Ватто Антуан, выдающийся французский живописец, с творчеством которого связан один из значительных этапов развития бытовой живописи во Франции. Судьба Ватто необычна. Ни во Франции, ни в сопредельных странах не было в годы, когда он писал лучшие свои вещи, ни одного художника, способного с ним соперничать. Титаны XVII столетия не дожили до эпохи Ватто; те же, кто вслед за ним прославили XVIII век, стали известны миру лишь после его смерти. В самом деле, Фрагонар, Кантен де Ла Тур, Перронно, Шарден, Давид во Франции, Тьеполо и Лонги в -Италии, Хогарт, Рейнолдс, Гейнсборо в Англии, Гойя в Испании - все это середина, а то и конец XVIII века. Ватто был одинок, сам, вероятно, того не ведая; вокруг были соперники, взысканные почестями и занимавшие высокие должности, живописцы вроде Куапеля или де Ла Фос-са, ныне почти забытые историей.

Слова о «хрупкости мира Ватто», давно ставшие трюизмом, не утеряли справедливости: это своеобразный, искусством созданный мир, соединивший два исторических периода, соединивший связью, которую так легко принять за нарядную рокайльную гирлянду, но за которой ощутимо напряжение туго натянутой, готовой порваться струны. Между тем искусство художника все еще способно вызывать представление о чем-то скорее изысканном, нежели глубоком. Слишком прельстителен сотворенный им мир, где задумчиво улыбающиеся, покорные воле судьбы дамы и кавалеры совершают, будто под церемонные мелодии ныне забытых менуэтов, меланхолические прогулки мимо тусклого мрамора статуй и балюстрад, между рядами стройных деревьев, вдоль ручьев с искусственными водопадами; где нежные переливы шелка так хороши на фоне бледной листвы или по-театральному живописного в золотистых облаках вечернего неба. И вряд ли есть, нужда решительно отделять художника от этих ассоциаций и противопоставлять им чрезмерную психологическую сложность и рефлексию XX века. Важнее определить, в чем он неотделим от своего времени, в чем опередил его, а порою становился ему и вовсе чуждым; увидеть то глубоко личное отношение мастера к жизни, где причудливо и парадоксально соединились восторженность и скептицизм, трезвая печаль и умение певращать мечту в почти осязаемую реальность.

Ватто не был политиком, но он был наделен особого рода чуткостью и жил среди людей просвещенных, склонных к радикальным и смелым суждениям, столь характерным для эпохи, когда, по словам Герцена, «оканчивался XVII век и скрозь вечереющий сумрак его уже проглядывал век дивный, мощный, деятельный XVIII век; уже народы взглянули на себя, уже Монтескье писал, и душен становился воздух от близкой грозы». Кто знает, можно ли назвать Ватто философом, но живопись его вполне философична; в его полотнах много тревоги, даже трагедийности; художник живет в мире, обреченность которого ощущает, но которым не устает любоваться, оставаясь, впрочем, созерцателем, не стремящимся в этот мир войти.

Поступки Ватто норой ставят в тупик биографа. Случай нередко ему улыбался, но художник словно избегал счастливых поворотов судьбы - страх зависимости был сильнее страха нужды. Выходец из Валансьена, города в ту пору скорее фламандского, нежели французского, Ватто приехал в Париж юношей шестнадцати-семнадцати лет. Нищий провинциал, слабый, часто хворавший, гордый и застенчивый, дурно говорящий по-французски, в столице он хлебнул немало горя на первых порах.

Но даже в эти самые трудные годы, зарабатывая на хлеб изготовлением дешевых копий, Ватто находит время рисовать для себя. Тогда и появляются маленькие его альбомы - карне, где карандаш с нежданной для неопытной руки изысканной точностью «останавливает мгновения» кипящей и ослепляющей столичной жизни. В калейдоскопе стремительных впечатлений он ищет то, что сродни сути искусства. Отсюда, вероятно, его раннее пристрастие к театру, где все неслучайно, где пластичность и выразительность жестов и поз выверена из поколения в поколение переходящим мастерством - парижская действительность отливается на подмостках театров и балаганов в форму окончательную и чеканную. С юных лет театр становится для Ватто существенной гранью реальности, а реальность нередко оборачивается сценой. Первая счастливая встреча - Жан Мариэтт, продолжатель дела своего отца, известнейшего торговца картинами, и сам отменный знаток и неплохой художник. Лавка Мариэтта, затем мастерская Клода Жилло, куда Ватто поступает учеником, - начало не просто профессионального образования, но вход художника в мир современных ему идей. В Просвещенных кругах в это время все более растет желание видеть жизнь, минуя помпезные схемы и прямолинейный ригоризм искусства прошедшего века, отношение к действительности становится печально ироничным, и сумерки все еще длящегося царствования Людовика XIV не оставляют места ничему, кроме благотворных сомнений, которые одни пока способны занимать умы мыслящих людей.

Родился в Валансьенне, на границе с Фландрией, в семье бедного кровельщика. Первые уроки живописи получил у местного художника Жерена. В 1702 Ватто перебрался в Париж. Учился у художников-декораторов Жилло и Одрана, предвестников искусства рококо. Самостоятельную деятельность начал в 1709-10. В первых жанровых картинах («Савояр с сурком») и картинах военной тематики («Бивуак», «Тягости войны» и «Военный роздых») отразились впечатления, полученные на родине. Бродяжка с сурком - он, конечно, и беден, и голоден, но художник отнюдь не изображает его несчастным. Савояр смешлив, прочно стоит на земле, хотя и не вписывается в окружающий мир с той естественной легкостью, что герои «галантных празднеств»; савояр не на улице предместья, но на фоне его, он в таком же, как и Жиль, безмолвном диалоге со зрителем, и он так же по-своему монументален, и вовсе не проста его душа, в которой мальчишеское прямодушие сочетается с настороженностью успевшего хлебнуть лиха взрослого человека. Порою возникает чувство (во всяком случае, и «Жиль», и «Савояр с сурком», и множество рисунков дают возможность говорить об этом), что карандаш и кисть Ватто тянулись к изображению страдающих и обездоленных бедняков, даже калек, но намеченное в рисунках превращалось в нечто совершенно иное в иртинах, словно художник боялся распахнуть свою встревоженную чужим страданием душу, опасался быть даже перед самим собой открыто и просто печальным. Ведь он сам сродни этим страдальцам, он болен, слаб, он чужд обольстительному празднеству, которым не устает любоваться. А говорить о себе он не умел, да и не хотел.

Его боль и сострадание стремятся спрятаться за карнавальным домино, за внешней циничной и чуть сентиментальной усмешкой, с которой смотрят на жизнь его умные, но стремящиеся как можно меньше задумываться герои. Шекспировское «какая-то в державе датской гниль» ощущается в оранжерейном мире героев Ватто, но не с гамлетовским трагизмом, а с оттенком насмешливого фатализма. Скептицизм персонажей Ватто поистине универсален. Они не верят вполне не только в хорошее, но и в дурное, они ничему не способны чистосердечно радоваться, но они не способны и по-настоящему тревожиться, ни одно чувство не реализуется у них до конца. Лишь сам художник вмещает в душу свою боль и тревогу, но позволяет себе сказать об этом лишь намеком, тональностью, колористической метафорой.

Уже к 1711-12 направление творчества Ватто стало иным и определилось окончательно: он пишет так называемые «галантные сцены», изображающие развлекающихся дам и кавалеров («Затруднительное предложение»), театральные сцены, небольшие по размерам полотна, выражающие стремление художника уйти в мир поэзии, вымысла. Расцвет творчества художника приходится на 1712-17. Грациозные выразительные фигуры на его картинах образуют ритмически связанные группы. Ватто пишет в свободной быстрой манере, придающей всему изображению живую нервную трепетность, накладывает краски небольшим, как бы вибрирующим мазком, и на фоне серебристой зелени пейзажа фигуры его персонажей в розовых, голубых, нежно-сиреневых костюмах, освещенные словно колеблющимся светом рампы, производят впечатление порыва, движения, танца. В 1712-16 Ватто исполнил четыре овальные картины на тему «Времена года» для известного коллекционера Пьера Кроза. Большинство фрагментов и этюдов к этой работе дошли до нас: «Сидящий вакх с чашей» (этюд главной фигуры композиции «Осень»). Известны и другие этюды и наброски к «Временам года», сохраненные в музеях и частных коллекциях США и Европы.

В 1717 Ватто получил звание академика за картину «Отплытие на остров Цитеру». Между 1717-21 возникли известные работы: «Менцетен», «Жиль», «Общество в парке», в которых чувствуется нарастающая меланхолия. По свидетельствам современников, живопись мало удовлетворяла Ватто. Он находил более приятным рисовать, чем писать картины. Рисунки Ватто, сделанные им с натуры, свидетельствуют о замечательной наблюдательности мастера, поражают остротой и лаконичностью. Они раскрывают глубину реалистических тенденций в творчестве этого художника. После 1710 Ватто создал группу рисунков народных типов. Один из лучших в ней - «Чистильщик обуви». В этот же период были созданы шедевры Ватто-рисовальщика: серия его «обнаженных фигур в кресле».

В полотне «Капризница» (точнее, «Надувшая губы») «мир Ватто» сконцентрирован в образ емкий, до предела насыщенный, где незначительность ситуации оборачивается неожиданным драматизмом. Все здесь типично для Ватто: и облетающие деревья парка, так напоминающего Люксембург или Сен-Клу на исходе лета, когда сухие листья, кружась, падают на дорожки, и неторопливые люди, грациозно прогуливающиеся по аллеям, и высокое небо с бледно-золотистыми облаками, и изысканно одетая пара на первом плане, занятая ленивым ритуальным флиртом, где непременны и рискованные намеки, и полушутливая обида, где все предрешено заранее и, увы, ничто не способно глубоко потрясти усталые души нехотя играющих в настоящую жизнь людей. Среди этого мира, сияющего нежными красками увядающей природы и переливчатых шелков, среди этого неспешного пира игрушечных и необременительных страстей раздается вдруг немой и страшный цветовой «взрыв» - темный, почти черный аккорд платья героини, траурный удар литавр, ворвавшийся в беззаботный гавот. Этот контраст настолько значительнее суетных чувств, кукольной жизни душевно анемичных, хотя и очаровательных персонажей, что вся тщетность, ничтожность и обреченность галантного празднества века пудреных париков обнажается с пугающей силой внезапного откровения. Нет, Ватто не томим конкретными предчувствиями, но эфемерность действительности, которой принадлежит и он сам, несомненна. Если не для разума его, то для художественной интуиции.

«Капризница» не была, разумеется, последней картиной из галантных празднеств Ватто, но она ощущается как своего рода итог, квинтэссенция всего самого важного, созданного художником в этом роде. Тем более, что последние вещи мастера несут на себе несомненную печать беспокойного прозрения. Мир ценностей будто меняется для Ватто, даже привычные темы он пишет совсем по-иному. Впрочем, и в живописных работах, созданных незадолго до смерти («Портрет скульптора Патера» и «Вывеска антикварной лавки Жерсена»), перед зрителем возникает новый Ватто - художник-реалист, воплотивший в своих последних творениях правдивую фиксацию движения фигур, и свойственную именно его манере «перекличку» взаимосвязанных ритмов, и удивительные колористические эффекты. За год до смерти Ватто пишет последний свой шедевр, картину, вовсе не похожую на все, что писал он прежде. Будто опустился занавес в театре, потухли огни маскарадов, сняты маски, и при свете дня художник показал нам обыденный мир, в котором он жил. В котором жил, а не которым грезил.

Он написал вывеску для своего друга Жерсена, торговца картинами, для его лавки «Великий монарх». Он опять обращается к этому непритязательному жанру, законы которого позволяют писать что вздумается. Ватто изображает на вывеске для лавки саму лавку, пишет тот столь притягательный и романтический мир, что открылся ему двадцать лет назад и который теперь стал обыденностью, где лишь искусство навсегда осталось таким же неисчерпаемым и полным чудес. Нет больше скептических кавалеров и насмешливых дам в призрачном карнавальном мире. Теперь прежние герои Ватто ступили на пыльные плиты парижской мостовой, зашагали по улице, вошли в лавку, залюбовались картинами или сделали вид, что залюбовались. Они уже не разыгрывают ироничную пантомиму жизни, но живут, вступают в напряженное общение с искусством. Ватто делает стену лавки проницаемой для глаз зрителя (ее попросту нет), хотя для персонажей картины эта преграда существует и по их движениям мы угадываем двери, а в лавке видим людей, не подозревающих, что они видны - как в «Хромом бесе» Лесажа. На первом плане укладывают в ящик портрет Людовика XIV - этой немудреной, но острой метафорой эпоха прощается с минувшим. А там, в глубине - глубокий и задумчивый мир, где сразу становится ясно, кто чего стоит: искусство безошибочно делает выбор между теми, кто любит его, и теми, кто лишь играет в эту любовь. Острота будущих сатир Хогарта и Гойи угадывается в нарочитых жестах кокетничающих «профессионализмом» дилетантов. Истинным знатокам признательный художник дарит особую одухотворенность; а главное - картины в тусклой глубине лавки, искусство, окружающее людей, оттеняет их земную несомненную реальность, которой прежде Ватто не искал. Мир выдуманный отделился впервые с такой определенностью у Ватто от мира реального. «Вывеска лавки Жерсена» стала, возможно, первой во Франции картиной эпохи Просвещения, которую французы поэтично называют «веком светочей». «Вывеска» - не мечта, это соединение острой мысли, щемящей грусти и уверенности в ценности земного, полнокровного бытия. Вероятно, это была последняя значительная работа Ватто.

Он умер летом 1721 года, прожив всего тридцать шесть лет. Ватто оставил потомкам решение непростого вопроса: почему его столь одинаковые, не склонные к страстям и решительным поступкам персонажи так прочно поселяются в душах людей рядом с могучими характерами, созданными Рембрандтом, Гойей, Врубелем. Смысл искусства Ватто в тысяче достоинств его картин, но есть и нечто особенно существенное: никто до него не умел и не стремился увидеть чувство в его парадоксальной двойственности, увидеть забавное в печальном, серьезное в смешном, так переплести мысли и переживания автора и персонажей, что картины становились почти такими же сложными, как сама жизнь. И еще: Ватто чувствовал хрупкость, а иногда и пустоту мира, который он писал, но он видел также его невеселую одухотворенность, понимал, что каждый день невозвратим, и тосковал по уходящему нынешнему дню, как тоскуют по дням, давно минувшим.

Антуан Ватто (Jean Antoine Watteau) - великий французский художник. Считается одним из основоположников стиля рококо.

Антуан Ватто родился 10 октября 1684 года в городе Валансьен, Франция. Около 1702 года переехал в Париж. Долгое время работал, как копист картин. Обучался у таких художников, как Клод Жилло и Клод Одран. Большое влияние на его живопись оказало творчество Питера Пауля Рубенса . Вначале своей карьеры он писал картины батального жанра, однако затем стал всё больше уделять внимание жанровым сценам.

Работы Антуана Ватто проникнуты особым настроением, театральной игрой, ироничностью и лирикой. Характерными элементами для картин Ватто являются выразительность поз и жестов, нежные сочетания цветов. В отличие от парадно-официального искусства, которое было наиболее востребовано в XVIII веке, его картины были довольно простыми и от того необычайно очаровательными.

Исследователи творчества Антуана Ватто подчёркивают несомненное влияния искусства Рубенса на стиль художника. Особое колористическое чувство делают его картины сказочными и чарующими. Рассматривая картины Ватто, можно удивиться тому, насколько легка и свободна его живопись. Кисть художника одновременно воздушна и энергична. Чёткие образы окружает особая атмосфера, которая способствует созерцанию. Выдающийся колорист был способен передать настроение, эмоциональность и трепетное волнение.

Великий французский художник Антуан Ватто умер 18 июля 1721 года в городе Ножан-сюр-Марн, Франция. Несмотря на то, что основной творческий период Ватто охватывает всего 10-12 лет, он успел создать множество потрясающих шедевров, которые сегодня находятся в самых известных музеях мира — Государственном Эрмитаже в Санкт-Петербурге, Национальном музее Швеции, Музее изящных искусств в Бостоне, Дрезденской галерее, Лондонской национальной галерее, музее Метрополитен в Нью-Йорке, Лувре и других.

Являетесь жителем Калмыкии и хотите знать о своём регионе всё? Предприятия Республики Калмыкия с описаниями, адресами и контактами на Vcom. Заходите, чтобы ознакомиться подробнее или добавить свою организацию.

Картины Антуана Ватто

Портрет Ватто (художница Розальба Каррьера)

Актеры Французской комедии

Актеры Французской комедии

Арлекин и Коломбина

Венецианский праздник

Вывеска лавки Жерсена

Жиль

Затруднительное положение

Итальянские комедианты

Капризница

Любовная песня

Любовь на итальянской сцене

Общество в парке

Паломничество на остров Киферу

Жан Антуан Ватто (Jean Antoine Watteau) начал свой путь в искусстве, не стремясь подражать кому-либо. Рожденный его кистью жанр получил особое положение, и даже название – «галантные празднества».

Признание пришло к Ватто уже после смерти. Его работы стали источником вдохновения для символистов и романтиков, но при жизни короткий творческий путь художника был полон трудностей.

Жан Антуан появился на свет 10 октября 1684 года в маленьком городке Валансьен на севере Франции, знаменитом мастерством местных кружевниц. Четвертый ребенок в небогатой семье, Жан Антуан мог и не проявить своих талантов. Как ни странно, первым тягу отпрыска к прекрасному обнаружил его отец, Жан Филипп. Будучи простым кровельщиком, он решил пристроить сына в ученики к живописцу при городском муниципалитете Жерену, чтобы тот не болтался попусту, делая карандашные зарисовки из жизни бродячих артистов. Учение закончилось довольно скоро и было совершенно бесполезным. В лучшем случае подмастерье занимался копированием, а в остальное время ему приходилось мыть кисти и разводить краски.

Вскоре после смерти своего учителя, Антуан Ватто, воспротивившись требованиям отца пойти по его стопам и стать кровельщиком, ушел из дома. Он намеревался добраться до Парижа и найти себе более опытного наставника. В кармане у него не было ни гроша.

В Париж Жан Антуан прибыл в 1700 году и в первые месяцы балансировал на грани нищеты. Но, наконец, и для него нашлась работа. В небольшой лавке на мосту Нотр-Дам он и еще несколько подмастерьев целыми днями копировали дешевые картины на религиозную тему. Особенным спросом пользовались изображения Николая Чудотворца. Ватто впоследствии признавался: этот образ приходилось писать так часто, что он смог бы нарисовать святого с закрытыми глазами. Плата была настолько скудной, что ночевать художнику приходилось под сводами Нотр-Дам де Пари, там же, где приют находили бродяги и нищие.

Жизнь юного живописца начала налаживаться, когда в 1703 году он свел знакомство с Жаном Мариэттом. Его коллекция голландской живописи поразила Ватто. , – все они стали опорой для его дальнейших изысканий в искусстве. Там же, в гостях у Мариэтта, Жан Антуан встретил своего наставника Клода Жилло. Под его началом Ватто сделал первые шаги в работе над полюбившимися ему сельскими видами, театральными и так называемыми галантными сюжетами. Вскоре их дороги с Жилло разошлись, как полагали современники, из-за профессиональной ревности и нетерпимости Ватто к критике. Известно, что художники в дальнейшем старались даже не упоминать имен друг друга.

Несмотря на бедственное положение в первые годы в Париже, Антуан Ватто не мог пожаловаться на невезение. Вскоре после разрыва с Жилло его принял в ученики хранитель коллекции Люксембургского Дворца, художник-декоратор Клод Одран. Он привлек Ватто возможностью заняться масштабными проектами и декорациями, усовершенствовать свое умение работать с орнаментами, которые он после часто использовал в своих произведениях. Тогда же Жан Антуан познакомился с редкими полотнами Рубенса и был совершенно потрясен и обескуражен открывшимися ему образами.

Страстно мечтая попасть в Рим, Ватто поступил в Академию художеств и пытался получить гран-при конкурса. Но первое место досталось некому Антуану Гризону, который в дальнейшем не подарил миру ничего значительного.

Работы Ватто, созданные в Париже, были отражением эпохи. Классицизм сдавал свои позиции, с ним уходили в прошлое тенденции и мода. Все, что имело отношение к искусству, менялось и подстраивалось под существующий порядок вещей. Ватто отходил от пафоса прежних мастеров, но, лелея в душе привязанность к своим кумирам, шел собственным путем. В его картинах нашла отражение жизнь, которую вела тогда большая часть Парижа. Парадные портреты в антураже залов и колоннад сменились сельскими пейзажами и изображением неприхотливой жизни и милых увеселений на фоне природы. Произведения Ватто как нельзя лучше демонстрируют всю прелесть того, что итальянцы называют dolce far niente – сладкого безделья. Герои этих полотен полны жизни, изображены в непринужденных позах и в то же время служат цели, представляя определенные ситуации.

Примечательно, что некоторые картины носят двойные названия. Так, например «Ложный шаг», представляющий пару, готовую перейти черту в проявлении своих нежных чувств на уединенном свидании, именуют также «Удача». Возможность двойственного восприятия дают сами картины, изображающие жизнь того периода столь точно и полно.

Умения, приобретенные за годы учения, позволили Ватто с успехом использовать в своих работах цвет, что придавало особую легкость изображениям. Все в совокупности – сюжеты, краски и манера письма – навсегда сделали Ватто одним из наиболее знаменитых представителей нового стиля рококо.

Одной из самых успешных своих картин Ватто считал «Лавку Жерсена». Это произведение многие искусствоведы действительно называют венцом творчества живописца и наиболее ярким примером рококо в его работах. Судьба распорядилась так, что именно эта картина стала последней в его творчестве.

В 1717 году Ватто получил должность члена Королевской академии живописи и художеств. Материальное положение наконец-то начало поправляться, позволяя вести спокойную размеренную жизнь и беспрепятственно творить. Но в 1719, неожиданно для друзей и коллег он отбыл в Лондон, где прожил почти год. Суровый климат подорвал и без того шаткое здоровье, и на родину Ватто вернулся в 1720 году, уже умирая от чахотки. Скончался живописец у своего друга в поместье Ножан-сюр-Марн, всего лишь на 37 году жизни.

Есть художники, чья биография не изобилует внешними событиями. Напротив – она ими бедна. Ватто – именно из этой категории мастеров. Он родился на севере Франции, в провинции Валансьен. До некоторого времени она принадлежала Фландрии, потому и Ватто называли «фламандцем». Действительно, он многим обязан мастерам этой школы, и, вместе с тем, чисто французский дух галантности не позволяет соотнести его с представителями никакой другой национальности. Отец Ватто был кровельщиком и не смог дать сыну систематического образования. Ранние годы будущего художника имеют немало «белых пятен». Первыми наставниками Антуана были Клод Жилло и Клод Одран. С первым отношения не сложились на почве зависти, со вторым Ватто прекрасно ладил и жил душа в душу. Именно Одран показал Ватто коллекцию работ П.П.Рубенса. И хотя Рубенс не стал кумиром Ватто, сама техника живописи произвела на молодого художника сильное впечатление. Период ученичества занял около пяти лет. Завоевать Королевскую Академию у Ватто не вышло даже с двух попыток. Тем не менее, эта относительная неудача не помешала ему очень скоро выдвинуться в число первых живописцев своей эпохи. В Академию его все-таки приняли и даже позволили писать картину на звание академика в том жанре, в каком он сам пожелает. Он получает звание мастера галантной живописи. Заказы сыпались с разных сторон, но к материальному успеху Ватто относился спокойно, был очень избирателен и разборчив. Он вел страннический образ жизни, постоянно переезжал с места на место и нигде подолгу не задерживался. Воспевая чувственную любовь, он так и не обзавелся собственной семьей. Возможно, виной тому была и чахотка, терзавшая художника долгие годы и неумолимо подтачивавшая его и без того далеко не богатырское здоровье. Болезнь считалась тогда неизлечимой, и дни Ватто были сочтены. Он скончался на одном из французских курортов, не дожив и до сорока лет. В родной город Валансьен ему вернуться уже было не суждено…

Творчество Жана Антуан Ватто

Современники, оставившие свои свидетельства о личности Ватто, в один голос утверждают, что он был человеком тяжелым, замкнутым, любящим одиночество. Наверняка, ему были хорошо знакомы приступы ипохондрии и неуверенности в себе. Иначе как объяснить то обстоятельство, что художник практически никогда не подписывал свои полотна, не ставил под ними дат, да и названий тоже не давал. Это было сделано его друзьями или заказчиками и то уже после смерти мастера. Ватто не стоял на месте, он пробовал себя в разных жанрах. И все-таки вершиной его творчества стали работы галантного характера. Само слово «галантный» в русском языке не имеет внятного и односложного эквивалента. Галантной можно назвать праздную компанию молодых людей и их подружек, весело и беззаботно проводящих время на лоне природы, распевающих песни и пьющих вино, не чуждых флирту и любовным приключениям. Окунаясь в мир картин Ватто, мы словно становимся участниками традиционной итальянской комедии масок дель арте, перевоплощаемся в роли Пьеро, Арлекина или Коломбины. Да, мир этот условный, театральный, но разве вся наша жизнь – не игра и не театр? Картины Ватто густо «населены», хотя об их сюжетности говорить сложно. Действия как такового нет, персонажи статичны, их позы нарочиты. Декоративность творческой манеры Ватто стала своеобразным прологом к возникновению придворного стиля рококо. Некоторые искусствоведы называют этого талантливого художника первым романтиком в живописи. Во многом Ватто остался художником одной картины, принесшей ему славу и известность – «Паломничество на остров Киферу».

Жан Антуа́н Ватто́ (фр. Jean Antoine Watteau; 10 октября 1684, Валансьен - 18 июля 1721, Ножан-сюр-Марн; в литературе упоминается по среднему имени - Антуан Ватто) - французский живописец первой трети XVIII века, чье творчество стало прологом общеевропейского стиля рококо .

Жан Антуан Ватто был крещён 10 октября 1684 года в провинциальном Валансьене, незадолго до рождения будущего живописца вошедшем в границы Франции. Отец Антуана - Жан Филипп Ватто (1660-1720), потомственный кровельщик, выбившийся в подрядчики, отличался грубым нравом, за что не раз бывал под судом. О происхождении матери художника - Мишель Ларденуа (1653-1727), сведений не сохранилось. Антуан был вторым из четырёх сыновей в семье. С раннего детства он пристрастился к рисованию, и отец отдал его в ученики местному живописцу Жаку-Альберу Жерену (1640-1702), мастеру незначительного дарования. По словам Жана де Жюльена, одного из друзей и первых биографов художника, «Ватто, которому в то время было лет десять-одиннадцать, учился с таким увлечением, что через несколько лет наставник уже перестал ему быть полезен, ибо не мог должным образом руководить им». По другим сведениям, пребывание в мастерской Жерена продолжалось недолго из-за того, что через некоторое время отец отказался оплачивать обучение сына.

Между 1700 и 1702 годами Антуан Ватто против воли отца, тайно покидает Валансьен и, не имея никаких средств, пешком добирается до Парижа. Возможно, его побегу в Париж способствовало знакомство в Валансьене с художником-декоратором Метейе. Согласно этой версии, Метейе выдавал себя за способного театрального декоратора, и в первое время своего пребывания в Париже Ватто работал под его руководством для театра. Однако успехов Метейе не снискал и спустя несколько месяцев был вынужден вернуться на родину. Достоверно известно лишь то, что вскоре после прибытия в Париж Ватто, не имея денег на существование, нанимается в живописную мастерскую на мосту Нотр-Дам, владелец которой организовал серийное изготовление дешевых копий картин в «простонародном вкусе» для оптовых покупателей. Ватто множество раз механически копировал одни и те же популярные картины (например «Старушку» Герарда Доу), а все свободное время отдавал рисованию с натуры, что свидетельствовало о его исключительном трудолюбии.

Около 1704 года Ватто обрел первых покровителей в лице Пьера Мариэтта (1630-1716) и его сына Жана, граверов и коллекционеров, владельцев крупной фирмы, торговавшей гравюрами и картинами. У Мариэттов Ватто получил возможность познакомиться с гравюрами Рембрандта , рисунками Тициана , эстампами Рубенса и впервые погрузился в атмосферу подлинного профессионализма. При посредничестве Мариэттов Ватто становится учеником художника Клода Жилло, мастера театральных декораций и создателя небольших картин, изображавших сцены итальянской комедии. Несколько лет ученичества у Жилло сыграли важную роль в становлении Ватто. Здесь он вплотную столкнулся с тематикой, которая впоследствии стала одной из основ его творчества, и получил возможность увидеть театральную жизнь изнутри. Возможно, что учёба у Жилло и не оказала решающего влияния на живописное формирование Ватто, но она существенно обогатила художественный вкус недавнего провинциала и привела его к осознанию собственной индивидуальности. По словам ещё одного друга и биографа художника, Эдм-Франсуа Жерсена, «у этого мастера Ватто воспринял лишь вкус к гротеску и к комическому, а также вкус к современным сюжетам, которым он посвятил себя впоследствии. И все же надо признать, что у Жилло Ватто окончательно разобрался в самом себе и что с тех пор стали более явственными признаки таланта, который предстояло развить».

Это часть статьи Википедии, используемая под лицензией CC-BY-SA. Полный текст статьи здесь →