1881 года в Санкт-Петербурге. Девочка была незаконнорожденной, ее мать работала горничной у известного банкира Лазаря Полякова, он и считается отцом ребенка. Сам финансист свою причастность к ее рождению не признал, однако не возражал против того, чтобы девочка была записана как Анна Лазаревна.

Мать Ани покинула дом Полякова с ребенком на руках и поселилась в пригороде Санкт-Петербурга. Девочка росла и развивалась под присмотром матери, которая всячески старалась привить дочери любовь к искусству.

Творческая биография Анны Павловой

Однажды мама отвела Аню в Мариинский театр. Давали "Спящую красавицу" Петра Ильича Чайковского. С первыми звуками оркестра Аня притихла. Потом не отрываясь смотрела балет, затаив дыхание, сердце ее трепетало от восторга, как от прикосновения к прекрасному.

Во втором акте мальчики и девочки на сцене танцевали вальс.

Ты хотела бы так танцевать? - спросила мать Аню в антракте, имея ввиду танец кордебалета.

Нет... Я хочу танцевать так, как это делала спящая красавица... - ответила девочка.

После посещения сказочного места под названием Мариинский театр Аня стала мечтать о балете. Все разговоры в доме отныне были только на тему хореографического искусства, девочка с утра до ночи танцевала перед зеркалом, ложилась и вставала с мыслью о балете. Увлечение выглядело совсем не по-детски, танцы стали частью ее жизни.

Мать, видя это, отвела Аню в балетную школу. На тот момент девочке едва исполнилось восемь лет. Педагоги посоветовали прийти через два года, отметив при этом несомненные способности Ани. В 1891 году будущая балерина была принята в Петербургское училище театрального искусства на балетное отделение.

Учеба носила спартанский характер, все было подчинено строжайшей дисциплине, занятия длились по восемь часов в день. Но в 1898 Анна окончила училище с отличием. Выпускной спектакль назывался "Мнимые дриады", в нем девушка станцевала партию дочери дворецкого.

Анну сразу приняли в состав Мариинского театра. Ее дебют состоялся в балете "Тщетная предосторожность" в па-де-труа (танец втроем). Уже через два года Анна Павлова станцевала главную партию в постановке на музыку Цезаря Пуни "Дочь Фараона". Затем начинающая балерина выступила в партии Никии в "Баядерке", которую поставил сам Мариус Петипа, патриарх русского балета. В 1903 году Павлова уже выступила в главной роли в балете "Жизель".

Развитие

В 1906 году Анна была назначена ведущей танцовщицей балетной труппы Мариинского театра. Началась по-настоящему творческая работа по поиску новых форм. Русский балет требовал обновления, и Павловой удалось создать несколько образов в духе современности, сотрудничая с балетмейстером-новатором Александром Горским, который стремился к драматизации сюжета и был убежденным сторонником некоторой трагичности в танце.

Анна Павлова и Михаил Фокин

В начале 20 века русский балет был под влиянием реформаторских течений. Одним из самых ярых сторонников радикальных перемен в балетном искусстве был хореограф Михаил Фокин. Он отказался от традиционного отделения танца от пантомимы. Следующей целью реформатора Фокина была отмена использования в балете готовых форм, движений и комбинаций. Он предлагал импровизацию в танце как основу всего балетного искусства.

Анна Павлова выступила первой исполнительницей основных партий в постановках Это были "Египетские ночи", "Береника", "Шопениана", "Виноградная лоза", "Эвника", "Павильон Армиды". Но главным результатом сотрудничества стал балет "Умирающий лебедь" на музыку Сен-Санса, которому суждено было стать одним из символов русского балета 20 века. История балерины Павловой неразрывно связана с этим шедевром хореографии. Балетная сцена об умирающем лебеде потрясла весь мир.

В декабре 1907 года на одном из благотворительных концертов Анна Павлова исполнила "Умирающего лебедя". Композитор Камиль Сен-Санс, присутствовавший при этом, был потрясен трактовкой своей музыки и выразил глубокое восхищение талантливым исполнением миниатюры. Он лично благодарил балерину за доставленное удовольствие, преклонив колена со словами: "Благодаря вам я понял, что мне удалось написать прекрасную музыку".

Лучшие балерины на всех континентах пробовали исполнить знаменитую балетную миниатюру. После Анны Павловой в полной мере это удалось Майе Плисецкой.

Зарубежные гастроли

В 1907 Императорский Мариинский театр выехал за границу. Выступления прошли в Стокгольме. Вскоре после возвращения в Россию Анна Павлова, балерина с мировым именем, ушла из родного театра, значительно пострадав при этом материально, поскольку ей пришлось выплатить огромную неустойку за срыв контракта. Однако это не остановило танцовщицу.

Личная жизнь

Анна Павлова, балерина с обширными творческими планами, уехала в Париж, где начала участвовать в "Русских сезонах" и вскоре стала звездой проекта. Тогда же она встретилась с Виктором Дандре, большим ценителем балетного искусства, который сразу взял шефство над Анной, снял ей апартаменты в Парижском пригороде, оборудовал танцкласс. Однако все это стоило достаточно дорого, и Дандре растратил казенные деньги, за что был арестован и отдан под суд.

Тогда Павлова Анна Павловна заключила очень дорогой, но кабальный договор с лондонским агентством "Брафф", по условиям которого она должна была выступать ежедневно, причем дважды в день. Полученные деньги помогли вызволить Виктора Дандре из тюрьмы, так как его долги удалось погасить. Влюбленные обвенчались в одной из парижских православных церквей.

Лебеди в жизни балерины

После того как Павлова частично отработала по контракту с агентством "Брафф", она создала собственную балетную труппу и стала с триумфом выступать во Франции и Великобритании. Полностью рассчитавшись с агентством, Анна Павлова, личная жизнь которой уже была налажена, поселилась вместе с Дандре в Лондоне. Их домом стал особняк Айви-Хауз с прудом неподалеку, где обитали прекрасные белые лебеди. Отныне жизнь Анны Павловой была неразрывно связана и с этим замечательным домом, и с благородными птицами. Балерина находила успокоение, общаясь с лебедями.

Дальнейшее творчество

Павлова Анна Павловна, натура деятельная, вынашивала планы по своему творческому развитию. Ее супруг, по счастью, вдруг обнаружил способности к продюсированию и занялся продвижением карьеры жены. Он стал официальным импресарио Анны Павловой, и великая балерина могла уже не беспокоиться о своем будущем, оно было в надежных руках.

В 1913 и 1914 годах танцовщица выступала в Москве и Петербурге, в том числе и в Мариинке, где она в последний раз станцевала партию Никии. В Москве Анна Павлова вышла на сцену Зеркального театра в саду "Эрмитаж". После этого выступления она уехала в длительное турне по Европе. Далее последовали многомесячные гастроли в США, Бразилии, Чили и Аргентине. Затем, после небольшого перерыва, Дандре организовал турне по Австралии и азиатским странам.

Стремление к реформам

Еще в первые годы работы в Мариинском театре, после окончания училища, Анна Павлова почувствовала потенциальные возможности для изменения устоявшихся канонов в балетном искусстве. Молодая балерина испытывала острую потребность в переменах. Ей казалось, что хореография может быть расширена и обогащена за счет новых форм. Классика жанра представлялась чем-то устаревшим, требующим кардинального обновления.

Репетируя свою партию в "Тщетной предосторожности", Павлова предложила Мариусу Петипа сделать революционный шаг и заменить короткую юбку-кринолин на длинную облегающую тунику, сославшись при этом на знаменитую Марию Тальони, представительницу балета эпохи романтизма, которая ввела в обиход балетную пачку и пуанты, а потом отказалась от короткой юбки в пользу ниспадающей одежды.

Балетмейстер Петипа прислушался к мнению Анны, ее переодели, и Мариус просмотрел танец от начала до конца. После этого стала атрибутом спектаклей типа "Лебединое озеро", где короткая юбочка уместна по стилю постановки. Многие посчитали введение туники как основного вида балетной одежды нарушением канонов, но тем не менее длинная ниспадающая одежда балерины была позже отмечена в искусстве балетного костюма как необходимая часть спектакля.

Творчество и споры

Сама Анна Павлова называла себя первооткрывательницей и реформатором. Она гордилась тем, что ей удалось отказаться от "тю-тю" (юбочки-кринолина) и одеться более подобающим образом. Ей пришлось долго спорить с ценителями традиционного балета и доказывать, что балетная пачка подходит далеко не ко всем спектаклям. И что театральные костюмы должны подбираться в соответствии с происходящим на сцене, а не в угоду классическим канонам.

Оппоненты Павловой утверждали, что открытые ноги - это прежде всего демонстрация техники танца. Анна соглашалась, но при этом высказывалась за большую свободу в выборе костюма. Она считала, что кринолин давно стал академическим атрибутом и совершенно не располагает к творчеству. Формально правы были обе стороны, однако последнее слово решили оставить за публикой.

Анна Павлова сожалела только об одном недостатке длинной одежды - туника лишала балерину "порхливости". Это слово придумала она сама, термин означал, что складки сковывали летящие движения тела, вернее, они скрывали сам полет. Но потом Анна научилась использовать этот недостаток. Балерина предложила партнеру подбрасывать ее немного выше, чем обычно, и все стало на свои места. В танце появилась требуемая свобода движения и грациозность.

Серж Лифарь: впечатления

"Никогда не встречал такой божественной легкости, невесомой воздушности и столь грациозных движений". Так писал крупнейший французский хореограф Серж Лифарь о своей встрече с русской балериной Анной Павловой.

"С первой минуты был покорен естеством ее пластики, она танцевала, как дышала, легко и непринужденно. Никакого стремления к правильному балету, фуэте, виртуозным фокусам. Только природная красота естественных телодвижений и воздушность, воздушность..."

"Увидел в Павловой не балерину, а гения танца. Она подняла меня с земли ввысь, я не мог ни рассуждать, ни оценивать. Недостатков не было, как не может их быть у божества".

Гастроли и статистика

Анна Павлова вела активную гастрольную жизнь в течение 22 лет. За этот период она приняла участие в девяти тысячах спектаклей, две трети из которых прошли с исполнением главных ролей. Переезжая из города в город, балерина преодолела не менее 500 тысяч километров на поезде. Итальянский мастер по изготовлению балетной обуви шил для Анны Павловой по две тысячи пар пуантов в год.

В перерывах между гастрольными поездками балерина отдыхала вместе с мужем в своем доме, среди ручных лебедей, в тени деревьев, возле по-прежнему чистого пруда. В один из таких приездов Дандре пригласил известного фотографа Лафайетта, и тот сделал серию снимков Анны Павловой с ее любимым лебедем. Сегодня эти фотографии воспринимаются как память о великой балерине 20 века.

В Австралии в честь русской балерины Анны Павловой придумали из экзотических фруктов с добавлением безе. Кстати, новозеландцы утверждают, что это они создали фруктовое лакомство.

Однажды Анна Павлова станцевала на театральной сцене популярный мексиканский народный танец "харабе тапатио", что означает "танец со шляпой", в своей интерпретации. Восторженные мексиканцы забросали балерину и всю сцену шляпами. А в 1924 году этот танец был объявлен национальным танцем Мексиканской Республики.

В Китае Анна Павлова удивила публику, станцевав без остановки 37 фуэте на маленькой площадке, установленной на спине слона, шагающего по полю.

Голландские цветоводы вырастили особый сорт тюльпанов белоснежного цвета, который получил имя великой балерины Анны Павловой. Изящные цветы на тонких стеблях, как бы символизируют грацию.

В Лондоне воздвигли несколько различных памятников, посвященных балерине. Каждый из них относится к определенному периоду ее жизни. Три монумента установлены около дома Айви-Хауз, в котором Павлова прожила большую часть своей жизни.

Анна отличалась редким человеколюбием, она занималась благотворительностью, открыла несколько сиротских приютов и ночлежных домов для бездомных детей. Девочки и мальчики из постояльцев этих заведений, имеющие способности к танцу, отбирались и направлялись в школу детской хореографии, открытую в доме Айви-Хауз.

Отдельной акцией благотворительности Анны Павловой была ее помощь голодающим Поволжья. Кроме того, по ее поручению регулярно отправлялись посылки в Санкт-Петербургскую балетную школу.

Кончина великой танцовщицы

Анна Павлова умерла от пневмонии 23 января 1931 года в городе Гаага, во время гастролей. Балерина простудилась на репетиции в холодном зале. Прах ее находится в колумбарии "Голдерс Грин", в Лондоне. Урна расположена рядом с останками ее супруга Виктора Дандре.

Фильм, созданный в память Анны Павловой

Жизнь и судьба всемирно известной балерины была отражена в пятисерийном телефильме, поставленном по сценарию Эмиля Лотяну.

Киноистория рассказывает о короткой, но полной событий жизни великой балерины и прекрасного человека по Павлова. 1983 год, время выхода сериала на экран, был годом 102-летия со дня рождения танцовщицы. В фильме участвует множество персонажей, а роль Павловой исполнила актриса

Павлова Анна (1881-1931), великая русская балерина, прима императорского Мариинского театра в Санкт-Петербурге (1899-1913). Участвовала в знаменитых «Русских сезонах» С. П. Дягилева в Париже. С 1908 гастролировала за рубежом, в 1910 создала собственную труппу, которая с триумфальным успехом выступала во многих странах мира.
Что осталось от властителей дум — больших артистов прошлых лет? Ворох старомодных фотоснимков, воспоминания современников — порой значительные и яркие, порой банальные строки...

Кто-то из танцовщиков писал об Анне Павловой той поры: «Это была очень тоненькая девушка, ростом немного выше среднего. У нее была чарующая улыбка и красивые чуть грустные глаза; длинные, стройные, очень красивые ноги с необыкновенно высоким подъемом; фигура изящная, хрупкая и такая воздушная, что, казалось, она вот-вот оторвется от земли и улетит».

В автобиографии, написанной в 1912 году, Анна вспоминала: «Первое мое воспоминание - маленький домик в Петербурге, где мы жили вдвоем с матерью... Мы были очень, очень бедны. Но мама всегда ухитрялась по большим праздникам доставить мне какое-нибудь удовольствие. Раз, когда мне было восемь лет, она объявила, что мы поедем в Мариинский театр. «Вот ты и увидишь волшебниц». Показывали «Спящую красавицу».
С первых же нот оркестра я притихла и вся затрепетала, впервые почувствовав над собой дыхание красоты. Во втором акте толпа мальчиков и девочек танцевала чудесный вальс. “Хотела бы ты так танцевать?” - с улыбкой спросила меня мама. “Нет, я хочу танцевать так, как та красивая дама, что изображает спящую красавицу”.
Я люблю вспоминать этот первый вечер в театре, который решил мою участь.

«Мы не можем принять восьмилетнего ребенка, — сказал директор балетной школы, куда привела меня мама, измученная моей настойчивостью. — Приведите ее, когда ей исполнится десять лет».
В течение двух лет ожидания я изнервничалась, стала грустной и задумчивой, мучимая неотвязной мыслью о том, как бы мне поскорее сделаться балериной.
Поступить в Императорскую балетную школу — это все равно, что поступить в монастырь, такая там царит железная дисциплина. Из школы я вышла шестнадцати лет со званием первой танцовщицы. С тех пор я дослужилась до балерины. В России кроме меня только четыре танцовщицы имеют официальное право на этот титул. Мысль попробовать себя на заграничных сценах пришла впервые, когда я читала биографию Тальони. Эта великая итальянка танцевала всюду: и в Париже, и в Лондоне, и в России. Слепок с ее ножки и поныне хранится у нас в Петербурге».

«В этот именно вечер впервые появилась перед публикой воспитанница Павлова, и в этот же вечер она впервые обратила на себя общее внимание. Тоненькая и стройная, как тростинка, и гибкая, как она же, с наивным личиком южной испанки, воздушная и эфемерная, она казалась хрупкой и изящной, как севрская статуэтка.
Но иногда она принимала аттитюды и позы, в которых чувствовалось что-то классическое, и если бы одеть ее в эти моменты в античный пеплум, то получилось бы большое сходство с одной из figurine de Tanagra».
Так писал балетный критик Валериан Светлов в 1906 году по свежим воспоминаниям о выпускном экзамене Анны Павловой

«Несколько страничек из моей жизни»:
«Всюду наши гастроли приветствовали как откровения нового искусства...
...Из Лондона я поехала на гастроли в Америку, где танцевала в театре «Метрополитен». Разумеется, я в восторге от приема, устроенного мне американцами. Газеты помещали мои портреты, статьи обо мне, интервью со мной и — надо правду сказать — кучу вздорных выдумок о моей жизни, моих вкусах и взглядах. Я часто хохотала, читая это фантастическое вранье и видя себя тем, чем никогда не была...

В Стокгольме король Оскар каждый вечер приходил смотреть на нас. Но каково же было мое изумление, когда мне сообщили, что король приглашает меня во дворец. За мной прислали придворную карету, и я покатила по улицам Стокгольма, словно принцесса».
Король Оскар «пожаловал мне шведский орден «За заслуги перед искусством".
Я была очень польщена такой милостью; внимание, оказанное мне толпой, провожавшей меня после одного представления от театра до моего отеля, было мне еще дороже».
«Долго, долго толпа не хотела расходиться... Растроганная до глубины души, я обратилась к своей горничной, спрашивая: «Чем я так очаровала их?»
- Сударыня, - ответила она, - вы подарили им минуту счастья, дав им на миг позабыть свои заботы.
Я не забуду этого ответа... С этого дня мое искусство получило для меня смысл и значение».

«С самого начала ее сценической деятельности необыкновенное чувство позы и равновесия обеспечивало ей блестящее исполнение адажио. Па де буре на пуантах через всю сцену она выполняла так стремительно и плавно, что, казалось, плыла в воздухе.
«Она не танцует, а летает», - говорил Дягилев

Карсавина: «...многие балерины удовлетворяются тем, что нравятся публике блеском и бравурностью исполнения. Павлова же завоевывала сердца своей неподражаемой грацией, утонченностью, каким-то не поддающимся описанию волшебством, какой-то одухотворенностью, присущей только ей одной...
...много говорилось об особой плавности движений ее рук. Это было индивидуальной особенностью ее дарования, единственного в своем роде. Она пользовалась этим даром, так же как и всеми другими своими приемами, подчиняясь тому внутреннему чутью, которое руководило ею в ее изумительном исполнении».

О детскости, что проявлялось у Анны Павловой, наравне с ее кипучим темпераментом... Вот что рассказывает биограф:
«Она любила купаться, но как непохожа была ее смешная манера плавать на ее грациозные движения на сцене! Дандре и другие ее близкие всегда заботились о том, чтобы не подпускать ее к воде, потому что это было небезопасно. Вместо того чтобы входить в воду плавно, постепенно, она любила нырять, причем каждый раз делала это со страшным всплеском.
Однажды, ныряя, она по-настоящему расшиблась. Однако отговорить ее от этого занятия было невозможно, поэтому каждый раз, когда она купалась, за ней внимательно следили, держа наготове спасательные принадлежности.
Она любила азартные игры, хотя это никак не вязалось с ее натурой. Играя в покер, она увлекалась, как ребенок. По словам Фокина, которому много раз случалось играть с ней в карты, у нее не было к карточной игре никаких способностей и тем не менее, если ей удавалось выиграть несколько шиллингов, восторгам не было конца».

С Чарли Чаплиным ее связывала исключительная дружба. Биографы недоумевали, что было туму причиной, ведь «Искусство Павловой было выражением высокого гуманизма, а искусство Чаплина заключалось в подчеркивании драматических сторон жизни».
Газеты посвящали ей пышные рецензии: «Павлова - это облако, парящее над землей, Павлова - это пламя, вспыхивающее и затухающее, это осенний лист, гонимый порывом ледяного ветра…».
Перелистывая страницы рецензий, очерков, статей о Павловой, замечаешь одну особенность: о ней пишут не только балетные специалисты, но и люди, никогда ранее балетом не занимавшиеся. Такова была могучая сила воздействия ее искусства.
«Только увидев Павлову, я понял, ощутил, почувствовал силу танца, все его обаяние, всю его красоту, красоту того искусства, где слово излишне, где о нем забываешь...» — это пишет критик драматического театра Э. Бескин. Пораженный искусством танцовщицы, он тут же попытался объяснить, проанализировать истоки этой великой творческой силы. «Она сочетала холодную технику классического балета с темпераментом искусства tегге а tегге и сочетала ее идеально, гармонично, слитно с живыми эмоциями своего тела. Ее учителя Камарго, Тальони, Фокин, Дункан — на четырех струнах этого удивительного балетного Страдивариуса она и научилась петь... свои дивные песни без слов...»
«Лирика — поэзия сердца — отзвук, неясный и волнующий, неземных песен—вот область раскрытия для Павловой во всей полноте. Но вот в лукавом гавоте улыбается Павлова из-под большой соломенной шляпы. Как тонок этот профиль, как нежны черты! Это женственность, торжествующая победа, женственность, обаятельная и влекущая...» — эти слова сказаны театральным критиком Юрием Соболевым.

«Она — современный человек, но танцует старые па. Она техник, но живет душой. Она наивная и бессознательная выразительница тончайших эмоций. В своей якобы непосредственности она преобразовывает традицию, она изображает, она играет себя и поэтому она настолько же большая артистка, насколько танцовщица, обе в одном — она играет танец и танцует игру», эти выводы делает немецкий балетный критик Оскар Би.

1925 году известный критик Аким Волынский написал: «В темпах классического балета развертывается своеобразный язык человеческой души»

Умирающий лебедь



Хореографическая миниатюра «Умирающий лебедь» на музыку К. Сен-Санса была поставлена для Павловой балетмейстером Михаилом Фокиным в 1907 г.
Поначалу он не был умирающим. Михаил Фокин придумал для Анны концертный номер на музыку Сен-Санса буквально за несколько минут. Сначала "Лебедь" в невесомой пачке, отороченной пухом, просто плыл в безмятежности. Но затем Анна Павлова добавила в знаменитые 130 секунд танца трагедию безвременной гибели, - и номер превратился в шедевр, а на белоснежной пачке засияла "рана" - рубиновая брошь. Небольшая хореографическая композиция «Умирающий лебедь» стала ее коронным номером. Исполняла она его, по мнению современников, совершенно сверхъестественно. На сцену, огромную или маленькую, спускался луч прожектора и следовал за исполнительницей. Спиной к публике на пуантах появлялась фигурка, одетая в лебяжий пух. Она металась в замысловатых зигзагах предсмертной агонии и не спускалась с пуантов до конца номера. Силы ее ослабевали, она отходила от жизни и покидала ее в бессмертной позе, лирически изображающей обреченность, сдачу победителю - смерти.

Анна Павлова скончалась от воспаления лёгких в Гааге во время гастролей 23 января 1931 года, не дожив неделю до своего 50-летия. Похоронили её в костюме Лебедя, как гласит легенда, по просьбе самой балерины.

Русская колония в Париже хотела, чтобы Павлову похоронили на кладбище Пер-Лашез, где ей можно было бы поставить прекрасный памятник. Но Дандре высказался за то, чтобы Анну кремировали. Во время гастролей в Индии она была зачарована индийскими погребальными церемониями, во время которых тело усопшего сжигается на погребальном костре. Она заметила близким, что хотела бы, чтобы ее кремировали. «Так позже будет легче возвратить мой прах в дорогую Россию», — будто бы сказала она.

В завещании Виктора Дандре, мужа Анны Павловой, говорится: «Я поручаю моим поверенным купить … места для урн, содержащих мой прах и прах моей любимой жены Анны, известной как Анна Павлова. Я даю согласие на перенос праха моей жены и также моего праха в Россию, если когда-нибудь русское правительство будет добиваться переноса и … прах Анны Павловой получит должные честь и уважение».

Урна с прахом Анны Павловой в нише колумбария крематория Golders Green

Она не имела громких званий, не оставила ни последователей, ни школы. После ее смерти была распущена ее труппа, распродано имущество. Осталась только легенда о великой русской балерине Анне Павловой, именем которой названы призы и международные премии. Ей посвящены художественные и документальные фильмы («Анна Павлова», 1983 и 1985). Французский балетмейстер Р. Пети поставил балет «Моя Павлова» на сборную музыку. Номера ее репертуара танцуют ведущие балерины мира. А «Умирающий лебедь» увековечен в исполнении Галины Улановой, Ивет Шовире, Майи Плисецкой.

http://be.convdocs.org/docs/index-34723.html

Она была самой Душою Танца.

С любимым ручным лебедем

О балерине Анне Павловой много информации в интернете. Ее биография соткана из легенд. И трудно найти истину. Но может и не надо? Ведь Анна Павлова уже сама является олицетворением легенды. Хочу немного остановиться на биографии Анны Павловой и показать много фото балерины. И не только фото)

Анна Павлова – биография

Анна Павлова, будущая балерина, родилась зимой 31 января 1881 года в северной столице России. Еще девочкой Аня знала, что станет танцевать. В своей автобиографии она вспоминает что, несмотря на бедность, мама по праздникам старалась баловать дочь. И однажды, когда Нюре было 8 лет, мама пошла с ней в Мариинский театр. С первых же звуков оркестра девочка попала в плен красоты, а после спектакля заявила, что будет танцевать, как сама «спящая красавица» из балета.

Начало творческого пути Анны Павловой

Два года ее не принимали в Императорскую балетную школу (не доросла), но в 10 лет она осуществила свою мечту. Суровый устав школы, железную дисциплину мало кто мог выдержать, но Анна была лучшей ученицей. Трудолюбивой и упорной. После окончания школы девочка попала в Мариинку. Любители балета восхищались ее танцем. Тонкая щиколотка, высокий подъем ноги, хрупкое телосложение – всё это выделяло ее среди других балерин.

Таких «воздушных» балерин в истории балета еще не было. Эта хрупкость и необычность позволили ей миновать кордебалет (все выпускницы начинали именно с него) и даже получить второстепенные сольные партии. В прессе звучали хвалебные речи и сравнения: «Пламень и пепел», «Чарующая нежность и грация», «Это искристое шампанское и пьянящий воздух », «Павлова точно спорхнула с гравюр 19 века»…

“Умирающий Лебедь” Анны Павловой

Большая творческая дружба связывала балерину и Михаила Михаиловича Фокина. Михаил Фокин считается основателем романтического балета. Он создал совершенно новый вид спектакля: драматически насыщенный одноактный балет. Его «Лебедь», этот танец о хрупкости счастья, стал визитной карточкой балерины. Танец родился очень быстро – за несколько минут до благотворительного концерта. В первоначальном замысле балерина просто безмятежно плыла по сцене. Ее говорящие руки завораживали.

Но потом Анна взорвала эти 130 секунд танца, окрасив его трагедией гибели. Трепет крыльев – рук производил неизгладимое впечатление на всех. Балерина прикрепила рубиновую брошь на грудь, как символ раны, и этот танец стал называться «Умирающий лебедь».

Сен-Санс, после просмотра спектакля признался Анне: «Именно после того, как увидел Вас в «Лебеде», пришло понимание, что я сочинил очень красивую музыку»

Анна Павлова Видео “Умирающий Лебедь”

Еще один известный спектакль, созданный М. Фокиным именно для Анны Павловой, это стилизация в духе изумительной ожившей гравюры романтизма. Балерина танцевала в этом балете с Вацлавом Нижинским. Ее парящий прыжок, ее полная отдача танцу, поразительные импровизации на ходу сделали этот спектакль незабываемым.

Русская балерина Анна Павлова

Только пять выпускниц того времени получили звание «балерины» и Анна в их числе. Высочайшая одухотворенность и потрясающая пластика сделали ее великой балериной мирового масштаба. Каждый танец был уникален, так как балерина никогда не могла повторить все те «па», которые рождались у нее импульсивно.

Гастролировать за границей Анна Павлова стала с 1908 года. Мировую известность она получила в Париже, став главной участницей и любимицей публики всех «Русских сезонов» Сергея Дягилева. Танцовщик дягилевской труппы, известный Сергей Лифарь, вспоминал, что «увидел откровение неба …», «никогда в жизни не видел ничего подобного той не человеческой, а божественной красоте и легкости, совершенно невесомой воздушности и грации…»

Говорили, что всё, к чему прикасалась балерина, принимало черты изысканности.

Анне Павловой очень скоро захотелось свободного полета и она в 1909 году самостоятельно поставила спектакль. Этим спектаклем стала «Ночь» Рубинштейна. Монолог о страсти, о безумной любви публика встретила овацией. В 1910 году балерина ушла из Мариинского театра и создала свою труппу. Помимо своих спектаклей она включила в репертуар балеты Глазунова и Чайковского. Гастроли проходили с триумфом. Она поставила перед собой цель, чтобы весь мир узнал о русском балете, возможно поэтому балерина попадала в такие уголки мира, куда еще никогда не ступала «ножка в пуантах».

Портрет Анны Павловой в виде Музы. В. Штемберг, 1909 г

В Индии преклоняли перед ней колени и осыпали лепестками лотоса, считая божеством танца, (ведь она заставляла делать «па» даже слонов)

Мексиканцы в знак восхищения бросали к ее ногам сомбреро, в Австралии придумали роскошный десерт торт Павлова , сам монарх Испании слал ей букеты, в Голландии вывели нежнейшие белые тюльпаны и назвали сорт «Анна Павлова». Именно труппа Анны Павловой явила миру русский балет
В ее танце был огонь жизни, трепет, изящество и вдохновение. Она жила в танце.

Характер балерины

Характер у балерины был очень непростой. Много слухов, порой противоречивых… Одни говорят, что она была капризной донельзя и экзальтированной, эмоции ее переливались через край, она могла довести дирижеров до нервного срыва, топать ногами, гневаться на партнеров и держать всю труппу в ежовых рукавицах.

Другие утверждали, что она – внимательная и добрая, она опекала всех членов своей труппы и лично могла нанести йодную сетку на ноги танцовщиц. Но труппа ее обожала и трогательно оберегала ее, как любимого ребенка.

Анна Павлова и Виктор Дандре

Анна Павлова шла по жизни с Виктором Дандре, потомком старинного французского рода. Его отличала выдержка, хладнокровие, но самое главное, большая любовь к балерине, он мог выдерживать любые причуды своей возлюбленной. Но жизнь влюбленных все равно была бурной. Они ссорились, мирились, расставались. В 1910 году Дандре бежал из Петербурга, так как его обвинили в растрате средств. Анна помогла его вызволить и содействовала побегу за границу, оттуда он уже не вернулся в Россию. Она заплатила огромную сумму. Возможно еще и поэтому она не щадила себя, контракты были кабальными, гастроли бесконечными и напряженными. За 22 года постоянных гастролей балерина дала почти 9 тысяч спектаклей. Иногда в год ей не хватало двух тысяч пар пуантов, которые ей изготовлял итальянский мастер.

После ее смерти Виктор Дандре написал книгу, строки которой полны нежности и боли от утраты любимой. Перепады настроения Анны он объяснял ее сильным эмоциональным напряжением и прощал ей всё.

Виктор Дандре был известным импресарио своего времени. Он организовывал настоящие фотосессии балерины. В окрестностях Лондона был куплен увитый плющом дом с озером и, конечно же с лебедями,

здесь Анна часто позировала для журналов.

Балерина очень любила животных,

ее домашние собачки были постоянно с ней даже на гастролях,

а любимая птичка спала на ее груди под пуховым одеялом.
Анна даже на гастролях выбирала дом, окруженный садом, и любила ухаживать за цветами.

by © Bettmann/CORBIS

Анна Павлова умела создавать на сцене эфемерные создания, которые могли парить в воздухе.
Танцу она отдала всю свою душу. Это было необычно и это потрясало.

Она могла выйти на сцену совершенно больной, с температурою, а один раз вышла со сломанной ногой. И танцевала в полную силу, по словам очевидцев. Искусство, считала она, несет только прекрасное и зритель не должен видеть на сцене смертного человека с его проблемами. Она забывалась в танце.
Во время гастролей Павлова простудилась и заболела плевритом. Балерина отказалась от операции, ведь ей предстоял спектакль. Болезнь оказалась смертельной. В ночь на 23 января 1931 года за 7 дней до своего пятидесятилетия балерина ушла. По красивой легенде ее последними словами были «Приготовьте мой костюм Лебедя». Она готовилась к очередному выходу на сцену…

Цитаты Анны Павловой

“Для жены муж словно для танца – музыка.”

Настоящий актер обязан знать все о любви, и если нужно – уметь жить без нее.

Истинная актриса должна уметь приносить себя в жертву искусству.
Она, подобно монахине, не имеет право жить так,
как желают вести жизнь большинство женщин.

Когда я быларебенком и гуляла среди сосен, я думала, что счастье – это успех. Как я ошибалась!
Счастье – это маленький мотылек, чарующий всего на миг и тут же улетающий прочь.

Успех состоит не в аплодисментах зала, а в том радостном удовлетворении,
которое испытываешь от того, что приближаешься к совершенству.

“Артист должен знать всё о любви и научиться жить без неё.”
Анна Павлова

Её называли “Божественной” и “Восхитительной”. Говорили, что она – “Белый Лебедь” и даже “Фея лебединой стаи”. Одна девочка написала родителям: “Помните, вы рассказывали: тот, кто увидит фею, будет счастлив всю жизнь. Я видела живую фею – её зовут Анна Павлова”.

Гениальная русская балерина Анна Павлова стала легендой ещё при жизни. Журналисты соревновались друг с другом в сочинении историй о ней. Она читала в газетах мифы о себе – и смеялась. Легенды окружают её имя до сих пор.

Она никогда не рассказывала о своей личной жизни, в которой был один-единственный мужчина. Вся её жизнь – истинная, настоящая, известная и открытая каждому – была в танце. И она успела умереть до того, как ушла со сцены…

Самая знаменитая балерина ушедшего столетия, Анна Павлова (1881–1931), жизнь которой была полностью посвящена балету, о которой ходило немало слухов и легенд, пожелала оставить всё, что не касалось её работы, в тайне. О её личной жизни ничего не было известно. И лишь после её смерти в мире узнали о прекрасной и трагической истории любви, тайну которой легендарная балерина хранила в своём сердце долгие тридцать лет.

Анна Павлова родилась в 31 января (12 февраля) 1881 года. Её отец умер очень рано, и девочка воспитывалась матерью. Хотя они жили в постоянной нищете, Любовь Фёдоровна, подрабатывая прачкой, старалась скрасить тяжёлое детство «любимой Нюры». На именины и Рождество девочку всегда ждали подарки, принесённые заботливой, щедрой рукой, а когда Анне исполнилось восемь, мать отвела её в Мариинский театр на балет «Спящая красавица».

Так будущая танцовщица навсегда влюбилась в это искусство, а через два года худенькая и болезненная девочка была принята на балетное отделение Петербургского театрального училища. Спустя восемь лет Павлова стала ведущей актрисой Мариинского театра, а после ошеломительного успеха в роли Никии в «Баядерке» её уже называли первой солисткой «Мариинки».

Газеты писали о начинающей балерине с восторгом: «Гибкая, музыкальная, с полной жизни и огня мимикой, она превосходит всех своей удивительной воздушностью. Когда Павлова играет и танцует, в театре особое настроение».

У неё появились поклонники, мужчины назначали ей свидания, дарили подарки, однако Анна отвергала всех, а щедрые дары отсылала назад растерянным ухажёрам. Она была горда, чувственна и непредсказуема. «Я - монахиня искусства. Личная жизнь? Это театр, театр, театр», - не уставала повторять Павлова.

Однако девушка лукавила. Именно в то время в сердце юной балерины разгоралось непонятное, неизведанное ещё чувство. Близкие знали, что всё свободное время она проводит с богатым красавцем Виктором Дандре (1870–1944). Новый знакомый был выходцем из аристократической семьи, принадлежавшей к старинному дворянскому роду. Он занимал высокий пост советника в Сенате, был прекрасно образован, владел несколькими иностранными языками и всерьёз увлекался искусством. Покровительствовать начинающей балерине, как это делали до него члены императорской семьи, казалось Виктору престижным.

Молодой предприниматель стал покровителем молодой артистки, что, впрочем, было по тем временам достаточно модным. Однако жениться на ней Виктор и не думал. Он снял для Павловой квартиру, оборудовал одну из комнат под танцевальный зал, что для молодой балерины являлось в то время непозволительной роскошью. Каждый раз, встречая девушку после спектакля, Виктор преподносил ей роскошные подарки, возил по дорогим ресторанам, приглашал в компании обеспеченных, интеллигентных и известных людей, а вечером привозил её в квартиру, где часто оставался на правах хозяина до утра.

Но чем дальше узнавала Павлова нового знакомого, тем отчётливей понимала, что Дандре вовсе не нуждается в ней, а неравный брак со скромной девушкой для него невозможен. И она ушла от него, предпочтя одиночество унизительному положению содержанки. «Я поначалу боролась, - вспоминала Павлова, - начала с горя просто кутить, желая что-то ему доказать!» А потом, в который раз последовав своему девизу, вернулась к работе.

Она опять тренировалась, гастролировала вместе с труппой любимого театра и танцевала по восемь–десять раз в неделю. В то время в её судьбе произошла ещё одна встреча, которая многое изменила в жизни известной танцовщицы. Великий балетмейстер Фокин поставил для неё на музыку Камиля Сен-Санса «Умирающего лебедя», который навсегда стал коронным номером балерины и облетел весь мир. Намного позднее, когда композитор встретил Павлову, то, восхищённый её выступлением, воскликнул: «Мадам, благодаря Вам я понял, что написал восхитительную музыку!»

В 1907 году Мариинский театр отправился на гастроли в Стокгольм. Именно после этих гастролей в Европе впервые заговорили о блистательной молодой балерине, выступления которой имели такой стремительный успех, что даже император Оскар II, восхищённый талантом Павловой, на прощание вручил ей орден «За заслуги перед искусством». Восторженная толпа встречала балерину овациями. «Меня встретили целой бурей рукоплесканий и восторженных криков. Я не знала, что делать», - вспоминала Анна Павлова. Это был настоящий триумф. Анна стала известной, у неё появились деньги, она уже многое могла себе позволить. О Викторе балерина старалась не вспоминать.

А тем временем дела у Дандре шли неважно. Провернув неудачную сделку, предприниматель задолжал огромную сумму, погасить которую в положенный срок так и не сумел. Он попал в тюрьму, не найдя крупной суммы денег, которая требовалась для внесения залога и его освобождения на время длительного судебного процесса. Родственники средств собрать не смогли, а богатые друзья отвернулись от неудачливого партнёра. Для Дандре начался трудный период мучительного ожидания за решёткой в одиночестве и сомнениях.

А Анна блистала уже в Париже. Сергей Дягилев, который открыл во французской столице русский балетный театр, пригласив туда Павлову и Вацлава Нижинского, не просчитался. О русском театре заговорили, его стали посещать люди из высшего света, посмотреть на русскую балерину приезжали со всей Европы, театр приглашали в Австралию и Америку.

Будущее казалось таким заманчивым и ярким. Однако Павлова неожиданно покинула Париж и направилась в Лондон. Спустя несколько месяцев Дягилев узнал, что его любимая солистка подписала контракт с известным театральным агентством «Брафф», по условиям которого она должна была танцевать по два раза в день в трёх странах - Англии, Шотландии, Ирландии. За это танцовщица получила аванс - внушительную по тем временам сумму.

Собранные деньги она сразу же переправила в Россию для освобождения Виктора из тюрьмы. Спустя несколько дней, в 1911 году, он покидал Петербург и направлялся за границу. «В Париже я решила, что без Дандре жить не могу. Я сразу же вызвала его к себе, - вспоминала Павлова. - Мы обвенчались в церкви, под секретом. Он ведь мой, только мой, и я его обожаю».

С Виктором Дандре

Их брак оставался в тайне долгие годы. Виктор сдержал обещание, данное в день свадьбы Анне. Он поклялся молчать об их союзе. На великодушие бывший покровитель ответил сильнейшим чувством, которое вспыхнуло в его сердце, чтобы не угаснуть до последних дней.

Когда контракт подошёл к концу, Анна решила организовать свой театр и набрала труппу артистов. Так бывшая прима Мариинского театра стала хозяйкой небольшого театра. В тот же год она купила роскошный особняк близ Лондона, на берегу чистейшего озера, где плавали белые лебеди и вокруг росли экзотические растения, привезённые балериной из разных уголков мира. Казалось, судьба супругов не зависела больше ни от кого.

Павлова в своём особняке в Лондоне

Виктор взял на себя все хозяйственные заботы, обязанности бухгалтера и менеджера. Он отвечал на корреспонденцию, вёл деловые и личные переговоры, организовывал гастроли, следил за костюмами и декорациями, принимал и увольнял актёров. Однако Павлова всё чаще выражала неудовольствие. Она упрекала мужа, скандалила, кричала, била посуду и плакала.

После долгих истерик и слёз балерины супруги мирились, и, казалось, их семейной идиллии опять ничего не угрожало. Вновь Виктор решал все проблемы жены, а Анна бегала по дому и театрально кричала служанке: «Кто посмел вычистить ему ботинки? Кто в моём доме осмеливается заваривать ему чай? Это моё дело!»

Однако эмоциональная и темпераментная Павлова могла тотчас же изменить настроение и с новыми обидами броситься на Виктора. Друзья, часто становившиеся свидетелями этих ссор, спрашивали потом у Дандре, как он мог всё это терпеть и почему не ушёл от Анны. Тот молчал. Видимо, у него на это были свои причины, известные только им двоим.

Он боготворил её, благодаря за щедрость и великодушие. Она не могла забыть ему давней, нанесённой в юности обиды. Простила ли она его - вряд ли мы когда-нибудь узнаем. Но в искренности чувств Виктора Дандре сомневаться не пришлось. Когда его супруга скончалась 23 января 1931 года от воспаления лёгких, не дожив до своего пятидесятилетия всего несколько дней, Виктор, сломленный горем, долгое время не мог вернуться к обычной жизни.

Он не хотел верить, что Павловой больше нет. Создав клуб поклонников своей знаменитой жены, Виктор Дандре желал лишь одного - чтобы о великой балерине XX столетия помнили много лет. К сожалению, клубу не удалось просуществовать долго. Тем не менее имя русской балерины, легендарной Анны Павловой, навсегда вошло в историю мирового балета.

Современники говорили, что, глядя на нее, они видели не танцы, а воплощение своей мечты о танцах. А для нее самой танец был всем – и реальностью, и мечтой, и жизнью, и тем, что ждет за пределами жизни. Ее последние слова были: «Приготовьте мой костюм Лебедя…»

Анна Павлова родилась 31 января (12 февраля) 1881 года в Санкт-Петербурге, в семье солдата и прачки. В пятилетнем возрасте Павлова увидела в Мариинском театре балет «Спящая красавица», который и решил ее судьбу. В 1891 году поступила на балетное отделение Петербургского театрального училища, где занималась у Е.О. Вазем, П.А. Гердта.

Вот как вспоминает о ее школьных годах Тамара Карсавина в книге «Театральная улица»:

«Не обладая достаточной проницательностью, мы восхищались только виртуозностью танца, нашим идеалом была крепкая коренастая фигура Леньяни. И сама Павлова тогда вряд ли осознавала, что в ее хрупкости и некоторой ограниченности технических возможностей как раз и таилась огромная сила ее неповторимой и чарующей индивидуальности. Романтизм в ту пору вышел из моды. Даже сама фигура танцовщиц по сравнению с силуэтами тех, кто танцевал полвека назад, явно демонстрировала изменение вкусов публики, охладевшей к воздушным видениям и восхищавшейся теперь более земными прелестями.

Худоба считалась врагом красоты, и все сходились на мнении, что Анна Павлова нуждалась в усиленном питании. Она, очевидно, придерживалась такого же мнения, так как добросовестно глотала рыбий жир, который наш врач считал панацеей от всех зол, мы же все его ненавидели. Подобно всем нам, она старалась подражать нашему идеалу виртуозности, Леньяни. К счастью для Павловой, Гердт сумел распознать сущность ее таланта. Ему было больно видеть, как его хрупкая ученица пытается выполнить то, что легко давалось мускулистой итальянской танцовщице. Он посоветовал ей не гнаться за эффектами, подвергающими опасности ее хрупкий организм.

Во время дебюта Павлова очень переживала из-за своих «недостатков». Но ей было суждено вернуть на нашу сцену забытое очарование романтических балетов эпохи Тальони».

В 1899 году, по окончании училища, Анна Павлова была принята в труппу кордебалета Императорского балета Мариинского театра.

Высокая, стройная, с удлиненными по форме руками и ногами с высоким подъемом, в юности она не владела виртуозной техникой, не обладала «стальным носком». Впоследствии, чтобы исполнять партии, созданные М.И. Петипа для итальянских виртуозок, Павлова занималась частным образом с Энрико Чекетти в Петербурге и с главным педагогом школы «Ла Скала» в Милане Катариной Беретта.

Уже 19 сентября 1899 года Павлова дебютировала в маленькой роли в «Тщетной предосторожности», затем последовали роли в «Волшебной флейте» и в «Баядерке». В 1903 году ей была доверена партия Жизели, и молодая балерина поразила всех глубиной психологической трактовки образа и красотой танца. Вслед за этим успехом Павлова получила главные роли в «Наяде и рыбаке», «Пахите», «Корсаре», «Дон Кихоте». В то же время воздушная, похожая на сильфиду Павлова благодаря природному темпераменту с огромным успехом танцевала испанские и демихарак-терные партии классического репертуара (уличная танцовщица в «Дон Кихоте», панадерос в «Раймонде»).

В 1906 году Анна Павлова стала балериной Императорской сцены. Работа с Михаилом Фокиным открыла для нее новый репертуар. Индивидуальность балерины, стиль ее танца, парящий прыжок в 1907 году навели Фокина на мысль о возрождении романтического балета. Так появилась «Шопениана» – тонкая стилизация в духе изящной ожившей гравюры эпохи Тальони. В «Шопениане» Павлова танцевала мазурку и Седьмой вальс с Вацлавом Нижинским.

Ее летящий арабеск вошел в историю – художник Валентин Серов увековечил его на афише к «Русским сезонам» в Париже в 1909 году.

В 1907 году Павлова танцевала с труппой Фокина в Москве, и это принесло ей всероссийскую славу. Именно после этих гастролей, в качестве расплаты за денежный долг Фокин поставил для Павловой «Умирающего лебедя », ставшего ее несомненной артистической удачей. Содружество Фокина и Павловой оказалось плодотворным – она танцевала в его «Павильоне Армиды», в «Египетских ночах». Не помышляя о новаторстве и низвержении эстетики прошлого, одним своим обликом, манерой танца она реформировала балет, изменила отношение к нему во всем мире.

8 мая 1908 года в Гельсингфорсе Павлова танцевала Терезу в «Привале кавалерии», затем гастроли продолжились в Стокгольме, Копенгагене, Праге, в городах Германии и закончились в Берлине. Этот год следует считать началом ее международного признания. В мае 1909 года на гастролях с артистами Мариинки в Берлине она танцевала «Жизель» вместе с Николаем Легатом.

Естественным для Павловой было попробовать ставить самой. Такую попытку она предприняла в 1909 году на спектакле в Суворинском театре в честь 75-летнего юбилея владельца – А. Суворина. Для своего дебюта Павлова выбрала «Ночь» Рубинштейна. Она появилась в белом длинном хитоне с цветами в руках и волосах. Патетика оправдывалась наивной искренностью чувства. Свободные движения корпуса и рук создавали впечатление импровизации, напоминая о влиянии Дункан. Но и классический танец, включая пальцевую технику, присутствовал, дополняя выразительные жесты. Самостоятельное творчество Павловой было встречено с одобрением. Следующими номерами были «Стрекоза» Ф. Крейслера, «Бабочка» Р. Дриго, «Калифорнийский мак».

Для Дягилева участие Анны Павловой в его антрепризе означало гарантию успеха. Несмотря на то что ее пребывание у Дягилева было весьма кратковременным, во всем цивилизованном мире дягилевский балет и поныне ассоциируется с именами Павловой и Нижинского.

Но ей многое не нравилось в дягилевской антрепризе. Павлова часто говорила, что красота танца значила для нее всё, а уродство – ничего, и категорически отвергала то, что казалось ей уродливым. В этот список входили и пластические элементы новой хореографии, и музыка Стравинского в «Жар-птице», казавшаяся ей недостаточно мелодичной. Павлова, великая балерина классического стиля, не приняла эстетики тех хореографов-новаторов, которые вслед за Фокиным пришли в «Русские балеты» Дягилева и произвели революцию в мире танца.

В 1910 году в Лондоне она организовала собственную балетную труппу, чтобы ставить классику, и с ней отправилась в кругосветное балетное турне. Дебют в Нью-Йорке состоялся 16 февраля 1910 года. За ним последовали концерты в Бостоне, Филадельфии, Балтиморе.

Спутником Анны Павловой во время этого турне был Михаил Мордкин, знаменитый солист Большого театра, «Геракл балетной сцены», позднее – основатель «Американского балета». Он танцевал с Павловой в 1910–1911 годах, после ухода балерины от Дягилева. Их сценический союз постепенно перерос в любовный роман. Однако он оказался неудачным и в личном, и в творческом плане. История окончилась скандальным разрывом.

В августе 1911 года Павлова ненадолго вернулась на родину. Теперь это для нее были «русские гастроли». Станцевав в Мариинском театре «Баядерку» и «Жизель», она уехала в Лондон, где был Дягилев со своей антрепризой. Павлова сменила Карсавину в «Жизели» и танцевала с Нижинским: с ним же она впервые исполнила партию рабыни в «Клеопатре». А в ноябре 1911 года отправилась в турне по городам Англии, Шотландии и Ирландии.

В 1912 году к Павловой присоединился покинувший Россию из-за финансовых неприятностей барон Виктор Дандре. Труппе был нужен надежный администратор, а Дандре оказался именно таким человеком. Некоторое время спустя Павлова вышла за него замуж. Решив поселиться в Англии, она купила дом «Айви-Хауз» в одном из районов Лондона – Хэмпстеде.

Первая мировая война застала Павлову в Берлине, где она была ненадолго задержана как «русская шпионка». Балерина вернулась в Россию, но война и балет несовместимы – и она вместе со своей труппой отправилась через океан и в течение долгого времени гастролировала по Северной и Южной Америке. Октябрьский переворот в Петрограде произошел, когда она блистала в Латинской Америке: Рио-де-Жанейро, Монтевидео, Буэнос-Айрес, Сантьяго, Лима, Ла-Пас, Кито, Каракас, Коста-Рика, Гавана… Павлова была первой Жизелью, которую увидели любители балета этого полушария.

За 22 года бесконечных турне Павлова проехала на поезде более полумиллиона километров, по приблизительным подсчетам, она дала около 9 тысяч спектаклей. Это был действительно труд на износ. Был период, когда итальянский мастер Нинолини изготовлял для Анны Павловой в год в среднем две тысячи пар балетных туфель, и ей их едва хватало.

Но, при всей своей преданности искусству балета, Анна Павлова любила мир моды, охотно фотографировалась и даже позировала в мехах известных домов моды Берлина и Парижа 1910-х и 1920-х годов. В Англии она рекламировала туфли обувной фирмы «H. & M. Rayne», которые носила, по ее словам, и на сцене, и в жизни. Стиль одежды «a la Pavlova» стал настолько популярен, что преподнес миру моды атлас «Павлова», выпущенный в 1921 году. Именно Павлова ввела моду на драпированные в испанской манере расшитые манильские шали с кистями, которые она умела носить так изящно.

В январе 1931 года поезд, в котором Павлова возвращалась в Париж с Лазурного берега Франции, потерпел аварию возле Дижона. Сама прима не пострадала, хотя упавший кофр сильно ударил ее по ребрам. Но ей пришлось холодным зимним утром в пижамке и легком пальто идти пешком до ближайшей станции и там в течение двенадцати часов ждать следующего поезда. Павлова подхватила простуду, которая перешла затем в тяжелейший плеврит. В таком состоянии она отправилась на гастроли в Голландию. Незадолго до своего отъезда, уже совсем больная, она пришла заниматься в парижскую студию Веры Трефиловой. Там она почувствовала сильный жар и все же решила гастролей не отменять.

17 января 1931 года знаменитая балерина прибыла на гастроли в Нидерланды, где ее хорошо знали и любили. В честь «русского Лебедя» голландцы вывели особый сорт белоснежных тюльпанов и назвали их «Анна Павлова».

В программке выступления балета Павловой, напечатанной в Голландии за два дня до ее кончины, имя балерины в составе исполнителей не значилось. Она уже не выходила из своих сиреневых апартаментов в гостинице. Между тем труппа продолжала готовиться к гастролям в Брюсселе. Но гастроли не состоялись. Неожиданная смерть великой балерины, наступившая в час ночи с четверга на пятницу 23 января 1931 года в гаагской «Hotel des Indes», потрясла весь мир.

Прах Павловой, заключенный в белую мраморную урну, покоится на кладбище «Гольдерс-Грин», недалеко от ее любимого «Айви-Хауз».

Д. Трускиновская