Михаил Нехемьевич Таль (латыш. Mihails Tāls). Родился 9 ноября 1936 года в Риге - умер 28 июня 1992 года в Москве. Советский и латвийский шахматист, гроссмейстер (1957), 8-й чемпион мира по шахматам (1960-1961).

Заслуженный мастер спорта СССР (1960), шестикратный чемпион СССР (1957, 1958, 1967, 1972, 1974, 1978), чемпион Латвии (1953, 1965), восьмикратный победитель шахматных олимпиад в составе команды СССР, шестикратный чемпион Европы и трёхкратный чемпион мира среди студентов в командном зачёте, победитель межзональных турниров (1958, 1964, 1979), турнира претендентов (1959), участник двух матчей на первенство мира и семи матчей претендентов, победитель 44-х международных турниров, журналист, главный редактор журнала «Шахматы» (1960-1970).

Михаил Таль родился в Риге в семье Нехемия и Иды Таль, которые приходились друг другу двоюродными братом и сестрой. Согласно ряду биографов Таля, настоящим отцом Михаила, о чём знал и он, и круг знакомых, был друг семьи Роберт. В то же время вдова Таля Ангелина и дочь Жанна опровергали это. В возрасте полугода он очень тяжело переболел менингитом. Таль научился читать в три года и обладал способностями к математике (уже в пять лет перемножал в уме трёхзначные числа). В 1941 году семья Таля была эвакуирована в село Юрла (сейчас - Коми-Пермяцкий округ Пермского края). В Юрле они прожили до 1945 года. Когда ему было семь лет (по другим данным - десять), отец научил его играть в шахматы.

Таль учился в Рижской средней школе № 22 и одновременно посещал шахматный кружок рижского Дворца пионеров, где его тренером был кандидат в мастера Янис Крузкопс. В 13 лет - участник юношеской сборной команды Латвийской ССР; в 17 - чемпион республики. На командном чемпионате СССР (1953) разделил 1-2-е место на 2-й доске и получил право на матч за звание мастера спорта СССР, который выиграл (1954) у многократного чемпиона Белоруссии В. Сайгина. В 1955 занял 1-е место в полуфинале 23-го чемпионата СССР и дебютировал (1956) во всесоюзном первенстве: 5-7-е место.

Осенью 1956 года Таль разделил 5-6 места в полуфинале всесоюзного первенства, и в следующем году снова принял участие в финальном турнире (24-м чемпионате СССР). На старте Таль одержал несколько побед, в том числе над участником матча на первенство мира Бронштейном. В середине турнира он проиграл две партии и немного отстал, но на финише в личной партии победил одного из лидеров, Кереса и возглавил таблицу вместе с Бронштейном и Толушем. В последнем туре Таль и Толуш играли между собой и Таль выиграл, проведя эффектную атаку. Поскольку Бронштейн сыграл последнюю партию вничью, Таль стал чемпионом страны. За этот успех ему было присвоено звание гроссмейстера. Игру Таля отличали агрессивный стиль и готовность идти на риск, что привлекало болельщиков.

Последующие выступления Таля - первенство мира среди студентов (1957) и чемпионат Европы (1957) - также прошли успешно. 25-й чемпионат страны (1958) вновь завершился победой Таля. На межзональном турнире в Портороже Талю было необходимо не только попасть в шестёрку, но и занять не ниже второго места среди советских гроссмейстеров, поскольку по решению ФИДЕ в турнире претендентов не могло участвовать больше четырёх шахматистов от одной страны, а Керес и Смыслов это право уже обеспечили. Таль занял первое место с 13½ очками из 20, проиграв только Матановичу и опередив на пол-очка Глигорича и на очко Бенко и Петросяна. В том же турнире шестое место занял пятнадцатилетний . Право бороться за звание чемпиона мира Таль подтвердил на 13-й олимпиаде в Мюнхене, показав абсолютно лучший результат: 13½ очков из 15 (1958), 26 чемпионате СССР в 1959 (2-3-е место) и на международном турнире в Цюрихе - 1-е место, 1959. В турнире претендентов (Блед - Загреб - Белград (Югославия), 1959) Таль одержал победу (20 из 28, Таль выиграл микроматчи у Смыслова, Глигорича, Фишера, Ф. Олафссона и Бенко, сыграл вничью с Петросяном и проиграл микроматч только Паулю Кересу) и завоевал право на матч с чемпионом мира.

Матч за звание чемпиона мира на большинство из двадцати четырёх партий стартовал 15 марта 1960 года в театре имени Пушкина в Москве. До этого матча Таль и ни разу не играли друг с другом. Таль выиграл первую же партию, затем последовали несколько ничьих. Шестую и седьмую партию также выиграл Таль, причём шестую - благодаря некорректной жертве коня за пешку. В следующих двух партиях победу одержал Ботвинник. Важной стала одиннадцатая партия, которую Таль выиграл в классической манере, постепенно наращивая позиционное преимущество и затем сильно проведя эндшпиль. Затем последовала серия ничьих, наконец в семнадцатой партии Таль пошёл на обострение и в цейтноте Ботвинник просмотрел тактический удар. Преимущество Таля снова выросло до трёх очков и он довёл матч до победы. После ничьей в двадцать первой партии 7 мая матч закончился досрочно со счётом 12½:8½ (6:2 по победам).

Таль стал самым молодым чемпионом мира (только в 1985 году его рекорд превзошёл Каспаров). Нового чемпиона в Риге встретили толпы людей. Успех Таля объясняли тем, что он навязывал Ботвиннику неудобные для него позиции, вынуждая сходить с проложенных рельс. Ради усложнения игры Таль шёл на материальные жертвы или на ухудшение позиции, но за доской это неоднократно срабатывало, Ботвинник выбирал неоптимальные продолжения, чем Таль пользовался.

В качестве чемпиона Таль выступил на 14-й олимпиаде в Лейпциге (1960) и победил на международном турнире в Стокгольме (1961). В матче-реванше Таль уступил отлично игравшему Ботвиннику (проиграл 10 партий, выиграл лишь 5).

В течение 1961 года Таль выиграл очень сильный турнир в Бледе (14½ из 19; Фишер, которому Таль проиграл единственную партию, отстал на очко, Керес, Петросян и Глигорич - на два) и разделил с Васюковым 4-5 места в очередном чемпионате СССР. Как экс-чемпион Таль был допущен в турнир претендентов в Кюрасао, но болезнь не позволила ему составить конкуренцию. За два месяца до турнира Таль перенёс операцию на почках, а после трёх кругов, когда Таль имел три победы при восьми ничьих и десяти поражениях, он выбыл из турнира. В 1962 году Таль был включён вторым запасным в советскую команду на олимпиаде в Варне и занял первое место на своей доске (+7 -0 =6), а также разделил 2-3 места в чемпионате СССР (выиграл Корчной). В следующем году Таль выиграл мемориал Асталоша в венгерском Мишкольце и комментировал матч между Петросяном и Ботвинником.

В начале нового претендентского цикла (1964-1966) Таль разделил 1-4 места со Смысловым, Спасским и Ларсеном в межзональном турнире, что позволило ему выйти в матчи претендентов (эта система сменила турниры претендентов). Таль досрочно обыграл Портиша (5½:2½) и с большим трудом - Ларсена (5½:4½, в решающей партии Таль в дебюте пожертвовал фигуру и Ларсен не нашёл правильной защиты). В финальном матче против Спасского Таль проиграл 4:7.

«Рижский волшебник», «Шахматный демон», «Пират 64-клеточной доски»... Как только не называли современники Михаила Таля в пору его рассвета, когда он наводил ужас на соперников своими ошеломляющими комбинациями.
Тогда, в конце 50-х, черно-белый мир был буквально по рукам и ногам связан жесткими правилами позиционной игры. И вдруг пришел молодой, яркий талант и, наплевав на все правила, обыграл титанов мысли. Это был переворот, революция! Оказалось, что помимо «объективной истины» существует «субъективная». Юный Таль ставил за доской перед конкретными соперниками трудные конкретные задачи и для этого не стеснялся идти даже на заведомо некорректные комбинации. И эта блеф-стратегия оказалась объективно сильной, ибо регулярно приносила исполнителю победы. Как говорили в те годы, «у соперников Таля всегда находится выигрыш, причем всегда - лишь в анализе после партии».
Многие считали, что он просто гипнотизировал противников. Чтобы избежать действия «гипноза», гроссмейстер Пал Бенко пришел на партию с Талем в турнире претендентов в темных очках, но и это не помогло ему избежать поражения.

Михаил ТАЛЬ и его первая жена Салли ЛАНДАУ.

«Приходится доказывать, что дважды два - это пять»

Михаил Нехемьевич Таль родился 9 ноября 1936 года в Риге в семье известного врача. Доктор Таль перенес тяжелейшее вирусное заболевание и потерял возможность иметь детей. И тем не менее они с женой решили завести второго ребенка. Отцом Миши стал ее бывший возлюбленный Роберт. Через 12 лет после рождения мальчика доктор Таль умер, и Роберт занял место главы семьи. О том, кем он ему на самом деле приходится, Миша прекрасно знал. Но его любовь к ушедшему из жизни отцу была такова, что он сохранил и его отчество, и фамилию. В доме эта тема была табуирована. Доктор Таль железно считался отцом, а настоящий отец - отчимом.
Маленький Миша поражал своими способностями - в три года уже умел читать, а в пять научился перемножать в уме трехзначные числа. Обладал невероятной памятью. Друзья детства вспоминали, что Таль на их глазах мог прочесть страницу незнакомого текста, а потом воспроизвести ее слово в слово. Закончив школу в 15 лет, он стал самым молодым студентом филфака Рижского университета. Свободно говорил на семи языках.
За шахматную доску Михаил впервые сел не так уж рано - в 10 лет. Но в 17 уже становится мастером и чемпионом Латвии. В 1956 году дебютирует во всесоюзном первенстве, а через год становится чемпионом Советского Союза - самой сильной шахматной державы мира. На следующий год Таль доказывает, что его успех не был случаен, и вновь выигрывает чемпионат СССР.
Противники никак не могли приноровиться к его стилю, основанному на феноменальном комбинационном зрении, быстром и точном расчете вариантов, безудержной фантазии. Таль вёл атаку, не останавливаясь перед жертвами, даже если их последствия рассчитать невозможно. «Если хочешь выиграть, то порой приходится доказывать, что дважды два - это пять», - писал он в те годы, объясняя свое шахматное кредо.

Михаил ТАЛЬ против Бобби ФИШЕРА.
Шахматная Олимпиада, Лейпциг, 1960-й год.

И всё же, несмотря на триумфальное шествие Таля, в победу рижанина на турнире претендентов 1959 года не очень верили. Но он обогнал всех, в том числе Смыслова, Кереса, Петросяна, юного Фишера. Теперь ему предстояло решающее испытание - матч за мировое первенство с Михаилом Ботвинником.
Москва, 1960 год. Встреча двух Михаилов. Одному - 49 лет, другому - 23. Один - шахматный классик, другой - беспокойный искатель приключений. Многие сомневаются в том, что Талю удастся победить многоопытного Ботвинника - слишком велик был авторитет патриарха советских шахмат. Но сомнения рассеиваются уже после первой партии матча, в блестящем, атакующем, чисто талевском стиле выигранной претендентом. Захватив лидерство, Таль не отпускает его. Он явно превосходит соперника в комбинационных осложнениях, а попытки Ботвинника перевести игру в спокойное русло не удаются. После семи партий перевес Таля достиг трёх очков - 5:2. Ценой больших усилий Ботвинник сократил разрыв - 4:5. Но это было всё, что он мог сделать. Таль уверенно восстановил преимущество и, выиграв матч у Ботвинника со счетом 12,5:8,5, стал в 23 года самым молодым в истории шахмат чемпионом мира.
Лишь спустя 25 лет рекорд Таля побьет Гарри Каспаров, получивший шахматную корону в 22 года. Тогда, в ноябре 1985 года, передавая поздравления новому чемпиону, Таль с присущим ему юмором сказал: «Только обязательно скажите Гарику, чтобы он не покушался на другой мой рекорд». «Какой?» - спросили у него. «В 24 года я стал самым молодым в истории шахмат экс-чемпионом мира!»
Действительно, чемпионство Михаила Таля было недолгим - всего год. Видимо, недооценив поверженного с убедительным счетом противника и плохо подготовившись к матчу-реваншу, Таль проиграл его Ботвиннику - 8:13.
Так миновал пик его карьеры. Таль, хотя и продолжал еще в течение многих лет оставаться в элите, никогда больше не смог приблизиться к шахматному трону.
Умер Михаил Таль 28 июня 1992 года в одной из московских больниц, ему было всего 55 лет.

Дочь Михаила ТАЛЯ - Жанна.

На Кубе получил бутылкой по голове

Как-то раз он в шутку определил свой шахматный принцип: «Время, которого у нас нет, дороже фигур, которые у нас есть». Этот принцип позволял ему побеждать. Он легко шел на жертвы, ускоряя игру и впутываясь в опасные авантюры. Казалось, он перенес этот принцип и на жизнь.
Совсем не случайно его так увлек блиц. Это мелькание рук над шахматной доской выглядело метафорой его жизни. Прожить пусть кратко, но ярко - с азартом, с хулиганскими пируэтами перед лицом смерти, - вот его путь.
Среди шахматистов ходила поговорка: «В здоровом Тале здоровый дух». Но Талю не хватало как раз здоровья. У него были больные почки, он перенес множество операций. Но призывы врачей беречь себя не вызывали у Таля ничего, кроме ироничной улыбки.

Знаменитый «гипнотизирующий» взгляд 8-го чемпиона мира.

Профессора удивлялись, как он может играть при такой интоксикации организма. Он «уничтожал» по три пачки «Кента» в день. Шутил, что сигарету зажигает только раз - и потом целый день прикуривает одну от другой. Заглушал боли коньяком, водкой и прочими высокоградусными напитками.
«Он пьянел быстро, - рассказывает сын Таля Герман. - С его здоровьем ему немного было надо, но, удивительное дело, после того, как наступал так называемый «кайф», он мог выпить много, но «хуже» не становился... От усталости мог задремать или заснуть, что называется, посреди стола. Но никогда не становился неприятным, злым, агрессивным, потерявшим рассудок...»
На лбу Таля были заметны шрамы - следы удара бутылкой по голове в ночном баре Гаваны во время шахматной Олимпиады на Кубе в 1966 году. «Жутко и смешно получилось в Гаване, - вспоминает гроссмейстер Марк Тайманов. - Таль отправился в ночной клуб с Корчным. Виктор пригласил на танец кубинку, и ее кавалер «разволновался». Когда Корчной вернулся за столик, в него полетела бутылка. Но попала она, разумеется, в Мишу - для него вечер закончился госпиталем».
Таль легко относился к жизни. Когда он стал чемпионом мира, ему подарили «Волгу». Но Таль отдал машину брату: на любую технику смотрел с подозрением и, разумеется, не стал учиться вождению. Несмотря на свои высокие заработки, совсем не накопил денег.
У Михаила Таля от рождения было три пальца на правой руке, тем не менее он играл на рояле. Пользовался репутацией балагура и весельчака, почти не имел недоброжелателей. Был талантливым шахматным журналистом, автором остроумных предисловий к книгам коллег и главным редактором рижского журнала «Шахматы».

Гроссмейстер-донжуан

Партии Таля всегда протекали с приключениями, были очень бурными. Бурной была и его личная жизнь. Таль был трижды женат. Его первой супругой стала актриса рижского ТЮЗа Салли (Суламифь) Ландау.
Салли Ландау и Михаил Таль были эффектной парой. Они любили друг друга, но каждый вёл жизнь независимую, самостоятельную, и их брак был обречен. Салли была актрисой и эстрадной певицей, выступала в популярном ансамбле Эдди Рознера, работала с Раймондом Паулсом. У этой зеленоглазой красавицы были огненно-рыжие волосы. «Такие волосы бывают только у инопланетянок», - сказал однажды Таль, а в другой раз признался ей: «Жена Рембрандта Саския была такая же рыжая, как ты. Пусть и у меня будет моя маленькая Саська». Так всю жизнь он и называл ее - Саськой.
Ради Таля Салли не хотела жертвовать своей артистической карьерой. Что же касается Таля, то вскоре обнаружилось, что он далеко не однолюб. Родившийся ребенок не изменил отношение Таля к семье. Он обожал сына, крохотного Геру, а ее, заметно похорошевшую после родов, восхищенно называл «моя королева», но при этом упрямо искал приключений на стороне.
Дело дошло до того, что он привел свою очередную пассию домой и занял с ней одну из комнат. В другой жили его родственники, а в третьей - Салли с их сыном Герой. Таль был гений, и близкие оправдывали любые его поступки, даже такие своеобразные. Правда, судьба этой девушки сложилась печально: она пыталась покончить с собой, а когда выжила, Таль ее оставил.
Среди его сильных увлечений была и Лариса Соболевская, тогдашняя звезда кино. Он осыпал Ларису подарками в то время, когда его семья нуждалась в деньгах. Он спускал в ее обществе всё, что зарабатывал, а зарабатывал он прилично. Дело дошло до того, что Соболевская стала называть себя женой Таля.
Салли отомстила - у нее тоже появился любовник, потом еще один. Она вернулась на сцену, стала гастролировать, возвращая былую независимость. В семье начался период полураспада.
После развода с Талем (в 1970 году) Салли вышла замуж за бизнесмена Джо Крамарза и эмигрировала в Бельгию. Но они всегда оставались родными людьми - часто встречались в разных городах и странах, постоянно перезванивались.
Вторая женитьба Таля протекала в темпе блиц. В начале 70-х некая девушка, представительница славного города Тбилиси, вышла замуж за гроссмейстера с единственной целью - отомстить своему другу-грузину, которого она много лет любила, но тот не спешил делать ей предложение. И хитрая девушка добилась своего: через два дня после ее свадьбы с Талем гордый грузин, узнав о браке своей возлюбленной, примчался в Москву, нашел молодоженов в гостинице и заявил, что если девушка не будет принадлежать ему, то он покончит с собой. Естественно, обманщица вернулась в Грузию, а Таль снова стал холостым. Это было его единственное поражение на личном фронте, и шахматный король не любил о нем вспоминать.
Его третья жена, сотрудница рижского журнала «Шахматы» Ангелина Петухова, в отличие от Салли, целиком посвятила себя семье. Геля сама была шахматисткой, они дышали одним воздухом. В этом браке у Таля родилась дочь Жанна.
Но Таль не мог усидеть в четырех стенах. Увы, он не был рожден для семейного очага. В конце концов Геля тоже решила эмигрировать, тем более что в Риге возникли проблемы: на квартиру Таля посягнул ее бывший владелец, досоветского периода, и самому знаменитому человеку в Латвии предложили перебраться в более скромные апартаменты либо выкупить свою жилплощадь за 15 тысяч долларов. Но ведь Таль никогда не копил денег... В итоге Геля перебралась в Германию, где живет до сих пор.

- Стремительно двигаясь к мировому шахматному трону, Михаил Таль демонстрировал необыкновенную быстроту мышления, точность расчётов, риск, возведённый в принцип. Он любил жертвовать фигурами, поскольку они «мешали» ему владеть игровой инициативой. А без неё он, как говорят, задыхался. Сейчас, когда кто-либо из шахматистов побеждает соперника, бесстрашно жертвуя фигурами, знатоки говорят: «Сыграл, как Таль!» Это считается высшей похвалой. А вот тогда стиль его игры вызывал горячие споры. Но он продолжал гнуть свою линию - играл, не боясь поражений, искусно завязывая осложнения, добивался успеха. Таль остался в шахматах навсегда. Пожалуй, ни раньше, ни позже шахматы на таком уровне не были столь красивы!

Андрей КРУГЛОВ,
криэйтор (Иркутск):

- Импровизатор. Виртуоз. Кудесник. Волшебник. Какими только эпитетами не награждали Таля восторженные поклонники его творчества. За всю историю не было, пожалуй, более популярного шахматиста. Приятный, лёгкий в общении, демократичный, остроумный собеседник, абсолютный рекордсмен мира по количеству розданных автографов. В то же время за шахматной доской Таль преображался: взор горел и яростно буравил доску в поисках невероятных манёвров, способных наполнить жизнью любую, даже самую скучную на вид позицию. Ему исполнилось бы в этом году всего 75 лет. Ещё бы жить да жить… К счастью, шахматисты живут столько лет, сколько другие разбирают их партии, поэтому Таль - бессмертен. Как Моцарт - в музыке, Пушкин - в литературе, Модильяни - в живописи.

Анатолий КАРПОВ,
12-й чемпион мира по шахматам (Москва):

- Практически все шахматисты имеют свои особенности игры. Есть люди, которые рискуют, блефуют, надеются на то, что соперник не увидит. В молодые годы Михаил Таль очень рисковал. Он считал, что настолько одарён тактически, что в любой позиции сможет найти какие-то тактические осложнения и запутать в них соперника. Чаще всего ему успешно удавалось воплотить свою стратегию в игре, и так он стал чемпионом мира. Сегодня, если проверить все партии на компьютере, то многие из его «жертв» окажутся некорректными. Однако таким образом Таль дошёл до звания чемпиона мира.

Алексей ШИРОВ,
международный гроссмейстер (Рига):

- Таль был первым великим шахматистом, которого я не только лично знал, но и у которого я чему-то учился - не только на партиях, но и наяву. Он так или иначе оказал влияние на стиль всех латвийских шахматистов, не только мой. Если помните гроссмейстера Александра Шабалова (он сейчас живет в Америке), так его стиль больше похож на талевский, чем мой. Международный мастер Алвис Витолиньш также был одним из ярчайших представителей талевской школы. Думаю, каждый молодой прогрессирующий шахматист старается брать пример со многих великих шахматистов. И Таль был первым великим игроком, чьи идеи мы ловили на лету.

Анатолий СМЕТАНИН,
руководитель Шахматного клуба при Кировском областном Дворце творчества детей и молодежи:

- Михаил Нехемьевич, без сомнения, играл ярко и был выдающейся личностью. Я видел его два раза в жизни на соревнованиях по шахматам: в городе Бор Нижегородской области и в Юрмале, что в Латвии. Я лично с большим уважением отношусь к Талю как к профессионалу своего дела. Когда мы в клубе проходим тактику шахматных сражений, то обязательно обращаемся к опыту этого мастера. Шахматисты шутили в свое время, что если дать Михаилу Талю открытую линию, то его не победить. Заслуги его отмечены высокими титулами: впервые чемпионом мира стал молодой человек двадцати трёх лет. Это был фурор для того времени.

Анна РАДЧЕНКО,
заместитель директора магазина «Reebok» ТЦ «Jam Молл» (Киров):

- Нестандартный в своих шахматных ходах, Михаил Таль не придерживался «общепринятых взглядов» и на личную жизнь. Три жены для советского человека - это явный перебор. Непонятно, почему он производил столь сильное впечатление на женщин. Скорее всего, это было то, что французы называют «шармом». И его три пальца на правой руке наверняка придавали ему внешний колорит. Я не говорю уже об интересной душевной организации. Яростный порыв, неожиданность - в этом весь Михаил Нехемьевич.

Ноябрь 2011

Он был всеобщим любимцем и не мог держаться в общепринятых рамках. Играл, любил, пил, курил, веселился. И все это – в дозах, непосильных смертному. Недавно исполнилось 75 лет со дня рождения этого талантливого шахматиста.
Восьмой чемпион мира по шахматам Михаил Нехемьевич Таль родился в Риге 9 ноября 1936 года в семье врача. В семь лет мальчик уже умножал в уме трехзначные цифры, мог слово в слово повторить лекцию на медицинскую тему. В 15 лет Миша окончил 22-ю среднюю школу и поступил на филологический факультет Латвийского государственного университета. Дипломную работу будущий гроссмейстер писал на тему «Сатира в романах Ильфа и Петрова».
Шахматами Миша Таль стал заниматься во Дворце пионеров под руководством опытного мастера Яниса Крузкопса и обнаружил неплохие способности, но в его огромные будущие достижения верил лишь тренер. Заговорили о таланте Таля лишь в 1957 году, когда в первенстве СССР рижанин с блеском завоевал золотую медаль чемпиона, опередив многих маститых шахматистов. Стиль его игры и побед вызвал горячие споры: Таль рисковал так, как казалось немыслимым после длительного господства школы Стейница-Ласкера-Капабланки. После партий аналитики находили опровержения некоторых его комбинаций, недоумевали по поводу странных просмотров соперников Таля, строили всякие догадки, а Таль будто не замечал всего этого: продолжал играть без тени страха перед поражением, жертвовал без оглядки, удивительно искусно завязывая осложнения, рассчитывал варианты необычайно далеко и быстро. Его можно было опровергнуть в анализе, но слишком трудно – за доской.
Успехи Таля сыпались как из рога изобилия. В 1958 году он вновь чемпион СССР, затем первый в межзональном турнире, через год обогнал всех в турнире претендентов, в том числе Смыслова, Кереса, Петросяна, юного Фишера.
В составе сборных команд СССР М. Таль восемь раз становился победителем Всемирных олимпиад, занимая, как правило, 1-е место на своей доске; трижды показывал абсолютно лучший результат на Олимпиадах, участвовал в матчах с командой избранных шахматистов мира (1970 и 1984) – 9-я и 7-я доска. Он – шестикратный чемпион Европы и трехкратный чемпион мира среди студентов в командном зачете. Выиграл 1-й неофициальный чемпионат мира по молниеносной игре (1988).
Авантюрный стиль принес ему удивительную популярность и привлек к шахматному искусству множество новых поклонников. Его называли «возмутителем спокойствия», «волшебником шахмат», «Моцартом шахматного искусства». Гроссмейстер Пауль Бенко однажды пришел на партию с Талем в темных очках – он поверил в домыслы некоторых журналистов, что Таль гипнотизирует противников…
Весной I960 года Ботвинник в матче с Талем впервые столкнулся с «мушкетерским» стилем XX века и… шахматная наука не смогла устоять! Шесть побед Таля против двух поражений при тринадцати ничьих – таков был результат. Почитатели рижанина ликовали, особенно молодежь: шутка ли, студент победил профессора! Двадцатитрехлетний чемпион мира! На глазах творилась легенда. Однако через год предстоял матч-реванш, а Таль не мог себе представить, что проигравший ему Ботвинник способен восстановиться.
Ужасно несправедливо, что Талю довелось лишь год побыть на вершине. Легкомысленный молодой гений не готовился к матчу-реваншу с Ботвинником и фактически сделал все, чтобы проиграть. Ну, как можно было соглашаться начинать матч больным? Михаил во всем соглашался со своим старшим тезкой, уступая ему в переговорах буквально по каждому пункту. Увы, такое ангельское поведение не могло привести к успеху. Как ни печально, в борьбе за высокие титулы просто необходимо быть жестче и расчетливее.
Увы, Таль таким не был. А Михаил Моисеевич Ботвинник стал готовиться к матчу-реваншу буквально на следующий день после проигрыша. Он нашел уязвимые места в игре Таля и сумел подготовить такие дебютные схемы, где комбинационное искусство Таля не находило простора. Логика взяла верх! Таль выиграл пять партий – лишь на одну меньше, чем в прошлом матче, но проиграл десять. И стал самым молодым в истории экс-чемпионом мира.
Кстати, еще об одной стороне деятельности М. Таля нельзя не упомянуть: на многих турнирах он совмещал игру с журналистской деятельностью. Как правило, диктовал свои корреспонденции по телефону, и они шли в набор без всякой правки. C 1960 года в течение последующих десяти лет был главным редактором латвийского журнала «Шахматы». Снялся в научно-популярном фильме «Семь шагов за горизонт», в котором был показан его сеанс одновременной игры вслепую на 10 досках с шахматистами-перворазрядниками.
В начале 90-х по Риге ходили слухи, что Таль сидит на чемоданах и собирается в Израиль, но в Израиль он не репатриировался, хотя и гостил там в начале 1990 года. А вот его сын Гера живeт в Беэр-Шеве, работает стоматологом. Рассказывают, что Гера как-то позвонил отцу в Ригу:
– Папа, как ты себя чувствуешь?
– Неважно. Зато мой абсцесс в прекрасной форме.
– Тебе надо приехать к нам в Израиль подлечиться, – посоветовал сын.
– Но я же не араб, чтобы создавать Израилю дополнительную головную боль! – ответил Таль…
Утратив звание сильнейшего, Михаил Нехемьевич так и не смог подняться на прежнюю высоту. Умер Михаил Нехемьевич Таль в Москве 28 июня 1992 года, похоронен на еврейском кладбище в родной Риге.
10 августа 2001 года, в дни празднования 800-летия Риги в Верманском парке и в честь 65-летия великого шахматиста был открыт памятник Михаилу Талю (скульптор Олег Скарайнис, архитекторы Гунтис Сакне и Лелде Штерна). Именно здесь, на террасе бывшего клуба автоработников, он проводил часы за шахматной доской. В установке памятника приняли участие последний тренер Таля Валентин Кириллов, депутаты Рижской думы перворазрядник Олег Щипцов и президент Латвийского шахматного общества Валдис Калнозолс, поэт Янис Петерс, предприниматели Хаим Коган, Виктор Красовицкий, Юлий Круминьш. На церемонию открытия приехали первая супруга Таля Салли Ландау, гроссмейстеры Борис Спасский, Алексей Широв, ученик Таля, и чемпионка Литвы Виктория Чмилите.
В честь восьмого чемпиона мира в ряде стран выпущены почтовые сувениры. Портреты Михаила Таля можно увидеть на марках Югославии (1995), Камбоджи (1996), африканских республик Бенин и Чад (1999), КНДР (2000), на почтовом блоке Монголии (1986).

Салли Ландау и Михаил Таль

Вилрейк, тихий район Антверпена. Здесь, на затерянной среди старых каштанов улице, в квартире, слишком большой для одного, за плотно зашторенными окнами живет Салли Ландау, любимая жена великого Михаила Таля. Но внешнее благополучие обманчиво - в душе Салли так и не покинула свою Россию, так и не распрощалась с печальными воспоминаниями любви и разлуки. Так и не рассталась с Мишей. Да и сам Таль не смог ее отпустить - каждую ночь он приходит к своей жене во сне…

Я родилась в очень бедной семье в Витебске, на родине Шагала. На свет появилась синюшная и бездыханная - три часа врачи приводили меня в чувство, пока я, ко всеобщему облегчению, наконец-то не ойкнула. Меня тут же отдали на воспитание бабушке с дедушкой, так как родители-артисты постоянно разъезжали с театром. Когда началась война, Витебск страшно бомбили. Жители бежали кто куда, и бабушка, подхватив меня на руки, понеслась в обезумевшей толпе на вокзал. Помню, как едва втиснулись в товарный вагон среди мешочников, солдат, орущих и стонущих людей. Помню давку. Духоту. Крики. Плач. Родители в то время гастролировали в Харькове, и мы никак не могли их предупредить о поспешном бегстве. Бабушка то и дело приговаривала: «Мама с папой нас обязательно найдут», но для меня эти слова были пустым звуком. Ведь бабушку я называла мамой, а родную мать видела эпизодически. Вот и удивлялась: почему она говорит мне о второй маме? Бабушка рядом, значит, все будет хорошо... Поезд мчался в далекую Сибирь.

В шесть лет я поступила в музыкальную школу в Ташкенте, и папа на радостях купил мне стакан газированной воды - огромный подарок! Пока родители были в театре, я убиралась в доме, а потом садилась на подоконник и пела на весь двор. Под окнами собирались дети, взрослые и хлопали. Иногда папа с мамой брали меня с собой на «левые концерты», и я пела с оркестром. Конечно, чувствовала себя взрослой, даже замечания делала аккомпаниатору: «Дядя Шварц, не та тональность, на одну ноту выше, пожалуйста… Спасибо».

Однажды мама дала мне хлебные карточки, чтобы я пошла за пайком на всю семью. И вот стою я в очереди и обращаю внимание на нищую старушку. Так мне ее стало жалко, что я вышла из очереди и протянула ей карточки. Все до единой.

Дома, естественно, мама устроила мне разнос, даже поколотила в сердцах. Но наказание было прервано внезапным визитом той самой старушки. Оказывается, она всю дорогу шла за мной следом.

«Я за эту девочку буду молиться всю свою жизнь», - сказала она маме, протягивая карточки. Вот уж не знаю, не молитвами ли той несчастной, но я не единожды избежала смерти…

Война кончилась. После долгих мытарств по стране вы оказались в Вильнюсе, сумели не растерять свой дар. Работали в Русском драматическом театре, затем в Рижском ТЮЗе. Стали популярной артисткой, певицей. Выступали на эстраде.

Чудесное было время. Самой давать себе оценку как-то неловко, но позволю себе дерзость признаться, что в те годы я обладала яркой внешностью. За огненно-рыжие локоны и золотистые глаза меня прозвали Суламифь. У меня было множество ухажеров, я постоянно получала предложения руки и сердца… но всем отказывала. Обо мне ходила слава свободолюбивой девушки, обладающей непокорным нравом. Но я, конечно, не лишала себя удовольствия посещать светские мероприятия. И вот однажды друзья позвали меня встретить Новый год в роскошном ресторане «Астория» - в те годы главном богемном местечке Риги, известном своей дороговизной. В «Астории» в ту памятную ночь 59-го я и познакомилась с Михаилом Талем.

- Какое впечатление он на вас произвел?

Никакого. Друзья, точно сговорившись, представляли мне его весь вечер: «Знакомься, это наш знаменитый Михаил Таль...», «Наш будущий чемпион мира...», «Наш живой гений...» Конечно, я слышала о существовании известного шахматиста, но для меня он сам, как и его регалии, был пустым звуком. Я ведь тоже была любима и популярна, к тому же избалована вниманием мужчин. Что мне эти эфемерные, далекие шахматы и будущий чемпион?..

Новогодний праздник шел весело, все танцевали, смеялись. Под утро беспечно разбежались по домам, а через несколько дней мне позвонил приятель. Он сказал: «Знаешь, ты очень понравилась Талю» и передал мне от него приглашение зайти в гости. Так я впервые переступила порог его удивительного дома, познакомилась и с родителями Миши - Идой и Робертом.

Сразу стало понятно - вся любовь здесь сосредоточена на обожаемом сыне. Ему потакали во всем, и, как я узнала позже, не случайно - родители любили его так, как любят больного ребенка, сумевшего пережить смертельный недуг.

Встреча наша проходила трудно. Все смущались, не зная, на какую тему вести беседу, слова звучали дежурно и фальшиво. И вдруг Миша обращается ко мне: «Говорят, вы прекрасно поете, Салли. Пожалуйста, спойте что-нибудь для нас».

Я пожала плечами. Села за рояль. Сыграла наугад «Элегию» Рахманинова. Пока играла, Миша не сводил с меня глаз, полных удивления и восхищения. Думали ли мы тогда, что эта дивная мелодия станет нашим лейтмотивом на всю оставшуюся жизнь? Куда бы ни забрасывала нас судьба, Миша всегда дозванивался до меня с другого конца света, больной, окруженный женщинами, новыми семьями, и начинал разговор именно с этих слов из рахманиновской «Элегии»: «Я сказал тебе не все слова...»

А что потом?

Миша стал в буквальном смысле бомбить меня по телефону. Мы начали встречаться. Он действительно оказался таким, как его представляли друзья, - удивительным, необыкновенным, гениальным.

Мише было безразлично, что у меня есть свой мир, профессия, театр, репетиции. Как-то раз утром он запер на ключ входную дверь и в ультимативной форме заявил: больше в театр меня не пустит, работать не позволит, чтобы у меня не было уважительных причин не сидеть с ним круглые сутки. Я рассмеялась. Подумала, шутит. С улыбкой ответила: не отпустит - поссоримся всерьез и надолго. Но он как будто не слышал меня вовсе и вроде как не боялся моих угроз. Тогда я более жестко пояснила: мне важна личная независимость, моя работа, музыка. Это мой воздух, моя душа, и я не собираюсь от этого отказываться ни при каких обстоятельствах! «Даже ради меня?» - уточняет. «Да, - отвечаю, - даже ради тебя».

Тогда Миша подошел к аптечке, выгреб оттуда какие-то таблетки: «Смотри, если ты не сделаешь, как я прошу, - все их выпью. А не подействуют - выброшусь из окна». Я ударила его по руке, таблетки рассыпались: «Раз пошел такой разговор - уходи прочь. Немедленно. Навсегда уходи». То ли я испугалась, то ли действительно пошла на принцип, но полное растворение в другом человеке, любовное рабство - все это было не по мне.

- И он ушел?

- А вы?

А я отправилась на репетицию в театр как ни в чем не бывало. В голове, правда, все время стучало: между нами все кончено. Миша потом уехал на турнир, я - с труппой на гастроли... До меня доходили слухи, что Миша занял в Швейцарии первое место, что у него связь с пианисткой Беллой Давидович, и вроде как дело идет к свадьбе…

И вот одним прекрасным вечером наш общий с Мишей друг посетовал: «Зря ты бросила Таля». Меня его слова задели. И я ни с того ни с сего вдруг как выдам: «Да ну, пустяки все это! Мне стоит лишь позвонить - и Таль бросит все и тотчас же примчится!» Собеседник хмыкнул: «Вряд ли. Теперь у него вроде как другая жизнь начинается, чего ему к тебе мчаться?»

А я уже завелась, даже заключаю какое-то детское пари. Приятель соглашается. Я набираю Мишин номер. Слышу его голос и, будто ничего страшного между нами не случилось, говорю: «Я с театром на гастролях в Вильнюсе. Приедешь?»

И Миша приехал.

- И вы поженились?

Я не хотела терять свободу, превращаться в обыкновенную шахматную жену… Но Миша так организовал наш брак, что я об этом узнала в самую последнюю минуту. Раньше после подачи заявления в загс надо было ждать три месяца. Поэтому когда мы собрались с Мишей отправиться в эту общественную организацию, я рассчитывала, что впереди у меня будет много времени, что все произойдет не скоро.

После того разговора Миша стал невыездным. Пожалуй, тогда он впервые растерялся: как это так, ведь он привык контролировать свою жизнь, точно шахматное поле, и вдруг такой форс-мажор на ровном месте! Да и в моем лице он впервые встретил непокорную своей гениальной логике фигуру. Миша вообще не ощущал разницы между шахматами и жизнью. Вернее - путал одно с другим. Фигурки на доске были для него абсолютно живыми, настоящими, иногда более реальными, чем окружавшие его люди. И он верил, что доска эта, впрочем, как и сама жизнь с людьми, находится под его контролем. Он может передвигать фигуры по своему усмотрению. Обо мне как-то сказал: «Не забывай, для меня ты навсегда - самая главная фигура. Королева. Такими, как ты, нельзя жертвовать. И разменивать нельзя».

Складывалась сложная ситуация - Мише надо принимать участие в международных турнирах, а он не может никуда выехать. Тогда у Иды и родилась авантюрная идея - а что, если я сама подам на развод? Мало того, она даже предложила мне написать для достоверности покаянное письмо и взять всю вину на себя - дескать, я очень плохая жена, все время в театре, на эстраде, работаю и работаю, совсем забросив свои домашние обязанности. Трудно со мной Мише, поэтому я прошу развода, ибо не в состоянии создать нормальную семейную жизнь.

- Неужели вы написали?

Написала. А потом мы вдвоем пошли и подали документы на развод. Мне казалось, что так будет лучше для Миши - я его освобожу от «треугольника», он получит возможность вновь выезжать за рубеж и играть за честь страны.

- Каким Таль был в быту?

Мише собственная внешность была абсолютно безразлична. Он забывал, что надо следить за собой, стричь волосы, ногти, даже мыться. Я сама включала ему воду, делала пену и чуть ли не пинками заталкивала в ванную, а он стоял, растерянный, и спрашивал: «А в какой последовательности мне надо мыться?»

Как-то Миша пожаловался на то, что ему тяжело ходить: «Едва передвигаю ноги! Так болят, не могу двигаться без боли!» Я посмотрела вниз и… рассмеялась. Миша перепутал ботинки, надел разные, по-моему, даже не свои. Если ему надо было позвонить, он заходил в будку, выкладывал все из карманов на полочку - деньги, ключи, паспорт. Звонил, говорил, затем выходил, благополучно забыв про свои вещи. Его потом вызванивали незнакомые люди и предлагали вернуть паспорт в обмен на автограф. Он мог сорваться и поехать на Камчатку играть в шахматы с пионерами. Таль вообще постоянно пребывал в своей особенной внутренней вселенной. Однажды он сказал мне, что шахматы - это его мир, не крепость, не дом, а мир, без которого он не мог существовать. Думаю, все его несуразности - прямое следствие этого.