Получить признание после смерти - нередкое дело в мире творцов. Однако чаша сия миновала Ивана Ивановича. К кисти он тянулся с детства, так что родители называли его «мазилкой». Шишкин в юном возрасте бросил учебу в гимназии и посвятил себя рисованию. Свой выбор он объяснял так: «Чтобы не стать чиновником».

К моменту окончания Петербургской академии художеств Шишкина уже хорошо знали и ценили за рубежом.

Позже, с 1862 по 1865 год, художник жил за границей. В основном, в Германии. В Дюссельдорфе он много писал в Тевтобургском лесу. И уже в то время его работы пользовались бешеной популярностью у местных жителей.

Иван сам писал в воспоминаниях: «Где и куда ни пойдёшь, везде показывают - пошёл вот этот русский, даже в магазинах спрашивают, не вы ли тот русский Шишкин, который так великолепно рисует?»

Кутила и задира

Молодость у Ивана Ивановича проходила довольно бурно. Ночные посиделки с друзьями за бутылочкой-другой не всегда заканчивались мирно.

Современники вспоминают о поединке, случившемся в одном из кабаков Мюнхена. Художник, отдыхавший с приятелями, услышал как за соседним столиком два молодых немца отпускают уничижительные шутки по поводу России. Надо отметить, что, обучаясь за границей, Шишкин очень тосковал по родине. «Отчего я не в России, которую так люблю?», - писал он.

Поэтому шпильки в адрес нашей страны не прошли безнаказанно. Иван потребовал извинений, а, не дождавшись, ринулся в атаку.

Свидетели потом путались в показаниях: кто-то утверждал, что русский художник отправил в нокаут семерых, другие божились, что поверженных было не меньше дюжины. Еще бы, ведь Шишкин орудовал попавшимся под руку тяжёлым тележным шкворнем. Шкворень этот, изрядно погнувшийся, был предъявлен в суде в качестве доказательства вины русского.

Однако до наказания дело не дошло, пострадавшие признали свою неправоту, и живописец-патриот был оправдан. Рассказывают, что приятели вынесли Ивана Ивановича из здания суда на руках, чтобы отправиться отмечать победу в ближайшую пивную.

А были ли медведи?

Мало кто знает, что самую популярную, благодаря изображению на обертке советских шоколадных конфет, картину «Утро в сосновом лесу» Шишкин написал вовсе не сам, а в соавторстве со своим другом, известным анималистом Константином Савицким. Именно его кисти принадлежат фигуры медвежат. Подпись на полотне также была двойная.

Медведей нарисовал вовсе не Шишкин. Фото: репродукция

Картину купил знаменитый собиратель живописи Павел Третьяков. Однако у Третьякова с Савицким были непростые отношения, и коллекционер заявил: «Я покупал только картину Шишкина - Савицкого не покупал!» Вторую подпись он распорядился смыть. С тех пор картину так и выставляют - в единоличном авторстве Ивана Ивановича.

Кстати, многие неверно называют картину «Три медведя», поскольку на ней изображено четыре медвежонка. Просто в СССР продавались конфеты «Мишка косолапый» с репродукцией этой работы, а в народе конфеты прозвали «Три медведя».

Трагическая любовь

Личная жизнь живописца складывалась поистине трагично, несмотря на то, что он был женат два раза, и оба - по любви.

Первой его супругой стала Евгения Васильева, сестра талантливого пейзажиста Фёдора Васильева, которого Шишкин опекал и учил азам мастерства. К сожалению, Евгения Александровна умерла в апреле 1874 года. А немного спустя скончался и их маленький сын.

Надломленный горем, художник на некоторое время бросил творчество и уехал в деревню, где пристрастился к алкоголю.

Однако смог вернуться к жизни, и уже в 1875 году на 4-й Передвижной выставке представил ряд картин, в том числе, «Родник в сосновом лесу».

Через какое-то время Шишкин женился во второй раз. На Ольге Антоновне Лагоде, своей ученице, художнице-пейзажистке. Но и на этот раз счастье было недолгим - жена умерла в возрасте тридцати одного года, оставив вдовцу двух дочерей.

Смерть за мольбертом

Умер Иван Иванович, как и положено творцу, за работой. Это случилось 8 марта 1898 года. Художнику было 66 лет, и он был полон творческих планов. Шишкин сидел за мольбертом и работал над своей новой картиной «Лесное царство».

По свидетельствам помогающего ему ученика, делая какой-то штрих, художник вдруг как будто зевнул, а затем голова его беспомощно опустилась на грудь...

Последняя работа художника хранится в «Русском музее». Фото: репродукция

Ученик бросился на помощь к своему учителю, но тот уже был мертв. Прибывший доктор констатировал смерть от разрыва сердца.

Последней завершенной работой художника стала величественная композиция «Корабельная роща», которая хранится в «Русском музее».

«Лесной богатырь-художник», «царь леса» - так называли Ивана Шишкина современники. Он много путешествовал по России, воспевая величественную красоту ее природы в своих картинах, которые сегодня известны каждому.

«Никогда еще в роду Шишкиных не было художника!»

Иван Шишкин родился в купеческой семье в небольшом городе Елабуге Вятской губернии (на территории современного Татарстана). Отец художника, Иван Васильевич, был весьма уважаемым в городе человеком: несколько лет подряд избирался городским главой, провел в Елабуге деревянный водопровод на собственные средства и даже создал первую книгу об истории города.

Будучи человеком разносторонних увлечений, он мечтал дать сыну хорошее образование и в 12 лет отправил его в Первую казанскую гимназию. Однако молодой Шишкин уже тогда интересовался искусством больше, чем точными науками. В гимназии ему было скучно и, не закончив обучение, он вернулся в родительский дом со словами, что чиновником делаться не хочет. Тогда же начали формироваться его взгляды на искусство и призвание художника, которые он сохранил на протяжении всей жизни.

Мать Шишкина, Дарью Александровну, расстраивала неспособность сына к учебе и домашним делам. Она не одобряла его увлечения рисованием и называла это занятие «пачкотней бумаги». Отец хоть и симпатизировал страсти Ивана к прекрасному, также не разделял его отстраненности от жизненных проблем. Шишкину приходилось прятаться от родных и рисовать при свечах по ночам.

Всерьез о профессии художника Шишкин задумался впервые, когда в Елабугу приехали московские живописцы, чтобы расписать иконостас местной церкви. Они и рассказали ему о Московском училище живописи и ваяния - и тогда Иван Иванович твердо решил следовать за своей мечтой. С трудом, но он уговорил отца позволить ему уехать, и тот отправил художника в Москву, надеясь, что из сына однажды вырастет второй Карл Брюллов .

«Изображение всего, что имеет жизнь, есть главная трудность искусства»

В 1852 году Шишкин поступил в Московское училище живописи и ваяния, где обучался под руководством художника-портретиста Аполлона Мокрицкого. Тогда в своих еще слабых работах он мечтал приблизиться к природе настолько, насколько возможно, и постоянно зарисовывал интересные ему виды и детали пейзажа. О его рисунках постепенно узнала вся школа. Сокурсники и даже учителя отмечали, что «Шишкин рисует такие виды, какие еще никто до него не рисовал: просто поле, лес, река, - а у него они выходят так красиво, как и швейцарские виды». К концу обучения стало ясно: у художника был несомненный - и действительно единственный в своем роде - талант.

Не останавливаясь на достигнутом, в 1856 году Шишкин поступил в Императорскую Академию художеств в Санкт-Петербурге, где быстро зарекомендовал себя как блестящий студент с выдающимися способностями. Подлинной школой для художника стал Валаам , куда он отправился для летней работы на натуре. Он начал обретать собственный стиль и отношение к природе. С вниманием биолога он осматривал и ощупывал стволы деревьев, травы, мхи, мельчайшие листья. Его этюд «Сосна на Валааме» принес автору серебряную медаль и зафиксировал стремление Шишкина передать простую, не романтизированную красоту природы.

Иван Шишкин. Камни в лесу. Валаам. 1858-1860. Государственный Русский музей

Иван Шишкин. Сосна на Валааме. 1858. Пермская государственная художественная галерея

Иван Шишкин. Пейзаж с охотником. Валаам. 1867. Государственный Русский музей

В 1860 году Шишкин окончил академию с большой золотой медалью, полученной им также за виды Валаама, и отправился за границу. Он посетил Мюнхен, Цюрих и Женеву, много писал пером, впервые попробовал гравировать «царской водкой». В 1864 году художник переехал в Дюссельдорф, где приступил к работе над «Видом в окрестностях Дюссельдорфа». Этот пейзаж, наполненный воздухом и светом, принес Ивану Ивановичу звание академика.

После шести лет заграничных путешествий Шишкин вернулся в Россию. Первое время он жил в Петербурге, где встречался со старыми товарищами по академии, которые организовали к тому моменту Санкт-Петербургскую артель художников (позднее - Товарищество передвижных художественных выставок). По воспоминаниям Александры Комаровой, племянницы живописца, сам он в артели никогда не состоял, но постоянно бывал на творческих пятницах своих друзей и принимал в их делах самое живое участие.

В 1868 году Шишкин впервые женился. Его супругой стала сестра друга, пейзажиста Федора Васильева - Евгения Александровна. Художник любил ее и родившихся в браке детей, не мог надолго уезжать от них, так как считал, что без него дома обязательно произойдет что-то ужасное. Шишкин превратился в нежного отца, чуткого мужа и радушного хозяина, в доме которого постоянно гостили приятели.

«Гений искусства требует, чтобы ему была посвящена вся жизнь художника»

В 1870-х годах Шишкин еще сильнее сблизился с передвижниками, став одним из учредителей Товарищества передвижных художественных выставок. Его друзьями были Константин Савицкий, Архип Куинжди и Иван Крамской . С Крамским у них были особенно теплые отношения. Художники вместе путешествовали по России в поисках новой натуры, Крамской наблюдал за успехами Шишкина и восхищался тем, как его друг и коллега был внимателен к природе в самых разных ее состояниях, как точно и тонко он передавал цвет. Талант Шишкина в который раз отметила и Академия, возведя его в звание профессора за картину «Лесная глушь».

«Он [Шишкин] все-таки неизмеримо выше всех, взятых вместе, до сих пор... Шишкин - верстовой столб в развитии русского пейзажа, это человек - школа, но живая школа».

Иван Крамской

Однако вторая половина этого десятилетия стала тяжелым временем в жизни Шишкина. В 1874 году умерла его жена, отчего он замкнулся, его характер - и работоспособность - стали портиться из-за частых запоев. Из-за постоянных ссор многие близкие и друзья перестали общаться с ним. Спасла его, видимо, привычка к труду: из-за своего самолюбия Шишкин не мог позволить себе упустить то место, которое он уже прочно занимал в художественных кругах, и продолжал писать картины, которые становились все популярнее благодаря передвижным выставкам. Именно в этот период были созданы «Первый снег», «Дорога в сосновом лесу», «Сосновый бор», «Рожь» и другие известные картины мастера.

Иван Шишкин. Сосновый бор. Мачтовый лес в Вятской губернии. 1872. Государственная Третьяковская галерея

Иван Шишкин. Первый снег. 1875. Киевский национальный музей русского искусства, Киев, Украина

Иван Шишкин. Рожь. 1878. Государственная Третьяковская галерея

А в 1880-х Шишкин женился на красавице Ольге Лагоде, своей ученице. Вторая жена его тоже скончалась, буквально через год после свадьбы - и художник снова ушел с головой в работу, которая позволяла ему забыться. Его привлекала изменчивость состояний природы, он стремился поймать и запечатлеть ускользающую натуру. Он экспериментировал с сочетаниями разных кистей и мазков, оттачивал построение форм, передачу самых нежных цветовых оттенков. Эта кропотливая работа особенно заметна в работах конца 1880-х, например в пейзажах «Сосны, освещенные солнцем», «Дубы. Вечер», «Утро в сосновом лесу» и «У берегов Финского залива». Современников картины Шишкина поражали тем, как легко и свободно он экспериментировал, добиваясь при этом потрясающей реалистичности.

«Что меня теперь больше всего интересует? Жизнь и ее проявления, теперь, как всегда»

В конце XIX века настал трудный для Товарищества передвижных художественных выставок период - у художников возникало все больше поколенческих разногласий. Шишкин же внимательно относился к молодым авторам, потому что старался в свое творчество вносить нечто новое и понимал, что прекращение развития означает упадок даже для именитого мастера.

«В художественной деятельности, в изучении натуры, никогда нельзя поставить точку, нельзя сказать, что выучил это вполне, основательно, и что больше учиться не надо; изученное хорошо только до поры до времени, а после впечатления бледнеют, и, не справляясь постоянно с натурой, художник сам не заметит, как уйдет от правды».

Иван Шишкин

В марте 1898 года Шишкина не стало. Он умер за мольбертом, во время работы над новой картиной. Художника похоронили на Смоленском православном кладбище в Санкт-Петербурге, но в 1950 году его прах перенесли вместе с памятником на Тихвинское кладбище Александро-Невской лавры.

Интересные факты из жизни известного художника, а также о его картинах Вы узнаете в этой статье.

Иван Шишкин интересные факты

Родители Ивана Шишкина были просвещенными и богатыми купцами.

К кисти он тянулся с детства, так что родители называли его «мазилкой» . Шишкин в юном возрасте бросил учебу в гимназии и посвятил себя рисованию.

К моменту окончания Петербургской академии художеств Шишкина уже хорошо знали и ценили за рубежом.

Картину «Утро в сосновом лесу» Шишкин написал в соавторстве со своим другом, известным анималистом Константином Савицким. Именно его кисти принадлежат фигуры медвежат. Картину купил знаменитый собиратель живописи Павел Третьяков. Однако у Третьякова с Савицким были непростые отношения, и вторую подпись он распорядился смыть.

Хотя художника прозвали «монахом» за уединенный образ жизни и мрачный вид, на самом деле он любил развлечения, красивых женщин и хорошие вина. Но об этом знали только близкие друзья.

Много горестей выпало художнику в жизни: дважды был женат, и обе горячо любимые жены умерли рано от тяжелых болезней. Вторая его жена, Ольга Антоновна Лагода, была талантливой художницей и умерла через год после свадьбы, вскоре после рождения дочери.

Художник происходил из довольно древнего и богатого купеческого рода Шишкиных. Родился в Елабуге в 1832 году 13 (25) января. Его отец был довольно известным в городе зажиточным купцом. Он постарался дать сыну хорошее образование.

Образование

С 12 лет Шишкин обучался в Первой казанской гимназии, а в 20 лет поступил в Московское училище живописи. После его окончания (в 1857 году) продолжил обучение в Императорской Академии художеств в качестве ученика профессора С. М. Воробьёва. Уже в это время Шишкину нравилось рисовать пейзажи. Он много путешествовал по окрестностям Северной столицы, бывал на Валааме. Красота суровой северной природы будет вдохновлять его всю жизнь.

В 1861 году за счет Академии он отправился в поездку за границу и некоторое время обучался в Мюнхене, Цюрихе, Женеве, Дюссельдорфе. Там он познакомился с работами Бенно, Ф. Адамова, Ф. Диде, А. Калама. Поездка продолжалась до 1866 года. К этому времени на родине Шишкин за свое творчество уже получил звание академика.

Возвращение на родину и пик карьеры

Вернувшись на родину, Шишкин продолжал совершенствовать пейзажную технику. Он много путешествовал по России, выставлялся в Академии, принимал участие в работе Товарищества передвижных выставок, много рисуя пером (эту технику художник освоил будучи за границей). Он также продолжил работать с гравировкой «царской водкой», примкнув в 1870 к кружку санкт-петербургских аквафортистов. Его репутация была безупречной. Он считался лучшим пейзажистом и гравером своего времени. В 1873 году он стал профессором Академии Художеств (получил звание за картину «Лесная глушь»).

Семья

Вбиографии Шишкинасказано, что художник был дважды женат, причем первым браком на сестре художника Ф. А. Васильева, а вторым браком – на своей ученице, О. А. Лагоде. От двух браков у него было 4 детей, из которых до зрелого возраста дожили лишь две дочери: Лидия и Ксения.

Умер художник в 1898 году (внезапно). Сначала его похоронили на Смоленском кладбище, но потом прах и надгробие перенесли на кладбище Александро-Невской Лавры.

Другие варианты биографии

• Год рождения художника точно не известен. Данные биографов разнятся (от 1831 до 1835 года). Но в официальных биографиях принято указывать 1832 год.
• Художник великолепно рисовал карандашом и пером. Его работы, выполненные пером, очень нравились европейской публике. Многие из них хранятся в Художественной галерее в Дюссельдорфе.
• Шишкин был отличным натуралистом. Именно поэтому его работы столь реалистичны, ель похожа на ель, а сосна на сосну. Он отлично знал русскую природу вообще и русский лес в частности.
• Самая известная работа художника «Утро в сосновом бору» была создана в соавторстве с К. Савицким. Чуть раньше этой картины была написана другая, «Туман в сосновом бору», которая так понравилась авторам, что они решили переписать ее, включив некую жанровую сцену. Вдохновлялись мастера поездкой по девственным вологодским лесам.
• Самая большая коллекция работ Шишкина хранится в Третьяковской галерее, чуть меньше – в Русском музее. Большое количество рисунков и сделанных художником гравюр находится в частных коллекциях. Интересно, что сборник фотографий гравюр Шишкина был выпущен

Когда у человека вагон денег, у него всё есть, и ему давно ничего не надо, он начинает собирать произведения искусства. Это непреложный закон. Тогда он становится сумасшедшим коллекционером и готов на все, чтобы приобрести ветхий кусок холста, измазанный старыми красками.

Бизнесмен денег имел достаточно. Поэтому тоже стал коллекционером-фанатиком, скупал как колбасу в перестройку русскую живопись девятнадцатого века и считал себя счастливым человеком... Пока не пригласил эксперта из Третьяковки похвастаться своей коллекцией.

Да у вас, батенька, картин Киселёва больше, чем в Третьяковке и Русском музее, - сказал эксперт. - Может это и не Киселев. Я бы подумал над этим вопросом.

Над этим вопросом думали и Бизнесмен, и эксперты. Последние дали заключение – пейзажи девятнадцатого века, неплохие, только подписи поддельные.

Бизнесмен, души на чаявший в известных московских арт-диллерах супругах Уроженских (фамилии изменены), собравших ему коллекцию, подался к ним с вопросом – ну как же так вышло. Как разруливать будем? Был послан в неопредленном направлении. Потом на него пообещали натравить милицию и братву. И пришлось потерпевшему идти в милицию самому.

Так эта парочка попалась нам на глаза. И началось сенсационное многострадальное дело коллекционеров. Его тянула наша следственно-оперативная группа из сотрудников ГУУРа, ДЭБа и Следокмитета МВД России года три. И картина пред нами предстала феерическая.

В начале двухтысячных начался рост цен на нефть, денег стало очень много и буржуи стали затовариваться произведениями искусства, разумно рассудив, что это лучший способ вложения капитала. Предпочитали из идейно-патриотических соображений русскую живопись, чтобы с сосновым бором и речкой. В результате начался дикий рост цен на эти картины. И сложилась странная ситуация. Берём картины, одинаковые по качеству и заслугам авторов, одного периода. Та, что кисти русского художника, дороже западного в десятки раз. Тут и появилась гениальная идея – если картины отличаются только подписями, то почему бы эту подпись не переделать. Это как чековая книжка – цена подписи Рокфеллера и Сидорова разные. Так появились «перелицовщики». И западные картины стали русскими.

Схему мы вскрыли такую. Один антиквар, из авторитетных грузинских братанов, Дима Линейников скупал на западных аукционах картины, по манере исполнения похожие на русских классиков. Их вывозили в Россию, убирали лишние элементы пейзажа, типа овец или германских домов. И Де ла Кур стоимостью семь тысяч евриков становился Киселевым Александром стоимостью сто пятьдесят тысяч долларов. На это произведение в институте реставрации имени Академика Грабаря выправлялась экспертиза у очень доверчивой экспертши. После чего картина вручалась супругам Уроженским, у которых было полно клиентов. И работала эта система без сбоя, поскольку никому не приходило в голову перепроверять экспертизы. Таким образом только одному потерпевшему они загнали под десяток полотен где-то на сумму около миллиона долларов.

Как сказал следователь из нашей группы за пятнадцать лет службы он не припомнит ни одного такого скандального дела. Битвы горели не столько на правовых, сколько на коррупционных и информационных полях. На нас, оперов, выходили с предложением: миллиона долларов вам хватит, а требуется одно – не возбухать и не писать писем в вышестоящие инстанции. А мы были горячие, бессеребренные, и устроили всем такую кузькину мать, что это много раз похороненное воскресало как Феникс. Бои шли и на информационных полях. СМИ разделились четко надвое – за нас и против.

Она ко мне заявляется и говорит – очень интересное дело. И за каких-то пять тысяч долларов я напишу все как было.

Это так расписывал нам потерпевший визит известной криминальной репортерши.

А мне обидно стало. Меня и так обокрали. Я теперь и журналистов должен кормить. В общем послал. Ну и вот результат.

Бизнесмен продемонстрировал одну известную газету, целый разворот которой занимала душещипательная разоблачительная статья про то, как бедные антиквары попались в лапы профессиональных жуликов. Самое смешное, что потерпевший при Советском Союзе отсидел десятку за махинации, а обвиняемые были оба кандидатами наук – Танюша Уроженская кандидат искусствоведения, а муж ёё Игорь – доцент, кандидат философии. Так что история для тех, кто был не в курсе, была очень убедительная. Жулики изводят искусствоведов.

На самом деле таких отмороженных тёток, как Танюша, в своей жизни я не видел. Если она закусывала удила, то удержу ей не было. В Питере она в одиночку ездила на стрелки с братвой и выходила победительницей. Своего второго мужа она так прикрутила, что он вздохнуть без её разрешения боялся. А первый муж вообще пропал без вести, когда имел неосторожность поскандалить с ней и наставить фингал. Она отлично стреляла, и когда мы заходили к ней в квартиру, встретила нас с травматом «оса» наперевес. Слава Богу собровцы на автомате и рефлексах её не пристрелили, а только обезоружили.

Кстати, та журналистка не успокоилась, статьи писала и тогда, когда её протеже уже давно сидели, а под конец издала книгу про самых знаменитых авторитетов криминального мира в России. И там самая первая глава, перед Японичками, Китайчиками и Тайванчиками, была про Бизнесмена и его прихвостней ментов – то есть про нас, которые загубили неполживых интеллигентов. На суде журналистка, которую вызвали для дачи показаний, на вопрос, откуда у неё такие сведенья, сказала:

Так мне Татьяна и её мама рассказали.

Сама Танюша катала бумаги куда придётся. Под копирку направила жалобы на произвол со стороны потерпевшего на имя Генпрокурора и на имя одного воровского авторитета. В письменном виде – прошу принять меры. Братва в сторону отвалила, решив, что в этих антикварных делах сам черт ногу сломит, а Бизнесмен вроде человек нормальный.

Ажиотаж вокруг дела возник дикий. На ТВ вышло несколько документальных фильмов и бессчетное количество телепередач. Я устал давать интервью. В очередь стояли журналисты из всех наших СМИ, американских информационных агентств, французских и немецких журналов, где выходили мои фото на фоне вечерней Москвы с припиской – борец с антикварной мафией. Так что я приобрёл какую-то нездоровую славу, которая вышла мне потом боком.

Самое главное – лихорадило антикварный рынок. Потому что только истинный арт-диллер знает, какое количество «фуфла» он сбагрил своим друзьям- коллекционерам. Но это было начало. Дальше в антикварный мир пришел истинный кошмар в виде самого именитого московского эксперта Сидорова. Тот давал заключения практически на все серьёзные продаваемые картины девятнадцатого века. При этом имел дурную привычку фотографировать их. После начала скандала он поднял свои архивы, сверил их с каталогами Сотбиса, Кристи, и выявил около двух сотен подделок, на которые сам дал неправильные заключения. Значительная их часть уже была продана, притом даже федеральным музеям. Цена варьировалась от ста тысяч долларов до двух миллионов. Общая сумма всего этого вала была на несколько сот миллионов долларов. Вся Москва знала об этих секретных списках Сидорова, но он их никому не показывал. Учитывая цену вопроса, авторитетные парни всерьез рассматривали вариант его ликвидации, в связи с чем его приятель-олигарх дал ему охрану.

Встречались мы с Сидоровым в центре Москвы, где он прогуливался в сопровождении здоровяков, затравленно оглядываясь и имея вид камикадзе, который отважно решил расстаться с жизнью ради святой цели.

Да, я давал заключения, что это полотна русских художников. Между некоторыми западными и русскими художниками того времени нет вообще никакой разницы. И спутать их нетрудно. Но вы учтите, Диме подбирал картины очень хороший искусствовед. И очень хороший художник делал подписи.

Переведя дух, он продолжил:

Поймите, это международная мафия. Это Коза Ностра. Там гигантские деньги. И что они творят. Они же не только надувают людей. Они пишут новую историю искусства. Они уничтожают целые периоды деятельности западных художников. И появляются неизвестные периоды русских. Это же создается виртуальная реальность.

В этом я вскоре убедился, узнав, что по перелицованной картине защищена диссертация о неизвестных страницах творчества классика.

Сидоров перестал опасаться за свою жизнь, когда выложил плоды своих изысканий в Интернет, а потом еще и Минкульт издал черную книжку со всеми выявленными им перелицовками. И тогда над Россией пронёсся вопль отчаянья и боли. Пошли возвраты картин и денег. Начались разборки. Слава Богу никого не убили - в этой среде вопросы решаются по- интеллигентному.

Мы надеялись, что к нам валом поёдут потерпевшие, но те поступили проще. Они стали резко перепродавать то, что им загнали Уроженские. Один питерский бандитствующий олигарх, которому эти жулики продали «авангардистов» на пять миллионов долларов, вообще на протяжении года скрывался от нас, лишь бы не давать показания. Другая дама, жена крупного чиновника, приобретшая пейзаж Шишкина почти за миллион долларов, наотрез оказалась писать заявление:

Да вы что. Меня сначала муж убьет – куда миллион дела. А потом мужа разорвут СМИ – откуда он миллион взял.

Дело шло ни шатко ни валко. Следкомитет его упорно губил – спасибо следачихе. В результате поднятого нами скандала уголовное дело передали в производство ГСУ ГУВД Москвы и там запихали его в суд по ч. 4. Ст. 159 (особо-крупное мошенничество) и сь. 164 (хищение предметов, имеющих особую культурную ценность). Результат: экспертша сумела отмазаться – «не виноватая я, ошиблася, дурочка». Её выперли с работы и она даёт заключения в частной фирме. Арт-дилеры Уроженские получили около десятки и вышли по УДО через пол-срока. Дима Линнейников перед задержанием сумел смыться из-под нашего носа в Бельгию (кто-то его предупредил), а потом умотал в одну Закавказскую республику и теперь ждёт, когда кончатся срока давности, время от времени присылает в Москву «Гуманитарную помощь» - новые поддельные картины с заключениями экспертов.

Но это было только начало. Мы с головой погрузились в завораживающий мир арт-подделок. И вскоре выяснили, что подделывают всё. Старинные книги, мебель, посуду. Декоративно-прикладное искусство. Один поддельщик Фаберже (ввозил его из Израиля) честно заработал на этом свой миллион наликом, но воспользоваться им не успел – его труп нашли на квартире на Олимпийском проспекте, миллиона при нём не оказалось. Дело зависло, но по имеющейся информации грохнул его подельник – кто шапку свистнул, тот и бабку тюкнул. Подделывают старинные книжки, марки. Даже церковные колокола. Подделывают фарфор двадцатых годов с советской символикой, продавая блюда с серпом и молотом по сто тысяч баксов. В Конаково целая производственная линия гнала поддельный советский фарфор, который дороже императорского. Один из потомков Лансере достал формы и лил чугунные и медные вещички, утверждая, что они старинные и достались по наследству.

В ремесле поддельщика чуть ли не главное – выдумать историю вещи и попробовать её подтвердить документально (провенанс). Мы задерживали цыгана, который купил рясу и в клубе Нумизмат предлагал за двадцать тысяч баксов поддельные золотые монеты, которые якобы нашел при ремонте своей церкви. Для скептиков устраивал экскурсии к посторонней подмосковной церкви, стоящей в строительных лесах. Московские мошенников нашли в провинции правнука очень известного художника девятнадцатого века, вывели его в московский свет. И он между прочим обмолвился, что от дедушки картинки на чердаке остались. Эти «фуфляки» и висят сегодня в коллекциях многих банков и домах на Рублевке, а мошенники те процветают, один сделал головокружительную карьеру на госслужбе.

Затраты на такое творчество как правило в десять, а то и сто раз меньше дивидендов. Весь этот бизнес – международный. Картины продаются на западных аукционах, при помощи западных товарищей (в основном немцев) переделываются, и реализуются лохам уже в России. Или наоборот. При этом на самом Западе рынок подделок огромен – подделывают античные фигурки, картины – и за десять евро, и за десять миллионов. Один из великих подельщиков двадцатого века де Хори, отсидев, признался, что куча его картин висит в музеях и частных собраниях, но он никому никогда о них не расскажет. Маститых художников начинают подделывать ещё при жизни. Айвазовский сотворил около двух тысяч работ, а по миру их ходит сейчас тысяч пятнадцать. Некоторые картины обсуждаются десятилетиями – подлинник или подделка, и все равно так это остается неясным, потому что, в отличие от расхожих мнений, эксперты далеко не всесильны и часто дают противоположные заключения, обосновывая их очень авторитетно, и тогда остается на свой вкус верить кому-либо из них.

Дальше пошли новые дела. Лично задерживал отца-основателя «перелицовок» Алекса Лахновского. Такие умные и жадные проныры на всей Земле наперечёт. Все московские жулики учились у него. Мозгами его Бог не обидел. Гроссмейстер по шахматам, он играл на чемпионатах с Карповым, Каспаровым. Но наибольших успехов достиг как мошенник. Мы его повязали, когда он купил картину немецкого Гугеля за двадцать тысяч евро, перелицевал её в Прибалтике, получил заключение и продал за семисот пятьдесят тысяч в один из столичных банков. Когда обсуждалась мера пресечения, он, старенький и хворенький, причитал жалобно, что правопослушный человек и его нет надобности держать за решёткой. Слава те Господи, мы запросили про него Интерпол. На заседания судов ходят ротозеи поглазеть. И когда судья зачитывал справку из Интерпола, в зале повисло восхищенное молчание.

Обвинялся в мошенничестве с произведениями живописи в Германии, Бельгии, персона нон-гранта на всех аукционах. Подвергался уголовному преследованию на протяжении десятков лет. но ни одно дело не доведено до суда. Так же обвинялся в нанесении тяжких телесных повреждений, – судья сделал паузу и закончил. – И в наркобизнесе.

Зал взорвался хохотом и аплодисментами. А адвокат от избытка чувств чуть не ринулся на меня и следователя в драку.

Он мог получить условно, но не возместил потерпевшим ни копейки, хотя по самым скромным подсчетам наворовал сотни миллионов долларов – все деньги переводил в бриллианты и рассовывал по банковским ячейкам по всей Европе. Сейчас помер. Учитывая отношения его с родственниками, сокровища так и лежат бесхозные в ячейках.

Интересное, что когда мы его задержали, к нам тут же прискакали из посольства Германии – мол, за что задерживаете нашего гражданина. Потом немцы навели о нём справки и больше вообще не появились. Он умудрился прокинуть на шестьдесят тысяч евро своих соседей, которые являлись родственниками прокурора этого города. Так что Алекса немцы домой не ждали.

Потом пошли дела по авангардистам. Это вообще потрясающая тема. Русский авангард двадцатых годов ХХ века любят подделывать больше всего. Потому что стоит он бешенных денег, и его легче всего рисовать. Тициана заморудешься писать. А Шагала – на час работы. Вообще авангард это сплошная афёра. Есть зарубежный фонд очень известного русского авангардиста, так без его дозволения ни одна картина не признается подлинной. А признается только за откат в двадцать процентов. Наследники знаменитого московского писателя, которому этот художник сам подарил свое полотно, решили устроить торг в обход фонда. Так все равно покупатели пошли к «фондовикам», а те от доброты душевной написали, что картина принадлежит ученикам классика, да ещё занесли её в соответствующий каталог. Так из трех миллионов долларов она похудела до тысячи. В этом фонде есть свой «прифондовый» художник, который набил руку, повторяя классика. И в год они делают одну поддельную картину, тут же признают её, а это три-четыре миллиона долларов.

Вместе с ФСБ России мы нахлобучили целую семейную конторку. Ребята сочинили сказку, что в Узбекистане живет бедный коллекционер, которому очень нужны деньги. В свое время он стырил из советских музеев картины авангардистов, которых тогда выкидывали из фондов из-за их чуждости и малой художественной ценности. И вот теперь у него накопилось несколько сот уникальных полотен. Два брата художника с утра до вечера сидели, рисовали авнгардистов и через дочку впаривали их председателю одного художественного фонда, который полностью потерял разум от осознания свалившегося на него богатства. И текла река из баксов – сотни тысяч, раз за разом. Изъяли мы триста поддельных работ. При задержании дочурка, наркоманка со стажем, выбросила наркотики, укусила гепатиными зубами нашу сотрудницу и пыталась выброситься с тринадцатого этажа.

И таких клоунов полно. На Западе была целая серия скандалов, когда, с нашей помощью, накрыли несколько галерей выходцев из России с сотнями полотен поддельных авангардистов.

Возникла и тема замены картин в фондах на подделки. На моей памяти были осуждены директор и главный хранитель Астраханского музея, укравшие картину Айвазовского, которая до сих пор в розыске. Помню случай, когда, кажется, на аукционе Кристи представители Ханты-Мансийского музея почти сговорились прикупить хорошенького большого Шишкина за два лимона нефтедолларов, когда директор Хельсинского аукциона «Буковский» завопил:

Помню её. Это не Шишкин. У меня её недавно за девяносто тысяч купили! Там ещё коровки были, но их замазали!

Сколько подделок висит в музеях – никто не знает. А сколько заменено монет – их легче всего тырить, как правило они не описаны.

Могут взять у человека картину на реализацию, а вернуть подделку – мол, такая и была.

Наши сотрудники принимали участив обысках у видной военноначальницы Васильевой. Так вся квартира у нее завешана поддельными картинами, которые она в Питере купила.

Ну а что сейчас? Достигли мы главного. Если раньше, чтобы продать картину, достаточно было кривой записи эксперта и честного слова жульмана, то теперь серьезные вещи не продают без двух-трех экспертиз. Так что рынок подделок сильно сжался. Но он существует. Помимо перелицовщиков есть еще и такие подельщики, в основном из Санкт-Петербурга, которые на старых холстах делают старыми красками такие картины, что целые комиссии экспертов признают их подлинность.

Наведен относительный порядок с экспертизами. Нечистоплотные эксперты начали бояться. Правила стали более жесткие.

Эксперты в массе своей преданные своей работе люди. Но иногда попадаются такие… Помню двух жутко наглых тёток из самого знаменитого федерального музея, с тридцатью тысячами рублей зарплаты и двухкаратными бриллиантами в ушах. Они дали заключение о подлинности такого Айвазовского, на которого даже школьник без слез жалости не взглянет. А когда мы заявились к ним с предъявами, они внаглую объявили:

Тот, что мы исследовали, был ну точно такой же Айвазовский как этот, только подлинный. Фотографии? Рентген? Так давно было. Всё уже уничтожено.

И всё. Документы уничтожены. Срока давности прошли. Следствие закончено, забудьте.

Вообще вину эксперта доказать трудно. Мы предлагали ввести в УК статью «Заведомо ложное искусствоведческое заключение или оценка». А также «Подделка произведений и искусства». Сегодня за подделку больничного листа срок, а за подделку Репина общественное порицание, поскольку мошенничество доказывается с огромным трудом.

Появился новый вид бизнеса. Теперь эксперты берут подлинные вещи и говорят что это подделка. Сделать её снова подлинной стоит денег. Умудряются опровергать свои же заключения, которые давали несколько лет назад.

Сделать при желании много чего можно. Это и паспорта произведений искусства. И развитая система страховок сделок, как на Западе. И создание мощной экспертной системы… Но нужно ли это кому, если даже лицензирование антикварной деятельности убрали, а правила антикварной торговли затерялись в недрах Минэкономразвития еще десяток лет назад.

Сейчас на арт-рынке затишье. Денег мало. Все ждут роста цен на нефть. Тогда бизнес начнётся снова. К сожалению, все претрубации в МВД последних лет привели к тому, что ликвидированы специализированные подразделения по борьбе с хищениями культурных ценностей. Приказали долго жить созданные в 1992 году отделы в ГУУР, МУРе, легендарный отдел в Питере, который вернул в Россию предметов на сотни миллионов, если не больше, долларов. В раже сокращений и оптимизаций под нож пошли почему-то эти подразделения – мол, по статистике у вас мало преступлений. Хотя одна кража из Эрмитажа перевесит десять тысяч краж из карманов. Так что новую волну антикварных преступлений встретить будет просто некому.

Когда-нибудь подразделения воссоздадут снова, но это будет уже другая история. И создавать все придётся с нуля. Ну хватит о грустном.

Хотя и вышел за допустимые объемы текста, но не сдержусь. Напоследок любимый анедкот нашего потерпевшего. Братан наворовал бабок, решил стать коллекционером и едет в антикварный магазин. Там старый еврей-директор, видя перед собой тупого быка, загнал ему старый пионерский барабан за сто тысяч баксов под видом барабана Страдивари. Потом братану сказали, что Страдивари по скрипкам, и тот поперся к еврею на разборку.

Страдивари же скрипки мастырил! – вопит братан.

Не-е, - возражает директор магазина. – Скрипки он мастырил для лохов. А для правильных пацанов делал барабаны…