Ревизор/Ирина Ремнева

Около 250 произведений живописи и графики, фотографии, архивные документы, редкие книги, а также театральные костюмы и эскизы для тканей. В ГМИИ им. Пушкина открылась масштабная выставка к 150-летию со дня рождения одного из самых ярких и оригинальных художников начала XX века - Льва Бакста.

Ценители русского изобразительного искусства в этом году отмечают юбилеи сразу двух крупнейших отечественных мастеров конца XIX - начала XX века: 150 лет назад родились и всемирно известный театральный художник Лев Бакст.

Одна из больших ретроспективных выставок, посвященная творческому наследною последнего, уже успела с успехом завершиться в стенах . Работы Бакста посмотрели более 150 тыс. жителей и гостей Санкт-Петербурга. И вот теперь к праздничным торжествам присоединяется Москва.

Экспозиция в ГМИИ им. Пушкина - это не просто собрание артефактов, одна часть которых является непосредственно работами Льва Бакста, а другая - вещами, связанными с его творчеством. Задача выставки - не показать предметы, а попытаться с их помощью воссоздать мир художника, в котором тонко и изящно переплетены все грани искусства, рассказала директор музея Марина Лошак.

Лев Бакст в первую очередь известен как театральный художник. С 1909 по 1914 года он оформил четырнадцать балетов для Русских сезонов Сергея Дягилева в Париже, среди которых самими знаковыми стали "Клеопатра" и "Шехеразада". Виртуозно работая с цветами и фактурами, Бакст воплотил в декорациях и костюмах к ним всю роскошь, всю дурманящую красоту востока. "Его Шехеразада свела с ума Париж, - вспоминал композитор Игорь Стравинский. - И с этого началась европейская, а затем и мировая слава Бакста".

Десятки эскизов к костюмам и декорациям и стали основой московской экспозиции. В стенах Пушкинского музея можно в мельчайших подробностях рассмотреть, как Бакст работал над образами персонажей таких балетов, как "Клеопатра", "Шехеразада", "Жар-птица", "Синий Бог", "Тамара", "Послеполуденный отдых фавна", и вновь насладиться неподражаемой манерой художника.

"Шрифт Таймс ни с чем нельзя спутать", - произносит Шерлок Холмс в одном из знаменитых рассказов Артура Конан Дойля. То же можно сказать и об эскизах Бакста. Их невозможно спутать с работами других театральных художников. Если на рисунках Александра Головина или Ивана Билибина мы видим, строго говоря, просто костюм, то у Бакста - цельный пластичный образ. Вот на одной из стен висит эскиз костюма вакханки к балету "Нарцисс", выполненный гуашью и серебряной краской. Кажется, что вакханка застыла лишь на секунду и через мгновение спрыгнет с холста, закружившись в чувственном танце.

Увы, подобные ожившие эскизы - это только фантазии. Однако, на выставке можно увидеть и настоящие костюмы, созданные по рисункам Льва Бакста. Так, музей Академии русского балета имени А.Я. Вагановой предоставил знаменитый костюм Вацлава Нижинского из одноактного балета Михаила Фокина "Призрака розы", а известный российский историк моды Александр Васильев - костюмы к балетам "Тамара" и "Шехеразада". Кроме того, из Русского музея в Москву привезли сияющий изумрудными и фисташковыми оттенками занавес "Элизиум", созданный художником для театра Веры Комиссаржевской. Одна из актрис театра вспоминала, как актеры говорили: "Бакст пошел", имея в виду, что поднимается занавес и пора на сцену.

Впрочем, прославился Бакст не только как театральный художник, но и как живописец. В экспозицию в ГМИИ им. Пушкина вошла его знаменитая картина "Древний ужас" из Русского музея, написанная под впечатлением от поездки на остров Крит и в Малую Азию. Есть и ряд блестящих портретных работ. В частности, в Москву приехал легендарный портрет Сергея Дягилева с няней, с которого основатель художественного объединения "Мир искусств" и организатор Русских сезонов в Париже решительно смотрит на зрителя. Украшением выставки стала и "Дама с апельсинами" ("Ужин"). На полотне изображена супруга идеолога "Мира искусств" Александра Бенуа - Анна Кинд в закрытом чёрном платье и напоминающей цветок чёрной же шляпе. В свое время, представленная на выставке картина вызвала бурю возмущений. Особенно гневался русский музыкальный и художественный критик Владимир Стасов: "Сидит у стола кошка в дамском платье…". Впрочем, были и те, кто оценили полотно. Литературный критик и публицист Василий Розанов восхищался "стильной декаденткой" с таинственной улыбкой а-ля Джоконда. Отдельного внимания заслуживает и изящный портрет графини Марии Келлер из музея "Зарайский кремль". Фрейлина императрицы Александры Фёдоровны изображена в полный рост, в платье с воздушными складками из тончайшей ткани, украшенной рисунком из пудрово-розовых и нежно-лиловых цветов.

Творчество Льва Бакста оказало огромное влияние и на моду начала XX века. Впечатленные костюмами из русских балетов великосветские красавицы стали заказывать платья по эскизам художника. В июне 1910 года, вскоре после ошеломляющего успеха балета "Шехеразада", в моду входит восточный стиль: широкие шальвары, цветные тюрбаны, богато украшенные ткани.

Бакст заключает договор о сотрудничестве с парижским модельером Полем Пуаре. Работает с Домами моды Жанны Пакен и Чарльза Ворта. Разрабатывает дизайн сумок, головных уборов, обуви и украшений. Известно, что художник дружил с ювелиром Луи Картье. Историки моды полагают, что его знаменитый "стиль пантеры" возник именно под влиянием балетов, оформленных Бакстом.

На выставке представлены образцы тканей с узорами по эскизам художника, а также роскошные вечерние платья знаменитых Домов моды начала XX века в стиле ренессанса и модерна, восточном и псевдоегипетском стиле. Более ста лет эти поражающие красотой наряды, расшитые бисером, стеклярусом, золотыми и серебряными нитями, вдохновляли таких великих кутюрье, как Ив Сен-Лоран, Кристиан Лакруа, Джон Гальяно и Александр Мак-Куин.

Экспозицию дополняют серии фотографий, запечатлевших фрагменты из легендарных балетов, оформленных Бакстом. На них, в частности, можно увидеть в образах балерину Тамару Карсавину и танцовщика Вацлава Нижинского.

Важно отметить, что все экспонаты выставки, предоставленные более чем тридцатью музейными и частными собраниями со всего мира, не смогли поместиться в главном здании ГМИИ им. Пушкина. Рядом в "Отделе личных коллекций", во второй части экспозиции, находятся редкие вещи, связанные с ранним творческом Бакста, а также большой объем архивно-рукописного материала. Многие из этих артефактов представлены в России впервые.

Выставка, посвященная 150-летию Льва Бакста в ГМИИ им. Пушкина, станет для зрителей ярким событием и оставит долгое послевкусие радостного впечатления. Экспозиция не просто предоставляет информацию, она создает атмосферу. Оказавшись среди эскизов и костюмов, зритель сможет прочувствовать, какой неудержимой творческой энергией был наполнен мир Бакста, и, возможно, впервые по-настоящему откроет для себя этого выдающегося художника.

Что: Выставка "Лев Бакст / Léon Bakst. К 150-летию со дня рождения"
Где: Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина (Главное здание и Отдел личных коллекций)

Из собрания Санкт-Петербургского музея театрального и музыкального искусства

Санкт-Петербургский музей театрального и музыкального искусства хранит крупнейшую коллекцию театральных эскизов Леона (Льва Самойловича) Бакста — знаменитого художника, одного из основателей объединения «Мир искусства» и «Русских сезонов» Сергея Дягилева. В год 150-летия со дня рождения Бакста (2016) его работы из музейного собрания участвовали в больших выставочных проектах по всему миру, а теперь вернулись домой. Театральный музей, наконец-то, может представить свое собрание шедевров Бакста во всей полноте: более 50 рисунков художника подкреплены сценическими костюмами по его эскизам, раритетными фотографиями, открытками и фарфоровой пластикой.

Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства хранит настоящую энциклопедию театральных работ Леона Бакста, от самых ранних его опытов в Императорских театрах до эскизов к одной из последних его постановок «Спящая принцесса». Проект «Весь Бакст» погружает широко известные работы художника из музейной коллекции в его собственный творческий контекст. Так выявляется глубокое сродство между восточной экзотикой его вакханок и строгими, аполлоническими образами античности в других работах, между устремленностью Бакста в будущее театрально-декорационной моды и его ностальгией по европейской классике XVII-XIX веков.

Музейной «премьерой» станут эскизы костюмов к балету-пантомиме «Сердце маркизы». Это самая первая театральная работа Бакста, выполненная для Эрмитажного театра в 1902 году. Несколько листов с эскизами костюмов хранились в фондах Музея театрального и музыкального искусства с 1934 года, но в Петербурге выставляются впервые.

Удачное начало в 1902 году способствовало привлечению Бакста и к другим постановкам Петербургских императорских театров. Настоящим триумфом стало оформление балета «Фея кукол» на музыку И. Байера (1903). Была выпущена даже серия открыток с этими рисунками. На выставке можно увидеть легендарные открытки, а также подлинный сценический костюм одной из кукол — куклы-японки. Удивительно сохранился тончайший шелк, расписанный рукой Бакста.

Популярность спектаклей, оформленных Бакстом, была настолько велика, что побуждала других художников воплощать его образы в своем творчестве. Такова, например, серия фарфоровых статуэток, выпущенных в 1912 году Мейсенской мануфактурой после премьеры балета «Карнавал» на музыку Р. Шумана. Сейчас они стали настоящей антикварной редкостью. Музей показывает на выставке несколько предметов из этого цикла, а также фигурку Тамары Карсавиной работы Д. Иванова, созданную на Государственном фарфоровом заводе в Петрограде на заре советской власти.

Отдельного внимания заслуживают знаменитые эскизы костюмов к балету «Нарцисс» (1911). Ни одна выставка, посвященная дягилевским «Русским сезонам», не обходится без этих изысканных рисунков, демонстрирующих костюмы в вихревом движении танца. На выставке представлено самое полное их собрание, которое хранится в фондах Театрального музея.

Несколько лет назад музейные фонды пополнились целым рядом шедевров Бакста из знаменитой коллекции Лобановых-Ростовских. На выставке экспонируется изысканный эскиз костюма Клеопатры для Иды Рубинштейн (1908), так называемая «Баядерка с павлином» из балета Михаила Фокина «Синий бог» (1912), а также изумительная серия рисунков к последней работе для Сергея Дягилева (и одна из последних работ Бакста в театре) «Спящая принцесса» по мотивам балета П. И. Чайковского «Спящая красавица» (1921-1922).

Более пятидесяти рисунков художника выставлены вместе с подлинными сценическими костюмами, которые были сшиты в самом начале XX века и являются настоящими раритетами. Выставку дополняют старые фотографии, выполненные как в России, так и за рубежом во время существования труппы С. П. Дягилева.

Стоимость : взрослые - 100 руб., школьники, студенты, пенсионеры - 50 руб., дошкольники - бесплатно

РЕЖИМ РАБОТЫ

четверг-понедельник 11.00-19.00

среда 13.00-21.00

Касса закрывается на час раньше

Выходные: вторник и последняя пятница месяца

КОНТАКТЫ

Адрес: площадь Островского, 6

Юбилейная выставка в ГМИИ в рамках Открытого фестиваля искусств "Черешневый лес" частично наследует только что закрывшейся выставке в Русском музее. Вот только в Русском она оказалась совсем провальной: все, что мы хотели знать о Баксте, так и осталось там несказанным. Пушкинский музей, взяв за основу все те же главные станковые работы Бакста, привлек к делу одного из самых известных западных специалистов по русскому началу ХХ века Джона Боулта, а с ним, хоть и частично, но парижско-американский период жизни художника, практически неизвестный у нас. А ведь это без малого 14 лет: с 1910-го Бакст в Париже и с "Русскими сезонами" почти постоянно, а после 1914-го в Россию уже не вернется вовсе.

Бакст в традиционном изводе советского искусствознания — стилистическая аномалия, мирискусник, "невский пиквикианец", пассеист-мечтатель, страстный поклонник греческой архаики, звезда "Русских сезонов", исчезнувший в тумане парижской моды, больших гонораров и заказных портретов.

Бакст в толстенной дягилевской библиографии — единственный из всех работавших с Дягилевым художник, бывший его идеальным партнером. То есть тем живописцем, который в полной мере воплощал представления Дягилева о том, каким должно быть искусство. Не отягощенный излишней интеллектуальной глубиной (часто мешавшей Бенуа). Слишком долго сохранявший верность "дурновкусию" своей провинциальной юности (которое в полной мере разделил с ним и Дягилев). И ни разу не изменивший себе под натиском авангарда — Лев Бакст делал искусство "красивое" и модное. Оба понятия для Дягилева были святы. Даже принеся "красоту" на алтарь моды и своего гениального чутья (все эти игры с Пикассо и другими), Дягилев так и не смог до конца от нее отказаться, и разрыв с Бакстом в 1918-м был чрезвычайно болезненным.

Бакст в той истории русского искусства, которую еще надо будет написать,— уникальный в логоцентричном русском искусстве художник, главным инструментом которого был врожденный вкус. Его оскорбляло безобразие. В своей статье "Об искусстве сегодняшнего дня" в 1914 году он напишет: "Посмотрите, что выходит: мы живем в прошловековых зданиях, среди старинной мебели, обтянутой облезлыми материями, среди картин, драгоценных "патиною" или желтизною, мы смотримся в зеркала блеклые, тусклые, с очаровательными пятнами и ржавчиной, где еле можем рассмотреть свою позорную современную фигуру, наряженную в платье из старинного куска материи. Я должен сознаться, что не могу отделаться от мысли, что все вокруг меня сфабриковано мертвецами для мертвецов и что я, современник, в сущности intru (втируша) в этом почетном и красивом собрании произведений мертвецов". Этот говорит уже состоявшийся законодатель мод, человек, заставивший Париж молиться на себя, напяливший на всех модниц Старого и Нового Света тюрбаны или колпаки. Его желание прекрасного во всем, от высокого до низкого, могло показаться провинциальным шиком, компенсацией за униженное положение еврея, сумевшего преодолеть черту оседлости, но в любой момент могущего получить предписание покинуть столицу, познавшего бедность и неравенство среди вроде бы равных друзей. Пусть так. Но он сумел сделать из этих своих комплексов большое искусство, полюбить себя заставил, да еще всю жизнь кормил ораву своих родственников.

Быть Лейбой Розенбергом в Российской империи было несладко. Быть Левушкой Бакстом, почти на десяток лет старшим в снобистской компании Шуры Бенуа, но прийти туда смущающимся "художником-еврейчиком",— геройство. Победить это все в себе и стать Leon Bakst с очередью из желающих получить портреты его кисти "разных Гульдов, Корнеджи и Вандербильтов" и выгодными контрактами на эскизы тканей, платьев, шляп и обуви — в его глазах это было почти случайностью ("руками развожу"). Он творил свою "красоту" из всего, что видел (Греция, узоры инков, египетские орнаменты, японские и ашкеназские мотивы), он ненавидел то, что было нормой хорошего тона в его юности (прежде всего аляповатый театр, сочетанием цветов в одной сцене способный свести с ума современного зрителя), он декорировал американскую виллу как дворец Минотавра, одевал бальные толпы в цветные парики, ставил дам на котурны, раскрашивал обнаженные части тела модниц узорами, а каблучки их туфель украшал бриллиантами.

Он хотел изменить мир хотя бы вокруг себя. В 1903 году, собираясь жениться на дочери Третьякова Любови Павловне Гриценко, он писал своей невесте: "Одевайтесь, как цветок — у Вас столько вкуса! Да это ведь одна из радостей этой земли! Клянусь Вам. Носите у корсажа цветы, душитесь, завертывайтесь в кружева — все это безумно красиво. Все это жизнь и ее прекрасная сторона". Сама жизнь, правда, поворачивалась к нему совсем иными сторонами. Получив в 1912-м по носу от императора запретом на проживание в Петербурге, Бакст лишь рассеянно и недоуменно пожимал плечами, да и друзья отбили. Но вот война и революция разделили его с семьей. По ту сторону остались жена и сын, любимая сестра и ее дети. Сестра погибнет. Сам Бакст будет метаться между континентами, пытаясь накормить семью. "Увы, я здесь прикован заработком (у меня четырнадцать человек родных живут целиком на мой счет!)", будут нервные срывы, одиночество, тяжелые болезни, будет мерзкая домоправительница, обиравшая беспомощного больного как липку, и родные, у которых не будет денег даже на то, чтобы приехать и спасти от нее дядюшку-кормильца. Американские покровители и друзья Бакста Гарриеты, конечно, спасут положение, но уже не самого художника. В 1924-м в Париже он умрет от отека легкого. Дмитрий Философов видел в нем "сенсуалиста, человека с тонкой кожей". Жизнь оказалась сильнее его, а вот красоты он нам оставил в избытке.

В Государственном музее изобразительного искусства имени Пушкина открылась выставка, которая, без сомнения, привлечет внимание ценителей разных стилей и направлений живописи.

В экспозиции 250 работ Льва Бакста - портретиста, мастера пейзажа и книжных иллюстраций, театрального художника. Их предоставили крупнейшие музеи мира и частные коллекционеры. И некоторые - российская публика увидит впервые.

«Ужин», после которого разразился скандал. Эту картину Льва Бакста современники назвали слишком откровенной и пугающей. В улыбке дамы многие узнавали Джоконду, а в апельсинах видели запретный плод. Незнакомка со змеиными изгибами тела явно искушала.

Каждой картиной Бакст интриговал. Поэтессу Зинаиду Гиппиус он изобразил бунтаркой в мужском костюме, многие портреты намеренно не заканчивал, при этом передавая черты лица с фотографической точностью. А изображение Сергея Дягилева критики сразу же признали самым точным.

«Бакст как-то суммирует все элементы дягилевского характера. С одной стороны, мы видим очень такого театрала, а с другой стороны, можно сказать, даже старомодного, ностальгического человека. То есть, это вовсе не случайно, что на фоне его няня», - отметил куратор выставки Джон Боулт.

Он никогда не гнался за славой - она пришла к нему сама. И уже даже Ротшильды заказывают отделку своего имения именно Баксту. В качестве моделей для панно по мотивам сказки «Спящая красавица» ему позировали сами члены семьи, их друзья, прислуга и даже собачка списана с любимого питомца Ротшильдов.

Но главной моделью для художника оставалась жена - Любовь Гриценко, дочь галериста Третьякова. И даже когда они ссорились, самые романтичные сюжеты Бакст посвящал своей супруге. Как на этой картине. И если вы приняли ее за натюрморт, то присмотритесь внимательнее.

«Мы видим самого Бакста и его жену. Вообще все настроение этого произведения, вы видите, носит несколько такой печальный характер. И свойственно настроению Бакста этого момента. Он находится в преддверии развода со своей женой», - рассказывает директор ГМИИ им. А.С. Пушкина Марина Лошак.

За произведениями Бакста охотятся галеристы и коллекционеры всего мира, а сам он к своим работам часто относился несерьезно. Выкидывал их и сжигал. Он рисовал стремительно и быстро, а в поисках вдохновения объездил весь свет, до конца жизни оставаясь влюбленным в Античную Грецию.

Афродита улыбается, пока за ее спиной рушится мир. Многие критики считали, что картиной «Древний ужас» Бакст предсказал падение Российской империи и победу революции 17-го года. А это уже рай на земле - мифический Элизиум. Один из вариантов этого сюжета художник выбрал для занавеса театра Веры Комиссаржевской. Московские зрители увидят его впервые.

Главный художник «Русских сезонов» Дягилева, он совершил переворот в театре. Примерив сшитые по эскизам Бакста костюмы, артисты были шокированы: где накрахмаленные пачки, где тесные корсеты, в которых тогда танцевал весь мир? Вместо них были почти невесомые шаровары и шифоновые платья, лишь едва прикрывающие тело. В костюме из шелкового джерси Вацлав Нижинский покорил зрителей своей партией Призрака розы. Бакст тогда лично следил за работой модисток.

«По воспоминаниям современников, эти лепесточки, которые мы видим на костюме, вырезались по его определенному рисунку. И он сам командовал, как их пришивать - все ли лепестки или какую-то часть лепестка, чтобы они находились в такой вибрации», - рассказывает куратор выставки Наталья Автономова.

Но одних лишь тканей ему было недостаточно, и он рисовал прямо на обнаженных ногах, руках и плечах. Его эскизы для балета «Шехерезада» и «Клеопатра» стали живыми, танцующими фигурами стали культовыми. Их он создавал специально для Иды Рубинштейн.

Тогда впервые в театр стали приходить специально ради декораций и костюмов. Париж был пьян Бакстом. А модницы-француженки просили своих портных пошить им платья а-ля Бакст - арабском или псевдоегипетском стиле. Сейчас многие из этих нарядов находятся в коллекции Александра Васильева.

«Тюрбан, отсутствие корсета, шаровары, юбка-абажур - детали, которые переносят парижанку в атмосферу гарема. Бакст - создатель оранжевого в моде. И многие нетривиальные сочетания моды 1910-1920 годов пришли именно от Леона Бакста. Это лиловое и зеленое. Сочетание, например, малинового и экстремального бронзового или золотого», - рассказывает историк моды Александр Васильев.

Он превратился в законодателя стиля. Все ведущие дома моды умоляли Бакста нарисовать для них хотя бы несколько эскизов. И в то время, когда дамы еще и не думали надевать брюки, он уже говорил, что женская мода стремится к мужской. Он не опережал время, а лишь создавал эпоху.

30.06.2016 13:00

«Бриллиантовый клуб» решил посвятить очередную встречу искусству и побывал в Пушкинском музее на выставке, приуроченной к 150-летию со дня рождения одного из самых ярких и оригинальных художников XX века Льва Бакста.

Когда будний день почти завершен, когда ты устал и развинчен от жары и работы, пойти куда бы то ни было - сродни подвигу, решиться на который в одиночку трудно. Зато в хорошей компании, например с участницами клуба, - за милую душу. Тем более на Бакста в Пушкинский, что, прямо скажем, само по себе отличный вариант для приятного вечера.

И вот примерно в семь часов, когда на улице возле музея что-то страшно ухало, скрежетало и грохотало (а где в центре Москвы сейчас не ухает и не грохочет?), «Бриллиантовый клуб» с безупречным keep smiling собрался в прохладном внутреннем раю ГМИИ, чтобы погрузиться в магический мир эстетики Серебряного века.

До экскурсии нам рассказали о том, что дает членство в «Друзьях Пушкинского». Это бесплатный вход в музей без очереди на все выставки, лекции и во все здания, включая усадьбу Голицыных. Плюс можно прийти в Пушкинский за час до открытия и посмотреть все, что хочешь, в тишине и покое. Это похоже на какой-то волшебный депозит: кладешь на карту немного денег, а потом получаешь очень щедрые проценты.

«Сколько надо внести на карту?» - спрашиваем куратора программы Элеонору Тан. «От 4000 рублей - это молодежный вариант. Есть карта за 6000, есть и дороже - семейные и премиальные». «Это в месяц?» - уточняем мы. «Это в год!» - улыбается Элеонора. Чем дороже карта, тем, конечно, интереснее. За 25 000 рублей в год вас будут ждать еще и кураторские индивидуальные экскурсии-превью, приглашения на вернисажи, финисажи и в поездки за границу. Недавно премиальный состав «Друзей Пушкинского» был в Лондоне и Париже, посещая там выставки в сопровождении сотрудников музея. Поездка под ключ стоит около трех тысяч евро. А Третьяковка специально для «Друзей Пушкинского» открывала двери на выставку Серова в свой выходной... В общем, буклеты с информацией обо всех предложениях музея разлетелись в один миг.

Выставка оказалась грандиозна, такая в России проводится в первый раз. Ее готовили целых два года, привозя экспонаты буквально отовсюду: из Центра Помпиду в Париже, музеев Страсбурга и Петербурга, лондонского музея Виктории и Альберта и многих других. Третьяковка, например, предоставила портрет Зинаиды Гиппиус, совершенно драгоценную картину, с которой, кажется, не расставалась никогда.

К слову, портрет Гиппиус произвел на нашу компанию одно из сильнейших впечатлений. Как и ранний портрет Любови Гриценко, тогда еще невесты Бакста, и портрет Философова (который называют портретом Дориана Грея), и «Ужин», являющийся, собственно говоря, портретом жены Бенуа, странно текучим и струящимся. Это знаковые работы, в которых Льву Баксту удалось поймать неуловимое, непередаваемое другими средствами одухотворение, магию красоты.

Знаменитое изображение Гиппиус - это портрет декадентской мадонны, в которой соединились дьявольский эрос и обаяние революции духа. С картины смотрит ядовитая, насмешливая и проницательная умница, вытянувшая ноги в обтягивающем трико. Рядом с Гиппиус совершенно не случайно размещен хрестоматийный портрет Андрея Белого. Эта женщина страшно раздражала поэта, и поэтому Бакст придумал такую каверзу: чтобы сделать портрет Белого «искореженным» гримасой сложных страстей, он заводил с писателем разговор о Гиппиус.

В этот вечер в Пушкинском было какое-то невероятное количество народа, буквально аншлаг, поэтому «Бриллиантовому клубу» принесли наушники, с которыми слушать экскурсовода стало намного удобнее. Не приходилось стоять почти вплотную, можно было, следя за интереснейшим рассказом, подходить поближе к картинам и костюмам.

Балетные, театральные костюмы Бакста - это, пожалуй, самые потрясающие и сложные экспонаты выставки. Уже хотя бы потому, что сохранить их крайне трудно. Но, по счастью, до нас дошел легендарный костюм, сделанный для великого Нижинского, который танцевал партию Призрака розы в одноименном балете в 1912 году. Тот самый, с которого потом поклонницы обрывали розовые лепестки на память. Видно даже места, где эти лепестки обрывались.

Елена Ищеева: «Я только что вернулась из Санкт-Петербурга с экономического форума и свидетельствую - там все ходили на культурные события. Я, например, открыла для себя . Кроме того, мы с мужем всегда завершаем ПМЭФ балетом - на этот раз были в Мариинке на «Жизели». Театр, разумеется, был полон. Сегодня на Баксте ажиотаж, но при этом молчат телеканалы, а пиар выставки - только силами сотрудников музея. И все равно полные залы, люди сами тянутся к подлинной красоте. Я знакома с балетным искусством, я воспитана на этом, и не могу сказать, что изумлена, как если бы познакомилась с шедеврами Бакста впервые. Хотя мне интересно было увидеть подлинный костюм Нижинского, который за сто лет ужался до микроскопического размера. Но это костюм, в котором Нижинский танцевал на сцене, это вызывает настоящий трепет. И я, конечно, приятно удивлена, что так много членов нашего клуба - а сейчас это уже микст, это женская и мужская история - все бросили и пришли. Вот такой истинный порыв, желание прикоснуться к культуре, и делает Россию великой. Это не пропаганда и реклама, нас не зовут сюда наши руководители. Поэтому для меня сегодняшнее открытие - не столько выставка, сколько количество ее посетителей и их вдохновленные лица».

Людмила Антонова, леди с самой лучезарной улыбкой этого вечера, тоже получила от выставки массу впечатлений: «Это было фантастическое время самых красивых женщин и самых вдохновенных мужчин, которые умели восхищаться этими женщинами. Время, когда заканчивалось ар-нуво, начиналось ар-деко, а нашу страну представляли именно такие художники, как Бакст. Поэтому для России большой подарок, что организаторы собрали практически все, что осталось от его блестящего наследия».

Тут надо добавить, что мужчины того времени не только восхищались женщинами, они их украшали. Бакст, например, снял с балерин пачки, заменив их на туники, шарфы и свободные тонкие рубашки, в которых женское тело - воплощенная эротика и красота. Эстетика дягилевских постановок в оформлении Бакста до сих пор оказывает колоссальное влияние на культуру, а тогда, сто лет назад, художник просто перевернул все представления о прекрасном. Старый одряхлевший европейский театр был сметен. Французская пресса ворчала по поводу «этих великих русских», особенно «тех, что рисуют и танцуют» так, что после них стало невозможно смотреть обычный театр.

Мало того, что Бакст раздел женщину, он впервые разрисовал ее тело. Да-да, первые тату, точнее боди-арт, - это тоже Лев Бакст, он делал это раньше футуристов, которые считаются здесь пионерами. На выставке мы видели чудесный костюм Фавна с синим шарфом для партии Нижинского. Известно, что на ногах танцора тоже было вовсе не трико, а искусная роспись на теле. Обнажение для Бакста много значило, но эта невероятная театральная сексуальность не всеми воспринималась однозначно. Например, «Саломея», которую оформлял художник, в Петербурге была запрещена цензурой. Разрешили только танец семи покрывал, где экстравагантную Иду Рубинштейн разворачивали как из кокона, пока не появлялось ее совершенно обнаженное раскрашенное тело.

Владимир Бохмат, бизнесмен: «Я сегодня бросил все дела, чтобы прийти в Пушкинский, и открыл для себя совершенно нового художника. Конечно, я слышал фамилию, но она ни с чем не ассоциировалась. Больше всего меня поразила картина «Древний ужас». Мне она кажется настолько пророческой! Думаю, художник каким-то образом умел смотреть сквозь время и видел беды новой эпохи. Портрет Гиппиус, конечно, очень цепляет, не так, быть может, как Андрея Белого, но Бакст, конечно, смелый человек. Учитывая то время, столетней давности, думаю: как же ему сложно жилось. Но всем гениям сложно».