480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Иванцов Денис Сергеевич. Феномен пролеткульта в культурно-историческом аспекте: 24.00.01 Иванцов, Денис Сергеевич Феномен пролеткульта в культурно-историческом аспекте (На материалах Костромского края) : Дис. ... канд. культурологических наук: 24.00.01 Киров, 2006 178 с. РГБ ОД, 61:06-24/118

Введение

ГЛАВА 1. ОСНОВЫ ПРОЛЕТКУЛЬТОВСКОЙ ИДЕОЛОГИИ 15

1.1. Марксистская программа строительства культуры 15

1.2. Теоретическая база Пролеткульта: идеи А. Богданова и их воплощение 39

1.3. Уникальность Пролеткульта: аксиологический аспект 59

ГЛАВА 2. ПРАКТИЧЕСКАЯ ДЕЯЕЛЬНОСТЬ ПРОЛЕТКУЛЬТА: ИСТОРИКО-ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ 81

2.1. Клуб - основная ячейка Пролеткульта 81

2.2. Художественные искания студий Пролеткульта: взлет и падение.105

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 150

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 154

ПРИЛОЖЕНИЕ 169

Введение к работе

Двадцатый век характеризуется чередой глобальных катаклизмов: экономических, политических, социальных, которые оказали влияние на развитие всей мировой истории. К числу пограничных, рубежных потрясений можно отнести и революционные события 1917 года в России, которые радикально изменили вектор ее развития. Это было время выбора пути всего дальнейшего развития: новая власть нуждалась в новом политическом, экономическом и культурном курсе. Одним из наиболее сложных и драматических вопросов революционной России был вопрос о ее дальнейшем культурном развитии. В становлении, развитии пролетарской культуры немаловажную роль сыграли и организации Пролеткульта, исследованию теоретической и практической деятельности которого и посвящено данное диссертационное исследование.

Актуальность исследования. Типологическое сходство современной культурной ситуации с общекультурными тенденциями послереволюционной России: умаление роли предшествующей культурной эпохи, стремление к выработке культуры нового порядка, идеологическая форма насаждения культуры, общая неоднозначность жизни - делают работу актуальной. Исключая возможность механического переноса форм и методов конкретной практики из одних исторических условий в другие, следует признать несомненную ценность накопленного в 1920-е годы опыта культурного строительства.

Кроме того, актуальной представляется попытка объективного исследования советской культуры, органичной частью которой является Пролеткульт с его нескрываемой пропагандой развития творческой энергии в широких народных массах.

Введение в научный оборот новых материалов, которые позволяют увидеть место и роль региональных организаций в пролеткультовском

движении, придают самому феномену объемность, корректируют его содержание, в частности, по вопросу о взаимовлиянии культурной политики государства и традиционного уклада народной жизни.

По истории пролеткультовского движения едва ли не ежегодно защищаются кандидатские и докторские диссертации, причем все более признается региональный аспект, без учета которого целостную картину Пролеткульта как историко-культурного феномена представить нельзя.

Таким образом, избранная тема диссертационного исследования является актуальной и представляет научный и научно-практический интерес.

Степень научной разработанности проблемы. Изучение пролеткультовской деятельности связано, в первую очередь, с глубоким осмыслением трудов теоретиков пролетарской культуры - А. Богданова (Малиновского), В.Ленина (Ульянова), А.Луначарского, Н.Бухарина и ряда других. В 1920-е годы их работы воспринимались как методологические, а для исследователей более позднего периода они выступают одновременно как источниковедческие и историографические.

В 1937 году вышло в свет первое исследование, посвященное критике идеологических положений Пролеткульта - книга А. Щеглова «Борьба Ленина против богдановской ревизии марксизма». Хотя она в основном посвящена дореволюционному времени, в ней приводится некоторый материал о борьбе с богдановской идеологией в Пролеткульте. Причем Пролеткульт автор оценивает как организацию, распространяющую среди народа исключительно антисоветские, антикоммунистические идеи. Подобные резкие оценки и установки А. Щеглова по критике теоретической платформы Пролеткульта наложили отпечаток на послевоенную историографию проблемы.

В научный оборот в конце 1950-х годов включаются новые, ранее неизвестные материалы о Пролеткульте. Ряд новых документов

Центрального государственного архива Октябрьской революции был использован в статье В. Пономарева «Разоблачение Коммунистической партией вульгаризаторских воззрений Пролеткульта». Однако главная заслуга автора в том, что он положил начало исследованиям деятельности пролеткультов на региональном уровне.

В 1960-е годы к разработке темы подключаются историки и филологи, тогда как в предшествующий период тема находилась в кругу интересов философов. В это время по истории Пролеткульта появляются многочисленные статьи М. Шумакова, Л. Денисовой, 3. Шаньшиной, В. Горбунова и других. По-прежнему исследователей интересуют критика Лениным богдановских теорий в Пролеткульте, эстетические воззрения пролеткультовцев.

В целом, освоение документальной базы отстает от размаха исследования: в большинстве статей анализ ведется на основе сравнительно узкого круга источников. Нередко авторы подменяют самостоятельный научный поиск и анализ использованием материалов, опубликованных в других статьях. Следует отметить и то, что в работах наметился дифференцированный подход к оценке деятельности Пролеткульта: помимо неприятия теоретической платформы организации, отмечается положительное значение Пролеткульта в культурное просвещение населения.

В 1969 году выходит из печати работа исследователя Ю. Овцина «Большевики и культура прошлого», в которой Пролеткульту посвящена отдельная глава. Автор приводит целый ряд новых сведений из истории пролеткультовского движения, рассматривает в общем виде богдановскую концепцию пролетарской культуры, отмечает положительное и отрицательное значение этой организации в деле культурного строительства.

Наибольший интерес в научных трудах 1970-х годов вызывает

монография В. Горбунова «В.И. Ленин и Пролеткульт», написанная на основе предшествующих статей ученого. Работа содержит богатый фактический материал по различным аспектам пролеткультовского движения, в том числе скрупулезно рассмотрены взаимоотношения Коммунистической партии и Пролеткульта в целом и В.Ленина и А.Богданова в частности. Монография написана на обширном документальном материале. В ней использованы фонды московских и других архивов, периодическая печать 1920-х годов, мемуарная литература. По существу, это первая монографическая работа по истории теоретической платформы Пролеткульта.

Практическая деятельность Пролеткульта наиболее полно рассмотрена в специальной работе Л. Пинегиной «Советский рабочий класс и художественная культура (1917 - 1932)». Ее книга является первым монографическим исследованием роли советского рабочего класса в строительстве социалистической художественной культуры. Автор освещает характерные особенности художественного творчества рабочих и, что особенно важно, тщательнейшим образом рассматривает деятельность пролеткультовских студий, их вклад в развитие советской литературы, театра, музыки с учетом социально-экономических, политических и культурных тенденций тех лет.

В последнее время возрастает научный интерес к личности и деятельности А.Богданова (Малиновского). Причем оценка этого крупного деятеля советской культуры и науки начинает меняться. Если раньше его оценивали как последовательного антимарксиста, махиста и идеологического противника В. Ленина, то сейчас к его творчеству подходят более объективно, проводятся конференции по исследованию его научного наследия.

В последние годы защищается целый ряд диссертационных исследований, прямо или косвенно рассматривающих деятельность

Пролеткульта. Важно отметить диссертации следующих авторов: М. Юдина «Деятельность Московского Пролеткульта в 1918-1925 годах», М. Левченко «Поэзия Пролеткульта: идеология и риторика революционной эпохи».

Подобными тенденциями в изучении Пролеткульта представлен и региональный аспект. В 1920-е годы появляются первые работы, в которых наблюдаются попытки обобщить и систематизировать отдельные факты из истории пролеткультовского движения. В частности, история клубной работы; методические рекомендации, статистический материал, примеры студийной работы Костромских организаций Пролеткульта отражены в трудах М. Растопчиной, В. Невского, В. Буевского 1 . Для исследователей более позднего периода эти работы имеют высокую ценность в качестве источников.

Дальнейшая разработка темы продолжилась в 1970-е годы, когда в работах костромских историков по советской культуре можно встретить небольшие упоминания о клубной деятельности. Историю создания и работы Первого Рабочего Социалистического клуба подробно рассмотрел В. Соболев в своей статье «Зодчие культурной революции». Отдельные сведения по работе костромских клубов приводятся в статьях С. Павлова и В. Миловидова.

Обращаются исследователи и к биографиям выдающихся деятелей культуры того времени, прямо или косвенно имеющих отношение к пролеткультовскому движению в Костромской губернии. Наибольший интерес в этом смысле представляют статьи, посвященные М. Растопчиной и Ф. Чумбарову-Лучинскому.

БуевскойВ.И. Культурно-просветительное значение Костромской губернии. - Кострома, 1923. 137 с; Невский В., Херсонская Н. Культурная работа городских библиотек. - Кострома, 1919. 63 с; Растопчина М.А. Как устроить и вести Раб. Соц. клуб. (Полугодичный опыт работы). - Кострома, 1918.; Растопчина М.А. "Культура наша": Со знамени 1-го Раб. Соц. клуба. - Кострома, 1920. и др. 2 Румянцева Е.И. Мария Александровна Растопчина // Их жизнь - борьба. Очерки о деятелях Северного комитета РСДРП. Кн.2. - Ярославль, 1977. С.212-217.; Сидоренко Т. «Без них мы не победили бы...»: К

Исследованием проблемы занимаются ученые-историки высших учебных заведений г. Костромы. В этом аспекте необходимо отметить диссертации А. Базанкова («Формирование художественной интеллигенции и ее участие в культурной жизни Советского государства в 20-е - первой половине 30-х годов»), Н. Смирновой («Художественная интеллигенция и ее участие в культурной и общественно-политической жизни российской провинции в 1917 - 1920 годах»), М.Бондаревой («Идеологические и художественные практики России 1917-1925 годов как инвариант массовой культуры»). Исходя из цели своего исследования, А. Базанков стремился показать общее и особенное в процессе формирования и деятельности художественной интеллигенции Верхнего Поволжья (в т.ч. Костромской губернии), ее роль в культурной жизни общества. Раскрывает он и проблему взаимоотношений советской власти, Коммунистической партии с общественными организациями и пролеткультами.

Исследователь Н. Смирнова акцентирует свое внимание не только на взаимоотношениях советской власти с различными объединениями, но и более детально рассматривает деятельность этих организаций как непосредственной кузницы новых кадров в первые послереволюционные годы. В этом плане автор прослеживает деятельность пролеткультов и параллельно приводит ряд общих сведений по истории пролеткультовского движения. Помимо этого, оценивает вклад художественной интеллигенции в культурную жизнь края, предоставляет богатый материал по Костромской губернии.

М. Бондарева в своем диссертационном исследовании также обращается к проблеме пролеткультовского движения, но это обращение носит вспомогательный характер и имеет некоторую непоследовательность.

100-летию М.А. Растопчиной // Северная правда. 1985.12 мая.; Бобров В. Комиссар //Молодой ленинец. (Орган Костромского обкома ВЛКСМ). 1977. 12 мая.

Данная проблема привлекает внимание и зарубежных специалистов. Демократические процессы в 1980 - 1990 годы привели к падению "железного занавеса", что послужило стимулом к развитию культурных обменов. Зарубежные исследователи получили возможность работать в российских архивах. В связи с этим ряд зарубежных историков обратился к культурным процессам нашего государства первой трети XX века.

Из работ зарубежных исследователей особое место занимает монография преподавателя Калифорнийского университета Л. Мэлли. В своей работе «Культура будущего. Пролеткультовское движение в революционной России» автор рассматривает Пролеткульт как сложное общественное и культурное движение с большим количеством противоречивых программ.

Одним из аспектов истории пролеткультовского движения занимается американский историк-славист, профессор университета штата Северная Айова Т.Э. О"Коннор. Его книга «Анатолий Луначарский и советская политика в области культуры» раскрывает взгляды наркома просвещения А. Луначарского на идеологию и деятельность Пролеткульта. Обширная историография проблемы свидетельствует о том, что более полувека Пролеткульт находится изучается как отечественными, так и зарубежными исследователями. Вместе с тем этот вопрос требует более детального изучения на региональном уровне. Помимо этого, проблема пролетарской культуры и Пролеткульта не рассматривалась культурологами, а была в сфере научных интересов историков, философов и филологов.

Объектом исследования выступает пролетарская культура, ее место и роль в формировании новой, социалистической культуры.

Предмет исследования - деятельность центральных и местных организаций Пролеткульта, их роль в формировании пролетарской

культуры.

Цель исследования определяется автором следующим образом: на сравнительно-типологическом уровне сравнить центральные и местные (в данном случае - Костромской губернии) организации Пролеткульта в культурном пространстве России первых послереволюционных лет, выявив общие и особенные характеристики в их деятельности.

Для решения поставленной цели и подтверждения гипотезы предполагается решить следующие исследовательские задачи:

1. Выявить истоки пролеткультовской идеологии, в том числе в контексте марксистской концепции культуры.

Представить культурную концепцию А. Богданова (Малиновского), обозначить культурологические взгляды других ведущих идеологов Пролеткульта (П. Керженцева, В. Плетнева), сравнить с теоретическими установками руководителей костромских пролеткультов.

Представить анализ культурной программы В. Ленина (Ульянова), обозначить противоречивые взаимоотношения Пролеткульта с Коммунистической партией в их эволюции.

Проанализировать работу клубов Костромской губернии, выявить специфику центральных и местных (костромских) организаций Пролеткульта.

Осветить основные формы работы пролеткультовских студий, определить их вклад в дело культурного просвещения и строительства, указать причины спада пролеткультовского движения.

Методологической основой выступают следующие философско-культурологические основания: эмпирические (представить анализ изданий, выступлений деятелей Пролеткульта, иных культурно-просветительных, партийно-государственных и общественных организаций), феноменологические (рассмотреть пролетарскую культуру как яркий феномен культуры той эпохи).

В работе используются принципы историзма и научной объективности. Принцип историзма позволяет выявить причинно-следственные связи, проследить определенные тенденции, определить общее и особенное в деятельности центральных и местных организаций Пролеткульта (в данном случае - Костромской губернии), сделать выводы и обобщения. Принцип объективности предполагает анализ всей совокупности фактов, учет специфики политической, экономической, общественной жизни страны послереволюционных событий 1917 года.

Источниковая база исследования включает в себя материалы Государственного архива Костромской области, Государственного архива новейшей истории Костромской области, Костромского музея-заповедника, Костромской областной научной библиотеки им. Н.К. Крупской и целого ряда других библиотек РФ. К опубликованным источникам относятся художественные произведения (литература, изобразительное искусство, музыка) анализируемого исторического периода, декреты и постановления советского правительства, 1 материалы заседаний различных подведомственных организаций, статистические материалы, работы и высказывания видных советских политических и культурных деятелей. Также в работе использовались воспоминания, эстетические манифесты деятелей культуры того времени.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем:

Впервые в научной литературе комплексно проанализирована деятельность организаций Пролеткульта в Костромской губернии, что значительно обогащает исследование феномена Пролеткульта в общероссийском масштабе.

В научный оборот впервые введен ряд редких документов, который позволит полнее и глубже выстроить целостную картину пролеткультовского движения на региональном уровне.

Идеологические ограничения советского времени,

взаимоисключающие оценки этой организации, присущие как современникам, так и советским исследователям, не позволяли увидеть Пролеткульт как особый, пусть и противоречивый феномен. В данной работе впервые целый ряд обозначенных противоречий представлен и объяснен, обозначен драматический ракурс Пролеткульта в качестве феномена отечественной культуры.

Практическая значимость исследования определяется возможностью применения его результатов в вузовских курсах и учебных пособиях по культурологии, истории русской культуры, регионоведению, в дальнейших научных трудах по истории пролеткультовского движения.

Материалы исследования позволяют (и уже позволили) использовать их при создании экспозиции, посвященной советской культуре, в Галичском краеведческом музее и других музеях области, в написании тематических краеведческих материалов для местных периодических изданий.

Полученные результаты важны для успешного осуществления центральной и местной властью грамотной культурной политики как в центре, так и в регионах.

На защиту выносятся следующие положения: - активизация рабочего движения актуализировала рефлексию вопросов пролетарского мировоззрения, идеологии, культуры, что нашло отражение в трудах К. Маркса, Ф. Энгельса и их последователей -марксистов;

В теоретической платформе Пролеткульта можно выявить ряд разнородных программных установок: от признания предшествующих достижений культуры до их полного отрицания; от всесторонней творческой самодеятельности студийцев до полной изоляции студий от жизненных реалий, культурных свершений, что подтверждают факты из истории костромских организаций Пролеткульта;

неоднозначность пролеткультовского движения выразилась в его различных оценках со стороны руководителей партийно-государственных, культурно-просветительных, общественных и иных организаций;

пролеткультовские клубы как учреждения богатые по формам и методам своей работы не только выразили желание широких слоев населения к культурному просвещению и творчеству, но и смогли его воплотить в своей практической работе;

постепенная идеологизация советского общества в 1930-е годы активизировала воплощение ленинского принципа партийности, включение культуры в идеологический аппарат.

Апробация диссертационного исследования. Основные положения и результаты исследования отражены в научных публикациях, а также докладывались автором на международных, всероссийских, региональных, областных и межвузовских научно-практических конференциях, посвященных проблемам теории и истории культуры: «Философия искусства П.А. Флоренского и художественная культура XX века» (Кострома,"2002); «Проблемы духовной и политической культуры в русской общественно-политической мысли XIX-XX столетий» (Кострома, 2002); «Проблема художественной формы в культуре XIX-XX веков» (Кострома, 2002); «Философия и поэтика текстов В.В. Розанова: "Уединенное" и "Апокалипсис нашего времени"» (Кострома, 2003); «Коммуникативные проблемы языка и культуры» (Кострома, 2003); «Студенты и молодые ученые КГТУ - производству» (Кострома, 2004); «В. Розанов в культурно-историческом пространстве России» (Кострома, 2004); «Проблемы осмысления творчества отца Павла Флоренского и духовные искания русской культуры» (Кострома, 2004); «Проблемы преемственности в развитии современной отечественной культуры» (Кострома, 2004); «Народное искусство Костромского края как феномен локальной культуры» (Кострома, 2006); «Рыцарь печатного слова.

Сытинские чтения» (Буй, 2006), а также обсуждались на заседаниях кафедры теории и истории культуры КГУ им. Н.А. Некрасова.

Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, включающих по три параграфа каждая, заключения и списков приложений и использованной литературы, состоящего из более чем 200 наименований, приложений.

Марксистская программа строительства культуры

Для понимания теоретической платформы Пролеткульта необходимо проанализировать истоки идей пролетарской культуры, прежде всего марксистскую концепцию культуры, представленную в трудах К. Маркса, Ф. Энгельса и их первых последователей из среды зарубежной и российской социал-демократии, а также другие "культурные программы".

Развитие промышленности послужило катализатором концентрации производительных сил, что значительно увеличило политическое и экономическое влияния пролетариата. К первой половине XIX века вопрос благоустройства рабочего быта, досуга становится актуальным. Появляется целый ряд исследований, в которых рассматриваются экономические, социальные и политические условия капиталистического общества. Вместе с тем появляется ряд работ по проблемам идеологии и культуры пролетариата. Истоки идей пролетарской культуры содержатся в трудах К.Маркса и Ф.Энгельса («Немецкая идеология» (1846), «К критике политической экономии» (1859)). Именно они, помимо научного обобщения опыта классовой борьбы пролетариата, обратились к разработке стратегии и тактики классовой борьбы, в том числе и в вопросах духовного становления и просвещения рабочих.

Уже в их произведениях пролетарская культура трактуется как переходный тип культуры (от капиталистической культуры до культуры соцреализма), строящийся преимущественно силами пролетариата и отражающий его дух, менталитет.

Надо признать, что отдельные моменты марксистской "культурной программы" содержатся в трудах их предшественников: представителей немецкой классической философии и французского утопического социализма, а также других философов. К примеру, одной из центральных проблем марксистской концепции культуры - категории отчуждения -занимался в своих исследованиях Гегель.

Марксистская концепция культуры определяется совокупностью методологических принципов и объединяющих моделей, применяемых для анализа всемирной истории, в том числе истории культуры, формационным, классовым и деятельностным подходами.

Марксистскую концепцию культуры характеризует деятельностный подход, который акцентирует внимание на человеческом факторе в развитии культуры и трактует культуру как способ жизнедеятельности человека, процесс, результат и поле реализаций человеческих потенций. «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его», - определяет свое философское кредо К. Маркс в "Тезисах о Фейербахе"1. Причем К. Маркс в категорию «философов» относит не столько ученых-специалистов, профессионально занимающихся данной научной дисциплиной, сколько ваятелей человеческих душ. Активная сторона культуры сводится марксизмом к формированию параметров общественного идеала и путей его достижения, основными из которых является революционная теория и радикальная критика несовершенных общественных условий, требующие коренного преобразования общества (идея, овладевающая массами, становится материальной силой).

Невозможно составить себе полное представление о деятельном, творческом человеке, который своими руками создает и осваивает культуру, без понятия «отрицание продуктивности», или «отчуждение». Отчуждение, по К. Марксу, означает, что человек в своем освоении мира не узнает себя самого как первоисточник, как творца, а мир (то есть природа, вещи, другие люди и сам он) кажется ему чужим, посторонним по отношению к нему. Человек сам превращается в вещь.

К.Маркс думал, что рабочий класс - это самый отчужденный класс и потому освобождение от отчуждения должно обязательно начаться с освобождения рабочего класса. Главное, что его волнует, -освобождение человека от такой формы труда, которая разрушает его личность, от такого труда, который превращает человека в вещь, который делает его рабом вещей.

Для К. Маркса история человечества - это история постепенного развития человека и одновременно растущего отчуждения. По К. Марксу, социализм означает освобождение от отчуждения, возврат человека к себе самому, его всестороннюю самореализацию.

Для К.Маркса процесс отчуждения происходит в труде и разделении труда. Труд для него - это живая связь человека с природой, сотворение нового мира, включая сотворение себя самого (разумеется, интеллектуальная деятельность, культура, искусство, как и физическая деятельность, - также труд). Но, с развитием частной собственности и разделением труда, труд утрачивает характер выражения человеческих творческих сил. Труд и продукты труда приобретают самостоятельное бытие, независимо от воли и планов человека. Труд становится отчужденным, ибо он перестает быть частью природы рабочего, и поэтому рабочий в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы.

Человек воспринимает этот мир как чужой, враждебный, возвышающийся над ним. К. Маркс акцентирует, что в процессе труда, особенно в условиях капитализма, человек не сознает своих собственных творческих сил. Даже равенство дохода здесь не является для К. Маркса первостепенным. Главное, что его волнует, - освобождение человека от такой формы труда, которая разрушает его личность, от такого труда, который превращает человека в вещь, который делает его рабом вещей. Его критика капитализма направляется не против способа распределения доходов, а против способа производства, против разрушения личности и обращения ее в раба (причем не капиталист превращает рабочего в раба, но и рабочий, и капиталист превращаются в рабов посредством тех вещей и обстоятельств, которые они сами создают).

Теоретическая база Пролеткульта: идеи А. Богданова и их воплощение

Как уже было указано, в начале XX века в России все более усиливаются позиции марксизма, в том числе и в культурном пространстве. Сложная внутренняя и внешнеполитическая ситуация в стране привела к росту революционной активности, который вылился в новый социальный взрыв - революцию 1917 года.

В феврале 1917 года в России произошла буржуазно-демократическая революция. Она открыла перед Россией новые перспективы в политической, экономической, социальной и духовной сферах, которые надо было активно реализовывать. «Если революция не способна тотчас же развить в стране напряженное культурное строительство, - тогда, с моей точки зрения, революция бесплодна, не имеет смысла», - писал М.Горький в 1917 году1. Действительно, общая культура консолидирует общество на единых принципах - к чему стремятся, по существу, все дальновидные политические силы. Новому руководству страны необходимо было в сжатые сроки выработать единую стратегию развития в сферах идеологии и культуры.

Однако в это время, подавляющее большинство партий и общественных организаций различного направления лихорадочно составляли свои программы политического и экономического развития страны, откладывая постановку культурно-просветительной работы до лучших времен.

Однако РСДРП не выпускала из поля зрения культурно-воспитательные задачи. Период между февралем и октябрем 1917 года характеризуется развертыванием культурно-просветительной работы большевиков, причем как в столицах, так и на местах.

По инициативе А. Луначарского с целью объединения революционно настроенных культурных сил была созвана I Петроградская конференция пролетарских культурно-просветительных организаций, положившей начало деятельности Пролеткульта.

Следует отметить, что само слово «пролеткульт» употребляется в нескольких значениях. Во-первых, так называлась вся сеть пролетарских культурно-просветительных организаций - губернских, районных, фабрично-заводских (далее пролеткульт - прим. Д.С. Иванцова). Во-вторых, это название носило и руководящее ядро организаций - их Центральный комитет (далее Пролеткульт - прим. Д.С. Иванцова). В-третьих, это название носит само движение за торжество особой пролетарской культуры.

На I Петроградской конференции пролетарских культурно-просветительных организаций же была принята общая резолюция, в которой записано: «Конференция подчеркивает, что движение культурно-просветительное должно занимать место в общем культурном развитии рядом с политическим, профессиональным движением и кооперацией»1. В октябре 1917 года такая резолюция подчеркивала всю важность культурного просвещения масс, так как ставила духовную сферу в один ряд с политической и экономической.

Основная цель организации была зафиксирована в уставе: «Воспитать пролетарскую армию сильных средствами сердца и разума неутомимых борцов в духе непримиримой классовой борьбы за грядущее будущее социализма».

Клуб - основная ячейка Пролеткульта

Как уже было показано, в период между революцией 1905-1907 годах и революционными событиями 1917 года по инициативе большевиков активно начинает развертываться культурно-просветительная работа. Начались образовываться клубы, комиссии по распространению партийной большевистской печати, освещающих как современное социально-политическое положение, так и вопросы революционной борьбы. Также вопросы культурной работы все чаще стали подниматься в работе районных комитетов партии.

7 мая 1917 года «Правда» напечатала воззвание «К поэтам, беллетристам и художникам»: «Пролетариат - это титан всех революций и строитель светлого будущего человечества - должен иметь свое мощное искусство, своих поэтов и художников. Полного расцвета пролетарское искусство достигает, конечно, только в социалистическом строе. Но уже теперь, когда сброшена часть оков, лежащих на пролетариате, искры свободного искусства должны разгореться в яркое пламя. Этого требует момент. Этого требует революция. Призываем поэтов, беллетристов и художников сплотиться при издательстве "Прибой" в "Кружок пролетарского искусства"»1.

Важность культурной деятельности отлично понимал А. Луначарский - один из видных большевистских руководителей в то время, отвечающий за культурную работу. В августе 1917 года он отмечал в одном из своих публичных докладов: «Культурно-просветительная работа так же необходима, как и другие формы рабочего движения; ведь, по нашим понятиям, это не просто внешкольное образование, обучение грамоте, - это выработка цельного, стройного миросозерцания»2.

Подобная революционная пропаганда не только актуализировала вопросы культурного строительства, но и привлекла на сторону российской социал-демократии множество новых членов, главным образом, из рабочей и крестьянской среды.

По мере того, как ширился размах деятельности культурно-просветительных организаций, все труднее становилось планомерно руководить ими. Еще в августе 1917 года на 2-й Петроградской конференции фабрично-заводских комитетов А. Луначарский поднял вопрос об объединении распыленной культурно-просветительной работы. По его инициативе было избрано организационное бюро из 5 человек по созыву I Петроградской конференции пролетарских культурно-просветительных организаций, которая и состоялась 16,17 и 19 октября 1917 года. Она, по существу, и положила начало созданию Пролеткульта, хотя само название «Пролеткульт» появилось позднее, в ноябре 1917 года.

Используя широкомасштабную агитационную кампанию среди самых широких слоев населения, пролеткульты получили свое развитие, превратившись в самостоятельную культурную силу. К концу 1918 года в Центральном Совете Пролеткульта зарегистрировано 147 пролеткультов, в том числе губернских и городских - 41, уездных - 44, фабрично-заводских - 29, районных - 28, оргбюро по окраинам - 5, - приводит статистические сведения исследователь Ю. Овцин, опираясь на анализ материалов центрального печатного органа Пролеткульта «Пролетарская культура»1.

С энтузиазмом были приняты лозунги пролеткультовского движения за новую культуру в Костромской губернии. Уже к середине 1919 года в Костромской губернии начали свою работу Костромской, Кинешемский, Галичский, Буйский, Парфеньевский, Кологривский пролеткульты. эти факты свидетельствуют, что Костромской край был одним из передовых в пролеткультовской среде.

И это в то время, когда в стране росло общественное недовольство от постоянных социальных, экономических и политических катаклизмов. «Поразительно, как в эти трудные годы любили искусство. В полуразрушенных залах открывались выставки, страсти бушевали на диспутах», - вспоминает очевидец Г. Козинцев3. Вопросы сохранения и развития культуры волновали общественность. Революция расколола общественность на лагеря: кто-то принял ее оптимистическое начало, свято веря, что грядет эра торжества человека; кто-то полагал, что на крови и страдании нельзя построить новое общество. Этот раскол охарактеризовал позицию интеллигентов: часть перешла на сторону революционного правительства, часть резко отринула от себя его приглашение.

В начале 1918 года при Государственной комиссии по просвещению (позднее преобразованной в Народный комиссариат по просвещению) был образован отдел пролетарских культурно-просветительных организаций. Отдел совместно с Петроградским Пролеткультом подготовил и созвал Первую Всероссийскую конференцию пролетарских культурно-просветительных организаций, которая и состоялась 15-20 сентября 1918 года. «Пролетариат созывал много съездов и конференций, но на них он сосредотачивал свое внимание исключительно на вопросах политической и экономической борьбы. И только после октябрьской революции, когда диктатура пролетариата открыла перед рабочим классом величайшие горизонты, он приступил к разрешению новой проблемы, проблемы новой культуры, строго-классовой пролетарской культуры»1. Это была уникальная конференция: впервые обсуждались вопросы о строительстве новой культуры.

На конференцию прибыли представители от пролеткультов, культурно-просветительных отделов фабрично-заводских комитетов, профессиональных союзов рабочей кооперации, Советов городов и других организаций. Всего присутствовало 564 человека, из них 330 делегатов и 234 гостя (притом, что Урал и Сибирь были захвачены контрреволюционным мятежом белочехов). Почетными председателями были товарищи В.Ленин и А.Луначарский. Следует отметить, что большинство делегатов были коммунистами.

История русской литературной критики [Советская и постсоветская эпохи] Липовецкий Марк Наумович

4. Пролеткультовская критика

4. Пролеткультовская критика

Важнейшая роль в борьбе за организацию новой культуры принадлежала Пролеткульту, возникшему в период между Февральской и Октябрьской революциями с целью создания самостоятельной пролетарской культуры. Активными его деятелями были Александр Богданов, Анатолий Луначарский, Федор Калинин, Павел Лебедев-Полянский, Валериан Плетнев, Платон Керженцев и др. В первые послереволюционные годы Пролеткульт становится лабораторией будущей рабочей интеллигенции и новой пролетарской поэзии, а произведения Алексея Гастева, Павла Бессалько, Михаила Герасимова, Владимира Кириллова стали первыми ее образцами.

Группа сразу вступила в спор с кубофутуристами на страницах «Искусства коммуны». Хотя каждое направление претендовало на роль истинной и единственной организации пролетарской культуры, их программы существенно разнились: футуристы возлагали задачу осуществления нового культурного проекта на революционную интеллигенцию, тогда как Пролеткульт всеми силами пытался создать новое поколение поэтов-рабочих. Михаил Герасимов говорил:

[Пролеткульт] - это оазис, где будет кристаллизироваться наша классовая воля. Если мы хотим, чтобы наш горн пылал, мы будем бросать в его огонь уголь, нефть, а не крестьянскую солому и интеллигентские щепочки, от которых будет только чад, не более.

Социально-политическая «самостийность» (Пролеткульт требовал создания независимого от партии культурного фронта) и давний конфликт между Лениным и лидером Пролеткульта Богдановым неизбежно вели к противостоянию Пролеткульта и власти. Так что после нескольких лет расцвета (1917–1920), когда под руководством Пролеткульта осуществляется стихийное расширение культурных рабочих центров по всей стране и возникает ряд периодических изданий (среди них «Пролетарская культура», «Грядущее», «Горн», «Гудки»), в октябре 1920 года Ленин фактически разрушает Пролеткульт, подчинив его Наркомпросу. Это явилось началом длительного периода упадка, закончившегося в 1932 году роспуском всех культурных организаций.

В феврале 1920 года в Пролеткульте произошел раскол: поэты Василий Александровский, Сергей Обрадович, Семен Родов, Михаил Герасимов, Владимир Кириллов и другие создали группу «Кузница», которая, не отказываясь от идеалов Пролеткульта, но отдавая предпочтение профессионализации писателя, заново открывала ценность мастерства и художественного труда и считала себя кузницей пролетарского искусства, где должна развиваться высококвалифицированная художественная работа. В Пролеткульте интерес к «овладению мастерством классиков» практически отсутствовал. Так, в статье «О форме и содержании», опубликованной в июньской книжке журнала «Грядущее» за 1918 год, один из идеологов Пролеткульта Павел Бессалько писал:

Очень странно бывает, когда «старшие братья» в литературе советуют писателям из народа учиться писать по готовым трафаретам Чехова, Лескова, Короленко… Нет, «старшие братья», рабочий-писатель должен не учиться, а творить. Т. е. выявлять себя, свою оригинальность и свою классовую сущность.

«Кузница» же открывалась редакционной статьей-манифестом, провозглашавшим:

В поэтическом мастерстве мы должны набить руку в высших организационных технических приемах и методах, и только тогда наши мысли и чувства вкуем в оригинальную пролетарскую поэзию.

«Кузница» вела с Пролеткультом острую полемику по проблеме «учебы» и «культурного наследия». В книжке «Кузницы» за август-сентябрь 1920 года помещена программная статья В. Александровского «О путях пролетарского творчества», где один из ведущих пролетарских поэтов с издевкой писал о пролеткультовском «чуде» рождения пролетарской культуры:

Когда явится пролетарская литература, т. е. когда она заговорит своим полным языком? Завтра. Как явится? Да очень просто: придет, даст коленом под известное место буржуазной литературе и займет ее положение. Вот к чему сводится большинство «теорий» пророчествующих ясновидцев.

Программа «Кузницы» прямо противоположна:

Пролетарская литература станет на должную высоту только тогда, когда она выбьет почву из-под ног буржуазной литературы сильнейшим оружием: содержанием и техникой. Первое у пролетарских писателей есть в достаточном количестве. Будем говорить о втором.

И хотя «учеба» понималась здесь как необходимость, не более, «набить руку в […] технических приемах и методах», «Кузница» сделала первый шаг от пролеткультовских радикализма и эстетического прожектерства.

В целом «Кузница» оказалась последней организацией в духе богдановских идеалов. Она играла весьма незначительную роль в литературной жизни 1920-х и, несмотря на то что дожила до 1930 года, впоследствии была вытеснена на периферию такими новыми и опирающимися на поддержку партии пролетарскими организациями, как «Октябрь» и РАПП.

Идеологические корни концепции пролетарской культуры находились на левом фланге революционного движения, к которому принадлежали Богданов, Горький и Луначарский, отколовшиеся от ленинской группы в 1909 году. Расколу предшествовали философские споры между Лениным и Богдановым. Сразу после раскола левое крыло партии образовало группу «Вперед». На страницах одноименного журнала Богданов развивал идеи пролетарской социалистической культуры как необходимого орудия в деле построения социализма, близкие по духу идеям Горького и Луначарского: культура необходима для обучения пролетариата, чтобы развить в нем коллективное сознание, которое охватывало бы все жизненные аспекты, а не только социально-политическую деятельность.

Революционный перелом поставил Богданова перед новой дилеммой: если до революции он видел в искусстве необходимый инструмент борьбы за социализм, то после Октября искусство стало инструментом укрепления новой власти, и с новой реальностью пришлось считаться. Теперь проблема состояла в отсутствии рабочей интеллигенции, которая должна была сформироваться в школах, созданных им на Капри (1909) и в Болонье (1909–1911), но для появления которой прошло слишком мало времени.

Долгие философские споры между Богдановым и Лениным, которые они вели до революции, после Октября переросли в политическую полемику. Богданов стремился к созданию культурного фронта, фактически независимого от государства и свободного от партийно-политического вмешательства; он мечтал отдать управление культурой в руки рабочей интеллигенции, единственно способной формировать мысли и чувства масс. Ленин же предполагал создать рабочую элиту, которой можно было бы доверить решение куда более сложных политических задач; по его мнению, задача культуры в тот момент сводилась к использованию культурного наследия прошлого для преодоления безграмотности. Ленин считал, что культурная революция должна произойти сразу после политической и осуществляться партией, уже находящейся у власти. Богданов же выступал за немедленное и фактически автономное (внепартийное) осуществление культурной революции.

В концепции пролетарской культуры важное место отводилось критике. Для Пролеткульта проблема состояла не столько в том, чтобы определить новый критический подход, сколько в том, чтобы вернуть литературную критику в лоно «критики пролетарского искусства», которая, в свою очередь, рассматривалась как часть критики опыта - краеугольного камня философии Александра Богданова. Поскольку, согласно Богданову, «искусство есть организация живых образов» и «его содержание - вся жизнь, без ограничений и запретов», то искусство, благодаря своей организующей функции, способно воздействовать на человеческий ум, становясь мощным стимулом для упрочения коллектива. Пролетарская критика определялась Богдановым как составная часть «пролетарской культуры». Следовательно, позицию этой критики определяла точка зрения класса, от имени которого она действует и регулирует развитие пролетарского искусства.

Взгляды Богданова до известной степени разделяли такие руководители Пролеткульта, как Лебедев-Полянский, Керженцев, Плетнев, Калинин, Бессалько. Следуя за схемой, сформулированной Богдановым, Валерьян Полянский в 1920 году однозначно трактовал критику пролетарского искусства как критику пролетариата, видя ее задачу в том, чтобы направлять внимание писателя и поэта на классовые аспекты творчества. Кроме того, «критик поможет и читателю разобраться во всех вереницах перед ним встающих поэтических образов и картин». Таким образом, литературная критика выступает в качестве регулятора и посредника между производителем и потребителем литературного творчества.

Проект создания новой рабочей интеллигенции находим в статье Федора Калинина «Пролетариат и творчество». Автор требовал ограничить роль интеллигенции в творчестве пролетарской культуры, так как «те сложные, крутящиеся вихри и бури чувств, которые переживает рабочий, доступнее изобразить ему самому, чем постороннему, хотя бы близкому и сочувствующему, наблюдателю». Он настаивал на создании рабочих клубов, в которых развивалась бы культурно-просветительская жизнь рабочего класса и которые должны «стремиться удовлетворять и развивать эстетические потребности» рабочих.

Душой Пролеткульта была поэзия, которая также может рассматриваться как поэзия эстетических манифестов. Так, Алексей Гастев в «Поэзии рабочего удара» (1918) и «Пачке ордеров» (1921) воплощал самую суть новой поэтики, сфокусированной на культе труда, технологии и индустрии. В его стихотворениях рабочий, трудясь в унисон с машиной, реализует утопию советского социализма: слияние человека и машины в индустриальном труде. Это - элементы политико-эстетической программы, которую Гастев осуществляет в последующие годы в качестве главы Центрального института труда (ЦИТ). На этом фоне собственно пролеткультовская критика приобретает новые функции. В Пролеткульте, так же как и в футуризме, критика отказывается от эстетических категорий (прежде всего от категории прекрасного) и обращается к тому, что полезно и необходимо для роста сознания и культуры рабочего. Литературная критика становится критикой политической, что, в частности, характерно для раздела «Библиография», заключавшего каждый номер журнала «Пролетарская культура». Здесь ведется полемика с журналами, альманахами и авторами, «которые не могут способствовать развитию идей пролетарской культуры», или с властью, которая не хочет признать Пролеткульт как третий, культурный фронт, независимый от политического и экономического. Так утверждается новый критерий творческой деятельности: искусство важно не эстетическими своими аспектами, но своей «социально-организующей ролью».

Пролетарская культура требовала образования рабочей интеллигенции, которая внесет знание в массы. Критика в этом деле - лишь инструмент, поскольку

является регулятором жизни искусства не только со стороны его творчества, но и со стороны восприятия: она истолковательница искусства для широких масс, она указывает людям, что и как они могут взять из искусства для устроения своей жизни, внутренней и внешней.

В этом смысле критика является дисциплинарной инстанцией, а искусство - дисциплинарным институтом. Можно утверждать, что взгляд на культуру как дисциплинарный инструмент унаследован советской критикой не только от Ленина, но и от Пролеткульта. Избавившись от ереси идеологии Пролеткульта, партия унаследовала его дисциплинарное учение. И неслучайно именно из него вышли как будущий начальник главной цензурной институции (Главлита) Лебедев-Полянский, так и основатель центральной институции по дисциплинизации труда (ЦИТа) Гастев.

Из книги Русский советский научно-фантастический роман автора Бритиков Анатолий Федорович

Критика I. 1918 - 1929 565. А- н Арк., Залкинд А., Лобач-Жученко М., Блохин П., Мелик-Пашаев Н., Орлов С., Наянов А. Жизнь и техника будущего (Социальные и научно-технические утопии). Под ред. Арк. А -на и Э. Кольмана. М. - Л., «Моск. раб.», 1928. 503 с. [с. 166 - 174 о романах А. Богданова].566.

Из книги Психология искусства автора Выготский Лев Семенович

Из книги Книга для таких, как я автора Фрай Макс

18. Газетная критика "Газетная критика" - совершенно уникальный, на мой взгляд, феномен. Примерно с начала девяностых годов журналисты центральных (и не только) изданий вдруг начали регулярно рассказывать массовой аудитории об актуальном искусстве - наряду с прочими

Из книги Литературные заметки. Книга 1 ("Последние новости": 1928-1931) автора Адамович Георгий Викторович

СОВЕТСКАЯ КРИТИКА Московское издательство «Федерация» объявило о выпуске серии книг, в которых, большей полнотой будут отражены все основные течения в области критики».Читатель будто бы хочет разобраться в современных критических спорах. «Федерация» намерена ему в

Из книги Теория литературы автора Хализев Валентин Евгеньевич

§ 4. Литературная критика Реальные читатели, во-первых, меняются от эпохи к эпохе и, во-вторых, решительно не равны одни другим в каждый исторический момент. Особенно резко отличаются друг от друга читатели сравнительно узкого художественно образованного слоя, в

Из книги Русский крест: Литература и читатель в начале нового века автора Иванова Наталья Борисовна

Критика – это критика Критика «нулевых» строит литературу, напоминая сумасшедшего, который издает указы по палате № 6. Тютькиных и Пупкиных объявляет чуть ли не равновеликими Пушкину и Гоголю, бездарных авторов недавнего советского прошлого – «нашим наследием»: ах,

Из книги Собрание сочинений. Т.25. Из сборников:«Натурализм в театре», «Наши драматурги», «Романисты-натуралисты», «Литературные документы» автора Золя Эмиль

КРИТИКА И ПУБЛИКА IХочу сознаться в том, что вызывает у меня изумление. Когда я бываю на премьерах, нередко мне в антракте приходится слышать общие суждения, высказываемые моими собратьями по критике. Нет надобности прислушиваться, - достаточно войти в фойе; собеседники

Из книги Пути и вехи: русское литературоведение в двадцатом веке автора Сегал Дмитрий Михайлович

ГЛАВА II Буря и натиск: история литературы, общественная и философская критика. Символизм. Народничество. Политика и литературная критика. Политика и литературная критика до и после октябрьского переворота После того как мы рассмотрели некоторые положения,

Из книги Наша фантастика № 2, 2001 автора Адеев Евгений

Из книги Южный Урал, № 6 автора Куликов Леонид Иванович

Из книги Скрипач не нужен автора Басинский Павел Валерьевич

Критика без критиков? Признаюсь, что в последнее время я стал мало следить за «толстыми» литературными журналами. И это не лень и не снобизм, а вполне объективная ситуация, в которой оказался всякий занимающийся литературой человек.Читать в журналах прозу? Искать новые

Из книги Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика [сборник] автора Гриценко Александр Николаевич

Критика Её заметили критики и до «Дебюта»: о ней выходили целые статьи в Уфе, откуда она родом, писали об Ольге и в Москве. Например, Василина Орлова. «Новый мир», 2005, № 4, «Как айсберг в океане. Взгляд на современную молодую литературу»: «Ольга Елагина – ещё одно зазвучавшее

Из книги История русской литературной критики [Советская и постсоветская эпохи] автора Липовецкий Марк Наумович

Критика Вот всё, что удалось мне найти. Литературные критики писали о Маранцевой немного и бесцветно. Максим Артемьев («Экслибрис», 24.06.2004), «Двадцатилетние – ни ума, ни свежести»: «В рассказе Анны Маранцевой «Попрошайка», написанном от первого лица, героиня, рассказывая о

Из книги автора

4. Психоаналитическая критика Наша последняя опция - психоаналитическая. Это направление прямо настаивало на своей особой близости к «внутреннему миру» человека. Это был, однако, мир телесно-осязаемый. Для многих очарованных поклонников и хулителей психоанализа он был

Из книги автора

3. Либеральная критика Критики либеральной ориентации отличались от своих коллег-патриотов не только концептуально, но и стилистически. Если националистическая критика в основном характеризовалась сочетанием высокопарного профетизма и идеологической (советского

Из книги автора

5. «Патриотическая» критика Несмотря на кажущееся выпадение из культурного мейнстрима после 1991 года, критика националистического направления продолжала довольно активно развиваться на протяжении всего постсоветского периода. И когда в начале 2000-х, в ситуации

ТЕМА: Литературные группы 1920-х гг.

Цель: Ознакомить студентов с литературной ситуацией 1920-х гг. Дать представление о многообразии литературных школ и направлений в этот период.

Методы: исторический, описательный, сопоставительный, аналитический.

Тип лекции : информационно-проблемная.

Ключевые слова: «Серапионовы братья», «Перевал», пролеткульт, "Кузница", ВАПП, РАПП, Леф, ОБЭРИУ

ПЛАН

1. Историко-литературная обстановка 20-х гг.

2. Продолжение традиций символизма в творчестве объединения «Скифы»

3. Левый фронт искусств и деятельность Маяковского

4. "Ассоциация вольнодумцев" и литература имажинизм.

5. Конструктивизм - авангардное течение.

6. Деятельность Литературных групп

· «Серапионовы братья».

· «Перевал»

· Пролеткульт

· "Кузница" и ВАПП

· РАПП

· ОБЭРИУ

7. Ликвидация литературных групп

ЛИТЕРАТУРА

1. Дон-Кихоты 20-х гг.: «Перевал» и судьбы его идей. – М., 2001

2. Берковский, создаваемый литературой. – М.: Советский писатель, 1989.

3. «Серапионовы братья» / Русская литература ХХ века: Школы, направления, методы творческой работы. Учебник для студентов высших учебных заведений / под ред. . – СПб.: Логос; М.: Высшая школа, 2002.

4. Избранные статьи о литературе. – М., 1982.

Оригинальны и прозаические произведения примкнувшего к группе бывшего советского акмеиста - К. Вагинова "Козлиная песнь", "Труды и дни Свистонова", "Бомбочада", а также близкого к Добычина.

Судьба всех обэриутов трагична: А. Ввведенский и Д. Хармс, признанные лидеры группы - в 1929 г. были арестованы и сосланы в Курск; в 1941 г. - повторный арест и гибель в Гулаге. Н. Олейникова расстреляли в 1938 г., Н. Заболоцкий (1провел в Гулаге несколько лет. Добычина довели до самоубийства. Но рано оборвалась жизнь и оставшихся на свободе: в начале 30-х г. г. от туберкулеза умерли К. Вагинов и Ю. Владимиров. Б. Левин погиб на фронте.

В русском литературоведении до сих пор нет капитальных обобщающих работ по Обэриу, хотя и появились статьи и научные сборники. Отметим книгу швейцарского исследователя Ж.-Ф. Жаккара, установившего связь поэтов этой группы с авангардом 10-х - начала 20-х г. г. Таким образом ОБЭРИУ выступает как связующее звено между авангардом и современным постмодернизмом.

Таким образом, группировки организационно оформляли различные тенденции художественного развития: реалистическую ориентацию "Перевала", своеобразный неоромантизм неоромантизм "Кузницы" и комсомольских поэтов (С. Кормилов не без основания возражает против определения "романтизм", так как в центре романтизма - личность, а пролетарские поэты опоэтизировали коллективное "мы", но романтизированное изображение коллектива наметилась еще у Горького и, очевидно, можно говорить о какой-то "мутации" романтизма). Пролетарский реализм РАПП, при всех полемических выпадах против Горького, продолжал линию горьковской "Матери"; не случайно в советский период была популярна тема исследования " Толстого и М. Горького в "Разгроме" А. Фадеева". ЛЕФ, имажинизм в его крайнем выражении, конструктивизм, обэриу представляли литературный авангард. "Серапионовы братья" демонстрировали плюрализм художественных тенденций. Но, разумеется, эти ведущие художественные тенденции были значительно шире отдельных группировок, они прослеживаются и в творчестве многих писателей, которые вообще ни в какие группировки не входили.

Мы охарактеризовали литературные группы, возникшие в крупных культурных центрах - в Москве и Петрограде. Краткую характеристику литературных групп Сибири и Дальнего Востока можно найти в докладе В. Зазубрина, который особо выделял омских имажинистов, дальневосточных футуристов и группу писателей при журнале "Сибирские огни". Свои литературные объединения были в национальных республиках, входивших ранее в состав СССР. Особенно много (более 10) было их на Украине, начиная от "Плуга" () и кончая "Политфронтом" (). (Перечень групп см.: Литературный энциклопедический словарь.- М., 1987.- С. 455). Примечательны грузинские группы символистов ("Голубые роги") и футуристов ("Левизна"). Во всех республиках и крупных городах России функционировали Ассоциации пролетарских писателей.

7. На рубеже 20-х - 30-х годов в истории русской литературы ХХ века намечается другая эпоха, другой отсчет литературного времени и эстетических ценностей. Апрель 1932 года, когда вышло Постановление ЦК ВКП(б), ликвидировавшее литературные группы и принявшее решение о создании единого Союза советских писателей, стал окончательным рубежом между относительно свободной и уже несвободной литературой. Многие писатели, в том числе и Горький, не без оснований считали, что дух групповщины, насаждаемой РАПП, мешает нормальному развитию литературы. Не осознавая истинных причин, падение всесильной группы, принимая его за торжество справедливости, они считали создание единого творческого союза благом. Однако в отличие от многих, особенно писателей-попутчиков, натерпевшихся от рапповской дубинки, Горький самого Постановления не одобрял и никогда на него не ссылался, видя в его редакции грубое административное вмешательство в дела литературы: "Ликвидировать - жестокое слово",- считал он. Поэтому он выражал сочувствие оказавшемуся вдруг в опале Авербаху, и неприязнь по отношению к Фадееву, активно претворяющему решения партии в жизнь.

Истинные причины ликвидации литературных групп, в том числе и всесильной РАПП, понимали и некоторые другие писатели. Известна, например, относящаяся к 1932г. эпиграмма Н. Эрдмана:

По манию восточного сатрапа
Не стало РАППа.
Не радуйся, презренный РАПП,
Ведь жив сатрап.

В подготовке и проведении Первого учредительного съезда советских писателей в августе 1934 г. Горький принял самое деятельное участие. В докладе, открывшем съезд, он говорил о победе социалистической идеологии - основного слагаемого социалистического реализма. В определенной степени это соответствовало истине. Давление господствующей идеологии, мощная пропаганда, твердившая об успехах новостроек (что это достигалось разорением и деклассированием деревни понимали далеко не все), восторг зарубежных гостей делали свое дело. Еще в 1930г. появилась "Соть" попутчика Леонова и "Поднятая целина" М. Шолохова (несмотря на свои давние связи с пролетарскими писателями, вторую половину 20-х г. г. Шолохов провел под знаком "Тихого Дона"). Писатель, знавший всю подноготную коллективизации, тем не менее верил в возможность ее проведения "по-людски". Большинство же не знало, а то и не хотело знать реального положения вещей и устремлялась к "третьей действительности", выдавая желаемое за сущее.

Но победа социалистического реализма, о которой так много говорилось на Первом съезде советских писателей и после него, оказалась пирровой. Наличие в литературе первой трети ХХ в. альтернативных течений и тенденций, литературных групп создавало условие для полнокровного развития социалистической литературы в необходимых связях и взаимодействиях. Ее произведения еще не сводились к агитационной сверхзадаче, еще несли в себе художественную достоверность образов, возможность разных интерпретаций, что обеспечило им прочное место в истории русской литературы и даже в современном читательском восприятии.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ СРС:

1. Определите основные задачи изучения советской литературной классики в современной социокультурной ситуации.

2. Назовите литературные группы 1920г. г., которые обосновывали принципы творческой деятельности фактически совпадающие с принципами социалистического реализма.

3. Назовите литературные группы 1920г. г., отстаивающие принципы литературного авангарда.

4. Дайте развернутую характеристику одной из литературных групп.

5. Разграничьте повод и причины ликвидации литературных групп в 1932г.

Практицизм и утилитаризм искусства получил мощное философское обоснование в теориях Пролеткульта. Эта была самая масштабная и значимая для литературно-критического процесса начала 1920-х годов организация. Пролеткульт никак нельзя назвать группировкой - это именно массовая организация, имевшая разветвленную структуру низовых ячеек, насчитывавшая в своих рядах в лучшие периоды существования более 400 тысяч членов, обладавшая мощной издательской базой, имевшей политическое влияние и в СССР, и за рубежом. Во время Второго конгресса III Интернационала, проходившего в Москве летом 1920 года, было создано Международное бюро Пролеткульта, куда входили представители Англии, Франции, Германии, Швейцарии, Италии. Его председателем был избран А. В. Луначарский, а секретарем - П. И. Лебедев-Полянский. В обращении Бюро «Братьям пролетариям всех стран» так описывался размах деятельности Пролеткульта: «Пролеткульт издает 15 журналов в России; он издал до 10 миллионов экземпляров своей литературы, принадлежащей исключительно перу пролетарских писателей, и около 3 миллионов экземпляров музыкальных произведений разных наименований, являющихся продуктом творчества пролетарских композиторов» . Действительно, в распоряжении Пролеткульта было более полутора десятка собственных журналов, издававшихся в разных городах. Наиболее заметные среди них - московские «Горн» и «Твори» и петроградский «Грядущее». Важнейшие теоретические вопросы новой литературы и нового искусства ставились на страницах журнала «Пролетарская культура», именно здесь печатались наиболее заметные теоретики организации: А. Богданов, П. Лебедев-Полянский, В. Плетнев, П. Бессалько, П. Керженцев. С деятельностью Пролеткульта связано творчество поэтов А. Гастева, М. Герасимова, И. Садофьева и многих других. Именно в поэзии участники движения проявили себя наиболее полно.

Судьба Пролеткульта, так же, как и его идеологические и теоретические установки, во многом определены датой его рождения. Организация была создана в 1917 году меж двух революций - Февральской и Октябрьской. Рожденный в этот исторический промежуток, за неделю до Октябрьского переворота, Пролеткульт выдвинул совершенно естественный в тех исторических условиях лозунг: независимость от государства. Этот лозунг остался на знаменах Пролеткульта и после Октябрьской революции: декларация независимости от Временного правительства Керенского сменилась декларацией независимости от правительства Ленина. Именно это стало причиной последующих трений между Пролеткультом и партией, которая не могла мириться с существованием независимой от государства культурно-просветительской организации. Становившаяся все более и более резкой полемика завершилась разгромом. Письмо ЦК ВКП(б) «О Пролеткультах» (21 декабря 1920 года) не только раскритиковало теоретические положения организации, но и покончила с идеей независимости: Пролеткульт был влит в Наркомпрос (Народный комиссариат просвещения, т. е. министерство по современной терминологии) на правах отдела, где и просуществовал неслышно и незаметно до 1932 года, когда группировки были ликвидированы постановлением ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций».

С самого возникновения Пролеткульт ставил перед собой две цели, которые подчас противоречили друг другу. С одной стороны, это была попытка (и вполне плодотворная) привлечения к культуре широких масс, распространение элементарной грамотности, приобщение своих членов через многочисленные студии к азам художественной литературы и искусства. Эта была хорошая цель, весьма благородная и гуманная, отвечавшая потребности людей, отторгнутых ранее от культуры судьбой и социальными условиями, приобщиться к образованию, научиться читать и воспринимать прочитанное, ощутить себя в великом культурно-историческом контексте. С другой стороны, руководители Пролеткульта вовсе не в этом видели конечную цель своей деятельности. Напротив, они ставили задачу создания принципиально новой, ни на что не похожей пролетарской культуры, которая будет твориться пролетариатом для пролетариата же. Она будет новой и по форме, и по содержанию. Эта цель вытекала из самой сущности философии, созданной основоположником Пролеткульта А. А. Богдановым, который полагал, что культура предшествующих классов непригодна для пролетариата, так как содержит чуждый ему классовый опыт. Мало того, она нуждается в критическом переосмыслении, ибо иначе может быть опасна для классового сознания пролетариата: «...при невырабо- танности своего мироотношения, своих способов мышления, своей всеобъемлющей точки зрения, не пролетарий овладевает культурой прошлого, как своим наследством, а она овладевает им, как человеческим материалом для своих задач» . Создание своей, пролетарской культуры, основанной на пафосе коллективизма, и мыслилось как основная цель и смысл существования организации.

Такая позиция находила отклик в общественном сознании революционной эпохи. Суть в том, что многие современники были склонны осмысливать революцию и последовавшие исторические катаклизмы не как социальные преобразования, направленные на улучшение жизни победившего пролетариата и вместе с ним подавляющего большинства народа (такова была идеология оправдания революционного насилия и красного террора). Революция мыслилась как смена эсхатологического масштаба, как мировая метаморфоза, разворачивающаяся не только на земле, но и в космосе. Переустройству подлежит все - даже физические контуры мира. В таких представлениях пролетариат наделялся некоей новой мистической ролью - мессии, преобразователя мира в космическом масштабе. Социальная революция мыслилась лишь как первая ступень, открывающая путь пролетариату к коренному пересозданию насущного бытия, включая его физические константы. Именно поэтому столь значительное место в поэзии и изобразительном искусстве Пролеткульта занимают космические мистерии и утопии, связанные с мыслью о преображении планет Солнечной системы и освоении галактических пространств. Представления о пролетариате как о новом мессии характеризовали иллюзорно-утопическое сознание творцов революции в начале 1920-х годов.

Такое мироощущение нашло воплощение в философии А. Богданова, одного из основателей и главного теоретика Пролеткульта. Александр Александрович Богданов - человек удивительной и богатой судьбы. Он врач, философ, экономист. Революционный стаж Богданова начинается в 1894 году, когда он, студент второго курса Московского университета, был арестован и выслан в Тулу за участие в работе студенческого землячества. В этом же году он вступает в РСДРП. Первые годы XX века знаменуются для Богданова знакомством с А. В. Луначарским и В. И. Лениным. В Женеве в эмиграции он с 1904 года становится соратником последнего в борьбе с меньшевиками - «новоискровцами», участвует в подготовке III съезда РСДРП, избирается в большевистский ЦК. Уже позже его отношения с Лениным обострятся, а в 1909 году перейдут в открытый философский и политический спор. Именно тогда Ленин в своей знаменитой книге «Материализм и эмпириокритицизм», которая стала ответом на книгу Богданова «Эмпириомонизм: Статьи по философии. 1904-1906», обрушился на Богданова с резкой критикой и назвал его философию реакционной, увидев в ней субъективный идеализм. Богданов был выведен из состава ЦК и исключен из большевистской фракции РСДРП. В составленном им юбилейном сборнике «Десятилетие отлучения от марксизма (1904-1914)» он вспоминал 1909 год как важный этап своего «отлучения». Октябрьский переворот Богданов не принял, но остался до конца дней верен своему главному делу - утверждению пролетарской культуры. В 1920 году Богданова ждет новый удар: по инициативе Ленина разворачивается острая критика «богдановщины», а в 1923 году, уже после разгрома Пролеткульта, он подвергается аресту, который закрыл ему доступ в рабочую среду. Для Богданова, который всю жизнь посвятил рабочему классу, почти обожествляя его, это был жесточайший удар. После освобождения Богданов не вернулся к теоретической деятельности и практической работе в сфере пролетарской культуры, но сосредоточился на медицине. Он обращается к идее переливания крови, трактуя ее не только в медицинском, но и социально-утопическом аспекте, полагая взаимный обмен кровью средством создания единой коллективной целостности людей, в первую очередь пролетариата, и в 1926 году организует «Институт борьбы за жизнеспособность» (Институт переливания крови). Мужественный и честный человек, прекрасный ученый, мечтатель и утопист, он был близок к раскрытию загадки группы крови. В 1928 году, поставив на себе эксперимент, перелив чужую кровь, он погиб.

В основе деятельности Пролеткульта - так называемая «организационная теория» Богданова, которая выражена в главной его книге: «Тектология: Всеобщая организационная наука» (1913-1922). Философская суть «организационной теории» состоит в следующем: мир природы независимо от человеческого сознания не существует, т. е. он не существует так, как мы воспринимаем его. В сущности своей действительность хаотична, не упорядочена, непознаваема. Однако мы видим мир находящимся в некой системе, отнюдь не как хаос, напротив, имеем возможность наблюдать его гармонию и даже совершенство. Это происходит потому, что мир приведен в порядок сознанием людей. Как происходит этот процесс?

Отвечая на этот вопрос, Богданов вводит в свою философскую систему важнейшую для нее категорию - категорию опыта. Именно наш опыт, и в первую очередь «опыт социально-трудовой деятельности», «коллективная практика людей», помогает нашему сознанию упорядочить действительность. Иными словами, мы видим мир таким, каким диктует нам наш жизненный опыт - личный, социальный, культурный и т. д.

Где же тогда истина? Ведь у каждого свой опыт, следовательно, каждый из нас видит мир по-своему, упорядочивая его иначе, чем другой. Следовательно, объективной истины не существует и наши представления о мире весьма субъективны и не могут соответствовать действительности хаоса, в котором мы пребываем. Важнейшая философская категория истины у Богданова наполнялась релятивистским смыслом, становилась производной от опыта человека. Гносеологический принцип релятивности (относительности) познания абсолютизировался, что ставило под сомнение факт существования истины, независимой от познающего, от его опыта, взгляда на мир.

«Истина, - утверждал Богданов в книге “Эмпириомонизм”, - есть живая форма опыта. <...> Для меня марксизм заключает в себе отрицание безусловной объективности какой бы то ни было истины. Истина есть идеологическая форма - организующая форма человеческого опыта». Именно эта, совершенно релятивистская, посылка и дала возможность Ленину говорить о Богданове как о субъективном идеалисте, последователе Э. Маха в философии. «Если истина есть только идеологическая форма, - возражал он Богданову в книге “Материализм и эмпириокритицизм”, - то, значит, не может быть объективной истины», и приходил к выводу, что «отрицание объективной истины Богдановым есть агностицизм и субъективизм».

Разумеется, Богданов предвидел упрек в субъективизме и пытался отвести его, определяя критерий истины: общезначимость. Иными словами, в качестве критерия истины утверждается не частный опыт отдельного человека, а общезначимый, социально организованный, т. е. опыт коллектива, накопленный в результате социально-трудовой деятельности. Высшей формой такого опыта, приближающего нас к истине, оказывается классовый опыт, и в первую очередь социально-исторический опыт пролетариата. Его опыт несравним с опытом любого другого класса, поэтому и истину он обретает свою, а вовсе не заимствует ту, что была несомненна для предшествующих классов и групп. Однако ссылка не на личный опыт, а на коллективный, социальный, классовый, вовсе не убеждала Ленина, главного критика его философии: «Думать, что философский идеализм исчезает от замены сознания индивида сознанием человечества, или опыта одного лица опытом социально организованным, это все равно, что думать, будто исчезает капитализм от замены одного капиталиста акционерной кампанией».

Именно «организационная теория», стержень философии А. А. Богданова, легла в основу планов строительства пролетарской культуры. Прямым ее следствием оказалось то, что социально-классовый опыт пролетариата прямо противопоставлялся опыту всех других классов. Отсюда делался вывод о том, что искусство прошлого или настоящего, созданное в другом классовом лагере, непригодно для пролетариата, так как отражает совершенно иной и чуждый рабочим социальный классовый опыт. Оно бесполезно или даже прямо вредно для рабочего. На этом основании Богданов и Пролеткульт приходили к тотальному отказу от классического наследия.

Следующим шагом был лозунг обособления пролетарской культуры от любой другой, достижение ею полной самостоятельности. Его результатом стало стремление к полной самоизоляции и кастовость пролетарских художников. В результате Богданов и вслед за ним другие теоретики Пролеткульта утверждали, что пролетарская культура является специфическим и на всех уровнях обособленным явлением, порожденным совершенно обособленным характером производственного и социально-психологического бытия пролетариата. При этом речь шла не только о так называемой «буржуазной» литературе прошлого и настоящего, но и о культуре тех классов и социальных групп, которые мыслились как союзники пролетариата, будь то крестьянство или интеллигенция. Их искусство тоже отвергалось как выражающее иной социальный опыт. М. Герасимов, поэт и активный участник Пролеткульта, так образно обосновывал право пролетариата на классовую самоизоляцию: «Если мы хотим, чтобы наш горн пылал, мы будем бросать в его огонь уголь, нефть, а не крестьянскую солому и интеллигентские щепочки, от которых будет только чад, не более». И дело здесь не только в том, что уголь и нефть, продукты, добываемые пролетариатом и используемые в крупном машинном производстве, противопоставлены «крестьянской соломе» и «интеллигентским щепочкам». Дело в том, что это высказывание прекрасно демонстрирует ту классовую надменность, которая характеризовала Пролеткульт, когда слово «пролетарий», по словам современников, звучало так же чванливо, как еще несколько лет назад слово «дворянин», «офицер», «белая кость».

С точки зрения теоретиков организации, исключительность пролетариата, его взгляда на мир, его психологию определяет специфика крупного индустриального производства, которая и формирует этот класс иначе, чем все остальные. А. Гастев полагал, что «для нового индустриального пролетариата, для его психологии, его культуры прежде всего характерна сама индустрия. Корпуса, трубы, колонны, мосты, краны и вся сложная конструктивность новых построек и предприятий, катастрофичность и неумолимая динамика - вот что пронизывает обыденное сознание пролетариата. Вся жизнь современной индустрии пропитана движением, катастрофой, вделанной в то же время в рамки организованности и строгой закономерности. Катастрофа и динамика, скованные грандиозным ритмом, - вот основные, осеняющие моменты пролетарской психологии» . Они-то, по мысли Гастева, и обусловливают исключительность пролетариата, предопределяют его мессианскую роль преобразователя вселенной.

В исторической части своего труда А. Богданов выделял три типа культуры: авторитарную, расцвет которой пришелся на рабовладельческую культуру античности; индивидуалистическую, характерную для капиталистического способа производства; коллективно-трудовую, которая создается пролетариатом в условиях крупного индустриального производства. Но самой главной (и губительной для всей идеи Пролеткульта) в исторической концепции Богданова оказывалась мысль о том, что никакого взаимодействия и исторической преемственности между этими типами культуры не может быть: в корне различен классовый опыт людей, создававших произведения культуры в различные эпохи. Это вовсе не значит, по мнению Богданова, что пролетарский художник не может и не должен знать предшествующей культуры. Напротив, может и должен. Дело в другом: если он не хочет, чтобы предшествующая культура закабалила и поработила его, заставила смотреть на мир глазами ушедших в прошлое или реакционных классов, он должен отнестись к ней примерно так, как грамотный и убежденный атеист относится к религиозной литературе. Она не может быть полезна, она не имеет содержательной ценности. То же и классическое искусство: оно совершенно бесполезно для пролетариата, не имеет для него ни малейшего прагматического смысла. «Ясно, что искусство прошлого само по себе не может организовывать и воспитывать пролетариат, как особый класс, имеющий свои задачи и свой идеал».

Исходя из этого тезиса теоретики Пролеткульта формулировали основную задачу, стоящую перед пролетариатом в области культуры: лабораторное выращивание новой, «с иголочки», никогда не существовавшей и ни на что прежнее не похожей пролетарской культуры и литературы. При этом одним из важнейших условий была ее полная классовая стерильность, недопущение к ее созданию других классов, социальных слоев и групп. «По самому существу своей социальной природы союзники по диктатуре (речь, вероятно, идет о крестьянстве) не способны понять новой духовной культуры рабочего класса», - утверждал Богданов. Поэтому рядом с пролетарской культурой он выделял еще и культуру крестьянскую, солдатскую и др. Споря со своим единомышленником - поэтом В. Т. Кирилловым по поводу его стихов: «Во имя нашего завтра // Разрушим музеи, // Сожжем Рафаэля, // Растопчем искусства цветы», он отказывал ему в том, что это стихотворение выражает психологию рабочего класса. Мотивы огня, разрушения, уничтожения скорее в духе солдата, а не рабочего.

Организационная теория Богданова обусловила идею генетической связи художника со своим классом - связи фатальной и неподдаю- щейся разрыву. Мировоззрение писателя, его идеология и философские позиции - все это, в концепциях Пролеткульта, было предопределено единственно лишь его классовой принадлежностью. Подсознательная, нутряная связь творчества художника с его классом не могла быть преодолена никакими осознанными усилиями ни самого автора, ни внешними влияниями, скажем, идеологическим и воспитательным воздействием со стороны партии. Невозможными и бессмысленными представлялись перевоспитание писателя, партийное влияние, его работа над своей идеологией и мировоззрением. Эта черта укоренилась в литературно-критическом сознании эпохи и характеризовала все вульгарно-социологические построения 1920-х - первой половины 1930-х годов. Рассматривая, например, роман «Мать» М. Горького, целиком, как известно, посвященный проблематике рабочего революционного движения, Богданов отказывал ему в праве быть явлением пролетарской культуры: опыт Горького, по мнению Богданова, намного ближе к буржуазно-либеральной среде, чем к пролетарской. Именно по этой причине творцом пролетарской культуры мыслился потомственный пролетарий, с чем связано и плохо скрываемое пренебрежение к представителям творческой интеллигенции, к писателям, вышедшим из иной социальной среды, чем пролетарская.

В концепциях Пролеткульта важнейшей функцией искусства становилась, как писал Богданов, «организация социального опыта пролетариата»; именно через искусство пролетариат осознает себя; искусство обобщает его социально-классовый опыт, воспитывает и организовывает пролетариат как особый класс.

Ложные философские посылки вождей Пролеткульта предопределили и характер творческих изысканий в его низовых ячейках. Требования небывалого искусства, невиданного и по форме, и по содержанию, заставляли художников его студий заниматься самыми невероятными изысканиями, формальными экспериментами, поисками небывалых форм условной образности, что приводило их к эпигонской эксплуатации модернистских и формалистических приемов. Так наметился раскол между руководителями Пролеткульта и его членами, людьми, только что приобщившимися к элементарной грамотности и впервые обратившимися к литературе и искусству. Известно, что для человека неискушенного наиболее понятно и притягательно как раз реалистическое искусство, воссоздающее жизнь в формах самой жизни. Поэтому произведения, созданные в студиях Пролеткульта, были просто непонятны его рядовым членам, вызывали недоумение и раздражение. Именно это противоречие между творческими установками Пролеткульта и потребностями его рядовых членов было сформулировано в резолюции ЦК РКП (б) «О Пролеткультах». Ей предшествовала заметка Ленина, в которой он определил самую главную практическую ошибку в области строительства новой культуры своего давнего союзника, затем оппонента и политического противника, Богданова: «Не выдумка новой пролеткультуры, а развитие лучших образцов, традиций, результатов существующей культуры с точки зрения миросозерцания марксизма и условий жизни и борьбы пролетариата в эпоху его диктатуры» . А в письме ЦК, предопределившем дальнейшую судьбу Пролеткульта (вхождение в Наркомпрос на правах отдела), была охарактеризована художественная практика его авторов: «Футуристы, декаденты, сторонники враждебной марксизму идеалистической философии и, наконец, просто неудачники, выходцы из рядов буржуазной публицистики и философии стали кое-где заправлять всеми делами в Пролеткультах.

Под видом «пролетарской культуры» рабочим преподносили буржуазные взгляды в философии (махизм). А в области искусства рабочим прививали нелепые, извращенные вкусы (футуризм)» .

Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 462.

В тисках идеологии. Антология литературно-политических документов. 1917-1927. М„ 1992. С. 76.

Пролеткульт.

Пролетарская культура - культурно-просветительская организация пролетарской самодеятельности в различных областях искусства: литература, театр, музыка, изобразительное искусство - и науки. Создан в Петрограде в сентябре 1917 года.

Целью организации декларировалось развитие пролетарской культуры. Идеологами Пролеткульта были А. А. Богданов, А. К. Гастев (основатель Центрального института труда в 1920 году), В. Ф. Плетнев, исходившие из определения «классовой культуры», сформулированного Плехановым.

В статьях Богданова выдвигалась программа выработки в «лабораторных» условиях «чистой» пролетарской культуры, создания «однородного коллективного сознания», излагалась концепция искусства, в которой материалистическая теория отражения была заменена «строительным» «организационным принципом». В Уставе утверждалась автономия Пролеткульта от партии и Советского государства, независимость «чистой» пролетарской культуры от культуры прошлого, отрицалась преемственность культуры. По мнению Богданова, любое произведение искусства отражает интересы и мировоззрение только одного класса и поэтому непригодно для другого. Следовательно, пролетариату требуется создать «свою» собственную культуру с нуля. Лозунг Пролеткульта звучал: «Искусство прошлого - на свалку!»

После Октябрьской революции Пролеткульт очень быстро вырос в массовую организацию, имевшую свои организации в ряде городов. К лету 1919 года было около 100 организаций на местах. В 1920 году в рядах организации насчитывалось около 80 тысяч человек, были охвачены значительные слои рабочих, издавалось 20 журналов.

Письмом ЦК от 1 декабря 1920 года Пролеткульт был организационно подчинен Народному комиссариату просвещения. В письме ЦК говорилось, что под видом «пролетарской культуры» рабочим прививались извращенные вкусы. Нарком просвещения Луначарский поддерживал Пролеткульт, Троцкий же отрицал существование «пролетарской культуры» как таковой. С критикой Пролеткульта выступил В. И. Ленин. Ленин указывал на необходимость критической переработки всей культуры прошлого, отвергалась попытка выдумывать особую пролетарскую культуру и замыкаться в обособленные от Советской власти и РКП(б) организации.

В дальнейшем местные организации Пролеткульта в большей мере согласовывали свою практическую культурно-просветительскую деятельность с советскими и партийными органами. С 1922 года его деятельность стала замирать. Вместо единого Пролеткульта создавались отдельные, самостоятельные объединения пролетарских писателей, художников, музыкантов, театроведов.

Наиболее заметное явление - Первый Рабочий театр Пролеткульта, где работали С. М. Эйзенштейн, B. C. Смышляев, И. А. Пырьев, М. М. Штраух, Э. П. Гарин, Ю. С. Глизер.

Пролеткульт издавал около 20 периодических изданий, среди которых журнал «Пролетарская культура», «Грядущее», «Горн», «Гудки», выпустил много сборников пролетарской поэзии и прозы.

Идеология Пролеткульта нанесла серьезный ущерб художественному развитию страны, отрицая культурное наследие. Пролеткульт решал две задачи - разрушить старую дворянскую культуру и создать новую пролетарскую. Если задача разрушения была решена, то вторая задача так и не вышла за рамки неудачного экспериментаторства.

Пролеткульт, так же, как и ряд других писательских организаций (РАПП, ВОАПП), был расформирован постановлением ЦК ВКП (б) «О перестройке литературно-художественных организаций» от 23 апреля 1932 года.

ЛЕФ (ЛЕВЫЙ ФРОНТ ИСКУССТВ) - литературная группа, возникшая в конце 1922 в Москве и существовавшая до 1929. Возглавлял ЛЕФ В.Маяковский. Членами группы были писатели и теоретики искусства Н.Асеев, С.Третьяков, В.Каменский, Б.Пастернак (порвал с Лефом в 1927), А.Крученых, П.Незнакмов, О.Брик, Б.Арватов, Н.Чужак (Насимович), С.Кирсанов (начинал в Юго-Лефе, с центром в Одессе), В.Перцов, художники - конструктивисты А.Родченко, В.Степанова, А.Лавинский и др.

Леф, по мнению его создателей, - новый этап в развитии футуризма. («Леф - есть объединение работников левого фронта, ведущих свою линию от старых футуристов», В.Маяковский; «Мы, „Лефы“ ведем свое начало от „Пощечины общественному вкусу“», С.Третьяков; «Мы - футуристы», О.Брик.) Теоретики Лефа утверждали, что футуризм не просто определенная художественная школа, а общественное движение. «Желтая кофта» рассматривалась как своеобразный прием борьбы с буржуазным бытом. Футуристические требования революции художественной формы мыслились не как смена одной литературной системы другой, а как часть общественной борьбы футуристов. «Удар по эстетическому вкусу был лишь деталью общего намечавшегося удара по быту… Пропаганда нового человека, по существу, является единственным содержанием произведений футуристов» (С.Третьяков). Наиболее рьяные приверженцы футуризма прямо соотносили его с марксизмом. «Футуризм (революционное искусство) так же, как и марксизм (революционная наука) предназначен по своей природе питать революцию», - утверждал Н.Горлов, один из лефовских теоретиков. После октября 1917 футуристы пересмотрели свой «инвентарь»: выбросили «желтые кофты», устрашающие маски - все, что было рассчитано на эпатаж старого, «плохого» общества. Авторы лозунга «стоять на глыбе слова „мы“ среди моря свиста и негодования» теперь заявляют, что с радостью растворят свое «маленькое „мы“ в огромном „мы“ коммунизма».

«Искусство - это нарушение шаблона», - так понимали сущность искусства футуристы до революции. В лефовские же времена выясняется, что дело было в том, что «шаблоном», «болотом» являлась дореволюционная действительность, которую и надо было всячески «нарушать». Теперь, после Октября - «практическая действительность» стала «вечно текущей, изменяющейся». Таким образом, полагали теоретики Лефа, уничтожена вековая грань между искусством и действительностью. Теперь возможно принципиально новое искусство - «искусство-жизнестроение». «Сама практическая жизнь должна быть окрашена искусством», - утверждает один из ведущих теоретиков Лефа С.Третьяков. Живопись - это «не картина, а вся совокупность живописного оформления быта», театр должен превратиться в «режиссирующее быто-начало» (понятие достаточно туманное, но лефы, как и футуристы, мало заботятся о ясности и доступности изложения), литература - сделать любой речевой акт произведением искусства. Растворившись в практической жизни, искусство отменит разделение общества на творцов и потребителей. «Масса радостно и вольно вдвигается в процесс творчества», - заранее радуется Н.Чужак.

Даже самые ортодоксальные лефовцы рассматривали теорию «искусства-жизнестроения» как программу-максимум. В качестве же программы-минимум предлагалось «искусство - делание вещи» или иначе «производственное искусство». Невозможно определить этот термин сколько-нибудь точно. Все лефы понимали его по-своему. Однако слово «производственное» рядом со словом «искусство» грело сердца всех. (И не только лефовцев, почти все официальные эстетики первых послереволюционных лет связывали дальнейшее развитие искусства с развитием производства). Стать ближе к производству, найти свое место «в рабочем строю» - это одна сторона дела. Не менее, а быть может, и более важно было другое: «производственное искусство» - искусство рациональное, оно создается не по вдохновению, а «по чертежам, деловито и сухо». Показательна сама «литературоведческая» терминология Лефа: не «творить», а «делать» (Как делать стихи - название известной статьи В.Маяковского), не «создавать», а «обрабатывать слова», не «художественное произведение», а «обработанный материал», не «поэт» или «художник», а «мастер». Наконец, «производственное искусство» чуждо такому пережитку буржуазного искусства, как психологизм (в терминологии лефов «психоложество»). «Человек для нас ценен не тем, что он переживает, а тем, что он делает», - писал О.Брик.

Именно в лефовской среде родился и другой, гораздо более распространенный термин - «социальный заказ», вскоре взятый на вооружение многими критиками и литературоведами 1920-х. Это понятие нарочито противопоставлено «идеалистическому» представлению о свободной воле художника. (Мы не жрецы-творцы, а мастера-исполнители социального заказа). Разумеется, лефы, «работники левого революционного искусства», призывали выполнять «социальный заказ» пролетариата.

Если художник только мастер-исполнитель «социального заказа» определенного класса определенной эпохи, то тогда, естественно, искусство прошлых эпох есть достояние прошлого. Кроме того, по мнению лефовских теоретиков, все старое искусство занималось «бытоотражательством», тогда как искусство революционное призвано преобразовывать жизнь. «Пролетариат не может и не будет реставрировать художественные формы, служившие органическими орудиями изжитых исторических социальных систем», - с гордостью заявлял Б.Арватов.

На первый взгляд, подобные теории продиктованы футуристическим прошлым лефов с их призывами сбросить Пушкина с корабля современности. Но вопрос о переоценке классического наследия поднимался не только «левыми» деятелями культуры, дискуссия об отношении к классике в периодике 20-х практически не прекращалась. «Новое время - новые песни» - эта поговорка стала основным творческим принципом многих советских писателей. А лефы любили свое время и всячески стремились быть полезными и незаменимыми.

Именно это стремление и породило теорию искусства-жизнестроения, призванную расширить рамки традиционного художественного творчества. Но ее реальные воплощения - «производственное искусство» (понимать ли термин как прикладные виды искусства: плакат, агитка и т. д. или как процесс «делания вещи») и «социальный заказ», напротив, безмерно сужают возможности и цели искусства. Такова парадоксальная судьба едва ли не всех лефовских теорий.

В конце 20-х теория «искусства-жизнестроения» была почти забыта, на смену ей пришла теория «литературы факта». Правда, лефовцы постоянно подчеркивали, что «литература факта» - это вовсе и не теория, а реально существующее явление, поддерживаемое ими. (И в этом была доля правды).

Искусство непременно деформирует реальный «материал», в то время как «сегодняшнему дню свойственен интерес к материалу, причем к материалу, подданному в наиболее сырьевой форме». Лефы призывали похоронить сюжет и заменить его «монтажом фактов». Героями литературного произведения должны быть реальные люди, а не вымышленные автором образы. Такие жанры, как роман, повесть, рассказ, безнадежно устарели и не могут быть использованы в деле строительства новой социалистической культуры. На смену им должны придти очерк, газетный фельетон, «человеческий документ». Вообще слово «литература» в теории «литературы факта» чисто условно, на самом деле большинство лефовских теоретиков предлагали заменить литературу журналистикой. «Мы не за литературу факта как эстетический жанр… а за литературу факта как метод утилитарно-публицистической работы над сегодняшними проблемами». (С.Третьяков). Искусство «услаждает» и «оболванивает человека», тогда как «литература факта» информирует и воспитывает.

На смену утопическим призывам сделать искусством любой речевой акт теперь приходят утилитарные заботы о языке газет. Вместо приветствий конструктивистам (именно конструктивизм, как утверждали лефы в начале 20-х, призван заменить станковую живопись) - «гимны» фотографии. Недавние глашатаи растворения искусства в жизни теперь попросту отрицают искусство.

Любопытно, что приверженцы «литературы факта» и фотографии не задумывались над тем, что же такое «факт» и не догадывались, что этот самый «факт» искажается не только искусством, но любой семиотической системой (в том числе языком и даже фотографией). Вообще лефовцы очень любили теоретизировать, но не перегружали себя знакомством с подлинно научными теориями (ведь все они были объявлены «буржуазными»).

«Работники» «левого фронта» (точно так же, как «работники» Пролеткульта и других «фронтов», с которыми они постоянно полемизировали), считали, что можно заставить искусство отказаться от исторически сложившихся жанров едва ли не теми же методами, которыми заставили капиталистов отказаться от частной собственности. Если в обществе - «диктатура пролетариата», то в искусстве, утверждали лефы, должна быть «диктатура вкуса».

Об искусстве, основанном на диктатуре, в свое время говорили итальянские футуристы. Они мечтали о новом искусстве, - а создали идеологию, обслуживающую фашизм. «Отдельными лозунгами итальянского футуризма мы воспользовались и остались им верны до сего дня», - признается О.Брик в 1927. В качестве лозунга, которым хорошо воспользоваться, он приводит высказывание Маринетти: «… мы хотим восхвалить наступательное движение, лихорадочную бессонницу, гимнастический шаг, опасный прыжок, оплеуху и удар кулака».

Институт художественной культуры (1920--24), научно-исследовательская организация в области искусства и творческое объединение живописцев, графиков,скульпторов, архитекторов, искусствоведов. Организован в Москве в марте 1920 при отделе ИзоНаркомпроса. Имел устав и программу.

За время существования неоднократно менялись общее направление его работы иорганизационная структура, обновлялись состав и руководство. И. был своеобразным дискуссионнымклубом и теоретическим центром. Первоначально его деятельность проходила под влиянием «левых» теченийв изобразит, искусстве (беспредметничество и др.); ставилась задача исследования формальных средствразличных видов искусства (музыки, живописи, скульптуры и др.) и особенностей их воздействия на зрителя(программа В. В. Кандинского), 1920). В 1921 в И. произошло размежевание междусторонниками этой формальной программы и теми, кто стремился применить в повседневной практическойдеятельности результаты экспериментов в области художественного творчества. С 1921 И., развивая идеиЛефа, занимался теоретической разработкой проблем конструктивизма и производственного искусства, вёл экспериментальную работу в области художественного конструирования, участвовал в составлении учебной программы Вхутемаса.