Сказочник шергин. Борис викторович шергин. Некоторые другие факты из жизни великого писателя

ШЕРГИН Борис Викторович - (1893 1973) русский писатель. Сказы о поморах в стиле северного фольклора; книга Океан море русское (1959) и др. Дневники … Большой Энциклопедический словарь

Шергин Борис Викторович - , русский советский писатель, фольклорист. Вырос в семье потомственного морехода и корабельного мастера. Окончил художественно промышленное Строгановское училище (1917). Первые рассказы… … Большая советская энциклопедия

Шергин Борис Викторович - (1896 1973), русский писатель. Книги «У Архангельского города, у корабельного пристанища» (1924), «Океан море русское» (1959) сказы о поморах, их характерах, особенностях труда и быта, своеобразном юморе; язык и образность восходят к северному… … Энциклопедический словарь

ШЕРГИН Борис Викторович - (18931973), русский советский писатель, фольклорист. Кн. «У Архангельского города, у корабельного пристанища» (1924), «Архангельские новеллы» (1936), «У песенных рек» (1939), «Поморщина корабелыцина» (1947). «Поморские были и сказания»… … Литературный энциклопедический словарь

Шергин, Борис Викторович - ШЕРГИ/Н Борис Викторович (1896 1973) российский писатель. Автор многочисленных рассказов и сказов о поморах, жителях российского Севера. Окончил Строгановское художественное училище в Москве (1917). Первые произведения опубликовал в 1915 г. До… …

Шергин, Борис Викторович - Род. 1893, ум. 1973. Писатель, собиратель и обработчик северного фольклора. Хорошо известны следующие поморские сказы в обработке Ш.: "Ванька доброй", "Мартынко", "Варвара Иванна" и др. Автор книги "Океан море… … Большая биографическая энциклопедия

Борис Викторович Шергин - Борис Шергин Дата рождения: 16 июля (28 июля) 1893 Место рождения: Архангельск, Российская империя Дата смерти: 31 октября 1973 … Википедия

Шергин, Борис - Борис Викторович Шергин Борис Шергин Дата рождения: 16 июля (28 июля) 1893 Место рождения: Архангельск, Российская империя Дата смерти: 31 октября 1973 … Википедия

Борис Викторович Шергин - см. Шергин, Борис Викторович … Морской биографический словарь

Книги

Собрание сочинений. Том 4 , Шергин Борис Викторович. Перед вами четвёртый том издания произведений Бориса Викторовича Шергин (1893-1973) - замечательного русского писателя, сказителя, знатока народного творчества мастера русского языка. В него… Купить за 1046 руб
Борис Викторович Шергин. Собрание сочинений. В 4 томах. Том 4 , Шергин Борис Викторович. Перед вами четвёртый том издания произведений Бориса Викторовича Шергина - замечательного русского писателя, сказителя, знатока народного творчества и мастера русского языка. В него вошли…

Борис Викторович Шергин, русский писатель, сказочник, художник, родился 28 (по старому стилю 16) июля 1896 г. (по другим данным – 1893 г.) в Архангельске, в семье коренных поморов, рыбаков и корабелов. Род Шергиных – очень древний и известный в истории Севера, большинство его представителей были священниками.

Жизнь родителей Бориса Шергина, его собственные детство и юность связаны с Городом (так – с большой буквы – писатель называл в дневниках Архангельск) и с морем. Воспоминания его о родителях, о родном доме овеяны счастьем. Жизнь, полная любви друг к другу, праведных трудов, увлечения «художеством», навсегда становится для него эталоном жизни. Любовь к искусству Севера – к народному поэтическому творчеству и поморской «книжности», иконописи и росписи по дереву, к музыке и слову, ко всей богатейшей народной культуре зародилась именно здесь. Еще в школьные годы Шергин стал собирать и записывать северные народные сказки, былины, песни.

С 1903 по 1912 г. он учился в Архангельской мужской губернской гимназии. В 1913 г. отправляется в Москву и становится студентом Строгановского центрального художественно-промышленного училища. Жизнь его теперь делилась между Москвой и Севером, куда он приезжал на каникулы. Этот период был чрезвычайно важным для становления творческой личности Шергина, для формирования его художественного самосознания.

Между тем, в Москве Шергина заметили. Оценили не только его способности художника, но и прекрасное знание народного слова, умение петь былины, талант сказочника. В 1915 г. он знакомится с пинежской сказительницей Марьей Дмитриевной Кривополеновой, которую привезли в Москву фольклористы. В газете «Архангельск» появилась статья Шергина «Отходящая красота» – о выступлении Кривополеновой в Политехническом музее и о том впечатлении, которое она произвела на слушателей. Шергин общается с учеными-фольклористами. В 1916 г. по инициативе А.А. Шахматова он был направлен Академией наук в командировку в Шенкурский уезд Архангельской губернии для исследования местных говоров и записи произведений фольклора.

В 1917 г., по окончании училища молодой человек возвращается в Архангельск и работает в местном Обществе изучения Русского Севера, а затем – в кустарно-художественных мастерских. Признан его вклад в возрождение северных промыслов (в частности, холмогорской техники резьбы по кости). Шергин занимался и археографической работой – собирал старинные книги, альбомы стихов, песенники, древние лоции, записные тетради шкиперов.

В 1919 г. с ним случилось несчастье – попал под трамвай и потерял правую ногу и пальцы левой ноги.

В 1922 г. Борис Викторович переезжает в Москву и становится сотрудником Института детского чтения Наркомпроса. Жил он в подвале, бедно, но постепенно входил в литературную жизнь столицы. В 1924 г. выходит его первая книжка – «У Архангельского города, у корабельного пристанища», оформленная им самим. В ней собраны записи текстов и мелодий фольклорных северных баллад. Но Шергин не просто перелагает эти тексты и мелодии, он преображает их, усиливая поэтическое впечатление. А изящные иллюстрации напоминают о древнерусской живописи. Тройное дарование автора – сказителя, писателя, художника создало удивительную цельность книги.

После выхода второй книги – сборника сказок «Шиш московский» (1930) – Шергин становится членом Союза писателей, делегатом Первого Всесоюзного съезда советских писателей (1934). Он переходит на профессиональную литературную работу, выступает в различных аудиториях, читая как народные сказки, былины, баллады, так и собственные произведения, написанные на основе фольклорных источников, под впечатлением рассказов земляков-поморов, воспоминания о детских и юношеских годах. Выходят сборники «Архангельские новеллы» (1936), «У песенных рек» (1939).

Книга «Поморщина-корабельщина» (1947) появилась вскоре после выхода печально знаменитого партийного постановления о журналах «Звезда» и «Ленинград» и подверглась сокрушительному разгрому официозных критиков. Автора обвиняли в любви к старому поморскому быту, в консерватизме, в отсутствии связей с современностью. Естественно, после этого перед ним закрылись двери всех издательств. Жил Шергин по-прежнему в подвале, был полуслеп (не мог фактически ни читать, ни писать).

Лишь в 1957 г. удалось издать очередную книгу – «Поморские были и сказания»; она вышла в «Детгизе» с иллюстрациями знаменитого графика В. Фаворского. В 1959 г. появляется один из самых объемных сборников писателя – «Океан море русское», а в 1967 – самое полное из прижизненных изданий – «Запечатленная слава».

На родине Шергина, в Архангельске, сборник его произведений «Гандвик – студеное море», впервые был издан лишь в 1971 г.

В конце 1970-х и начале 1980-х книги Шергина издавались и в столице, и в Архангельске довольно часто и большими тиражами.

Уже после смерти мультфильмы по его сказкам («Волшебное кольцо», «Мартынко» и другие) сделали имя Шергина достаточно популярным.

Борис Викторович Шергин

Шергин Борис Викторович (16.07.1893 (по архивным данным; указание самого Шергина на 1896 - мистификация) - 31.10.1973), писатель, поэт.

Отец Шергина, потомственный мореход и корабельный мастер, передал сыну дар рассказчика и страсть ко всякому «художеству»; мать - коренная архангелогородка, познакомившая его с народной поэзией Русского Севера («Маменька мастерица была сказывать… как жемчуг, у нее слово катилося из уст»). В семье Шергин воспринял первые важные уроки взаимоотношений с миром и людьми, трудовой кодекс чести северного русского народа. С детства постигал нравственный уклад, быт и культуру Поморья: «морское знанье» - через увлекательные рассказы друзей отца - именитых корабельных плотников, капитанов, лоцманов, зверобоев-промышленников; песни и сказки - от заостровской крестьянки Н. П. Бугаевой, друга семьи и «домоправительницы Шергиных; срисовывал орнаменты и заставки старинных книг, учился писать иконы в поморском стиле, расписывал утварь; еще в школьные годы стал собирать и записывать северные народные сказки, былины, песни. Учился в Архангельской мужской губернской гимназии (1903-12); окончил Строгановское центральное художественно-промышленное училище (1917).

Серьезный интерес к фольклору пробудило в Шергине знакомство с пинежской сказительницей М. Д. Кривополеновой, а также с видными фольклористами братьями Ю. М. и Б. М. Соколовыми. В годы учебы в Москве выступал как исполнитель баллад и старин Двинской земли; по приглашению Ю. М. Соколова иллюстрировал своим пением лекции по народной поэзии в Московском университете. В 1916 познакомился с акад. А. А. Шахматовым; по его инициативе направлен Академией наук в командировку в Шенкурский у. Архангельской губ. для исследования местных говоров и записи произведений фольклора.

По возвращении в Архангельск (1918) работал как художник-реставратор, заведовал художественной частью ремесленной мастерской, внес вклад в возрождение северных промыслов (в частности, холмогорской техники резьбы по кости), занимался археографической работой (собирал книги «старинного письма», древние лоции, записные тетради шкиперов, альбомы стихов, песенники).

В 1922 окончательно переехал в Москву; работал в Институте детского чтения Наркомпроса, выступал с рассказами о народной культуре Севера с исполнением сказок и былин перед разнообразной, в основном детской, аудиторией. С 1934 - на профессиональной литературной работе.

Первая публикация - очерк «Отходящая красота» о концерте М. Д. Кривополеновой (газета «Архангельск». 1915. 21 нояб.). При жизни писателя опубликовано 9 книг (не считая переизданий). В газетах и журналах Шергин помещал статьи литературоведческого и искусствоведческого характера, реже -литературные произведения.

Шергин - сказитель и сказочник сформировался и стал известен раньше, чем Шергин-писатель. Его первую книгу «У Архангельского города, у корабельного пристанища» (1924) составляют сделанные им записи шести архангельских старин с нотацией мелодий, напетых матерью (и входивших в репертуар выступлений самого Шергина).

Разителен переход от торжественно-печальных старин первого шергинского сборника к грубовато-озорному юмору «Шиша Московского» (1930) - «скоморошьей эпопеи о проказах над богатыми и сильными». Авантюрные остроумные сюжеты, сочный язык, гротескно-карикатурное изображение представителей социальных верхов связывают плутовской цикл Шергина с поэтикой народной сатиры. «Шишу Московскому» было суждено стать самой знаменитой книгой писателя: в 1932-33 сказки Шергина в исполнении автора передавались по московскому радио и имели огромный успех у слушателей.

В третьей книге - «Архангельские новеллы» (1936), воссоздающей нравы старомещанского Архангельска, Шергин предстает как тонкий психолог и бытописатель. Новеллы сборника, стилизованные во вкусе популярных переводных «гисторий» XVII-XVIII вв., посвящены скитаниям в Заморье и «прежестокой» любви персонажей из купеческой среды.

Первые три книги Шергина (оформленные автором собственноручно в «поморском стиле») представляют в полном объеме фольклорный репертуар Архангельского края. Но степень зависимости автора от фольклорного первоисточника с каждой новой книгой все уменьшается, так что непременная ссылка Шергина на такой источник становится не более чем выражением авторской скромности.

История Поморья, опосредованная в первых трех книгах Шергина через искусство, красноречие, быт, предстает в своем непосредственном виде в следующем его сборнике - «У песенных рек» (1939). Сборник этот включает в себя историко-биографические поморские рассказы, народные толки о вождях революции и замечательных людях страны, легендарно-сказочные их биографии. Несмотря на очевидную подчиненность хвалебных «сказов о вождях» политическому заказу, не они определяют общий художественный уровень сборника, в котором «сила и угодье» шергинского слова достигают подлинно классической высоты. Впервые Поморье так широко и полнозвучно раскрывает свои просторы, душу, историю: детально выписанная панорама Двинской земли, ее богатств и просторов, проникновенный очерк уклада поморской жизни, яркие рассказы о героическом труде поморов. Труд - любимейшая область художественного изображения Шергина. Через труд раскрываются история и душа северного народа, в труде проявляются достоинства и красота отдельной личности.

В книге «У песенных рек» Север России предстает как особый культурно-исторический регион, сыгравший значительную роль в судьбе страны и занимающий неповторимое место в ее культуре. Последующие «изборники» Шергина расширяют и уточняют этот образ.

Вышедшую после войны книгу «Поморщина-корабельщина» (1947) сам Шергин называл своим «репертуарным сборником»: она объединяет произведения, с которыми он выступал в военные годы в госпиталях и воинских частях, клубах и школах. Судьба этого сборника трагична: он был подвергнут вульгарно-социологической переработке и вызвал уничижительную критику со стороны фольклористов как «грубая стилизация и извращение народной поэзии». Имя писателя было дискредитировано, а он сам обречен на десятилетнюю изоляцию от читателя.

Разрушению стены молчания вокруг Шергина способствовал организованный в 1955 творческий вечер писателя в Центральном Доме литераторов, после которого в издательстве «Детская литература» был опубликован сборник «Поморские были и сказания» (1957), а через некоторое время вышел и «взрослый» сборник избранных произведений «Океан - море русское» (1959). Сборник вызвал немало восторженных отзывов; особое внимание рецензентов привлекало словесное мастерство писателя. Заслуженное признание пришло к Шергину после высокой оценки его творчества в статье Л. М. Леонова («Известия». 1959. 3 июля).

В творчестве Шергина очень четко выделяются две основные манеры повествования: патетическая и бытовая. Первая используется писателем в описаниях величавой природы Севера и славных деяний его народа, включая в себя широкий набор позитивно-идеализирующих средств, и связана с традицией древнерусской агиографии и фольклорной эпики. Вторая, свойственная шергинскому очерку нравов и бытовой сказке, явно ориентирована на сказ - фонетическую, лексическую, синтаксическую имитацию устной речи. «Будничный», неприкрашенный характер языку придает использование Шергиным сниженного просторечия и вульгаризмов; широкое заимствование «словесного жемчуга» - диалектных особенностей Русского Севера; обилие метких сравнений (сродни ассоциативности народной речи) и остроумных образных словечек; речевая полифония. В языке произведений Шергина представлены профессиональные словари корабельщиков, мореходов, рыбаков, художников Поморья. В прозе писателя уникальным образом сочетаются высокая литературная традиция (во всем многообразии культурных ассоциаций, которые жили в сознании начитанных поморов на рубеже XIX-XX вв.) и коренное родство с фольклорным, часто открыто манифестированное. По словам В. И. Белова, «один Шергин… сумел так удачно, так непринужденно породнить устное слово с книгой».

Своеобразие фольклоризма Шергина состоит в непосредственной ориентации его текстов на народное творчество. Цель художника не в том, чтобы обогатить литературу за счет внеположенного по отношению к ней фольклора, но чтобы явить народную поэзию как оригинальный, неповторимый и бесценный способ видения мира и человека, способствовать «вокнижению» фольклора. В текстах писателя - обилие цитат из фольклорных текстов (пословицы, поговорки, отрывки из былин, причитаний, лирических песен, небывальщин и т. п.). Большинство из них рассчитаны на чтение вслух, и Шергин, знавший всю свою прозу и поэзию наизусть, до последних лет жизни нередко сам исполнял свои произведения. Сказывание было для него не воспроизведением созданного ранее, но самим процессом творчества.

А. Харитонов

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Шергин Борис Викторович - прозаик, поэт.

Отец Шергин, потомственный мореход и корабельный мастер, передал сыну дар рассказчика и страсть ко всякому «художеству»; мать, коренная архангелогородка, познакомила его с народной поэзией Русского Севера («Маменька мастерица была сказывать... как жемчуг, у нее слово катилося из уст»). В семье Шергин воспринял первые важные уроки взаимоотношений с миром и людьми, трудовой кодекс чести северного русского народа. С детства постигал нравственный уклад, быт и культуру Поморья: «морское знанье» - через увлекательные рассказы друзей отца - именитых корабельных плотников, капитанов, лоцманов, зверобоев-промышленников; песни и сказки - от заостровской крестьянки Н.П.Бугаевой, друга семьи и «домоправительницы» Шергиных; срисовывал орнаменты и заставки старинных книг, учился писать иконы в поморском стиле, расписывал утварь; еще в школьные годы стал собирать и записывать северные народные сказки, былины, песни. Учился в Архангельской мужской губернской гимназии (1903-12); окончил Строгановское центральное художественно-промышленное училище (1917).

Серьезный интерес к фольклору пробудило в Шергине знакомство с пинежской сказительницей М.Д.Кривополеновой, а также с видными фольклористами братьями Ю.М. и Б.М.Соколовыми. В годы учебы в Москве выступал как исполнитель баллад и старин Двинской земли; по приглашению Ю.М.Соколова иллюстрировал своим пением лекции по народной поэзии в Московском университете. В 1916 познакомился с академиком А.А.Шахматовым; по его инициативе направлен Академией наук в командировку в Шенкурский уезд Архангельской губ. для исследования местных говоров и записи произведений фольклора.

В 1922 окончательно переехал в Москву; работал в Институте детского чтения Наркомпроса, выступал с рассказами о народной культуре Севера и исполнением сказок и былин перед разнообразной, в основном детской, аудиторией. С 1934 - на профессиональной литературной работе.

Первая публикация - очерк «Отходящая красота» о концерте М.Д.Кривополеновой в газете «Архангельск» (1915. 21 нояб.). При жизни писателя опубликовано 9 книг (не считая переизданий). В газетах и журналах Шергин помещал статьи литературоведческого и искусствоведческого характера, реже - литературные произведения.

Разителен переход от торжественно-печальных старин первого шергинского сборника к грубовато-озорному юмору «Шиша Московского» (1930) - «скоморошьей эпопеи о проказах над богатыми и сильными». Авантюрные остроумные сюжеты, сочный язык, гротескно-карикатурное изображение представителей социальных верхов связывают плутовской цикл Шергина с поэтикой народно-демократической сатиры. «Шишу Московскому» было суждено стать самой знаменитой книгой писателя: в 1932-33 сказки Шергин в исполнении автора передавались по московскому радио и имели огромный успех у слушателей.

В 1934 Шергин делегирован на I Всесоюзный съезд писателей от Московской организации; стал членом Союза советских писателей с момента его основания.

В третьей книге - «Архангельские новеллы» (1936), воссоздающей нравы старомещанского Архангельска, Шергин предстает как тонкий психолог и бытописатель. Новеллы сборника, стилизованные во вкусе популярных переводных «гисторий» XVII- XVIII вв., посвящены скитаниям в Заморье и «прежестокой» любви персонажей из купеческой среды.

Первые три книги Шергина (оформленные автором собственноручно «в поморском стиле») представляют в полном объеме фольклорный репертуар Архангельского края. Но степень зависимости автора от фольклорного первоисточника с каждой новой книгой все уменьшается, так что непременная ссылка Шергин на такой источник становится не более чем выражением авторской скромности.

История Поморья, опосредованная в первых трех книгах Шергин через искусство, красноречие, быт, предстает в своем непосредственном виде в следующем его сборнике - «У песенных рек» (1939). Сборник этот включает в себя историко-биографические поморские рассказы, народные толки о вождях революции и замечательных людях страны, легендарно-сказочные их биографии. Несмотря на очевидную подчиненность хвалебных «сказов о вождях» политическому заказу, не они определяют общий художественный уровень сборника, в котором «сила и угодье» шергинского слова достигают подлинно классической высоты. Впервые Поморье так широко и полнозвучно раскрывает свои просторы, душу, историю: детально выписанная панорама Двинской земли, ее богатств и просторов, проникновенный очерк уклада поморской жизни, яркие рассказы о героическом труде поморов. Труд - любимейшая область художественного изображения Шергина. Через труд раскрываются история и душа северного народа, в труде проявляются достоинство и красота отдельной личности.

Вышедшую после войны книгу «Поморщина-корабелыцина» (1947) сам Шергин называл своим «репертуарным сборником»: она объединяет произведения, с которыми он выступал в военные годы в госпиталях и воинских частях, клубах и школах. Судьба этого сборника трагична: он был подвергнут вульгарно-социологической проработке (Морозов А. [Рец.] // Звезда. 1947. №9) и вызвал уничижительную критику со стороны фольклористов как «грубая стилизация и извращение народной поэзии» (Сидельников В. Против опошления народного творчества // Культура и жизнь. 1947. №30). Имя писателя было дискредитировано, а он сам обречен на десятилетнюю изоляцию от читателя.

Разрушению стены молчания вокруг Шергина способствовал организованный в 1955 творческий вечер писателя в Центральном Доме литераторов, после которого в издательстве «Детская литература» был опубликован сб. «Поморские были и сказания» (1957), а через некоторое время вышел и «взрослый» сборник избранных произведений «Океан - море русское» (1959). Сборник вызвал немало восторженных отзывов; особое внимание рецензентов привлекало словесное мастерство писателя. Заслуженное признание пришло к Шергину после высокой оценки его творчества в статье Л.М.Леонова (Известия. 1959. 3 июня). Среди откликов на этот сборник мы находим и самый глубокий прижизненный литературоведческий разбор творчества Шергина - статью фольклориста Э.В.Померанцевой «Писатель-сказитель» (На рубеже. 1960. №5).

В творчестве Шергин очень четко выделяются две основные манеры повествования: патетическая и бытовая. Первая используется писателем в описаниях величавой природы Севера и славных деяний его народа, включает в себя широкий набор позитивно-идеализирующих стилистических средств и связана с традицией древнерусской агиографии и фольклорной эпики. Вторая, свойственная шергинскому очерку нравов и бытовой сказке, явно ориентирована на сказ - фонетическую, лексическую, синтаксическую имитацию устной речи. «Будничный», неприкрашенный характер языку придает использование Шергиным сниженного просторечия и вульгаризмов; широкое заимствование «словесного жемчуга» - диалектных особенностей Русского Севера; обилие метких сравнений (сродни ассоциативности народной речи) и остроумных образных словечек; речевая полифония. В языке произведений Шергина представлены профессиональные словари корабельщиков, мореходов, рыбаков, художников Поморья. В прозе писателя уникальным образом сочетаются высокая лит. традиция (во всем многообразии культурных ассоциаций, которые жили в сознании начитанных поморов на рубеже XIX-XX вв.) и коренное родство с фольклором, часто открыто манифестированное. По словам В.И.Белова, «один Шергин... сумел так удачно, так непринужденно породнить устное слово с книгой».

Своеобразие фольклоризма Шергина состоит в непосредственной ориентации его текстов на народное творчество. Цель художника не в том, чтобы обогатить литературу за счет внепо-ложенного по отношению к ней фольклора, но чтобы явить народную поэзию как оригинальный, неповторимый и бесценный способ видения мира и человека, способствовать «вокнижению» фольклора. В текстах писателя - обилие цитат из фольклорных текстов (пословицы, поговорки, отрывки из былин, причитаний, лирических песен, небывальщин и т.п.). Большинство из них рассчитаны на чтение вслух, и Шергин, знавший всю свою прозу и поэзию наизусть, до последних лет жизни нередко сам исполнял свои произведения. Сказывание было для него не воспроизведением созданного ранее, но самим процессом творчества.

Похоронен Шергин на Кузьминском кладбище в Москве.

А.А.Харитонов

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 3. П - Я. с. 708-710.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

Сочинения:

Поморские были и сказания. М., 1971;

Избранное. М., 1977;

Поэтическая память. М.,1978;

Запечатленная слава. М., 1983;

Повести и рассказы. Л., 1984;

Древние памяти. М., 1989;

Изящные мастера. М., 1990;

Жизнь живая: Из дневников разных лет. М., 1992;

Дневники (1942-1968)// Москва. 1994. № 4,5.

Литература:

Галкин Ю.Ф. Борис Шергин. Златая цепь. М., 1982;

Горелов А.А. Поморское узорочье // Шергин Б.В., Писахов С.Г. Сказы и сказки. М., 1985. С.6-15;

Галимова Е.Ш. Книга о Шергине. Архангельск, 1988.

Шергин Борис Викторович

Писатель, поэт

«Лежащий в печали человек всегда хочет встать да развеселиться. И чтобы сердце твоё развеселилось, совсем не надобно, чтоб вдруг изменились житейские обстоятельства. Развеселить может светлое слово доброго человека». Борис Шергин.

Борис Шергин (правильное ударение в его фамилии – на первом слоге) родился в Архангельске 28 июля 1893 года.

Отец Шергина был потомственным мореходом и корабельным мастером, а мама - коренной архангелогородкой и старообрядкой.

Родители Шергина были хорошими рассказчиками, мама любила поэзию. По словам Бориса: «Маменька мастерица была сказывать… как жемчуг, у нее слово катилося из уст». Шергин с детства хорошо знал быт и культуру Поморья. Он любил слушать увлекательные рассказы друзей отца - именитых корабельных плотников, капитанов, лоцманов и зверобоев. С песнями и сказками его познакомила заостровская крестьянка Н.П.Бугаева - друг семьи и домоправительница Шергиных. Борис также срисовывал орнаменты и заставки старинных книг, учился писать иконы в поморском стиле, расписывал утварь. Шергин позже писал: «Мы – Белого моря, Зимнего берега народ. Коренные зверобои-промышленники, тюленью породу бьем. В тридцатом году от государства предложили промышлять коллективами. Представят-де и ледокольной пароход. Условия народу были подходящи. Зашли кто в артель, кто на ледокол...».

Еще учась в школе, Шергин стал собирать и записывать северные народные сказки, былины и песни. Он учился в Архангельской мужской губернской гимназии, позже - в 1917 году окончил Строгановское центральное художественно-промышленное училище, в котором приобрел специальность графика и иконописца.

В годы учебы в Москве Шергин сам выступал в качестве исполнителя баллад Двинской земли, иллюстрировал своим пением лекции по народной поэзии в Московском университете. В 1916 году он познакомился с академиком Шахматовым и по его инициативе был направлен Академией наук в командировку в Шенкурский уезд Архангельской губернии для исследования местных говоров и записи произведений фольклора.

После возвращении в Архангельск в 1918 году Шергин работал как художник-реставратор, заведовал художественной частью ремесленной мастерской, внес вклад в возрождение северных промыслов (в частности, холмогорской техники резьбы по кости), занимался археографической работой (собирал книги «старинного письма», древние лоции, записные тетради шкиперов, альбомы стихов, песенники).

Серьезный интерес к фольклору вызвало знакомство Шергина с пинежской сказительницей Марьей Дмитриевной Кривополеновой и фольклористами братьями Соколовыми. В газете «Архангельск» появилась статья Шергина «Отходящая красота» – о выступлении Кривополеновой в Политехническом музее и о том впечатлении, которое она произвела на слушателей.

В 1919 году, когда русский Север был оккупирован американцами, Шергин, мобилизованный на принудительные работы, попал под вагонетку, и потерял ногу и пальцы левой ноги. Эта беда подвигла Бориса Викторовича вернуть слово обрученной невесте.

В 1922 году Шергин переехал в Москву, где жил бедно. В подвале в Сверчковом переулке он писал сказки, легенды, поучительные истории о своем русском Севере. Он также работал в Институте детского чтения Наркомпроса, выступал с рассказами о народной культуре Севера, исполнял сказки и былины перед разнообразной, в основном детской, аудиторией. С 1934 года он целиком посвятил себя профессиональной литературной работе.

Шергин как рассказчик и сказочник сформировался и стал известен раньше, чем Шергин-писатель. Его первую книгу «У Архангельского города, у корабельного пристанища», выпущенную в 1924 году, составляли сделанные им записи шести архангельских старин с нотацией мелодий, напетых матерью, и входивших в репертуар выступлений самого Шергина.

Авантюрные остроумные сюжеты о «Шише Московском» - «скоморошьей эпопеи о проказах над богатыми и сильными», сочный язык, гротескно-карикатурное изображение представителей социальных верхов связывали плутовской цикл Шергина с поэтикой народной сатиры. Сказочная «эпопея» о Шише начала складываться еще в годы Ивана Грозного, когда шишами называли беглых холопов. Некогда распространенный повсюду сказочный эпос о Шише в наиболее цельном виде сохранился лишь на Севере. Шергин собрал по берегам Белого моря более ста сказок о Шише. В его обработках Шиш изображен веселым и жизнерадостным, а царь, баре и чиновники - глупыми и злыми. Шиш в образе скомороха вышучивал богатых и сильных мира: «Это через чужую беду Шиш сделался такой злой. Через него отлились волку коровьи слезы... У Шиша пословица: кто богат, тот нам не брат. Горько стало барам от Шиша».

«Шишу Московскому» было суждено стать самой знаменитой книгой писателя. В 1932-33 годах сказки Шергина в исполнении автора передавались по московскому радио и имели огромный успех у слушателей. После выхода «Шиша Московского» Шергин стал членом Союза писателей и делегатом Первого Всесоюзного съезда советских писателей.

В третьей книге «Архангельские новеллы», изданной в 1936 году, Шергин воссоздал нравы старомещанского Архангельска. Автор предстал перед читателями как тонкий психолог и бытописатель. Новеллы сборника, стилизованные во вкусе популярных переводных «гисторий» XVII-XVIII вв., посвящены скитаниям в Заморье и «прежестокой» любви персонажей из купеческой среды.

Первые три книги Шергина (оформленные автором собственноручно в «поморском стиле») представляли в полном объеме фольклорный репертуар Архангельского края. Но степень зависимости автора от фольклорного первоисточника с каждой новой книгой все уменьшается, а непременная ссылка Шергина на источник стала не более, чем выражением авторской скромности.

История Поморья, переданная в первых трех книгах Шергина, продолжалась и в следующем его сборнике - «У песенных рек», вышедшем в 1939 году. Этот сборник включал в себя историко-биографические поморские рассказы, народные толки о вождях революции и их легендарно-сказочные биографии. В книге «У песенных рек» Север России предстал перед читателями как особый культурно-исторический регион, сыгравший значительную роль в судьбе страны и занявший неповторимое место в ее культуре. Последующие «изборники» Шергина расширяли и уточняли этот образ.

Из-за ухудшающегося состояния здоровья с конца ноября 1940 года Шергину было все сложнее читать и писать. Вышедшую после войны в 1947 году книгу «Поморщина-корабельщина» сам Шергин называл своим «репертуарным сборником»: она объединяла произведения, с которыми он выступал в военные годы в госпиталях и воинских частях, клубах и школах. Судьба этого сборника трагична: он попал под разгромные критические статьи после печально известного постановления ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Книгу «Поморщина-корабельщина» назвали псевдонародной и обвинили в том, что с её страниц «пахнет церковным ладаном и елеем».

Во время ленинградского дела Ахматовой-Зощенко имя писателя было дискредитировано, а сам он за «осквернение русского языка» был предан общественной обструкции и не мог печататься более десяти лет. Шергин прозябал, покинутый всеми, в непроходимой бедности, бывшие друзья и знакомые отворачивались, проходили мимо. Перед писателем закрылись двери всех издательств. Обращаясь за помощью к Александру Фадееву, Шергин писал: «Обстановка, в которой я пишу свои книги, самая отчаянная. Двадцать лет я живу и работаю в тёмном и гнилом подвале. Я утратил 90% зрения. В одной комнатке нас помещается пять человек… Семья моя голодает. У меня нет сил продолжать свою работу».

Разрушению стены молчания вокруг Шергина способствовал организованный в 1955 году творческий вечер писателя в Центральном доме литераторов, после которого в издательстве «Детская литература» был опубликован в 1957 году сборник «Поморские были и сказания», а через некоторое время вышел и «взрослый» сборник избранных произведений «Океан - море русское». Сборник вызвал немало восторженных отзывов.

В 1960-е годы Шергин жил в Москве на Рождественском бульваре. Он занимал две комнатки в большой коммунальной квартире. Соседи видели в нём лишь тихого пенсионера и полуслепого инвалида. Когда он с палочкой выбирался во двор, то растерянно замирал, не зная, куда ступить и где приткнуться. Кто-нибудь из мальчишек подбегал к нему и вёл к скамейке на бульвар. Там, если погода позволяла, Шергин мог сидеть в одиночестве до самого вечера.

В 1967 году было опубликовано наиболее полное прижизненное издание произведений Шергина - сборник «Запечатленная слава». В творчестве Шергина очень четко выделялись две основные манеры повествования: патетическая и бытовая. Первая используется писателем в описаниях природы Севера и его народа. Вторая, свойственная шергинскому очерку нравов и бытовой сказке, явно ориентирована на сказ - фонетическую, лексическую, синтаксическую имитацию устной речи. Своеобразие творчества Шергина состояло в непосредственной ориентации его текстов на народное творчество.

На родине Шергина, в Архангельске, сборник его произведений «Гандвик – студеное море», впервые был издан лишь в 1971 году. Зато в конце 1970-х и начале 1980-х годов книги Шергина издавались и в столице, и в Архангельске довольно часто и большими тиражами.

С годами зрение Бориса Викторовича становилось всё хуже и хуже, а к старости он ослеп совсем.

После смерти мультфильмы, созданные по мотивам сказок Бориса Шергина («Волшебное кольцо», «Мартынко» и другие), сделали его имя по-настоящему известным.

Your browser does not support the video/audio tag.

Три писателя, знавшие Шергина в последние годы его жизни, написали о нем свои воспоминания.

Федор Абрамов писал о Борисе Шергине: «Комната - подвал. К вечеру было дело, темновато. Но - свет. Свет от старичка на кроватке. Как свеча, как светильник. В памяти вставал почему-то Зосима Достоевского, в последний раз наставляющий Карамазовых, деревенские старики, которые уже «сожгли» всю свою плоть. Бесплотные, бестелесные... Впечатление - благость, святость, неземная чистота, которая есть в картинах Вермеера Делфтского. Слепой старик. А весь светился».

Юрий Коваль - писатель и художник, составил выразительный словесный портрет Шергина: «Борис Викторович сидел на кровати в комнате за печкой. Сухонький, с прекрасной белой бородой, он был все в том же синем костюме, что и в прошлые годы. Необыкновенного, мне кажется, строя была голова Бориса Шергина. Гладкий лоб, высоко восходящий, пристальные, увлажненные слепотой глаза и уши, которые смело можно назвать немалыми. Они стояли чуть не под прямым углом к голове, и, наверное, в детстве архангельские ребятишки как-нибудь уж дразнили его за такие уши. Описывая портрет человека дорогого, неловко писать про уши. Осмеливаюсь оттого, что они сообщали Шергину особый облик - человека, чрезвычайно внимательно слушающего мир».

Юрий Коваль вспоминал о том, что, взглянув на нарисованный им портрет Бориса Викторовича, сестра Шергина ответила на вопрос слепого брата, получился ли рисунок, так: «Ты похож здесь на Николая-угодника».

А сам Коваль замечал: «Лариса Викторовна ошиблась. Облик Бориса Викторовича Шергина действительно напоминал о русских святых и отшельниках, но более всего он был похож на Сергия Радонежского».

Владимир Личутин отмечал в облике Шергина признаки духовной красоты: «Почитай, уж тридцать лет минуло, как повстречался с Борисом Шергиным, но весь он во мне, как окутанный в сияющую плащаницу неизживаемый образ. Согбенный старик, совсем изжитой какой-то, бесплотный. Просторно полощутся порты, рубаха враспояску на костлявых тонких плечах, светится просторная плешь, как макушка перезревшей дыни... Я поразился вдруг, какое же бывает красивое лицо, когда оно омыто душевным светом, ...от всего одухотворенного обличья исходит та постоянная радость, которая мгновенно усмиряет вас и укрепляет. Осиянный человек сердечными очами всматривается в огромную обитель души, заселенную светлыми образами, и благое чувство, истекая, невольно заражало радостью и меня. Я, молодой свежий человек, вдруг нашел укрепу у немощного старца».

Уникальность Шергина, неповторимость его творчества состояла в том, что он сумел органически соединить, слить две художественные системы - литературу и фольклор, дать народному слову новую жизнь - в книге, а литературу обогатить сокровищами народной культуры. Книги Бориса Шергина в наши дни остались как никогда актуальны и современны, злободневны в пору утраты представлений о духовных и культурных ценностях, они возвращают читателей к нравственным ценностям, радуют и обогащают. Шергин показывает в своих произведениях читателям жизнь, наполненную высоким смыслом, жизнь, основанную на безукоризненных нравственных принципах. В 1979 году Виктор Калугин писал: «Чем больше вчитываешься в эту своеобразную поморскую летопись, составленную нашим современником, тем больше убеждаешься: не прошлому, а настоящему и будущему принадлежит она».

2003 год отмечался в Архангельской области как «год Шергина».

Текст подготовил Андрей Гончаров

Использованные материалы:

Материалы сайта www.writers.aonb.ru
Материалы сайта www.pravmir.ru
Текст статьи «Человек, который жил на облаке», автор Д.Шеваров
Текст статьи «Поморский Гомер», автор П.Кузьменко
Текст статьи «Шергин Борис Викторович», автор А.Харитонов
Текст статьи «Духовное зрение Бориса Шергина. Воспоминания о писателе», автор Е.Галимова

РАССКАЗЫ ШЕРГИНА

«Круговая помощь»

На веках в Мурманское становище, близ Танькиной губы, укрылось датское судно, битое непогодой. Русские поморы кряду принялись шить и ладить судно. Переправку и шитье сделали прочно и, за светлостью ночей, скоро. Датский шкипер спрашивает старосту, какова цена работе. Староста удивился:

– Какая цена! Разве ты, господин шкипер, купил что? Или рядился с кем?
Шкипер говорит:

– Никакой ряды не было. Едва мое бедное судно показалось в виду берега, русские поморы кинулись ко мне на карбасах с канатами, с баграми. Затем началась усердная починка моего судна.

Староста говорит:

– Так и быть должно. У нас всегда такое поведение. Так требует устав морской. Шкипер говорит:

– Если нет общей цены, я желаю раздавать поручно.

Староста улыбнулся:

– Воля ни у вас, ни у нас не отнята.

Шкипер, где кого увидит из работавших, всем сует подарки.

Люди только смеются да руками отмахиваются. Шкипер говорит старосте и кормщикам: – Думаю, что люди не берут, так как стесняются друг друга или вас, начальников. Кормщики и староста засмеялись:

– Столько и трудов не было, сколько у тебя хлопот с наградами. Но ежели такое твое желание, господин шкипер, положи твои гостинцы на дворе, у креста. И объяви, что может брать кто хочет и когда хочет.

Шкиперу эта мысль понравилась:

– Не я, а вы, господа кормщики, объявите рядовым, чтоб брали, когда хотят, по совести.

Шкипер поставил короба с гостинцами на тропинке у креста. Кормщики объявили по карбасам, что датский шкипер, по своему благородному обычаю, желает одарить всех, кто трудился около его судна. Награды сложены у креста. Бери, кто желает.

До самой отправки датского судна короба с подарками стояли середи дороги. Мимо шли промышленные люди, большие и меньшие. Никто не дотронулся до наград, пальцем никто не пошевелил.

Шкипер пришел проститься с поморами на сход, который бывал по воскресным дням.

Поблагодарив всех, он объяснил:

– Если вы обязаны помогать, то и я обязан…

Ему не дали договорить. Стали объяснять:

– Верно, господин шкипер! Ты обязан. Мы помогли тебе в беде и этим крепко обязали тебя помочь нам, когда мы окажемся в морской беде. Ежели не нам, то помоги кому другому. Это все одно. Все мы, мореходцы, связаны и все живем такою круговою помощью. Это вековой морской устав. Тот же устав остерегает нас: «Ежели взял плату или награду за помощь мореходцу, то себе в случае морской беды помощи не жди».

«По уставу»

Лодья шла вдоль Новой 3емли. Для осеннего времени торопилась в русскую сторону. От напрасного ветра зашли на отстой в пустую губицу. Любопытный детинка пошел в берег. Усмотрел, далеко или близко, избушку. Толкнул дверь – у порога нагое тело. Давно кого-то не стало. А уж слышно, что с лодьи трубят в рог. Значит, припала поветерь, детине надо спешить. Он сдернул с себя все, до последней рубахи, обрядил безвестного товарища, положил на лавку, накрыл лицо платочком, добро-честно простился и, сам нагой до последней нитки, в одних бахилах, побежал к лодье.

Кормщик говорит:

– Ты по уставу сделал. Теперь бы надо нам сходить его похоронить, но не терпит время. Надо подыматься на Русь.

Лодью задержали непогоды у Вайгацких берегов. Здесь она озимовала. Сказанный детина к весне занемог. Онемело тело, отнялись ноги, напала тоска. Написано было последнее прощанье родным. Тяжко было ночами: все спят, все молчат, только сальница горит-потрескивает, озаряя черный потолок.

Больной спустил ноги на пол, встать не может. И видит сквозь слезы: отворилась дверь, входит незнаемый человек, спрашивает больного:

– Что плачешь?

– Ноги не служат.

Незнакомый взял больного за руку:

– Встань!

Больной встал, дивяся.

– Обопрись на меня. Походи по избе.

Обнявшись, они и к двери сходили и в большой угол прошлись.
Неведомый человек встал к огню и говорит:

– Теперь иди ко мне один.

Дивясь и ужасаясь, детина шагнул к человеку твердым шагом:

– Кто ты, доброхот мой? Откуда ты?

Незнаемый человек говорит:

– Ужели ты меня не узнаешь? Посмотри: чья на мне рубаха, чей кафтанец, чей держу в руке платочек?

Детина всмотрелся и ужаснулся:

– Мой плат, мой кафтанец…

Человек говорит:

– Я и есть тот самый пропащий промысловщик из Пустой губы, костье которого ты прибрал, одел, опрятал. Ты совершил устав, забытого товарища помиловал. За это я пришел помиловать тебя. А кормщику скажи – он морскую заповедь переступил, не схоронил меня. То и задержали лодью непогоды.

В тихом местечке Соломбала, что является историческим районом Архангельска, на улице Беломорской Военной Флотилии стоит неприметное здание библиотеки. Она носит имя поморского сказителя и известного художника Бориса Викторовича Шергина. Это человек, который всю свою жизнь посвятил собиранию былин, сказок, песен о своих земляках холодного края.

Детство

Он появился на свет в конце XIX столетия в семье главного механика Мурманского пароходства, корабельного мастера и талантливого художника. Мать его была уроженкой архангельского края. Она привила любовь к русской поэзии, часто напевая старинные народные песни со своими соседками-поморками.

Всё, что слышал мальчик от своих родителей, он с раннего детства впитывал в себя: любовь к родной стороне, людям, суровым будням сильного северного народа.

Часто в гостях у Шергиных бывали мореплаватели и архангельские поморы. Их песни, былины и сказки он запоминал на всю жизнь. Это явилось базисом его будущих литературных произведений.

В мужской губернской гимназии он решил сшивать тетради и записывать воспоминания детских лет. А его любимыми «игрушками» были кисточки, акварельный набор, орудия труда для резьбы по дереву.

Мальчик умел мастерить морские суда и церкви. Он расписывал всё, что попадалось на глаза: мебель, посуду, стены и печи. Страсть к творчеству русского народа привела его в московское художественное учреждение.

Юношество

В 1913 г. Борис поступил в Строгановское художественно-промышленное училище. Он с теплотой воскрешает в памяти годы, проведённые там. Тогда в Москве и Петербурге вырос интерес к устной словесности. Борис с энтузиазмом представлял некогда собранный материал перед аудиторией в школах, вузах и на встречах художников.

Следующий этап жизни

После 4 лет обучения возвратился на родину и занимался реставрацией, прикладным искусством, резьбой по дереву, продолжая изучать и собирать этнографический материал русского Севера. Там же устроился на работу в кустарно-художественную мастерскую. Художник с любовью реставрировал старинные иконы, к которым относился с благоговением.

Возвращение в Москву

В 1922 г. Борис Викторович переселяется в столицу. Живёт бедно в подвальном помещении. Там он устраивается в институт детского чтения на должность преподавателя, где читает доклады об истории и сложении сказок. С замиранием дыхания слушали ребята его рассказы, изобилующие прибаутками и тонким юмором.

Творчество

Первой серьёзной работой была легенда «Любовь сильнее смерти», написанная в 1922 г. Премьерой писательской деятельности стала книга писателя «У Архангельского города, у корабельного пристанища», изданная в 1924 году. Это сборник былин, который был иллюстрирован автором.

Собрание своих сказок «Шиш московский» вышла в свет в 1930 г. Плодотворный труд имел ошеломляющий успех. Автор озвучивал их в литературных передачах центрального радио.

В 1934 г. Шергин стал профессиональным литератором. Его выступления в различных аудиториях с исполнением собственных сочинений, повествований, песен и историй о детстве и юности впечатляют слушателей.

Шергин и война

В годы ВОВ сказитель много выступал перед солдатами и работниками тыла. На импровизированных сценах он рассказывал сказки, пел былины и читал свои сочинения.

Книги, о чём они

«У Архангельского города, у корабельного пристанища». Здесь содержатся песенные тексты, мелодии и баллады, традиции северного уклада жизни. Оригинальные иллюстрации, сделанные автором, подчёркивают поэтическое звучание.

«Шиш московский». Содержание охватывает большой временной отрезок, где высмеивается верхушка общественного строя. Главный герой – скоморох, шут, жизнерадостный и весёлый человек. Больше сотни сказок было собрано автором по берегам Беломорья о неунывающем Шише.

«Архангельские новеллы». Сборник повестей, преданий, которые были услышаны от бывалых людей.

«У песенных рек». Собрание рассказов-новелл, афоризмов, мыслей о суждениях и деяниях людей того времени. Красочное описание природы северной местности, яркие воспоминания и впечатления о трудовых людях, мастерах своего дела затронуты на страницах этой книги.

«Поморщина-корабельщина». Записи устных рассказов о Севере. После издания этой книги писатель подвергся критике за антисоветские идеи и мысли, за консерватизм, за любовь к родному краю и поморскому быту.

После изоляции

В течение 10 лет он был предан забвению. Лишь после творческого вечера в 1955г. читатели вновь услышали имя писателя. С 1957 года стали публиковаться новые книги. «Поморские были и сказания», «Океан море русское», «Запечатлённая слава», «Гандвик – студёное море» — сборники устной народной поэзии и авторские произведения. Они вызвали восторженные отклики читателей.

Коллекция новых сочинений в большом объёме появляется в разнообразных журналах. Они рассказывают о северянах, об укладе их жизни, традициях и фольклоре.

Литератор уже жил в двух комнатках коммуналки. Но это был никому не нужный пожилой и больной инвалид, потерявший зрение.

Некоторые другие факты из жизни великого писателя

Знакомство с М.Д. Кривополеской, сказительницей из Пинеги. После встречи появляется статья о впечатлениях слушателей (1915).
Собирание местного диалекта и поэтических произведений в губернии Архангельска (1916).
Американская оккупация севера России. Борис Викторович стал инвалидом, лишившись ноги под вагонеткой во время работ по принуждению. Он отказался от слова, данного своей суженой (1919).
Член Союза писателей после издания сказок о Шише.
Борис Викторович окончательно ослеп (1940).
Знакомство с Ю. Ковалём. Коваль, детский писатель и художник, признавал в Б.Шергине учителя и друга (1966).
Благодаря этой встрече, продолжалась писательская деятельность Бориса Викторовича. Он писал сказки в журнале «Мурзилка» и сценарии к мультфильмам, которые популярны по сей день.
Издано собрание произведений в Архангельске (1971).
31 октября 1973 г. писателя не стало.
Библиотека N 5 в Соломбале названа именем северного писателя (2008).
Издана книга «Не случайные слова» с дневниковыми записями (2010).
Открытие Мемориальной доски в Москве, в доме на Рождественском бульваре (2011).