22 мая 1859 года в Эдинбурге (Шотландия) родился сэр Артур Игнейшус Конан Дойл – знаменитый английский писатель, автор многочисленных приключенческих, детективных, исторических, публицистических, научно-фантастических и юмористических произведений, создатель гениального сыщика Шерлока Холмса.
о

Я тебя породил, я тебя и убью!» – с горечью произносит казацкий атаман Тарас Бульба, перед тем как выстрелить в своего сына Андрия в одноименной повести Николая Гоголя. Думаю, похожая мысль не раз возникала в голове сэра Артура Конан Дойла по отношению к сотворенному им герою – непревзойденному мастеру дедукции мистеру Шерлоку Холмсу. Популярность Холмса в Великобритании достигла таких масштабов, что заслонила собой другие аспекты литературной деятельности писателя – прежде всего исторические романы, философские и публицистические труды, которым он придавал огромное значение. В конце концов Шерлок Холмс так достал своего творца, что Конан Дойл решился – отправил сыщика на тот свет. Однако тут уж восстали читатели, и пришлось срочно придумывать правдоподобные способы воскрешения гениального детектива. Впрочем, придерживаясь дедуктивного метода, давайте вернемся к началу.
Артур был первым сыном из семи выживших детей семейства Дойлов. Мать – Мэри Фойли – происходила из древнего ирландского рода, отец – архитектор и художник Чарлз Дойл –– был младшим сыном первого английского карикатуриста Джона Дойла. В отличие от сделавших блестящую карьеру братьев (Джеймс был главным художником юмористического журнала «Панч», Генри – директором Национальной художественной галереи Ирландии), Чарлз Дойл влачил довольно нищенское существование, занимаясь низкооплачиваемой, рутинной бумажной работой в Эдинбурге. Радости от такой службы было мало, его причудливые фантастические акварели не продавались, и меланхоличный от природы художник впал в депрессию, пристрастился к вину, был отправлен в лечебницу для алкоголиков, а затем и в приют для умалишенных. Мать как могла боролась с нищетой, замещая отсутствие материальных благ рассказами о славном прошлом предков их генеалогического древа. «Уже сама атмосфера дома дышала рыцарским духом. Конан Дойл научился разбираться в гербах много раньше, чем познакомился с латинским спряжением», – писал впоследствии один из биографов писателя. А сам он признавался: «Настоящая любовь к литературе, склонность к сочинительству идет у меня от матери… Яркие образы историй, которые рассказывала она мне в раннем детстве, полностью заменили в моей памяти воспоминания о конкретных событиях в моей жизни тех лет».
К счастью, имелись богатые родственники. Именно на их деньги девятилетнего Артура отправили в Англию, в закрытую школу, а затем в колледж иезуитов в Стонихерсте. После 7 лет учебы в атмосфере суровой дисциплины, жестких телесных наказаний и аскетических условий, которые несколько скрашивали занятия спортом и увлечение литературой, пришло время выбирать профессию. Артур решил изучать медицину – миссия доктора вполне соответствовала его представлениям о достойном исполнении долга и кодекса чести, внушаемом матерью. Этим кодексом он будет руководствоваться всю жизнь, чем завоюет уважение современников.
В Эдинбургском университете, который Дойл избрал, следуя примеру квартировавшего в их доме молодого врача Брайана Уоллера, он познакомился с будущими писателями Робертом Льюисом Стивенсоном и Джемсом Барри. Среди профессоров медицинского факультета особенно выделялся Джозеф Белл. На лекции Белла студенты валили толпой: дедуктивный метод, с помощью которого профессор по мельчайшим деталям определял профессию, происхождение, особенности личности и болезнь пациента, казался им чем-то из разряда магии. Этот весьма популярный в университете хирург впоследствии послужил для Конан Дойла прообразом Шерлока Холмса. Острый ум, эксцентричные манеры, даже физические черты Белла – орлиный нос и близко посаженные глаза – писатель перенес в облик своего гениального сыщика.
Чтобы оплачивать дорогостоящее обучение, Артуру постоянно приходилось браться за скучнейшие подработки в аптеке. Так что, когда на третьем курсе подвернулось место судового хирурга на китобойном судне, отправлявшемся в Гренландию, он долго не раздумывал. Применить свежеприобретенные медицинские навыки, правда, не пришлось, зато Дойл смог реализовать давнюю романтическую страсть к путешествиям, героическим приключениям и смертельным опасностям – охотясь на китов наравне с членами команды. «Я стал взрослым мужчиной на 80 градусах северной широты», – с гордостью заявил он матери, отдавая заработанные опасным трудом 50 фунтов. Позднее впечатления от первого арктического путешествия стали темой рассказа «Капитан «Полярной звезды». Два года спустя Дойл вновь проделал аналогичный вояж – на этот раз к западному побережью Африки на борту сухогруза «Маюмба».
Получив в 1881 году университетский диплом и степень бакалавра медицины, Конан Дойл занялся врачебной практикой. Первый совместный опыт работы с недобросовестным партнером оказался неудачным, и Артур решил открыть собственную практику в Портсмуте.

Поначалу дела шли хуже некуда – к молодому врачу, которого в городе никто не знал, пациенты не спешили. Тогда Дойл решил стать «видимым» – записался в боулинг- и крикет-клубы, помог организовать городскую футбольную команду, вступил в Литературное и научное общество Портсмута. Постепенно в его приемной стали появляться пациенты, а в кармане – гонорары. В 1885 году Артур женился – на сестре одного из своих больных. Он очень переживал, что не смог помочь Джеку Хокинсу, умершему от церебрального менингита. Худенькая бледная 27-летняя сестра Джека Луиза вызывала у него рыцарские чувства, желание защитить и взять под свою опеку. К тому же у консервативного провинциального общества женатый врач вызывает куда больше доверия. Врачебную практику и семейную жизнь Дойл успешно сочетал с сочинительством. Собственно, боевое крещение на литературном поприще состоялось, когда он еще был студентом медицинского факультета. Первый рассказ – «Тайна Сэсасской долины», созданный под влиянием его любимых писателей Эдгара По и Брета Гарта, опубликовал университетский Chamber’s Journal, второй – «Американская история» – журнал London Society. С тех пор Артур с разной степенью интенсивности продолжал писательские опыты. Один из портсмутских журналов купил два его рассказа, а престижный «Корнхилл мэгазин» опубликовал очерк «Сообщение Хебекука Джефсона», заплатив автору целых 30 фунтов.
Вдохновленный успехом, Дойл без устали строчил статьи и памфлеты в газеты, рассылал по редакциям и издательствам свои рассказы и романы. Один из них – «Этюд в багровых тонах» – и положил начало многолетней эпопее Шерлока Холмса. Мысль написать детективный роман осенила Конана Дойла, когда он в очередной раз перечитывал Эдгара По – писателя, не только впервые запустившего в обиход слово «детектив» в рассказе «Золотой жук» (1843), но и сделавшего своего героя сыщика Дюпена главным персонажем истории. Таким Дюпеном у Дойла стал Шерлок Холмс – «детектив с научным подходом, который рассчитывает только на собственные способности и дедуктивный метод, а не на ошибки преступника или случай».
«Этюд в багровых тонах» долго гулял по редакциям, пока не попался на глаза супруге одного из издателей. Роман напечатали, а вскоре после публикации в 1887 году новый лондонский журнал «Стрэнд» заказал Дойлу еще 6 рассказов о сыщике. И тут началось невероятное: Шерлок Холмс настолько покорил публику, что та воспринимала его как реально живущего человека, во плоти и крови, с восхищением ожидая новых блистательных побед его острого интеллекта в борьбе с преступным миром. Тираж «Стрэнда» взлетел вдвое, а в день выхода очередного номера журнала у редакции толпилась огромная очередь жаждущих узнать о новых расследованиях независимого детектива-любителя. От Дойла требовали все больше историй о Холмсе, его слава росла, финансовое положение укрепилось, и в 1891 году он принял решение оставить врачебную практику, переехать в Лондон и сделать писательство основной профессией.

Дойл полон планов, с вдохновением берется за исторический роман. Теперь прославивший его Шерлок Холмс становится обузой, которая связывает писательскую свободу. К тому же читатели совсем обезумели – засыпают его письмами, адресованными сыщику, шлют подарки – струны для скрипки, трубки, табак, даже кокаин; чеки с крупными суммами в счет гонораров, уговоривая взяться за раскрытие какого-нибудь дела. Чтобы положить этому конец, Конан Дойл пишет «Последнее дело Холмса», где детектив, которого настойчиво ассоциировали с alter ego писателя, погибает в схватке с профессором Мориарти. Но не тут-то было: в редакцию хлынул поток писем, вокруг офиса собирались толпы с плакатами «Верните нам Холмса!», самые радикальные читатели привязывали к шляпам черные траурные ленточки, а самому писателю то и дело звонили домой с угрозами. Напрасно Дойл запрашивал заведомо несусветные гонорары, надеясь что «Стрэнд» отступит, – издатели были готовы платить любые деньги за новые рассказы о Холмсе и его верном друге докторе Ватсоне.
Скрепя сердце, писатель согласился воскресить своего героя – во многом из-за жены, на лечение которой уходили баснословные суммы. Артур не мог себе простить, что, будучи врачом, не заметил у Луизы симптомов туберкулеза. Специалисты дали ей жить три месяца – благодаря сверхдорогому лечению в Давосе, в Швейцарии Дойл сумел продлить жизнь супруги на 13 лет. В 1897 году 37-летний писатель встретил Джин Леки. В течение последующих 10 лет Артур разрывался между чувством долга к смертельно больной жене-инвалиду и любовью к молодой красавице. Терзаемый угрызениями совести, подавлял свою страсть и лишь спустя год после смерти Луизы женился на Джин.
Конан Дойл всегда бросался в гущу событий, пытаясь добиться истины и защитить ее: выступал со статьями, дискутировал, боролся за освобождение невинно осужденных, принимал участие в выборах в парламент, служил хирургом во время Бурской войны, постоянно разрабатывал предложения и новшества по улучшению состояния армии во время Первой мировой войны, был публицистом, правозащитником. Исторические романы Дойла, исследующие огромный временной диапазон, имели резонанс в обществе, а научно-фантастические повести «Затерянный мир» и «Отравленный пояс» произвели в те годы фурор. Король Эдуард VII пожаловал писателю рыцарское звание и титул сэра.
Когда в 1916 году в журнале, посвященном оккультным наукам, появилась статья с публичным признанием сэра Артура Конан Дойла в обретении «спиритической религии», это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Спиритуализм и раньше интересовал писателя, а когда оказалось, что у его второй жены Джин есть дар медиума, вера писателя обрела новое дыхание. Теперь гибель на фронте брата, сына и двух племянников, ставшая огромным потрясением в жизни Дойла, не казалась чем-то необратимым – ведь с ними можно было общаться, установить контакт. Чувство долга, всегда двигавшее этим сильным человеком, воздвигло перед ним новую миссию – облегчить страдания людей, убедить их, что между живыми и ушедшими в мир иной существует способ коммуникации.
Дойл знал, что его писательская известность привлечет людей, и, не щадя себя, бороздил континенты, читая лекции по всему миру. Верный Холмс и в этот раз пришел на помощь – сочинение новых рассказов о нем приносило деньги, которые писатель тут же бросал на финансирование своих пропагандистских туров. Журналисты изощрялись в издевках: «Конан Дойл сошел с ума! Шерлок Холмс утратил свой ясный аналитический ум и поверил в привидения». Но влекомому мессианским порывом Дойлу было плевать и на свою репутацию, и на уговоры друзей одуматься, и на насмешки недоброжелателей: главное – донести до людей учение, в которое он так истово верил. Этой теме он посвящает фундаментальный труд «История спиритуализма», книги «Новое Откровение» и «Страна туманов».
Неудивительно, что свой уход из жизни 7 июля 1930 года 71-летний писатель, убежденный в посмертном существовании личности, встречал словами: «Я отправляюсь в самое захватывающее и славное путешествие, каких еще не было в моей полной приключений жизни».
На похоронах в саду Дойлов царила приподнятая атмосфера: вдова писателя Джин была в ярком платье, особый поезд привез телеграммы и цветы, покрывшие ковром огромное поле рядом с домом. Одна из присланных телеграмм гласила: «Конан Дойл умер – да здравствует Шерлок Холмс!»

155 лет назад, 22 мая 1859 г., в семье одного ирландского алкоголика, потомка королей Генриха III и Эдуарда III , случилось прибавление. Младенцу будет суждено стать врачом-офтальмологом, китобоем, организатором горнолыжных курортов в Давосе, знатоком оккультных наук, виртуозом в игре на банджо и рыцарем. Крестили новорождённого именем Игнатий .

Впоследствии он предпочтёт называться иначе. Имя Артур было им унаследовано. Второе имя, архаичное Конан , он взял в честь дяди отца. Фамилия Дойл считалась одной из самых древних и почтенных в Ирландии и Шотландии. Теперь она ещё и самая знаменитая.

Автор бронежилета

Невероятное дело: чуть ли не самым главным из героев книг серии «Библиотека для школы и юношества» стал пьяница, наркоман, сомнительный делец и завзятый курильщик. Кто это? Позвольте! Ведь именно таков «мистер Черлок Гольмц», как называли «ведущего британского сыщика» в отечественных дореволюционных переводах. Трубки изо рта не выпускает, регулярно упарывается морфием и кокаином, а уж виски, портвейн и шерри-бренди проскальзывают даже в стерильных советских экранизациях.

Кто-нибудь помнит сэра Найджела Лоринга? Или персонажа с более чем странным именем Михей Кларк? Вряд ли. А вот Шерлок Холмс с нами всегда. Даже в пионерских лагерях. Андрей Макаревич в своих воспоминаниях писал: «Чаще всего в "страшных историях" перед сном рассказывали о приключениях человека по имени Шерлохомц».

• © www.globallookpress.com
• © www.globallookpress.com / Сэр Артур Конан Дойл. 1892 год.
• © www.globallookpress.com / Сэр Артур Конан Дойл. 1894 год.
• © Flickr.com / Arturo Espinosa
• © www.globallookpress.com / Сэр Артур Конан Дойл и Гарри Гудини. Работа не позднее 1930 год.
• © www.globallookpress.com / Сэр Артур Конан Дойл. 1911 год.
• © www.globallookpress.com / Сэр Артур Конан Дойл. 1921 год.

Между тем, если верить «серьёзным» критикам, мы должны помнить именно Найджела Лоринга. Потому что произведение «Белый отряд», главным героем которого является как раз-таки данный сэр, когда-то называли «лучшим историческим романом Англии, превосходящим даже "Айвенго" Вальтера Скотта ».

Михея Кларка не вспоминают вовсе. И совершенно зря. Этот персонаж достоин доброго слова хотя бы по той причине, что Конан Дойл в романе о его приключениях всячески воспевал «лёгкий нагрудный пуленепробиваемый доспех». Во время Первой мировой писатель вспомнит об этой идее и станет продавливать её в прессе. Результат — бронежилет, спасший немало жизней уже в наше время.

— Да-да, разумеется, — ответил наш классик. — Мы помним и профессора Челленджера из «Затерянного мира», и бригадира Жерара. Но только Шерлок Холмс стал героем для наших детей!

И, как будто в отместку за отповедь, Чуковский позже пригвоздил Дойла:

— Он не был великим писателем...

Сэр Артур Конан Дойл. 1922 год. Фото: flickr.com / Boston Public Library

Школьный Мориарти

Может, и не был. Однако имя Шерлок осталось несмываемым на скрижалях истории. И узнаваемым. А в жизнеописаниях автора Холмса теперь бережно сохраняют любые мелочи. И то, что в колледже самым нелюбимым предметом у маленького Артура была математика — вечные колы. И то, что в этом самом колледже его страшно доставали итальян-ские иммигранты, братья Мориарти. Отличный урок тем, кто устраивает из учёбы каторгу. А также тем, кто травит своих товарищей. Потому что именно так и появился на свет «гений преступного мира, профессор математики Мориарти». До появления Гитлера он был образцом «жесточайшего злодея» всех времён и народов.

Сэр Артур Конан Дойл в полевом госпитале во время Англо-бурской войны. работа не ранее 1899 года. Фото: www.globallookpress.com

Считается, что биография писателя — его книги. В случае сэра Игната это не совсем так. Много ли литераторов добровольно отправлялись на фронт? А Конан Дойл в самом начале Англо-бурской войны, будучи уже сорокалетним писателем с мировым именем, просится на передовую. И не куда-нибудь, а в Южную Африку.

Ему отказывают. И тогда он за свой счёт отправляется в самое пекло. И на свои же гонорары, в том числе и от надоевшего, ненавистного ему «мистера Холмса», организует образцовый полевой госпиталь. Между прочим, именно за эти военные труды, а вовсе не за литературу, Артур Конан Дойл получает рыцар-ское звание и орден Британской империи.

Вернувшись с войны, сэр Дойл остаётся притчей во языцех. Шутка ли — разменяв пятый десяток, быть сильнейшим боксёром-любителем Британской империи? И при этом ещё осваивать гоночные автомобили? И вычерчивать схемы аэропланов? И выдвинуть предложение о строительстве туннеля под Ла-Маншем?

Тогда его увлечения казались фантастикой. Но вспомним. Туннель под Ла-Маншем всё-таки построен. Пусть не по проекту Конан Дойла, но построен. На самолётах с фантастическим стреловидным крылом мы сейчас запросто летаем в отпуск. А ведь ещё на заре авиации такую форму крыла предложил именно он.

А ещё остаётся гениальный сыщик-наркоман, который никогда не произносил фразу «Ну это же элементарно, Ватсон!» Этим выражением мы обязаны актёру Василию Ливанову , которого тоже можно именовать «сэр».

Кстати, вполне официально — всех, кто удостоился ордена Британской империи, только так называть и полагается. А русский Холмс да и русский Ватсон в исполнении Виталия Соломина признаны лучшими в Европе. Не во всей, правда, Европе, а только лишь на континенте. Ну что ж. Англичане традиционно не признают водяных смесителей, правостороннего движения и прочих премудростей. Не очень-то они признают и реальные подвиги одного из самых своих прославленных сыновей. Будем помнить хотя бы мы.

… 13 июля 1930 года в лондонском Альберт-холле в присутствии восьми тысяч человек проходила поминальная панихида по Артуру Конан Дойлю , умершему несколько дней назад. В первом ряду сидела вдова сэра Артура леди Джин, а через кресло от нее их сын Дэнис. Место между ними оставалось свободным и предназначалось… Конан Дойлю.

«Леди и джентльмены! Прошу всех встать! - зазвучал под сводами зала грудной низкий голос медиума Эстелль Роберте. - Я вижу, как в этот самый момент в зал входит сэр Артур!» Раздались неистовые аплодисменты. Роберте мгновенно остановила их предостерегающим движением руки: «Вот сейчас сэр Артур опускается в кресло рядом со своей супругой леди Джин. О! Он просит меня передать для леди Джин одно сообщение!» Эстелль Роберте приблизилась к женщине и что-то прошептала ей на ухо. Та удовлетворенно улыбнулась, потом поднялась с места и вышла на авансцену. Толпа приветствовала ее стоя. Темноволосая, в строгом чёрном костюме и траурной шляпе вдова Конан Дойля держалась очень прямо, и во всей фигуре этой пятидесятивосьмилетней женщины сквозили достоинство и уверенность.

Леди и джентльмены, сэр Артур просит предложить вашему вниманию один эксперимент, - медленно и торжественно произнесла она. - Перед тем как покинуть наш мир, он передал мне вот этот конверт, запечатанный его личной печатью. - Леди Джин показала его публике, чтобы все могли удостовериться, что красная фамильная печать не сломана. - И сейчас, господа, дух сэра Артура продиктует Эстелль содержание своего послания, а мы с вами проверим, верно ли оно.

Эстелль Роберте стояла перед пустым креслом и кивала головой. Потом, встав рядом с леди Джин, она заявила, обращаясь к залу:

Текст письма такой: «Я победил вас, господа неверующие! Смерти не существует, как я и предупреждал. До скорой встречи!»

Леди Джин вскрыла конверт: на листе бумаги оказались именно эти слова.

… Артур Конан Дойль всегда поступал вопреки тому, чего от него ждали. Кроме того, его отличала катастрофическая неспособность мириться с монотонностью так называемой повседневности. Даже собственное имя - Артур Дойль - казалось ему слишком скучным, и, повзрослев, он стал употреблять свое второе имя Конан как часть фамилии. Возможно, в детстве мать «перекормила» Артура романтическими историями. Благодаря ежевечерним рассказам Мэри Дойль о путешественниках, благородных аристократах и преданных рыцарях Артур как-то забывал, что ни у него, ни у его сестер и брата нет таких красивых игрушек, как у соседских детей, что на нем заштопанные штанишки, а у их обеденного стола качается ножка. Он не вникал в смысл ужасного слова «неудачник», которым родственники называли его сутулого печального отца, прозябавшего на какой-то крохотной должности в государственно конторе столицы Шотландии Эдинбурга. Мальчик не понимал всей унизительности сравнения отца с родными братьям Чарльзом и Ричардом Дойлями, сделавшими отличные карьеры в Лондоне (один - блестящий ученый, другой - модный художник-иллюстратор).

Выйдя в 17 лет из закрытого учебного заведения братьев-иезуитов, суровой и беспощадной школы, где основным средством воспитания служила плетка, Артур сгорал от нетерпения поскорее самому пережить те невероятные приключения, о которых столько рассказывала мать и он сам читал у своих любимцев Майна Рида , Жюля Верна и Вальтера Скотта . Но оказалось, что у матери, вконец измотанной хозяйством, безденежьем и многочисленными детьми, отнюдь не романтические виды на будущее своего старшего сына. Она хотела, чтобы Артур приобрел солидную профессию: мать боялась, как бы его постигла участь отца, никчемного спивающегося бездельника, бросившего работу и ни с того ни с сего возомнившего себя художником. Подавив всплеск раздражения, Артур поступил на медицинский факультет Эдинбургского университета.

Но строптивость характера сына Мэри Дойль пришлось познать уже довольно скоро - осенью 1880-го, не закончив курса, Артур записался врачом на китобойное судно «Надежда», направлявшееся в сторону Гренландии. Команда состояла из пятидесяти моряков - шотландцев и ирландцев: рослых, бородатых и чрезвычайно свирепых на вид. Новичка, как водится, следовало «проверить», однако «молокосос» явно был к этому готов. Не успело судно выйти в море, как Артур уже сцепился на палубе с корабельным коком Джеком Лэмбом, ловкости которого позавидовала бы пантера. Они дрались самозабвенно и яростно, время от времени издавая воинственные кличи. Команда с интересом наблюдала за битвой, и когда Артур прижал Лэмба к доскам, победоносно сжимая его горло, моряки одобрительно загалдели: новичок-доктор был признан своим. Позднее Артур признался им, что, готовя себя к жизни путешественника, он предусмотрительно брал уроки бокса в школе иезуитов.

Вскоре капитан Джон Грей удвоил судовому доктору жалованье - тот охотился на тюленей и китов, ничуть не уступая в ловкости и сноровке бывалым морякам. Дойль рисковал жизнью с вызывающим изумление бесстрашием и однажды действительно чуть не погиб, сорвавшись с льдины в море. Артура спасло только то, что он успел ухватиться за плавник мертвого тюленя и товарищи быстро подняли его на судно. Охота на китов представляла собой еще более опасное, жестокое и выматывающее занятие. Даже когда кита с огромными трудностями удавалось, наконец, втащить на палубу, морской исполин все еще отчаянно боролся за жизнь; один удар его плавника мог разрезать человека пополам, и однажды такой удар чуть было не достался Конан Дойлю, но тот в последний момент успел с непостижимой, прямо-таки обезьяньей ловкостью увернуться.

Под этим ясным небом, среди освещенных белесым солнцем холодных арктических вод двадцатилетний Конан Дойль в полной мере осознал себя мужчиной, подтвердившим свое право на ту рискованную, полную опасностей и приключений жизнь, которую, с его точки зрения, только и можно было считать жизнью.

Вернувшись из своей первой экспедиции и с грехом пополам выдержав экзамен на степень врача, он уже через год завербовался на торговое судно «Маюмба», отплывающее на Африканский континент. Впечатления от этого путешествия не отпускали Конан Дойля до конца жизни, и много лет спустя они подвигнут его на создание фантастических романов. Артур своими глазами, наконец, увидел то, о чем раньше только читал в книжках: вековые леса с их могучими деревьями и ветвями, образующими сплошной зеленый шатер; чудовищных размеров ползучие лианы, яркие орхидеи, лишайник, золотую алламанду; в лесах таился целый мир переливчатых змей, обезьян, диковинных птиц - голубых, фиолетовых, пурпурных; кристально чистая вода в реках и озерах кишела рыбами всех цветов и размеров. Конан Дойлю довелось охотиться на крокодилов, несколько раз он чуть не стал добычей акулы, но презрение к смерти и какая-то особая врожденная везучесть помогали ему выйти невредимым даже из грозящих смертельной опасностью вод африканского побережья.

Две эти экзотические экспедиции только укрепили в молодом человеке страсть ко всему необычному, и потому, когда все-таки из-за материальных соображений пришлось заняться устройством своей врачебной карьеры, чувство, которое он при этом испытывал, было очень похоже на отвращение. Скрепя сердце Конан Дойль начал практику в небольшом городке Портсмуте, где жизнь была значительно дешевле, чем в Эдинбурге. Накоплений едва хватило на то, чтобы купить стол и стул в кабинет для приема больных. В его, так называемой спальне в углу лежал лишь соломенный матрац, на котором Артур спал, завернувшись в свое пальто. Начинающий доктор жил на шиллинг в день, из экономии бросил курить, а еду покупал в самых дешевых портовых магазинчиках.

Однако удача не изменила ему и на этот раз: вопреки всем прогнозам его врачебная практика начала расти. И вот уже в доме появились удобные кресла, резные столы, большие овальные зеркала, портьеры на окнах и даже домработница. Как-то само собой, так же как он обзаводился новой мебелью, Артур обзавелся и женой, - двадцатисемилетней сестрой своего пациента Луизой Хоукинс. Он вовсе не пылал к Луизе безумной страстью, просто к женатому доктору жители провинциального городка испытывали куда большее доверие. Весной 1886 года, когда они венчались, случайно оказавшаяся в церкви старушка, рассмотрев молодую пару, пробормотала себе под нос: «Ну и выбрал жену! Такой буйвол - такую мышку. Замучает ее совсем!» Старушку постарались вежливо вывести, но ее наблюдения были в точку: Луиза - крошечная, с добрым круглым безвольным лицом и покорными глазами, и Артур - почти двухметрового роста, мускулистый, с крупными чертами лица и воинственно закрученными кверху усами.

Разве мог Конан Дойль рассказать кому-нибудь, что, принимая пациентов, он томится, как тигр в клетке, что маленькая комнатка с низким потолком, где приходится проводить по десять часов в день, душит его, словно удавка на шее, что общество респектабельных врачей средней руки действует на него как снотворное. Ему нестерпимо хотелось на волю. И вновь, как в детстве, его свободолюбивая натура нашла прибежище в фантазиях: на сей раз Конан Дойль с головой погрузился в чтение детективных историй, по большей части слабых подражаний Диккенсу и Э. По . А однажды, шутки и развлечения ради, Конан Дойль попробовал сам написать детективный рассказ. Главным действующим лицом этой истории стал сыщик Шерлок Холмс, имя которого Конан Дойль позаимствовал у знакомого врача. Один из портсмутских журналов опубликовал рассказ и заказал новый - с тем же героем. Артур написал. Потом еще и еще. Когда у него скопилось приличное количество рассказов, он понял, что писательство доставляет ему почти такое же удовольствие, как путешествия.

4 мая 1891 года стало днем его нового рождения в прямом и переносном смысле слова. Несколько часов Артур в промокшей от пота полотняной рубашке метался по кровати в мучительной горячке. Луиза тихонько сидела у его постели, плакала и молилась: она знала, что муж находится между жизнью и смертью. У Артура была тяжелая форма инфлюэнцы, а спасительные антибиотики тогда ещё не были изобретены . Вдруг он притих, потом лицо больного прояснилось, и его озарила озорная улыбка. Артур протянул руку, взял лежавший рядом с его подушкой носовой платок и ослабевшей рукой подкинул его несколько раз к потолку. «Решено!» - слабым голосом, но как-то очень уверенно проговорил он. Луиза решила, что речь идет о выздоровлении. Больной еще несколько раз подкинул платок в каком-то детском восторге. «Не носить твидовый пиджак. Никого не принимать. Не выписывать пилюль», - бормотал он. И рассказал жене о только что принятом решении: он бросает медицину и будет писать. Луиза смотрела на него в немом изумлении - она очень плохо знала своего мужа. «Пакуй вещи! - скомандовал Конан Дойль, еще час назад находившийся при смерти. - Мы переезжаем в столицу».

Издатели лондонского журнала «Стрэнд Мэгазин», прочитав рассказы про Шерлока Холмса, быстро оценили, какое сокровище оказалось в их руках. С начинающим автором немедленно заключили контракт, ему был выдан внушительный аванс. Конан Дойль ликовал: останься он врачом, ему таких денег и за пять лет не заработать! В удобной квартире в самом центре Лондона он упивался сочинением все новых и новых историй про хитроумного детектива. Какие-то сюжеты брал из криминальной хроники, какие-то ему подсказывали друзья. Литературный Лондон отнесся к новоявленному собрату по перу весьма благосклонно. Джером К. Джером и создатель «Питера Пэна» Джеймс Мэтью Барри стали его близкими друзьями. Конан Дойлю не пришлось добиваться славы, оказалось достаточным лишь тихонько поманить ее пальцем. Тираж журнала с его именем, вынесенным на обложку, увеличился пятикратно.

Отныне ежевечерним развлечением семейства Артура - у него к тому времени уже родились дочь и сын - стало чтение бесчисленного количества писем, которые читатели адресовали Шерлоку Холмсу, считая его реальным лицом. Нередко вместе с посланиями приходили подарки для сыщика: приспособления для чистки трубки, струны для скрипки, табак. Однажды кто-то даже додумался прислать кокаин, который, как известно, любил нюхать знаменитый сыщик. Сотни женщин интересовались, не нуждаются ли мистер Холмс или доктор Ватсон в домработнице. Конан Дойль всерьез забеспокоился, когда в письмах стали обнаруживаться чеки на крупные суммы денег, люди посылали Холмсу гонорары, уговаривая его взяться за раскрытие какого-нибудь дело.

Как бы то ни было, но в планы судьбы отнюдь не входило предоставить Артуру Конан Дойлю время чересчур долго упиваться славой и благополучием. Два драматических события, произошедших в один год, почти полностью изменили писателя. Во-первых, у его жены Луизы обнаружили туберкулез и в весьма запущенной форме. Обратись она к докторам раньше, была бы надежда на выздоровление. Диагноз бросил Артура в краску стыда. Как же это он, врач, пропустил столь явные, очевидные симптомы?! Он таскал жену за собой, как удобное кресло, не обращая внимания на ее кашель, то в Швейцарию, потому что ему вздумалось покататься на коньках, то в Норвегию - пробежаться на лыжах… Неужели теперь Луиза обречена на смерть только из-за его преступного легкомыслия?

Второе обрушившееся на Конан Дойля несчастье оказалось еще горше: в октябре того же года умер его отец Чарльз Дойль. Умер не как подобает джентльмену - в собственной постели, окруженному семьей и заботой, а постыдно и унизительно - в доме для умалишенных, куда его упрятала жена Мэри, убежденная, что у мужа на почве алкоголизма развилась шизофрения: он якобы стал слышать «голоса». Артур тогда одобрительно отнесся к этому решению - он всегда стыдился отца и хотел, чтобы тот навсегда исчез из их жизни. Став же мало-мальски известным писателем и заботясь о своей репутации, он тем более предпочитал не вспоминать о родителе. После его смерти мать попросила Артура забрать из лечебницы личные вещи Чарльза. И тут совершенно случайно Конан Дойль обнаружил в отцовской тумбочке дневник, который несчастный вел, как выяснилось, почти до самой смерти.

Ни одна из прочитанных доселе книг не произвела на Конан Дойля такого впечатления, как эти записи. Слабовольный, отравленный пристрастием к спиртному, но при этом абсолютно вменяемый, с ясным умом и острой наблюдательностью человек горько сетовал: что же это за гуманное общество и что же это за опытные врачи, не способные или не желающие отличить алкоголизм от шизофрении? Что же это за родственники, стремящиеся поскорее избавиться от заблудшего человека? В дневнике, кроме того, содержалось множество талантливых рисунков. На одной из страниц Дойль с изумлением обнаружил обращение отца к нему, Артуру. Взывая к его образованности и познаниям в области медицины, Чарльз писал, что хотел бы открыть сыну одну «великую тайну»: на своем опыте он узнал, что душа продолжает жить и после смерти - ему якобы удалось войти в контакт со своими умершими родителями, которые и сообщили об этом сыну. В дневнике содержались призывы «исследовать эту заповеданную область человеческого сознания», чтобы мистически чутких людей отныне не считали неизлечимыми шизофрениками. И это писал его отец?! Отец, которого Артур представлял себе опустившимся полуобразованным алкоголиком, неспособным связать двух слов? Читая это своеобразное завещание, Конан Дойль испытывал ужасное волнение: ведь еще в Портсмуте он заинтересовался было спиритизмом, но не позволил себе увлечься, так как считал, что, возможно, в нем просто говорит наследственная шизофрения…

Болезнь жены, смерть отца и чтение этого дневника вызвали в душе Артура жестокую бурю чувств. А он-то смел считать себя рыцарем без страха и упрека! Разумеется, Луиза была немедленно отправлена в самый лучший легочный санаторий в Давосе, и Артур не жалел денег на то, чтобы облегчить ее участь (благодаря его заботам она проживет еще целых тринадцать лет.) А вот с тем, чтобы загладить вину перед отцом, дело обстояло сложнее. И Конан Дойль со страстью, с которой он, впрочем, брался за любое дело, набросился на изучение спиритической литературы.

Бушевавшая в нем злость на себя вылилась в весьма закономерный с точки зрения психологии порыв - в желание расправиться со своим «alter ego» - Шерлоком Холмсом и таким образом совершить символическое самоубийство. Артур больше не читал писем, адресованных сыщику. Теперь они приводили его в бешенство - не распечатывая, он яростно бросал их куда придется: в камин, в окно, в помойное ведро. Слава вдруг представилась ему в совершенно ином свете: он всего-навсего популярный писака дешевых детективных баек! Миру нет никакого дела до того, что вот уже несколько лет он работает над серьезными историческими романами!

В декабре 1893 года «Стрэнд Магазин» опубликовал «Последнее дело Холмса», в котором знаменитый сыщик безжалостной рукой своего создателя был отправлен на тот свет. В том же месяце двадцать тысяч человек отказались от подписки на журнал. Вокруг офиса редакции ежедневно собирались огромные толпы народа с лозунгами «Верните нам Холмса!» В доме Конан Дойля в Норвуде то и дело раздавались телефонные звонки с прямыми угрозами: если Шерлок Холмс не будет воскрешен из мертвых, его бессердечный создатель в ближайшее же время отправится вслед за ним.

Вполне вероятно, что Конан Дойль был бы не прочь разделить судьбу своего персонажа: его жизнь развалилась словно карточный домик - дети отныне воспитывались у родственников, а жена, превратившаяся из пухленького румяного создания в бледный призрак с блуждающей на губах вымученной улыбкой, проводила свои дни в кресле давосского санатория.

Навещая Луизу, Конан Дойль избегал смотреть ей в глаза и, держа ее похудевшую руку в своей, думал о том, что предпочел бы умереть сам, чем наблюдать за этим ужасным мучительным угасанием. Именно в этот период он стал надолго уходить в очень опасные альпинистские экспедиции, потом на много месяцев уехал в Египет. С группой отчаянных смельчаков Дойль отправился на весьма рискованные розыски древнего коптского монастыря. Они 80 километров шли по выжженной пустыне; в какой-то момент их бросили даже местные проводники, и Конан Дойль лично возглавил экспедицию.

Однако главное испытание ждало Конан Дойля вовсе не среди отвесных горных скал и безводных пустынь. Спокойным грациозным шагом приблизилось оно к Артуру в образе двадцатичетырехлетней шотландки Джин Леки, и при виде этой неожиданной напасти с пышными темными волосами и лебединой шеей у Конан Дойля замерло в груди, словно он стоял над пропастью на опасном перевале, а не находился в Лондоне, на скучном званом обеде у своего издателя.

Джин засмеялась какой-то его шутке - искренне, беззаботно. Почти разучившийся улыбаться Артур услышал в ее смехе что-то очень и очень теплое, даже родное, и без причины рассмеялся в ответ. Потом, потянувшись, чтобы передать ей какое-то блюдо, он опрокинул содержимое на белоснежную скатерть. И, глядя в веселые глаза Джин, рассмеялся опять. Диагноз был предельно ясен: любовь с первого взгляда. Причем взаимная.

Осознав, что с ним произошло, Конан Дойль не испытал ни душевного подъема, ни просто радости или облегчения, как можно было бы ожидать, - только бескрайнее, как океан, отчаяние.

«Ты должна очень ясно себе представлять, - говорил он Джин, чеканя каждое слово, - что я никогда не оставлю Луизу. И ни при каких обстоятельствах не разведусь с ней. Пока она жива, я не смогу принадлежать тебе ни в каком смысле. Ни в каком, ты меня понимаешь?» «Да, но кроме тебя я никогда ни за кого не выйду», - последовал столь же определенный ответ.

Что им, собственно говоря, мешало попросту стать любовниками? Лондонская литературная богема вряд ли осудила бы их связь: многие писатели, в том числе Диккенс и Уэллс, имели романы на стороне. Но Конан Дойль не причислял себя к богеме и по-прежнему считал себя джентльменом. Человек чести, говорил он, - это тот, кто, выбирая между чувством и долгом, без колебаний отдаст предпочтение последнему. А Конан Дойль и так упрекал себя слишком во многом.

Разразившаяся англо-бурская война явилась для писателя настоящим избавлением - и от частых посещений санатория, где в пропахшей лекарствами комнате тихо угасала Луиза, и от внимательных, все понимающих глаз Джин. Не теряя времени, Конан Дойль записался на фронт добровольцем. Он вовсе не был милитаристом и колонистом, как, скажем, Киплинг ; просто Артур считал себя патриотом, и долг врача призывал его находиться на передовой. По своему обыкновению он неизменно оказывался в самых горячих точках и на линии огня; за участие в этой войне Эдуард VII пожаловал ему титул «сэра».

После войны Конан Дойлю пришлось вновь задуматься о заработке - давали о себе знать инфляция и сильно увеличившиеся расходы на лечение Луизы. Верные деньги ему приносил только один персонаж - Шерлок Холмс. Ни исторические, ни социально-бытовые его романы особенным успехом у публики не пользовались. За воскрешение Шерлока Холмса сэру Артуру обещали беспрецедентную по тем временам сумму - 100 фунтов стерлингов за 1000 слов. Конан Дойль был в замешательстве: он не имел ни малейшего понятия, каким образом правдоподобно вернуть этого сукина сына Холмса с того света. Решение неожиданно предложила Джин.

Однажды он позвал её прокатиться на автомобиле . Тогда автомашин было еще немного, и его предложение показалось девушке весьма экзотичным, обещавшим массу острых ощущений. В Бирмингеме они торжественно уселись в новехонькую «Уолсли». Конан Дойль, одетый, как полагалось, в длинный плащ, кепку и защитные очки, почел за лишнее поставить свою спутницу в известность, что еще никогда не пробовал управлять автомобилем. Для дебютанта он справлялся с задачей довольно лихо, хотя Джин всякий раз вскрикивала, когда машина подпрыгивала на ухабистой дороге. Стараясь ее отвлечь, Артур стал жаловаться на то, что не знает, как воскресить Холмса. И вдруг Джин сказала: «Стоп! Я кажется придумала!» От неожиданности Конан Дойль нажал не на тормоз - это было бы полбеды, - а на газ, и машина врезалась в плетущуюся впереди повозку. Через секунду Артуру и Джин пришлось укрываться от града неожиданных ударов: с повозки на них посыпалась репа. «Почему же ты не говоришь, что придумала?» - нетерпеливо спросил Конан Дойль, отбивая репную атаку. «Баритсу, - торжественно и загадочно проговорила Джин. - Баритсу…»

Конан Дойль действительно воспользовался советом Джин: теперь уже всем известно, как Холмсу благодаря владению тем самым баритсу, то есть приемами японской борьбы, удалось избежать смерти, только лишь инсценировав ее.

А потом случилась самая страшная ночь в жизни Конан Дойля - ночь на 4 июля 1906 года, когда умирала Луиза. Это происходило в Лондоне, в их доме в пригороде Норвуд. Луиза отчаянно, безумно боялась смерти. Она лежала на простынях с белым восковым лицом, вцепившись в руку мужа, словно хотела забрать его с собой. Он с ужасом наблюдал ее агонию и, пока еще жена была в сознании, торопливо, боясь не успеть и жалея, что не догадался сделать этого раньше, рассказывал Луизе о том, что узнал из дневника отца и прочитанных книг: что смерти нет, что как только она уйдет, он обязательно с ней свяжется, о том, как она нужна ему там. «Обещай мне…» - прошептали ее посиневшие губы. Но что именно пообещать, сказать Луиза не успела.

Через год после кончины супруги Конан Дойль женился на Джин Леки. В общей сложности она ждала его целых десять лет. Их семейная жизнь со стороны могла бы показаться сказочно идилличной: трое очаровательных детей, красивый дом в одном из самых живописных местечек Сассекса, богатство, слава. Доход семье теперь приносил не только верный Холмс - в театре шли пьесы Конан Дойля, кинокомпании покупали права на экранизацию его произведений; имели успех и некоторые его фантастические романы, особенно «Затерянный мир». Конан Дойль был не просто известным писателем - он стал национальным достоянием Англии.

Однако эта устроенная, пасторальная жизнь стала как-то исподволь разрушаться, словно песчаная насыпь, которую подмывает вода. Всем, кто был знаком с сэром Артуром, мало-помалу начинало казаться, что знаменитый писатель… попросту сходит с ума. Первое недоумение вызвало его публичное выступление в 1917 году, в котором Конан Дойль в резких выражениях отрекся от католицизма, объявил о своем официальном обращении в «спиритическую религию», заявив, что он, наконец, получил «неоспоримые доказательства» своей правоты.

… В наглухо зашторенной комнате отеля «Амбассадор» в Атлантик-Сити собралась странная компания: Конан Дойль, его жена Джин и знаменитый иллюзионист Гарри Гудини. Последний чрезвычайно интересовался спиритизмом, тем более что его выдающиеся способности часто приписывали контакту с потусторонней силой. Медиумом должна была выступить Джин. С недавнего времени у нее обнаружились способности к автоматическому письму.

Джин в глухом темном платье сидела в стороне от мужчин в кресле. Вдруг у нее закрылись глаза и тело начало содрогаться в каких-то странных конвульсиях - она впала в транс. Чуть позже Джин сообщила, что ей удалось войти в контакт с духом Кингсли, сына Конан Дойля от Луизы, недавно погибшего на фронте Первой мировой войны. «Нельзя ли у него узнать что-нибудь про мою покойную мать?» - с трудом переборов волнение, попросил Гудини. «Задавайте вопросы», - глухо отозвался Конан Дойль. «Спросите для начала, почему моя мать оставила такое странное завещание?» Полученный ответ так потряс Гудини, что он, опрокинув стул, опрометью выскочил из комнаты. Сэр Артур и Джин, как ни в чем не бывало, продолжили общение с Кингсли. Именно этот сеанс, по словам Конан Дойля, предоставил ему те самые «неоспоримые доказательства», которые он искал уже столько лет. Тем не менее, меньше чем через месяц в газете «New York Sun» Гудини подверг спиритизм самой уничижительной критике, назвав Джин шарлатанкой, а Конан Дойля как минимум доверчивым простофилей.

Именно это мнение о писателе все больше распространялось в обществе. К середине 20-х годов он стал всеобщим посмешищем, от него постепенно отвернулось большинство друзей. И Джером К. Джером, и Джеймс Бэрри уже не гнушались поливать грязью как сэра Артура, так и его убеждения. Но, как всегда, Конан Дойль шел всем наперекор. Вплоть до 1927 года он продолжает сочинять истории про Шерлока Холмса, но уже с одной-единственной целью - заработать деньги на свои бесконечные пропагандистские поездки. В бесчисленном количестве городов Европы и Америки, где он выступает, на него собираются поглазеть тысячи людей. Те, кто видит его впервые, испускают вздох разочарования, когда этот грузный седовласый человек с нелепо висящими усами взбирается на сцену - он ни капельки не похож на Шерлока Холмса, которого обыватели рассчитывали увидеть. В нем нет ни аристократичной худобы, ни утонченности, его голос лишен сдержанно-ироничных модуляций. Немного послушав его возбужденную хриплую речь, публика начинает свистеть, улюлюкать и топать ногами.

Единственный, кто всегда и во всем поддерживает сэра Артура, - это его жена. Весной 1930 года семидесятиоднолетний Конан Дойль, позвав Джин к себе в кабинет и тщательно прикрыв двери, торжественно заявил, что собирается сообщить ей самую важную новость в своей жизни. «Мне стало известно, что я покину этот мир 7 июля. Пожалуйста, сделай все необходимые приготовления». Джин, в отличие от бедной Луизы, хорошо знала своего мужа и не задала ни единого лишнего вопроса.

В конце июня у Конан Дойля случился первый инфаркт. Через день, не обращая внимания на боли в сердце, он выступил с прощальной лекцией перед огромной толпой в лондонском Куинс-холле.

В ночь на 7 июля ни он, ни Джин ни на минуту не сомкнули глаз - они о чем-то долго говорили, потом просто сидели, взявшись за руки. Конан Дойль был очень бледен, но бодр и абсолютно спокоен. В семь часов утра он попросил Джин открыть все окна. В половине восьмого утра у него случился повторный инфаркт. Немного придя в себя, он попросил жену помочь ему пересесть в кресло перед окном. «Не хочу умирать в постели, - невозмутимо заявил он Джин. - Может, еще успею напоследок немного полюбоваться пейзажем». Около восьми часов утра сэр Артур Конан Дойль тихо и незаметно пересек границу, как он сам любил выражаться, между проявленным и непроявленным бытием, и взгляд его был устремлен на уходящие за горизонт пышно зеленеющие равнины, которые он всегда так любил…

хостинг для сайтов Langust Agency 1999-2019, ссылка на сайт обязательна

Ему довелось быть врачом, спортсменом, участвовать в войне, добиваться освобождения невинно осужденных людей, бороться за вакцинацию, тестировать новые лекарства, писать научные труды, исторические и научно-фантастические романы, читать лекции… И все это — помимо создания бессмертного образа Шерлока Холмса. Собственные убеждения и честь всегда были для этого рыцаря без страха и упрека дороже общественного мнения. «Сэр Артур Конан Дойл был человеком большого сердца, большого роста и большой души», - сказал о нем Джером К. Джером.

Восемь тысяч человек - мужчины в вечерних костюмах и женщины в длинных строгих платьях - 13 июля 1930 года собрались в Лондонском Королевском Альберт-холле, чтобы почтить память скончавшегося 5 дней назад сэра Артура Конан Дойла. За эти дни в газетах появилось множество статей под броскими заголовками: «Леди Дойл и ее дети ожидают возвращения духа Конан Дойла», «Вдова уверена, что вскоре получит сообщение от мужа», в газете «Дейли Геральд» написали о секретном коде, который перед смертью дал жене писатель, чтобы избежать обмана со стороны медиума, вступившего с ним в контакт. Среди публики было множество тех, кто не понимал, как мог знаменитый автор приключений о Шерлоке Холмсе, доктор медицины и материалист, стать одним из самых известных в мире пропагандистов «спиритической религии». И сегодня сэр Артур должен был явиться в этот переполненный зал и разрешить противоречие своей жизни.

Шуршание шелка и взволнованный шепот стихли, когда появилась леди Конан Дойл. Она шла, величественно подняв голову, в окружении своих сыновей Адриана и Дениса, дочери Джин и приемной дочери Мэри. Джин села рядом с детьми на сцене, но одно из кресел, между ней и Денисом, осталось пустым. На нем висела табличка «Сэр Артур Конан Дойл». На сцену вышла миссис Робертс, хрупкая женщина с огромными карими глазами, - известный медиум. Сеанс начался - сощурив глаза и вглядываясь в даль, словно моряк на палубе корабля, угадывающий линию горизонта во время шторма, миссис Робертс разразилась монологом, передавая сидящим в зале людям сообщения от вступивших с ней в контакт духов. Прежде чем указать, к кому именно дух обращается, она описывала одежду ушедших из жизни, их привычки, родственные связи, факты и мелочи, которые могли быть известны только родным. Но когда возмущенные скептики стали покидать зал, миссис Робертс воскликнула: «Леди и джентльмены! Вот он, я его снова вижу!» В звенящей тишине все взоры оказались снова прикованы к пустому креслу. А медиум в состоянии транса быстрым захлебывающимся голосом выкрикивала: «Он был здесь с самого начала, я видела, как он сел в кресло, он поддерживал меня, давал мне силы, я слышала его незабываемый голос!» Наконец, миссис Робертс повернулась к леди Джин: «Дорогая, у меня есть для вас сообщение». В глазах миссис Дойл появилось отстраненно-сияющее выражение, а на губах промелькнула улыбка удовлетворения. Сообщение от Дойла потонуло в шуме и грохоте, возбужденных криках и звуках органа - кто-то решил прервать эту сцену музыкальными аккордами. Леди Дойл отказалась разглашать слова, которые передал ей муж в тот вечер, она лишь повторяла: «Поверьте, я видела его так же явственно, как сейчас вижу вас».

Кодекс чести

«Артур, не перебивай меня, а лучше повтори еще раз: кем приходился твой родственник сэр Денис Пэк Эдуарду III? Когда Ричард Пэк женился на Мэри из ирландской ветви нортумберленских Перси, в третий раз породнив нашу семью с королевской? А теперь посмотри на этот герб - это оружие Томаса Скотта, твоего великого дядюшки, который был в родстве с сэром Вальтером Скоттом. Не забывай об этом, мой мальчик», - во время этих уроков геральдики и рассказов матери о генеалогическом древе их древнего ирландского рода сердце Артура сладко замирало от восторга и волнения. …Мэри Фойли вышла замуж в 17 лет за Чарлза Дойла - младшего сына известного художника, первого английского карикатуриста Джона Дойла. Чарлз приехал из Лондона в Эдинбург на работу в одну из государственных контор и остановился в качестве постояльца в доме ее матери. Он уехал в далекую от светской жизни столицу Шотландии, чтобы выйти наконец из тени своего отца и двух успешных братьев. Один из них, Джеймс, был главным художником юмористического журнала «Панч», издавал собственный журнал и иллюстрировал произведения Уильяма Теккерея и Чарлза Диккенса. Генри Дойл стал директором Национальной художественной галереи Ирландии.

К Чарлзу судьба была менее благосклонна. В Эдинбурге он получал чуть больше 200 фунтов в год, занимался рутинной бумажной работой и даже не умел толком продать свои акварельные рисунки, талантливые и полные причудливой фантазии.

Из 9 детей, которых родила ему жена, в живых осталось семеро, Артур появился в 1859 году и был их первым сыном. Мать все душевные силы тратила на то, чтобы привить ему понятия о рыцарском поведении и кодексе чести. Реальная же картина в доме Дойлов была далеко не столь возвышенна. Чарлз, меланхоличный от природы, пассивно наблюдал, как его жена безуспешно борется с нищетой. После визита друга лондонских Дойлов - Теккерея, когда Чарлз не смог как следует принять почетного гостя, он окончательно впал в депрессию и пристрастился к бургундскому. К счастью, его богатые родственники прислали деньги, чтобы Мэри могла отправить 9-летнего сына в Англию, в закрытую школу иезуитов в Стонихерсте, подальше от непутевого отца - малоподходящего образа для подражания.

Семейный портрет. 1904 год. Артур Конан Дойл в верхнем ряду пятый справа. Мэри Фойли, мать писателя, в центре первого ряда.

Университеты

В школе, а затем в Колледже иезуитов Артур провел 7 лет. Здесь царили суровая дисциплина, скудная пища и жестокие наказания, а догматизм и сухость преподавателей превращали любой предмет в набор унылых и скучных банальностей. Выручали привитая матерью любовь к чтению и занятия спортом. Закончив учебу с отличием, Артур вернулся домой и под влиянием матери решил получить медицинское образование - благородная миссия доктора как нельзя лучше подходит мужчине, в чьи намерения входит достойное исполнение своего долга. Тем более теперь, когда отца отправили в лечебницу для алкоголиков, а после - в еще более горестное заведение - приют для умалишенных…

Эдинбургский университет, похожий на мрачный средневековый замок, славился своим медицинским факультетом. Вместе с Дойлом здесь учились Джеймс Барри (будущий автор «Питера Пэна») и Роберт Льюис Стивенсон . Среди профессоров блистали Джеймс Янг Симпсон, впервые применивший хлороформ, сэр Чарлз Томпсон, недавно вернувшийся из знаменитой зоологической экспедиции на судне «Челленджер», Джозеф Листер, снискавший славу в борьбе за антисептики и возглавлявший кафедру клинической хирургии. Одним из самых сильных впечатлений университетской жизни были лекции известного хирурга профессора Джозефа Белла. Орлиный нос, близко посаженные глаза, эксцентричные манеры, решительный острый ум - этот человек станет одним из главных прототипов Шерлока Холмса . «Ну же, господа студенты, используйте не только ваши научные познания, но и уши, нос и руки…» - говорил Белл и приглашал в огромную аудиторию очередного пациента. «Итак, перед вами бывший сержант Хайлендского полка, недавно вернувшийся с Барбадоса. Откуда я знаю? Этот уважаемый господин забыл снять шляпу, потому что в армии это не принято, и еще не успел привыкнуть к цивильным манерам. Почему Барбадос? Да потому, что симптомы лихорадки, на которые он жалуется, характерны для Вест-Индии». Дедуктивный метод выявления не только болезни, но и профессии, происхождения и особенностей личности пациента приводил в изумление студентов, готовых недоедать, лишь бы попасть к Беллу на его почти магическое представление.

За каждую лекцию в университете нужно было платить деньги, и немалые. Из-за отсутствия их Артуру пришлось каждый из четырех лет учебы сокращать вдвое, а в каникулы заниматься скучнейшей и неблагодарной работой - разливать и расфасовывать микстуры и порошки. Ни секунды не раздумывая, на третьем году обучения он согласился занять место судового хирурга на китобойном судне «Надежда», отправлявшемся в Гренландию. Ему не пришлось применять свои медицинские познания, зато наравне со всеми Артур участвовал в ловле китов, ловко орудовал гарпуном, подвергая себя смертельной опасности вместе с другими охотниками. «Я стал взрослым мужчиной на 80 градусах северной широты», - с гордостью скажет Артур по возвращении матери и отдаст ей заработанные 50 фунтов.

Доктор Дойл

Казалось, даже от яркого огня в камине внезапно повеяло холодом. Джеймс и Генри Дойл - дядюшки Артура - застыли с окаменевшими от разочарования и обиды лицами. Только что племянник не просто отказался от помощи, предложенной из самых добрых побуждений, но и невероятным образом оскорбил их религиозные чувства. Они готовы были найти ему в Лондоне место врача, используя свои обширные связи, только с одним условием - он станет католическим доктором. «Вы сами бы посчитали меня последним негодяем, согласись я, будучи агностиком, лечить пациентов и не разделять с ними их убеждений», - с совершенно неуместной горячностью заявил им Артур. Бунт против религиозного воспитания в школе иезуитов, изучение медицины в одном из самых прогрессивных тогда университетов Европы, внимательное чтение работ Чарлза Дарвина и его последователей - все это повлияло на то, что к 22 годам Артур перестал считать себя верующим католиком.

…На ступеньках кирпичного дома высокий человек в длинном плаще в слабом синеватом свете маленького газового фонаря натирал новенькую медную табличку с надписью «Артур Конан Дойл, доктор медицины и хирург». Артур приехал в портовый город Портсмут, чтобы начать здесь оседлую жизнь и попытаться создать свою практику. Он не мог себе позволить нанять служанку, а потому только под покровом темноты занимался хозяйственными делами: нехорошо, если будущие пациенты увидят доктора, сметающего грязь с крыльца или покупающего себе продукты в бедных портовых лавчонках города. За несколько месяцев пребывания в городе единственным пациентом стал крепко подвыпивший моряк - он прямо под окнами его дома пытался поколотить свою жену. Вместо этого ему самому пришлось уворачиваться от крепких кулаков выскочившего на шум разгневанного доктора. На следующий день моряк пришел к нему за врачебной помощью. В конце концов, Артур понял, что бессмысленно целыми днями караулить пациентов. Никто не постучит в дверь неизвестного доктора, нужно становиться публичным человеком. И Дойл стал членом боулинг-клуба, крикетного клуба, играл в бильярд в находящейся неподалеку гостинице, помог организовать в городе футбольную команду, и главное - вступил в Литературное и Научное общество Портсмута. Часто в это время его рацион состоял из хлеба и воды, а тонкие кусочки бекона он научился, экономя газ, поджаривать в пламени газового фонаря. Но дела пошли в гору. Пациенты потихоньку начали прибывать. А сочиненные между делом рассказы «Мой друг убийца» и «Капитан полярной звезды» были куплены одним из портсмутских журналов по 10 гиней за каждый. Вдохновленный первым успехом, новоиспеченный писатель творил с сумасшедшей скоростью, затем сворачивал листки бумаги в картонные цилиндры и отправлял в разные журналы и издательства - чаще всего эти литературные «посылки» бумерангом возвращались к автору. Но однажды в 1883 году престижный «Корнхилл мэгазин» (в его редакции гордились тем, что печатают не дешевое бульварное чтиво, а настоящие образцы литературы) опубликовал (правда, анонимно) очерк Дойла «Сообщение Хебекука Джефсона» и заплатил автору целых 30 фунтов. Сочинение недоброжелатели приписали перу Стивенсона, а критики сравнили с Эдгаром По. И это, по сути, было признанием.

Туи

Однажды знакомый доктор попросил Артура посмотреть пациента, страдающего тяжелыми приступами горячки и бреда. Дойл подтвердил диагноз - юный Джек Хоукинс умирал от церебрального менингита. Его мать и сестра не могли найти квартиру - никто не хотел принимать больного жильца. Дойл предложил им занять несколько комнат в его доме. Смерть Джека, для которого он сделал все что смог, тяжело подействовала на впечатлительного доктора. Отдушиной была лишь благодарность в печальных глазах его сестры Луизы. Худенькая 27-летняя девушка с удивительно спокойным и мягким нравом пробудила в нем желание защитить ее, взять под свою опеку. Ведь он был сильным, а она - беспомощной. Рыцарские намерения лежали и в основе чувств, которые Артур искренне принял за любовь к Туи (как он станет называть Луизу). К тому же женатому доктору в провинциальном обществе гораздо легче завоевать доверие пациентов, а уж Артуру давно пора было обзавестись женой - ведь в силу воспитания и принципов, темпераментный и полный жизненных сил, он мог себе позволить в женском обществе разве что галантные ухаживания. Мэри Дойл одобрила выбор сына, и свадьба состоялась в мае 1885 года. После женитьбы умиротворенный Артур начал еще активнее сочетать врачебную практику и сочинительство. Уже тогда в нем проснулся общественный деятель и пропагандист: Дойл не ленился писать в газеты письма, статьи и памфлеты, дискутируя о ценности американских медицинских дипломов, строительстве городской площадки для отдыха или пользе вакцинации. В медицинские журналы он отправлял статьи, посвященные серьезным медицинским проблемам. Но не стремление сделать ученую карьеру, а лишь желание добиться истины и защитить ее заставляло Артура штудировать толстые тома и даже добровольно выступать в роли подопытного кролика: он несколько раз тестировал лекарства, еще не занесенные в Британскую Фармакологическую Энциклопедию.

Как покончить с Холмсом

Идея написать детективную историю пришла Конан Дойлу, когда он перечитывал своего любимого Эдгара По, ведь именно он впервые не только ввел в обиход слово «детектив» (в 1843 году в рассказе «Золотой жук»), но и сделал своего сыщика Дюпена главным действующим лицом повествования. Артур пошел дальше По, его Шерлока Холмса воспринимали не как литературного персонажа, а как реально существующего человека, из плоти и крови, «детектива с научным подходом, который рассчитывает только лишь на собственные способности и дедуктивный метод, а не на ошибки преступника или случай». Его герой станет расследовать преступление теми же методами, какими доктор Джозеф Белл выявлял болезнь и ставил диагноз. «Этюд в багровых тонах» сначала испытал судьбу множества ранних рассказов Дойла - почтальон исправно возвращал ему слегка обтрепанные картонные цилиндры. Лишь одно издательство согласилось опубликовать рассказ только потому, что он понравился жене издателя. Однако недавно появившийся в Лондоне журнал «Стрэнд» вскоре после этой публикации в 1887 году заказал писателю еще 6 рассказов о сыщике (они появились между июлем и декабрем в 1891 году) и не прогадал. Тираж журнала с 300 тысячами экземпляров увеличился до полумиллиона. С раннего утра в день выхода очередного номера около здания редакции собирались огромные очереди. На пароме, пересекавшем Ла-Манш, англичан теперь можно было узнать не только по клетчатым макинтошам, но и по зажатым под мышкой журналам «Стрэнд». Редактор заказал Дойлу еще 6 рассказов о Холмсе. Но тот ответил отказом. Его ум был занят совершенно другим - он писал исторический роман. Через своего агента он решил потребовать 50 фунтов за рассказ, уверенный, что это слишком высокая цена, но получил немедленное согласие и вынужден был снова приняться за Шерлока Холмса. Но всю жизнь Конан Дойл будет считать именно жанр исторического романа самым важным в своей литературной карьере. «Мика Кларк» (о борьбе английских пуритан времен короля Якова II), «Белый отряд» (романтическая эпопея из времен средневековой Англии XIV века), «Сэр Найджел» (исторический сиквел «Белого отряда»), «Тень великого человека» (о Наполеоне). Самые добродушные критики недоумевали: неужели Конан Дойл всерьез возомнил себя историческим романистом? А для него самого грандиозный успех лаконичных историй о Холмсе был лишь делом рук ремесленника, но не настоящего литератора…

В мае 1891 году Конан Дойл в течение недели находился между жизнью и смертью. В отсутствие антибиотиков инфлюэнца была настоящей убийцей. Когда сознание немного прояснялось, он размышлял о своем будущем. То, что бедная Луиза приняла за очередной приступ горячки, было на самом деле моментом кризиса не только в медицинском смысле. Выздоровев, Артур сообщил Луизе, что они уезжают из Портсмута в Лондон и он становится профессиональным писателем.

Теперь ему мешал только Шерлок Холмс, тот самый, кто принес ему славу и богатство, позволил стать главой и опорой семьи. «Он отрывает меня от гораздо более важных дел, я намереваюсь с ним покончить», - жаловался Дойл матери. Мать, страстная поклонница Холмса, умоляла сына: «Ты не имеешь права его уничтожить. Ты не можешь! Ты не должен!» Да и редакция «Стрэнда» потребовала еще рассказов. Артур снова отказался, на всякий случай попросив тысячу фунтов за дюжину - неслыханный по тем временам гонорар. Условия были приняты, и он не мог подвести издателя.

Особый дар

В августе 1893 года Луиза стала кашлять и жаловаться на боли в груди. Муж пригласил знакомого врача, и тот однозначно констатировал - туберкулез, причем так называемый галопирующий, а это означало, что ей осталось жить не больше 3-4 месяцев. Глядя на осунувшуюся бледную жену, Дойл сходил с ума: как он, врач, не мог сам распознать признаки болезни гораздо раньше? Чувство вины катализировало энергию и страстное желание спасти жену от неминуемой смерти. Дойл бросил все дела и увез Луизу в легочный санаторий в швейцарском Давосе. Благодаря правильному уходу и колоссальным средствам, которые он тратил на ее лечение, Луиза прожила еще 13 лет. С болезнью жены совпало известие об одинокой смерти отца в частном отделении больницы для умалишенных. Конан Дойл поехал туда, чтобы забрать его вещи, и обнаружил среди них дневник с записями и рисунками, которые потрясли его до глубины души. Пожалуй, это стало вторым поворотным моментом в его судьбе. Чарлз обращался к сыну и печально шутил, что только ирландское чувство юмора могло приписать ему безумный диагноз лишь потому, что он «слышит голоса».

Между тем в Лондоне народ бурлил от негодования - в «Стрэнде» появилось «Последнее дело Холмса». Сыщик погиб в схватке с профессором Мориарти над Райхенбахским водопадом, которым Дойл недавно любовался в Швейцарии, когда ездил к жене. Некоторые особенно радикально настроенные читатели привязали к своим шляпам черные траурные ленточки, а редакцию журнала беспрерывно атаковали письмами и даже угрозами. В определенном смысле убийство Холмса психологически хоть немного облегчило душевное состояние Дойла, словно вместе с Холмсом, которого так навязчиво принимали за его alter ego, в пропасть свалилась часть тяжелой ноши, которую нес Артур. Это было своего рода бессознательное самоубийство. Один из критиков в конце жизни писателя не без горькой проницательности заметил, что после убийства Холмса сам Конан Дойл уже никогда не будет прежним… Даже после того, как вновь вернет его к жизни.

Джин Леки. Фото 1925 года

Победить демонов

А пока судьба уготовила ему еще одно испытание. 15 марта 1897 года 37-летний Дойл в доме своей матери встретил 24-летнюю Джин Леки, дочь богатых шотландцев из древнего рода, восходящего своими корнями к знаменитому Роб Рою. Огромные зеленые глаза, волна темно-русых, отливающих золотом кудрей, тонкая нежная шея - Джин была настоящей красавицей. Она училась пению в Дрездене и обладала чудесным меццо-сопрано, была отличной наездницей и спортсменкой. Они полюбили друг друга с первого взгляда. Но ситуация была безнадежной и потому особенно тягостной - конфликт между чувством долга и страстью никогда еще с такой разрушительной силой не терзал его душу. Он не имел права даже помыслить о разводе с женой-инвалидом, не мог и стать любовником Джин. «Мне кажется, ты придаешь чересчур много значения тому, что ваши отношения могут носить только платонический характер. Какая разница, если ты больше все равно не любишь жену?» - спросил его однажды муж сестры. Дойл прокричал в ответ: «Это разница между невиновностью и виной!» Он и так слишком во многом себя упрекал и все яростнее боролся с демонами, пытавшимися пробить брешь в его рыцарской кольчуге верности. Луиза не беспокоила мужа, стоически переносила страдания, но Артур не мог себя заставить подолгу вдыхать запах лекарств, он метался как тигр в клетке, здоровый, переполненный энергией, добровольно обрекший себя на воздержание.

Чтобы избавиться от депрессии, он заполнял все свободное время разнообразными делами. То, чем он в те годы занимался, кажется, с лихвой хватило бы на несколько жизней. Когда к нему обратился некий Джордж Эдалджи, приговоренный к пожизненной каторге за порчу скота, Конан Дойл сумел доказать его невиновность. А потом занялся другим делом - Оскара Слейтера. Игрок и авантюрист, он был напрасно, как показало проведенное Дойлом вместе с его адвокатом расследование, обвинен в убийстве пожилой леди. Артур совершал опасные альпинистские экспедиции, в компании таких же отчаянных смельчаков пустился на поиски древнего монастыря в Египетской пустыне, летал на воздушном шаре, судил боксерские матчи. Между делом написал пьесу о Холмсе, любовный роман «Дуэт», который критики в пух и прах разнесли за сентиментальность. Увлекся автоспортом - в его конюшне появилась новехонькая спортивная машина «Уолсли» темнокрасного цвета с красными шинами. Он гонял на ней с сумасшедшей скоростью, несколько раз переворачивался и чудом избежал гибели. Принял участие в выборах в парламент, но проиграл - Дойл не посчитал нужным говорить с избирателями об их интересах, в то время как Англия вступила в войну с бурами. Спустя несколько лет сам лорд Чемберлен попросит Дойла снова принять участие в выборах, хотя тот поклялся больше никогда не заниматься политикой. Чемберлен знал, как его уговорить: Англия перестает быть великой империей, ее собственные колонии становятся могущественнее, необходимо повысить налоги на импортные товары и защитить внутренний рынок. Но, согласившись, он вновь проиграл. Имперские настроения, даже и обоснованные экономически, были не в моде, впрочем, разве риск прослыть радикалом и навредить своей репутации мог его остановить?

Сэр Артур

Ему повезло - одна из множества попыток попасть на войну с бурами в Южной Африке увенчалась успехом, и Артур отправился туда в качестве хирурга. Гибель, кровь, страдания людей и собственное бесстрашие на несколько месяцев полностью затмили его личные проблемы. Король Эдуард VII пожаловал ему рыцарское звание и титул сэра. Артур, переполненный патриотизмом, хотел было отказаться, полагая нескромным получать награду за служение своей стране. Но мать и Джин уговорили его - не хочет же он обидеть короля? Завистники писателя ехидно замечали, что король пожаловал ему звание вовсе не за заслуги перед Англией, а потому, что тот, по слухам, не прочитал за свою жизнь ни одной книги, кроме рассказов о Шерлоке Холмсе.

Продолжить приключения детектива его вынудили инфляция и всевозрастающие траты на лечение жены. 100 фунтов за 1 000 слов - редактор «Стрэнда» как обычно не скупился. Никогда еще продавцы журнальных киосков не сталкивались с таким натиском, их буквально атаковали, чтобы заполучить вожделенный номер с первым из дюжины новых рассказов о Холмсе «Приключение в пустом доме». Сюжет Артуру подсказала Джин, она же придумала, как правдоподобно воскресить Холмса. Баритсу - приемы японской борьбы, которыми, оказывается, владел сыщик, помогли ему избежать гибели…

Внезапно здоровье Луизы резко ухудшилось, и она умерла в июле 1906 года. А в сентябре 1907-го состоялась свадьба Конан Дойла с Джин Леки. Они купили дом в Уинделшаме, в одном из самых живописных уголков графства Сассекс. Перед фасадом Джин разбила розарий, из кабинета Артура открывался роскошный вид на зеленые долины, ведущие прямо к проливу…

Как-то в начале августа 1914 года, когда стало ясно, что войны не избежать, Конан Дойл получил от деревенского водопроводчика мистера Голдсмита записку: «Нужно что-то делать». В тот же день писатель начал создавать отряд добровольцев из близлежащих деревень. Он просил и его отправить на фронт, но военное ведомство ответило рядовому 4-го королевского добровольческого полка сэру Артуру Конан Дойлу (от более высокого звания он, разумеется, отказался) вежливым, решительным отказом.

Последний поход

Первым на войне погиб любимый брат Джин Малколм Леки, потом шурин и два племянника Конан Дойла. Чуть позже - старший сын Артура Кингсли и брат Иннес. Артур писал матери: «Меня радует только то, что от всех этих любимых и дорогих людей я получаю очевидные доказательства их посмертного существования…»

Его веру в существование душ умерших и возможность общения с ними укрепила Джин - убежденная спиритка. Именно поэтому молодая и красивая женщина так долго ждала его. Ведь она верила, что их не сможет разлучить даже смерть, а значит, не стоит бояться быстротечности земной жизни. Способности медиума и к автоматическому письму (писание под диктовку духов в состоянии медитативного транса) она обнаружила в себе незадолго до войны. И вот однажды за плотно зашторенными окнами кабинета произошло то, на что Конан Дойл надеялся множество лет, изучая оккультные науки и ища доказательства. Во время одного из сеансов его жена связалась с духом сначала его умершей сестры Аннет, потом - погибшего на войне Малколма. Их сообщения содержали детали, которые не могла знать даже Джин. Для Конан Дойла это стало долгожданным и неоспоримым доказательством, прежде всего потому, что оно было предоставлено ему женой, которую он считал идеальной и чистейшей в своих помыслах женщиной.

В октябре 1916 года в журнале, посвященном оккультным наукам, появилась статья Конан Дойла, где он публично и официально признавался в обретении им «спиритической религии». С тех пор начался последний крестовый поход сэра Артура - он считал, что в его жизни еще не было более важной миссии: облегчить страдания людей, убедив их в возможности коммуникации между живыми и ушедшими в мир иной. В кабинете у писателя появилась еще одна (кроме военной) карта. Флажками Артур отмечал города, в которых выступал с лекциями о спиритизме. Австралия, Канада, Южная Африка, Европа, 500 выступлений в одном только лекционном туре по Америке. Он знал, что только лишь его имя способно привлечь людей, и не щадил себя. Толпы собирались послушать великого Конан Дойла, хотя нередко в пожилом гиганте, чья атлетическая когда-то фигура спортсмена располнела и стала неуклюжей, а седые обвисшие усы придавали сходство с моржом, поначалу не узнавали знаменитого англичанина. Конан Дойл отдавал себе отчет, что приносит репутацию и славу на алтарь своей веры. Журналисты беспощадно язвили: «Конан Дойл сошел с ума! Шерлок Холмс утратил свой ясный аналитический ум и поверил в привидения». Он получал письма с угрозами, близкие друзья умоляли его остановиться, вернуться к литературе и рассказам о сыщике, вместо того, чтобы самому оплачивать публикации своих спиритических трудов. Знаменитый фокусник Гарри Гудини, друживший с Артуром много лет, публично облил его грязью и обвинил в шарлатанстве после того, как побывал на сеансе, который проводила Джин…

Рано утром 7 июля 1930 года 71-летний Конан Дойл попросил посадить его в кресло. Рядом с ним были дети, а Джин держала мужа за руку. «Я отправляюсь в самое захватывающее и славное путешествие, каких еще не было в моей полной приключений жизни», - прошептал сэр Артур. И добавил, уже с трудом шевеля губами: «Джин, ты была великолепна».

Его похоронили в саду их дома в Уинделшаме, неподалеку от розария жены. В розарии состоялась и поминальная служба, которую провел представитель спиритической церкви. Специальный поезд привез телеграммы и цветы. Цветы покрыли ковром огромное поле рядом с домом. Джин была в ярком платье. Во время похорон, по свидетельствам очевидцев, совсем не ощущалось скорби. Журнал «Стрэнд» прислал телеграмму: «Дойл отлично выполнил свою работу - какой бы сферы это ни касалось!» Другая телеграмма гласила: «Конан Дойл умер, да здравствует Шерлок Холмс».

…После панихиды в Альберт-холле медиумы во всем мире докладывали: в «стране» духов появился луч, сверкающий, как бриллиант чистой воды. Джин постоянно вступала в контакт с мужем, слышала его голос и получала от него советы и пожелания для себя, детей и оставшихся ему верных друзей. Артур попросил ее срочно обратиться к врачу: у Джин действительно обнаружили рак легких. По иронии судьбы в своем земном воплощении он не сумел вовремя предостеречь свою первую жену. После смерти леди Дойл в 1940 году их с Артуром дети рассказывали, что она, в свою очередь, через медиумов передавала им свои сообщения… После продажи дома в Уинделшаме супругов перезахоронили. На могильной плите Артура его теперь уже совсем взрослые дети попросили выбить слова: Рыцарь. Патриот. Врач. Литератор.

Сэр Артур Игнатиус Конан Дойл (Sir Arthur Ignatius Conan Doyle) родился 22 мая 1859 года в шотландском городе Эдинбурге . Настоящая фамилия Артура — Дойл. Однако когда будущий писатель узнал о смерти своего любимого дяди по фамилии Конан, Артур взял себе эту фамилию в качестве второго имени, а в более зрелом возрасте использовал его в качестве псевдонима. Отец знаменитого писателя, Чарльз Алтамонт Дойл, был архитектором и художником с несколько странным характером. Мать Артура, Мэри Фоули, была на пять лет моложе мужа и питала интерес к рыцарским традициям, а также была искусной рассказчицей.

Из-за странностей в поведении отца семья Дойлей жила крайне бедно. Когда Артуру исполнилось 9 лет, он попал в закрытый иезуитский колледж Стонихерст, графство Ланкашир. Его учебу оплачивали богатые родственники, но у мальчика воспоминания о колледже остались самые тяжелые — он навсегда возненавидел физическое наказание, а также религиозные и классовые предрассудки. Тем не менее, именно в интернате будущий писатель открыл в себе талант рассказчика — он собирал вокруг себя сверстников, рассказывая им увлекательные истории, а также подробно писал о своей жизни в письмах к матери.

Когда в 1876 году 17-летний Артур окончил колледж и вернулся домой, он первым делом переписал на себя все отцовские документы, и Чарльз Дойл отправился в психиатрическую лечебницу. Артур Конан Дойл не собирался становиться писателем — он избрал для себя карьеру медика и поступил в Эдинбургский университет, где познакомился со своими будущими коллегами Робертом Льюисом Стивенсоном и Джеймсом Барри. Уже на третьем курсе Артур написал рассказ "Тайна Сэсасской долины" ("The Mystery of Sasassa Valley"), который был опубликован в университетском журнале "Chamber’s Journal". Чуть позже журнал "London Society" напечатал новый рассказ Дойла "Американская история" ("The American Tale").

В феврале 1880 года Дойл в качестве корабельного врача отправился в путешествие по арктическим морям на китобойном судне "Надежда". За семь месяцев, проведенных на борту, Артур получил всего 50 фунтов, однако он собрал материал для нового рассказа "Капитан Полярной звезды" ("Captain of the Pole-Star"). В 1881 году Артур Конан Дойл получил степень бакалавра медицины и занялся врачебной практикой. Тем не менее, он продолжал писать — так, в январе 1884 года в журнале "Cornhill" вышел его рассказ "Сообщение Хебекука Джефсона" ("J. Habakuk Jephson"s Statement") о событиях, происходивших на корабле "Mary Celeste". В том же году Конан Дойл начал работу над социально-бытовым романом "Торговый дом Гердлстон" ("The Firm of Girdlestone"), написанным под влиянием Диккенса. Роман был опубликован в 1890 году, а уже с 1891 года Дойл решил сделать литературу своей основной профессией.

6 августа 1885 года Конан Дойл женился на Луизе Хокинс. В 1886 году был написан "Этюд в багровых тонах" ("A Study in Scarlet"), опубликованный издательством "Уорд, Локк и Ко" в рождественском выпуске 1887 года. Через год вышел еще один роман Дойла — "Тайна Клумбера" ("The Mystery of Cloomber"). Издание данного произведения показывает, что автор уже в те годы интересовался спиритуализмом - он досконально описал "посмертную жизнь" мстительных буддистских монахов. В 1888 году Дойл завершил работу над "Приключениями Михея Кларка" ("Micah Clarke") — историческим романом, рассказывающем о событиях в Великобритании 1685 года. Вскоре увидел свет еще один исторический роман Дойла — "Белый отряд" ("The White Company"). Там описывались реальные события 1366 года, когда в Столетней войне наступило затишье. Писатель мастерски отобразил дух того времени, воссоздав героизм рыцарской эпохи. Роман сначала напечатали в журнале Cornhill, а потом издали отдельно. Сам Артур Конан Дойл считал данное произведение лучшей своей работой.

В 1892 году у Конан Дойла появилась идея написать "Подвиги" и "Приключения" бригадира Жерара. Первый рассказ из новой серии, "Медаль бригадира Жерара", увидел свет в 1894 году, когда автор прочитал его со сцены во время поездки по Соединенным Штатам Америки. Вскоре рассказ был напечатан в американском журнале Strand Magazine, а писатель продолжил работу над серией. После "Подвигов бригадира Жерара", написанных с очень большой исторической точностью, Дойл приступил к работе над "Приключениями бригадира Жерара" — они были напечатаны в том же журнале в 1902-1903 годах.

Первый рассказ из серии "Приключения Шерлока Холмса" — "Скандал в Богемии" — был напечатан в Strand Magazine в 1891 году. Прототипом легендарного сыщика стал профессор Эдинбургского университета Джозеф Белл. Писатель создавал рассказ за рассказом, но в конце концов начал тяготиться созданным им персонажем — Дойла больше интересовала серьезная историческая литература. В 1893 году он пишет "Последнее дело Холмса", надеясь завершить серию рассказов, но читатели потребовали продолжения. В результате в 1900 году появилась повесть "Собака Баскервилей" ("The Hound of the Baskervilles"), по сей день считающаяся классикой британского детектива. Современники писателя недооценивали важность созданного Дойлем персонажа — его считали пародией на другие популярные в то время произведения. Однако с течением времени стало ясно, что именно Шерлок Холмс отличается от прочих подобных ему героев своей уникальностью — он остался актуальным и востребованным и по сей день.

В 1900 году писатель отправился на англо-бурскую войну в качестве врача-хирурга. В 1902 году увидела свет его книга "Война в Южной Африке" ("The War in South Africa: Its Cause and Conduct"), после которой Дойл получил в политических кругах прозвище "Патриот". Также ему было даровано дворянское и рыцарское звание. Дойл дважды принимал участие в местных выборах Эдинбурга, но оба раза терпел неудачу.

4 июля 1906 умерла жена Дойла Луиза, а в 1907 году он снова женился. На этот раз его избранницей стала Джин Лекки, в которую писатель был тайно влюблен с их знакомства в 1897 году.

Тем временем Артур Конан Дойл приступил к активной правозащитной и публицистической деятельности. В частности, он обратил внимание общественности на то, что в Великобритании отсутствовал такой важный инструмент, как апелляционный суд. В 1907 году он участвовал в "деле Эдалджи" и с помощью экспертов-криминалистов доказал невиновность своего подопечного, обвиняемого в причинении увечий лошадям. В 1909 году внимание писателя привлекли события, происходившие в Конго. Результатом стала книга "Преступления в Конго" ("The Crime of the Congo"), резко критикующая британскую позицию. Дойл получил поддержку со стороны Джозефа Конрада и Марка Твена, а также привлек к данной проблеме внимание многих британских политиков.

В 1912 году Конан Дойл написал и издал научно-фантастическую повесть "Затерянный мир" ("The Lost World"), за которой в 1913 году последовал "Отравленный пояс" ("The Poison Belt"). Главный герой этих произведений — ученый-фанатик, профессор Челленджер. Также в 1913 году Конан Дойл написал детективную повесть "Долина Ужаса" ("The Horror of the Heights"), которую некоторые считают одной из сильнейших работ писателя.

В 1911-1913 годах писателя волновали актуальные события того времени - автопробег Принца Генри в Германии, провал Великобритании на Олимпийских играх 1912 года и срочная переподготовка британской кавалерии. С началом первой мировой войны Дойл хотел записаться добровольцем на фронт, но его предложение было отклонено. Тогда он развернул серьезную публицистическую деятельность. Начиная с 8 августа 1914 года, он издавал свои письма в британской газете "The Times". Дойл предложил создать массовый боевой резерв, и даже организовал первый подобный отряд из 200 человек у себя в Кроуборо. В его планы даже входило создание полумиллионной сети волонтеров по всему Соединенному Королевству. В то же время он не прекращал публицистическую деятельность, издавая свои статьи в "The Daily Chronicle". В 1916 году писатель посетил армии британских союзников и написал книгу "На трех фронтах", в которой старался поддержать боевой дух солдат. Также он начал работу над "Историей действий английских войск во Франции и Фландрии" ("The British Campaign in France and Flanders: 1914"), и закончил ее лишь к 1920 году.

Во время войны писатель лишился брата, сына и двух племянников — они ушли на фронт и погибли. Некоторые считают, что именно это привело к тому, что Дойл стал ярым сторонником спиритуализма, однако сам писатель неоднократно заявлял, что это увлечение у него появилось гораздо раньше — еще в 1880-х годах. Духом спиритуализма пронизаны произведения Дойла, написанные в это время — "Новое Откровение" ("The New Revelation") и "Страна туманов" ("The Land of Mist"). Результатом серьезных исследований на тему загробной жизни стала работа писателя "История спиритуализма" ("The History of Spiritualism"), изданная в 1926 году.

В 1921 году вышла книга Конана Дойла "Явление фей" ("The Coming of the Fairies"), а в 1924 году — автобиографическое произведение "Воспоминания и приключения" ("Memories and Adventures"). В 1929 году автор написал свое последнее крупное произведение — научно-фантастическую повесть "Маракотова бездна" ("The Maracot Deep"). Вообще вторую половину 1920-х годов писатель много путешествовал, что и подорвало его здоровье. Утром 7 июля 1930 года Артур Конан Дойл умер от сердечного приступа в своем доме в Кроуборо, графство Сассекс. Его похоронили неподалеку от этого дома, а на надгробной плите по просьбе вдовы выгравировали имя писателя, дату его рождения и четыре слова: "Steel True, Blade Straight" ("Верен как сталь, прям как клинок").