В то же время стремление к расширению пушного промысла, увеличению добычи зверей вступало в противоречие с биологическими ресурсами конкретной охотничьей территории. Увеличить количество добываемых продуктов за счет еще более интенсивного использования угодий было невозможно. Поэтому проблема территорий существовала всегда и каждый раз возникала заново. Все это и создавало обстановку "войны всех против всех".

Фольклор коренного населения Западной Сибири донес до нас многочисленные и яркие описания военных столкновений: жестокость и беспощадность противника, который убивает всех жителей, не оставляя даже "привязанной к шесту собаки", картины уничтоженных поселков с площадями, усеянными жертвами. Нападающие стремились истребить мужское население , начиная с предводителя, грабили имущество, забирали в плен и уводили с собой оставшихся в живых женщин и детей (иногда и мужчин), превращая их в рабов. Воевали с иноплеменниками и друг с другом. Во время этнографических экспедиций к манси не раз приходилось слышать о том, как воевали их предки в "богатырские времена". Вот некоторые из этих преданий.

Народ манси не столь многочисленный как ханты. По переписи населения 2010 года в России проживает всего 12 269 человек (для сравнения ханты - 30 943 человека). Живут манси в Пермском крае, в Свердловской области и в Ханты-Мансийском автономном округе. В основном, представители этого народа ассимилированы и живут в городах. Но есть и те, кто хранит культуру и историю своих предков, гордится ей.

Меня дразнили «чукчей»

Среди этого малочисленного северного народа есть представители, которые принесли ему известность. Спроси у любого жителя Югры, кто такой Руслан Проводников - каждый второй с уверенностью ответит - чемпион мира по боксу.

Фото: АиФ / Екатерина Лосецкая

Руслан Проводников - один из представителей народа манси. Он родился в Березовском районе в маленьком поселке Игрим. Его имя зазвенело по всему миру после сокрушительной победы за титул чемпиона мира по боксу с Майком Альворадо.

Сам Руслан очень трепетно относится к своему народу и гордится тем, что он манси. Но так было не всегда. Спортсмен рассказал корреспонденту , что раньше стеснялся признавать себя частью народа манси: «В детстве я стыдился этого. В школе меня дразнили «чукчей» и хантом, давали понять, что я человек второго сорта. Я смотрел на себя в зеркало и думал: «Почему я не такой, как все?». Комплексовал, дрался. Моя мама коренная, в совершенстве владеет языком, я - нет. Но это не мешает мне быть манси. Пусть я языка не знаю, но я вырос на этой земле, прославляю ее».

Как Брежнев оценил поэму мансийского поэта

Юван Шесталов - поэт, мыслитель, представитель народа манси. В 1970-х выходит его «Языческая поэма» - эпос народа манси. Именно тогда о Юване Шесталове заговорили как о поэте мирового масштаба. В 1981 году за эту книгу поэт был удостоен Государственной премии РСФСР им. Горького. Из воспоминаний Ювана Шесталова: «В тот день премию в Кремле вручали трем лауреатам - архитектору, композитору Родиону Щедрину и мне. На банкете подходят ко мне две женщины, одна говорит: «Я - Галина Брежнева. Я читала вашу поэму». Даже сам Леонид Ильич прочитал поэму, она и ему понравилась!

Все произведения поэта пропитаны любовью к своему народу. Публицист и общественный деятель Светлана Динисламова пишет, что именно Ювану Шесталову принадлежит заслуга возрождения основного праздника обских угров - Медвежьи игрища: «В 1985 году в поселке Сосьва Березовского района впервые после запрета он организовал «Тулыглап» (Медвежьи игрища). В настоящее время обряд «Тулыглап» на территории Югры проводится повсеместно».

Хранитель языка - Котильаги Ромбандеева

Евдокия Ромбандеева - учёный-финно-угровед, специалист по мансийскому языку, составитель первого мансийско-русского и русско-мансийского словаря, доктор филологических наук и автор более 200 исследовательских работ, одна из самых фундаментальных - «Героический эпос манси». Именно она составила первый русско-мансийский словарь и доказала, что в мансийском языке не шесть, а двенадцать гласных звуков. Евдокия Ивановна Ромбандеева родилась 22 апреля 1928 года в поселке Хошлог (Березовский район) в семье охотника-манси. Фамилия происходит от мансийского слова «рампаньти» и означает - «спешащий, торопящийся». В детстве ее звали красивым именем Котильаги (по-русски - средняя дочь).

Великий художник Василий Кандинский из рода манси

Кто бы мог подумать, что выдающийся русский живописец, график и теоретик изобразительного искусства, один из основоположников абстракционизма Василий Кандинский имеет отношение к маленькому северному народу. Оказывается, имеет…

Василий Кандинский Фото: Коллаж АиФ

Кандинский происходил из семьи нерчинских купцов, потомков каторжан. Его прабабушка была тунгусской княжной Гантимуровой, а отец был представителем древнего забайкальского (Кяхта) рода Кандинских, выводящих себя из фамилии князей мансийского Кондинского княжества.

Достойных представителей народа манси много. Но всех их отличает одно - любовь к своим братьям, любовь к природе и культуре.

Манси – народ в Российской Федерации с древних времен населяющий бассейн реки Обь. Согласно данным Переписи населения 2002 года, на территории России проживает около двенадцати тысяч представителей данной народности. Большинство манси говорят на русском языке, но до сих пор остались целые селения, которые не забыли своего родного, мансийского языка.

Как обособленный народ манси сформировались еще в середине первого тысячелетия нашей эры. Народность сложилась из нескольких племен, поселившихся на территории бассейнов рек Камы, Урала, Оби и так далее. Некоторые из этих племен пришли из Северного и из западной Сибири. Примерно в первой половине второго тысячелетия у манси были частые конфликты с русскими племенами и народом коми.

В русских летописных источниках первые упоминания о манси датируются второй половиной одиннадцатого века. В этот время русские называли их «югры», реже «вогуличи» или «вогулы». Тесный контакт между манси и русскими начался после завоевания Сибири. В это период развитие манси было на весьма низком уровне. Они жили родо-племенным строем, основным занятием была охота на лесного зверя, ловля рыбы. Редкие племена разводили оленей и обрабатывали землю.

Вплоть до конца восемнадцатого века манси не знали транспорта, кроме оленьих или собачьих упряжек, лошадей и лыж. Только с приходом за Урал советской власти, началось активное развитие северных народностей. Многие манси занялись выращиванием скота (лошади, овцы, коровы), и оленеводством.

Традиционное жилище манси

Традиционным жилищем манси является деревянная изба, где семья проводила всю зиму. В летнее, осеннее и весеннее время манси уходили из своих постоянных домов в места промысла. Временные хижины собирались из жердей, накрытых берестой. Оленеводы в степи сооружали чумы из жердей и оленьих шкур. У манси, живущих на юге и западе Зауралья постоянные (зимние) избы весьма походили на русские срубы. В северных районах зимние избы часто имели земляную или берестяную крышу. Поселения манси состояли из близких и дальних родственников.

Как правило, постоянные избы отапливали с помощью некоего подобия камина, собранного из жердей и обмазанного глиной. Это очаг использовали так же для приготовления пищи. Хлеб манси пекли в особых печах, которые специально строили недалеко от дома. Излюбленной пищей манси было вяленое оленье мясо, рыба, запеченная на костре. Иногда рыбу и мясо жарили или сушили. Осенью употребляли в пищу лесные дары, за исключением грибов, которые считались непригодными в пищу.

Народный костюм манси

Мужчины манси одевались в рубашку, широкие и теплые штаны. Верхняя одежда шилась из сукна и обязательно имела капюшон и широкие рукава. Оленеводы носили «лузан» — накидка из оленьих шкур с отверстием для головы и рук и несшитыми боками.

Женщины одевались в платье или халат, богато украшенный вышивкой. Обязательным атрибутом являлся платок на голове. Женщины уделяли особое внимание украшениям: кольца из драгоценных металлов, бисерная вышивка на одежде, ожерелья, серьги и тому подобное.

В восемнадцатом веке русские обратили манси в православную веру. До этого момента северный народ имел развитую мифологию, верил в духов-предков и духов-покровителей. В каждом сселении был свой шаман. В настоящее время подавляющее большинство манси – православные христиане, но все же далекие отголоски прежней веры сохранились.
Манси верили, что весь окружающий мир делится на три царства: небо, землю и подземное царство, а каждым из них управляло отдельное божество. Например, небом управлял бог Торум (переводится как «небо», «погода» или «высшее существо»), который создал землю и управляет ею. Хуль-отыр – это бог подземного царства, который наносит вред людям, создает опасных существ и забирает людей к себе во владения. Ма-анква – богиня земли, спасающая человека от болезней, дающая потомство…

Помимо трех основных божеств, манси верили в существование подобных человеку божков, обитающих среди людей. Например, божества Менкевы – это божественные существа, созданные Торумом. Согласно легенде, небесный бог создал их из дерева, но Менкевы укрылись от создателя в лесу и живут там, охотясь на хищных зверей. Манси верили, что Менкевы приносят удачу на охоте. У лесных божеств есть семьи и дети.

Некоторые лесные обитатели так же наделялись божественными качествами. Например, и до наших дней сохранился культ медведя. Волка манси боялись и считали созданием подземного бога. Собаки, согласно верованиям, была неким посредником между живыми и мертвыми.

Медвежий праздник – один из немногих сохранившихся в наши дни пережитков старой веры народа. Медведь у народа манси всегда был особо почитаемым божественным существом, но он так же был и основным объектом охоты, дающим одежду и пропитание.

Медвежий праздник или медвежьи игрища – это своеобразный ритуал, направленный на то, чтобы успокоить душу убитого животного и душу человека, убившего его. Манси устраивали медвежьи праздники один раз в семь лет, кроме того, каждый раз, как охотники возвращались домой с убитым животным, проводился ритуал.

Сам ритуал начинается еще в лесу, на месте смерти животного. Охотники должны были очистить шкуру медведя, обтирая ее водой, снегом, травой или просто землей. Затем тушу клали на особые носилки, так, чтобы голова лежала между передних лап. В таком виде добычу несли в поселение. Приближаясь к сородичам, охотники оповещали их криком. Если была убита самка медведя, то охотники кричали четыре раза, а если самец, то пять раз. Жители деревни выходили на встречу охотникам и окуривали их дымом, окропляли водой или снегом.

В зависимости от пола животного праздник длился пять дней (если убит самец) или четыре дня (если убита самка). Сначала голову медведя помещали в «святой угол» дома, а рядом выкладывали охотничье оружие. Затем у головы спрашивали разрешение, прежде чем начать праздник. После получения согласия манси выбирали животное, которое будет принесено в жертву медведю. Только охотник, убивший животное мог назначить день, когда начнется праздник. В доме устраивали пышное застолье, перед головой медведя ставили угощения.

Общая информация

Манси (самоназвание, «человек») — коренной народ в Западной Сибири. До начала XX века русские называли манси вогулами, а некоторые группы - остяками. В научной литературе манси вместе с ханты объединяются общим названием обские угры. Выделяются этнографические группы: северная, южная, восточная и западная. Говорят на мансийском языке, который входит в угорскую подгруппу финно-угорских языков уральской семьи. По фонетике, морфологии и лексике близок к хантыйскому.

В мансийском языке имеется семь диалектов, расхождение между которыми бывает огромным. Письменность с 1936 г. - на основе русской графики.

Манси как этнос сложились в результате слияния племен уральской неолитической культуры с угорскими и индо-иранскими племенами, двигавшимися во 2-1 тысячелетиях до н. э. с юга через степи и лесостепи Западной Сибири и Северного Казахстана. Сочетание культур таежных охотников, рыболовов и степных кочевников-скотоводов в культуре манси сохраняется до сих пор. Все группы манси в значительной степени смешаны. В их культуре можно выделить элементы, свидетельствующие об их культурном взаимодействии с ненцами, коми, татарами, башкирами и другими народами региона. Особенно тесными были контакты с северными группами хантов.

Территория расселения и численность

Первоначально манси были расселены на южном Урале и его западных склонах, в Прикамье, Припечорье, на притоках Камы и Печоры (Вишера, Колва и др.), на Тавде и Туре, но под влиянием колонизации этой территории коми и русскими переселились в Зауралье. В процессе переселения на Север и Восток часть манси была ассимилирована. В настоящее время манси проживают в -Ханты-Мансийском автономном округе (6562 чел.). Они расселены здесь главным образом по левым притокам Оби - Северной Сосьве, Ляпи-ну. Обособленные группы манси живут на реке Конда, а также в Свердловской области на реке Ивдель.

Общая численность манси достигала в СССР по переписи 1989 г. 8474 человека. По переписи 2002 г. численность манси составляет 11432 человека. В Ханты-Мансийском автономном округе живет 77 % манси. В основном они расселены в трех районах округа - Березовском, Кондинском и Октябрьском. В остальных их численность не превышает нескольких десятков человек.

Живут манси в одних селах с хантами и другими народами округа. Некоторые, наиболее крупные поселения, где манси преобладают или составляют значительную долю населения, представлены в таблице.

В Свердловской области из 155 манси 86 человек проживает в лесных поселениях - юртах, в которых насчитывается от одной до 8 семей. Наиболее известные из них Юрта Анямова (деревня Тресколье), Юрта Бахтнярова, Юрта Паки-на (деревня Пома), Юрта Саминдалова (деревня Суеват), Юрта Курикова (деревня Пауль) и др.

Остальные ивдельские манси живут дисперсно в поселках Вижий, Бурмантово, Хорпия, на территории города Ивдель. Точная численность манси в этих населенных пунктах неизвестна.

Образ жизни и система обеспечения

Традиционные хозяйственные занятия манси -охота, рыболовство и оленеводство, которые сочетались в различных пропорциях. На Оби и в низовьях Северной Сосьвы рыболовство преобладало. В верховьях рек основным источником существования служила охота на оленя и лося. Важное значение имела добыча боровой и водоплавающей птицы. Рыболовство, наряду с охотой, составляло основу жизнеобеспечения манси. Рыбу манси добывали круглый год. В последние десятилетия индивидуальный промысел рыбы для собственных нужд сочетался с товарным рыболовством промысловых хозяйств. В настоящее время на базе бывших рыбзаводов и комбинатов созданы акционерные общества. Многие манси создали семейно-родовые общины, специализирующиеся на рыбном промысле. В Березовском районе, например, работают родовые общины «Мишнэ», «Пугоры», «Устрем» и ряд других. Мансийские общин работают в Кондинском районе, добывая ежегодно 250-300 т. рыбы.

Оленеводство, заимствованное у ненцев в 15-16 веках, получило широкое распространение сравнительно поздно. Занималась им небольшая часть манси, главным образом в верховьях рек Лозьва, Северная Сосьва и Ляпин, где имелись благоприятные условия для содержания крупных стад. В целом же количество оленей было невелико, их использовали в основном в транспортных целях. В советский период продуктивное оленеводство манси развивалось в рамках колхозно-совхозного производства. Наиболее крупное стадо (около 20 тыс. голов) имел совхоз «Саран-паульский», пастбища которого располагались на восточных и западных склонах Урала. Совхоз существует и сегодня, но стадо оленей заметно сократилось, в то время как частный оленеводческий сектор увеличивается.

Для ведения традиционной хозяйственной деятельности за хозяйствующими субъектами в районах расселения манси закреплены родовые угодья. В Березовском районе их 25 (2,4 млн. га), в Кондинском - 34 (175 тыс.), в Октябрьском - 45 (290 тыс.). Из других традиционных отраслей хозяйственной деятельности манси необходимо отметить собирательство. И в прошлом и теперь манси собирают различные ягоды, кедровые орехи, запасы которых имеются в каждой семье. В последние годы сбор дикоросов стал важной частью дохода. У кондинских манси сбор брусники, кедрового ореха превратился в одну из ведущих отраслей, удельный вес которой в бюджете семьи сопоставим с охотой.

Следует заметить, что в традиционном хозяйстве работает небольшая часть манси, в основном в Березовском районе, не затронутом пока крупным промышленным строительством. На его долю приходится менее 1 % производимой в округе промышленной продукции. В других районах манси, особенно молодежь, работает на промышленных предприятиях, в различных организациях и учреждениях.

Этно-социальная обстановка

В настоящее время почти половина манси (40,7 %) живет в городской местности. Это самая урбанизированная часть среди аборигенного населения округа. Как и у других народов, этно-социальные проблемы манси связаны с безработицей, состоянием здоровья населения, снижением естественного прироста. Особенно высока безработица у манси Кондинского района. В отдельных национальных поселках постоянной работы не имеет значительная часть трудоспособного населения. В городах уровень безработицы связан зачастую с низкой образовательной и профессиональной подготовкой коренного населения.

При всей остроте проблемы безработицы средние размеры денежных доходов коренного населения в округе обеспечивают стоимость питания, предусмотренного прожиточным минимумом. Общая заболеваемость в Ханты-Мансийском округе (1095 на 1 тыс. человек) не намного выше средней заболеваемости по России (983 на 1 тыс. чел.). Здесь более благоприятны социально-бытовые условия. При некотором снижении рождаемости, обусловленном главным образом процессами урбанизации, у манси сохраняется стабильный естественный прирост. Чрезвычайно сложная социально-экономическая и культурная обстановка у свердловских манси. Все население, проживающее в лесных поселениях, не имеет ни постоянной, ни временной работы. Весьма ограничены здесь и возможности самообеспечения за счет использования таежных ресурсов. Практически 80 % взрослого населения страдает тяжелыми формами легочных, желудочно-кишечных и других заболеваний. За последние 3 года ни разу не проводился медосмотр коренного населения. На манси не распространяется действующая в области программа «Доступные лекарства». В целом можно констатировать серьезное ухудшение положения ивдельских манси по всем аспектам их существования.

Этно-культурная ситуация

«Заимствования поневоле», характерные для трансформации культуры манси в советский период, существенно изменили этнический облик народа, но их традиционная культура не погибла. Безусловно, известная часть мансийской молодежи стремится сегодня к интеграции в индустриальное общество, однако, большинство сохраняет ориентацию на промысловую деятельность. В условиях демократизации общественной жизни растет этническое самосознание, созданы и действуют различные общественные организации, ставящие своей задачей возрождение языка и культуры народа. Наиболее известные из них - «Научный фольклорный фонд народа манси», «Союз мастеров традиционных народных промыслов «Сор-ни еш». 17 мастерам Союза присвоено звание «Народный мастер России». В национальных поселках и г. Ханты-Мансийске открыты музеи. Проводятся различные конференции, фестивали, выставки, традиционные праздники. Изучением культуры манси, проблемами возрождения языка, традиционных обрядов занимается Института возрождения обско-угорских народов. Творческая интеллигенция манси в своем стремлении к -возрождению традиционной культуры опирается в основном на культурное наследие северных манси, как наиболее сохранивших свои традиции. Язык и традиционная культура в настоящее время сохраняются в большей степени у северных (сосьвинско-ляпинских) и восточных (кондинс-ких) манси. Родным мансийский язык считают 3.1 тыс. человек, или 49,5 % манси. На мансийском языке существуют пресса (издается журнал «Югра», один раз в 2 недели выпускается газета «Луима сэрипос»), радиовещание, раз в неделю выходит специальная телепрограмма. В 1980 г. мансийская письменность была реформирована - в алфавит ввели особые знаки для долгих гласных. По оценке специалистов, частичная реформа мансийской графики оказалась одной из самых удачных. Она сохранила для носителей мансийского языка возможность пользоваться ранее вышедшими изданиями, не требует переобучения кадров, переиздания литературы. Мансийский язык в настоящее время преподается в начальной школе, в Югорском университете, в РГПУ им. Герцена в Санкт - Петербурге.

Широкой известностью в Российской Федерации пользуются мансийские писатели Ю. Ше-сталов, М. Вахрушева, А. Тарханов, Н. Еврин-Чейматов. Однако, оригинальная литература на мансийском языке, получившая бурное развитие в 50-60-е годы, нуждается в новом качественном развитии.

Органы управления и самоуправления

В структуре исполнительной власти Ханты-Мансийского автономного округа создан Департа-ментт по делам малочисленных народов Севера, который занимается проблемами всех малочисленных народов округа, в том числе и манси. Представители манси возглавляют ряд сельских администраций. Манси вместе с ханты и другими аборигенными народами округа входят в ассоциацию «Спасение Югры». Ассоциация добилась известных успехов по сплочению коренного населения. По ее инициативе в Ханты-Мансийском автономном округе разработано и принято положение о статусе родовых угодий, закрепляющее право ханты и манси на свои земли, недра, воды, леса, пастбища. Целый ряд важных положений, направленных на защиту интересов коренного населения, включено в Устав (Основной закон) Ханты-Мансийского автономного округа (Югра). В частности, предусмотрено образование в составе окружной Думы Ассамблеи представителей коренных малочисленных народов Севера. В ее состав входят 6 депутатов, которые избираются по единому национально-территориальному округу (вся территория автономного округа). Правом выдвижения кандидатов по этому округу обладают общественные объединения малочисленных народов Севера, уставы которых зарегистрированы в автономном округе. Без согласия Ассамблеи Дума округа не может принять ни одного законопроекта, затрагивающего интересы коренных малочисленных народов.

У манси в Свердловской области существует общественная организация «Общество по выживанию и социально-экономическому развитию народа манси», которое все больше заявляет о себе. Избрано правление, создано хозрасчетное национальное предприятие «Фактория». Заинтересованность в решении проблем манси и посильную помощь оказывает администрации муниципального образования г. Ивдель.

Правовые документы и законы

Правовой статус манси закрепляет общая правовая база Ханты-Мансийского автономного округа (см. раздел «Ханты»), которая распространяется на все коренные малочисленные народы округа. В целом это оправдано, поскольку все они живут в б-лизком соседстве и ведут сходный образ жизни.

Современные проблемы окружающей среды

По сравнению с другими районами Ханты-Мансийского автономного округа, где экологическая обстановка расценивается как критическая, состояние природной среды на территории расселения манси более благоприятно. Здесь нет крупных промышленных предприятий. В Березовском районе с 1976 г. действует Государственный природный заповедник «Малая Сосьва». Несколько лет назад его территория была расширена до 225562 га. С целью охраны и воспроизводства промысловых видов зверей и птиц созданы два заказника - «Березовский» и «Вогулка». В Октябрьском районе с 1984 г. функционирует Государственный комплексный заказник «Унтор-ский». Площадь его в 1995 г. расширена более чем в два раза и составляет 81525 га.. К числу охраняемых территорий в Березовском районе отнесены также водно-болотные угодья «Нижнее Дву-обье», имеющие международное значение в качестве местообитания водоплавающих птиц.

Для ведения традиционного хозяйства манси выделены территории приоритетного природопользования, на которых ограничена или полностью запрещена деятельность промышленности. В Березовском районе площадь таких территорий составляет 13 %, в Кондинском - 9,6 %, в Октябрьском - 1,7 %.

Наиболее уязвимая в экологическом отношении ивдельская группа манси. Частично вырублены кедровники, из-за большого наплыва приезжих жителей в угнетенном состоянии находятся ягодники. Вблизи мест компактного проживания манси резко сократилось количество копытных и птицы. Ни одного природоохранного акта, затрагивающего интересы этой этнической группы ни в области, ни в районе не принято. Планируется разработка угля, золота, медных руд. В с-лучае осуществления этого проекта жизнеобеспечивающая среда манси в этом районе будет уничтожена окончательно.

Перспективы сохранения манси как этноса

Исчезновение манси, живущих в Ханты-Мансийском автономном округе, в обозримой перспективе не грозит. Несмотря на социально-экономические трудности естественный прирост манси положительный. Оснований для пессимистического прогноза нет. Что касается ивдельс-кой группы, то она, при нынешнем положении может растворится в окружающем населении. Хотя это зависит в большей мере от самих манси и их поддержке со стороны организаций коренных народов и государственных органов.

Для стабилизации этнической системы манси в будущем, безусловно, нужна помощь государства. Той части мансийской молодежи, которая стремится к интеграции в индустриальное общество, необходимо создать условия для максимально безболезненного протекания этого процесса (повышение образовательного и профессионального уровня, работа в регионе традиционного обитания и т. п.). Для традиционно ориентированного населения необходимо создать условия, при которых промысловая деятельность даст реальную возможность достойного существования. Особенно важно восстановить исторически сложившуюся систему расселения рыбаков и охотников в небольших, но социально обустроенных поселках, создать в них малокомплектные школы. Все это позволит обеспечить нормальное воспроизводство этнически полноценного населения, выживание традиционной культуры манси в целом.

Суляндзига Р.В., Кудряшова Д.А., Суляндзига П.В. Коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации. Обзор современного положения. М, 2003. 142 с.