«Старичок с маленькой белой бородкой, служивший в скромной должности гитариста в Художественном театре, был до революции одним из богатейших людей Москвы – владельцем нескольких десятков огромных домов в центре города… В Малом театре спокойно переживала многочисленные бури советской эпохи Луиза Федоровна Александрова – бывшая статс-дама при императрице Александре Федоровне и бывшая симпатия императора Николая Второго. После того как ее близкие отношения с императором стали явными, ей пришлось покинуть Петербург и переселиться в Москву. Здесь Луиза Федоровна поступила в Малый театр актрисой на незначительные роли, и это спасло ей жизнь. В том же Малом театре в должности помощника заведующего монтировочной частью служил некий Владимир Александрович Шрамченко. До революции он был чиновником особых поручений при московском генерал-губернаторе в чине статского советника и заведовал отделом иностранных паспортов в московском отделении Министерства внутренних дел».

Одним из таких «бывших» был коллега Елагина по театру им. Вахтангова – скрипач и концертмейстер Николай Шереметев. Николай Петрович родился 1903 году и был внуком Сергея Дмитриевича Шереметева, известного историка, общественного деятеля и внука знаменитого Николая Петровича Шереметева и Прасковьи Жемчуговой.

Николай Петрович Шереметев

«Детство свое он провел в Шереметевском дворце в Петербурге. В гимназии он не учился, к нему на дом ходили лучшие учителя России. Знаменитый русский поэт Гумилев, расстрелянный большевиками в 1921 году, преподавал ему ассирийский язык. Его отец был большим любителем музыки и содержал даже свой собственный оркестр. Когда Николаше исполнилось семь лет, его стали учить играть на скрипке. Надо сказать, что в фамильном музее графов Шереметевых была великолепная коллекция старинных инструментов, один из которых – превосходная скрипка Амати – был подарен мальчику. Эта скрипка так и пережила годы революции и годы разрушения старой России, не расставаясь со своим хозяином, а теперь благополучно звучала в нашем оркестре. По счастливой случайности (которые так часты в бурные исторические годы), почти вся семья Шереметевых уцелела в годы революции, за исключением двух старших братьев Николая Петровича, погибших во время знаменитого Ледового похода белого генерала Корнилова на юге России».

Родные Николая Петровича эмигрировали, а он остался в Советской России. Как так получилось? Все дело было в том, что, как и его знаменитый предок, юный Николай влюбился в актрису. Однажды он попал на репетицию легендарной вахтанговской «Принцессы Турандот», увидел там исполнительницу главной роли, любимую ученицу Вахтангова Цецилию Мансурову и оказался сражен.

Цецилия Мансурова

Цецилия Львовна была замужем, да к тому же на 7 лет старше Николая, она считалась примой театра, а он был скромным скрипачом, однако настойчивость молодого человека сделала свое дело, и она стала отвечать поклоннику взаимностью. В 1924 году всей семье Шереметевых удалось получить разрешение на выезд за границу – в Париж. Николай Петрович тоже получил заграничный паспорт, но в самый последний момент… разорвал его. Семья Шереметевых уехала за границу, а Мансурова разошлась со своим первым мужем и вышла замуж за молодого графа Шереметева.

Однако только в сказках в этот момент говорится о том, что «жили они долго и счастливо». В течение последующих лет ОГПУ арестовывало Николая Петровича десять раз. И ни разу не сидел он в тюрьме более десяти дней. Его любящая жена обращалась за помощью к своим покровителям и графа освобождали из лубянских подвалов. Аресты повторялись и повторялись, но связи Цецилии Львовны были сильнее и Николай Петрович продолжал играть на скрипке в театре.

«Когда в Москве проходила паспортизация, пошел, конечно, получать паспорт и Николай Петрович. В районном паспортном отделе, куда он пришел вместе с другими вахтанговцами, сидел молодой милиционер. Проверив по списку и найдя фамилию Шереметева среди тех, кому надлежало паспорт выдать, милиционер усомнился на мгновение и, заподозрив ошибку, спросил:

– А не будете ли вы, гражданин, родственником графов Шереметевых?

– Я и есть сам граф Шереметев, – ответил Николай Петрович.

Милиционер опешил на минуту, потом сорвался с места и бросился в кабинет начальника паспортного отдела. Через довольно значительное время он возвратился обратно. Красное лицо его выражало крайнюю степень возбуждения. Он взволнованно говорил что-то своим товарищам по работе – другим милиционерам, находившимся в комнате. Все они встали из-за своих столов, подошли к барьеру, отделявшему их от посетителей, и уставились на настоящего живого графа Шереметева. Несколько секунд длилось абсолютное молчание. Потом пролетарское сердце паспортного чиновника не выдержало.

– Бери, бери паспорт, барское отродье, – прошипел он, побагровев и швыряя паспорт под ноги Шереметеву. Он прибавил еще самое сильное из всех ругательств, существующих на русском языке».

При этом в самом театре Вахтангова отношение к Николаю Петровичу было исключительно благожелательным.

«Вспоминая сейчас все его поведение, его манеру обращения с людьми и разговора, даже его характер, я не мог бы сказать о них ничего определенного. Я никогда в жизни не встречал людей, которые были бы так изменчивы, так многолики, как он – граф Николай Петрович Шереметев. Иногда он бывал простоват, даже груб, всеми манерами, разговором и даже костюмом напоминая простого рабочего. Кстати, наши рабочие сцены любили его чрезвычайно, и со многими из них он дружил. Иногда он производил впечатление человека скромного, молчаливого и незначительного. Иногда же он бывал блестящ и элегантен, выделяясь даже среди наших наиболее блестящих молодых актеров.

Когда театр принимал гостей из-за границы – писателей, артистов, режиссеров из Франции, Англии, Германии и других стран, – то Шереметева всегда выпускали вперед, так как он был единственный из всех нас, свободно говоривший на всех главных языках мира. И глядя на него, когда он – спокойный и непринужденный, в превосходно сшитом черном костюме – рассказывал главному режиссеру парижской «Comedie Franсaise» на безукоризненном французском языке о Вахтангове и об истории его театра, трудно было поверить, что это был тот же самый Николаша, который вчера в потертых брюках и в засаленной черной косоворотке обсуждал в рабочей «курилке» со своими приятелями рабочими планы будущей поездки на охоту. Охоту, теннис и водку он любил сильно. Пил много, но не пьянел. Разве что когда уж очень много выпьет, становился более разговорчивым, чем обычно. Это бывали единственные моменты, когда можно было от него услышать кое-что из его прошлого, да и то не много».

Писательница Анна Масс, дочь драматурга Владимира Масса и соседка Мансуровой и Шереметева по дому, вспоминала о своём детстве:

«Мы, дети, его обожали. Когда он выходил из подъезда с двумя своими рыжими весёлыми сеттерами, мы сбегались к нему со всех концов двора. На наших глазах дяди Колин большой палец отделялся от руки, описывал круг в воздухе, а потом снова прирастал; проглоченный шарик каким-то чудом оказывался в кармане Мишки Рапопорта или в ухе Ани Горюновой.

Его и взрослые все любили. Он был красив, элегантен, прекрасно знал этикет, свободно говорил на нескольких языках. И в то же время был прост, отзывчив и доступен как истинный аристократ. Когда в театр приезжали иностранные гости, Николая Петровича выпускали вперёд. Театр гордился своим представителем. И одновременно немного над ним подтрунивал. Копил анекдотические истории о столкновениях графа с советской действительностью - наподобие случая в милиции или, например, в керосиновой лавке, когда продавец осадил его:

Обождёшь! Не граф Шереметев!

В тридцатые годы театр получил в качестве дома отдыха бывший охотничий дом Шереметевых в Плёскове. Обслуживающий персонал, набранный из старых графских слуг, и жители окрестных деревень помнили „Николашу“ ещё ребёнком, и когда он впервые приехал в отпуск с женой, среди местных начался переполох. Повар готовил „их сиятельствам“ отдельно и подавал сам. Крестьяне являлись с подарками и отвешивали поясные поклоны. Цилюша, как истая графиня, выходила на балкон и принимала приветствия и подарки. Отдыхающие артисты наслаждались ситуацией и изощрялись в шутках».

В 1944 году Николай Петрович трагически погиб на охоте при невыясненных обстоятельствах. Цецилия Львовна, пережившая его на 32 года, больше замуж не вышла.

По материалам книги Юрия Елагина «Укрощение искусства» и

рождение: 1680, Москва, Русское царство
титул: князь
профессия: 1702, Тобольск, Русское царство, Будучи стольником, определён в помощники к своему отцу Михаилу Яковлевичу, тобольскому воеводе, при котором служил 10 лет
брак : Аграфена Львовна Нарышкина (Черкасская) , Тобольск, Русское царство
профессия: 1712, Санкт-Петербург, Русское царство, После смерти отца вызван к царскому двору, где на первых порах состоял ближним стольником, унаследовал протяжённые землевладения
брак : Мария Юрьевна Трубецкая (Черкасская) , Санкт-Петербург, Русское царство
профессия: 24 январь 1714, Санкт-Петербург, Русское царство, Служит в Канцелярии городовых дел. Пётр I поручил набрать в Москве и других русских городах 458 человек ремесленников, нужных для вновь учреждённой столицы, и доставить 15 юношей не старше 20 лет, из лучших купеческих фамилий, которых Пётр желал послать за границу изучать коммерческие науки
профессия: 24 январь 1715, Санкт-Петербург, Русское царство, обер-комиссар
профессия: 14 сентябрь 1715, Санкт-Петербург, Русское царство, Пётр I именным указом повелел ему наблюдать, «чтобы никто против указу и без чертежа архитекторского нигде не строился». Князь Черкасский очень многое сделал для новой столицы: принимал непосредственное участие в осушении болот, занимался украшением и отделкою дворцов: Петергофского, Монплезира, Екатерининского и Шлиссельбургского, заведовал устроенными в Петербурге кирпичными заводами, построил на Выборгской стороне госпиталь и двор для гардемаринов и, наконец, лично наблюдал за постройкой Петропавловской крепости и больверка
войсковое звание: 28 август 1716, Санкт-Петербург, Русское царство, поручик
профессия: с 1719 по 15 январь 1724, Тобольск, Сибирская губерния, губернатор
профессия: 15 январь 1724, статский советник
профессия: 8 февраль 1726, Санкт-Петербург, Российская империя, действительный статский советник
профессия: 8 март 1727, Санкт-Петербург, Российская империя, Назначен вместе с Остерманом членом организованной Екатериной І комиссии о коммерции
профессия: 12 октябрь 1727, Санкт-Петербург, Российская империя, тайный советник
профессия: 26 февраль 1730, Санкт-Петербург, Российская империя, Во время избрания на престол Анны Иоанновны Черкасский примкнул к партии дворян, восставших против возглавляемых князьями Долгорукими и Голицыными партии верховников, создавших Верховный тайный совет вместо Правительствующего Сената для ограничения власти императрицы. Благодарная Анна Иоанновна осыпала Черкасского знаками благоволения, в знак милости сразу взяла к себе в штат жену его княгиню Марию Юрьевну и сестру её, Прасковью Юрьевну Салтыкову
профессия: 4 март 1730, Санкт-Петербург, Российская империя, При уничтожении Верховного тайного совета и восстановлении Сената, назначен одним из двадцати одного членов его, совместно со всеми бывшими членами Верховного тайного совета
событие 1: 23 март 1730, Санкт-Петербург, Российская империя, Получил орден св. Андрея Первозванного
событие 1: 30 август 1730, Санкт-Петербург, Российская империя, Пожалован кавалером ордена св. Александра Невского
профессия: 18 март 1731, Санкт-Петербург, Российская империя, действительный тайный советник
профессия: 6 ноябрь 1731, Санкт-Петербург, Российская империя, Назначен одним из трёх кабинет-министров.
событие 2: апрель 1738, Санкт-Петербург, Российская империя, В присутствии всего двора случился первый апоплексический удар
профессия: 10 ноябрь 1740, Санкт-Петербург, Российская империя, великий канцлер
профессия: 28 январь 1741, Санкт-Петербург, Российская империя, Именным указом Черкасскому поручены все внутренние дела вместе с вице-канцлером графом М. Г. Головкиным
событие 3: 24 апрель 1741, Санкт-Петербург, Российская империя, Высочайшим манифестом объявлено прощение во всех деяниях Миниху, Черкасскому, Ушакову, Куракину и другим замешанным в деле Бирона лицам
событие 2: 8 август 1741, Санкт-Петербург, Российская империя, Случился второй апоплексический удар.
профессия: 6 декабрь 1741, Санкт-Петербург, Российская империя, После переворота и вступления на престол, Елизавета Петровна сохранила за ним пост канцлера и доверила на первых порах управление всеми делами государства
профессия: 12 декабрь 1741, Санкт-Петербург, Российская империя, После уничтожения Кабинета министров и восстановления Правительствующего Сената Черкасский вновь назначен сенатором, причем ему как канцлеру передано заведование всеми иностранными делами, помощником же ему назначен Бестужев-Рюмин, получивший звание вице-канцлера.
собственность: 14 январь 1742, Санкт-Петербург, Российская империя, Ему подарен каменный дом в Москве, принадлежавший царевне Екатерине Иоанновне. Почувствовав, что ему доверяют, дают некоторую самостоятельность, Черкасский захотел быть, хоть теперь, на склоне лет, настоящим деятелем, и с несвойственною его лени ревностью принялся за выполнение возложенных на него трудных обязанностей
место жительства: октябрь 1742, Москва, Российская империя, Приехал в Москву на торжество коронации Елизаветы Петровны, но заболел ревматизмом
событие 2: 4 ноябрь 1742, Москва, Российская империя, Случился третий апоплексический удар
смерть: 5 декабрь 1742, Москва, Российская империя, Похоронен в высочайшем присутствии под Знаменской церковью московского Новоспасского монастыря

(1751-07-09 ) Дата смерти: Отец: Мать:

А. П. Шереметева

Награды и премии:

Граф Николай Петрович Шереметев (1751-1809) - глава рода Шереметевых , сын графа Петра Борисовича ; покровитель искусств, меценат; музыкант. Обер-камергер , действительный тайный советник , сенатор , директор Московского дворянского банка, основатель Странноприимного дома в Москве и Невской богадельни в Петербурге.

Биография

Получил домашнее образование . В 1761 году был пожалован в камер-юнкеры и на следующий год в сопровождении В. Г. Вроблевского отправился в четырёхлетнее заграничное путешествие; посетил Голландию (слушал лекции в Лейденском университете), Англию, Францию (учился игре на виолончели у парижского музыканта Ивара) , Швейцарию и Германию и, по возвращении в Россию, снова занял придворную должность, достигнув звания обер-камергера в 1798 году.

С 1777 года состоял главным директором Московского дворянского банка; в 1786-1794 гг. присутствовал в пятом департаменте Сената в Москве; в 1796-1800 гг. - в межевом департаменте Сената, а в 1798 году участвовал в особой комиссии, состоявшей из гр. Литта, гр. Н. И. Салтыкова, сенатора В. В. Энгельгардта и генерального прокурора П. В. Лопухина, и имевшей целью установление порядка принятия русских дворян в Орден Мальтийских рыцарей, гроссмейстером которых сделался в том же году Император Павел.

Выйдя в отставку в 1800 году, поселился в Москве в квартале вдоль Воздвиженки , купленном им у шурина А. К. Разумовского . 28 июня 1794 года был награждён орденом Св. Александра Невского . 1 февраля 1797 года был награждён орденом Св. Андрея Первозванного . В 1797 году Шереметев переехал в Санкт-Петербург - в Фонтанный дом . 6 ноября 1801 года он женился на своей крепостной актрисе П. И. Жемчуговой-Ковалевой , которой ещё в 1798 году дал вольную. 3 февраля 1803 года у них родился сын - Дмитрий , а Прасковья Ивановна спустя три недели, 23 февраля 1803 года, умерла.
После смерти супруги Николай Петрович Шереметев, выполняя волю умершей, посвятил свою жизнь благотворительности. Согласно завещанию Прасковьи Ивановны он пожертвовал часть капитала на помощь бедным невестам и ремесленникам, а также начал строительство в Москве Странноприимного дома , открытого уже по смерти его основателя, в 1810 году. Указом 25 апреля 1803 года император Александр I повелел вручить графу Николаю Петровичу в общем собрании Сената золотую медаль с изображением на одной стороне его портрета, а на другой надписи: «в залог всеобщей признательности к столь изящному деянию и дабы память оного сохранилась и пребыла незабвенной в потомстве» , и, кроме того, пожаловал его орденом Св. Владимира I степени.

Кроме того, на средства Шереметева были сооружены театрально-дворцовый комплекс в Останкино, театральные здания в Кусково и Марково, дома в Павловске и Гатчине, мыза Шампетр и Фонтанный дом в Петербурге. Не менее важна роль Шереметева и в возведении храмов: церкви Знамения Богородицы в Новоспасском монастыре, церкви Троицы при Странноприимном доме, Дмитриевского собора Спасо-Яковлевского монастыря в Ростове Великом и других.

Похоронен в Петербурге в фамильной усыпальнице графов Шереметевых в Александро-Невской Лавре .

Театр Шереметева

Первоначально спектакли театра Шереметева давались на двух сценах - городской (в театральном флигеле, специально пристроенном к московскому дому Шереметевых на Никольской улице) и усадебной - в Кусково , где было организовано обучение крепостных актеров, число которых доходило до 95 человек. Талантливые крепостные музыканты и артисты шереметевского театра учились в Санкт-Петербурге и Москве.

В 1804 году крепостной театр графа Н. П. Шереметева прекратил своё существование.

Напишите отзыв о статье "Шереметев, Николай Петрович"

Примечания

Литература

• // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. -М ., 1896-1918.
• Судьба таланта. Театр в дореволюционной России. Сост., вступ. ст. и коммент. Л. В. Маньковой. - М., Правда, 1990. - ISBN 5-253-00109-3
• Douglas Smith The Pearl. A True Tale of Forbidden Love in Catherine the Great’s Russia (New Haven, Yale University Press 2008).
• Рогов А. Шереметев и Жемчугова. - Вагриус, 2007.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Шереметев, Николай Петрович

– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d"ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d"ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d"ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c"est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C"est vous, Clement? – сказал он. – D"ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег"т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег"ь ложись спать. Еще вздг"емнем до утг"а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.

9 июля (28 июня по старому стилю) 1751 родился Николай Петрович Шереметев (Шереметьев) - представитель одного из знатнейших российских родов, сын графа Петра Борисовича Шереметева, высокообразованный придворный, фаворит Павла I, обер-гофмаршал высочайшего двора. Женился на крепостной актрисе Прасковье Ковалёвой-Жемчуговой, в память о ней построил в Москве Странноприимный дом (ныне – здание НИИ скорой помощи им. Н.В.Склифософского). Вошёл в историю отечественной культуры как незаурядный театральный деятель, покровитель искусств, коллекционер, музыкант, меценат и благотворитель.

Семья и ранние годы

Отец Николая Шереметева, граф Пётр Борисович Шереметев, также славился своей любовью к искусству, музыке и театральным постановкам. У него была большая коллекция живописи и предметов искусства, свой домашний театр, который в качестве зрителей посещали и монаршие особы. Шереметев-младший с детства воспитывался при дворе Екатерины II, вместе с будущим императором Павлом I. Будучи товарищем по детским играм, он остался дружен с наследником на всю жизнь, и благодаря этому впоследствии имел много привилегий, но также и страдал от причуд этого неуравновешенного человека. Николай Шереметев одним из последних видел Павла I живым накануне убийства (разделил с ним его последний ужин в Михайловском замке) и впоследствии искренне горевал о его кончине.

С детства молодой Шереметев выступал в домашнем театре отца. В возрасте 14 лет он исполнил партию бога Гиминея, которую до этого исполнял цесаревич Павел.

В 1769 году молодой граф Шереметев отправился получать образование в одном из наиболее престижных учебных заведений – Лейденском университете в Голландии. Помимо учёбы он осваивает театральное дело, сценическое, декорационное и балетное искусства, вращается в высших кругах европейского общества, знакомится с Моцартом и Генделем. Граф Шереметев был представлен дворам Англии, Франции и Пруссии. Среди его талантов есть и ещё и профессиональная игра на таких музыкальных инструментах, как скрипка, виолончель, фортепиано. Он умел читать партитуры, управлять оркестром и в юности мечтал быть дирижёром.

«Жизнь – театр…»

Екатерина II, как известно, не благоволила людям, близким наследнику Павлу Петровичу. Опасаясь нового дворцового переворота, императрица стремилась удалить от двора тех вельмож, которым Павел мог доверять и на поддержку которых мог бы рассчитывать в своём стремлении создать оппозицию державной маменьке. Поэтому, по возвращении в Россию, Николай Шереметев сразу получил должность директора Московского банка и «осел» подальше от Петербурга - в провинциальной, патриархальной Москве.

Однако графа это ничуть не огорчило. Верный поклонник Мельпомены, он тут же развернул строительство нового театра в своём подмосковном имении Кусково. Пристройка к дому Шереметевых на Никольской улице, где ранее располагался крепостной театр Петра Борисовича, оказалась мала для грандиозных планов его наследника. Первоначально представления давались на двух сценах: на Никольской и в Кусково, но вскоре Николай Петрович полностью перебрался в имение. В Кусково он создал театр, конкурировать с которым не мог ни один из известных крепостных театров того времени. Театр Шереметева отличался правильно подобранными декорациями, отличным оркестром и, конечно же, актёрами. Наспех набранную его отцом труппу из крепостных крестьян Николай Петрович пополняет новыми «народными» талантами. Он отдаёт своих актёров на обучение специально выписанным для этой цели артистам Петровского театра. Многие актёры проходят обучение в Москве и Петербурге, получая на деньги барина-мецената самое разностороннее образование: помимо сценического искусства, уроков вокала и музыки, они обучаются иностранным языкам, литературе, стихосложению. Сам Шереметев создаёт собственный театральный оркестр, покупает богатые декорации, заказывает костюмы, приглашает лучших музыкантов.

Усадьба Кусково. Дворец.

Новый Кусковский театр был официально открыт в 1787 году и пользовался огромной популярностью. На его спектакли съезжалась вся знать Москвы, а на некоторые представления специально прибывали высокопоставленные зрители из Петербурга. Содержатели частных театров жаловались городскому голове, что граф Шереметев (и без того богатый человек), ради своей забавы отбивает у них публику. Но для Шереметева театр не был забавой. Театральное дело постепенно превратилось в дело всей его жизни.

Помимо музыки и театра, Николай Петрович слыл известным знатоком архитектуры. За два десятилетия на его средства были сооружены театрально-дворцовый комплекс в Останкине, театральные здания в Кускове и Маркове, дома в Павловске и Гатчине, мыза Шампетр, Фонтанный дом в Петербурге и Странноприимный дом в Москве. Не менее важна роль Шереметева и в возведении храмов: церкви Знамения Богородицы в Новоспасском монастыре, церкви Троицы при Странноприимном доме, храма во имя Дмитрия Ростовского в Ростове Великом и других.

Поражает умение графа не гоняться за модными европейскими архитекторами и художниками, а открывать таланты в своих крепостных. Знаменитое здание театрально-дворцового комплекса в Останкино было построено крепостными архитекторами графа А. Мироновом и П. Аргуновым по проектам Кампорези, Бренны и Старова.

Художник Н. Аргунов впоследствии увековечил память Шереметева, написав портреты его самого и Прасковьи Ковалёвой (Жемчуговой). Кстати, одним из крепостных талантов Шереметевых был и скрипичных дел мастер И. А. Батов, чьи инструменты по праву сравнивают с произведениями таких мастеров как Гварнери и Страдивари.

Дворец в Останкине был открыт уже летом 1795 года. Премьера состоялась 22 июля. Для открытия была подготовлена героическая опера «Взятие Измаила». Труппа Шереметева становится лучшей среди крепостных на то время, затмевая даже знаменитый театр графа Воронцова. Оригинальная планировка зала Останкинского театра позволяла легко (буквально в течение часа) превращать его в бальный. На сегодняшний день, Останкинский театр - это единственный театр в России, сохранивший технику сцены 18 века - сцену, зрительный зал, гримировочные комнаты и часть механизмов машинного отделения. По своим акустическим качествам он является лучшим залом Москвы.

В 1796 году в биографии графа Шереметева наступают значительные перемены. На престол восходит его друг детства - Павел I. Николай Петрович в мгновение ока становится обер-гофмаршалом и одним из самых влиятельных людей в стране. Говорят, что первым приказом новоявленного императора был приказ срочно разыскать и возвратить ко двору его наперсника – графа Николая Шереметьева. И надо сказать, такой поворот фортуны Николая Петровича не обрадовал. По характеру своему он был добрый московский барин – театрал, хлебосол, созерцатель. Служил, но карьеру делать не старался и суеты придворной не любил. А тут он вновь превратился в игрушку в руках своенравного и взбалмошного самодержца, оказался буквально прикован к брегам Невы, не имея возможности заниматься любимым делом, приезжать в Останкино и Кусково, ставить новые спектакли, лично контролировать свою труппу. Лишь в 1799 году Шереметева назначили директором императорских театров, а затем директором Пажеского корпуса. Милости и почести сыпались на придворного, как из рога изобилия. За свою многогранную деятельность при дворе граф не раз награждался русскими и иностранными орденами, ему жаловались звания, имения, различные привилегии. Но не почестей и славы жаждал Николай Петрович от своего государя. Как это ни парадоксально, самым горячим желанием императорского фаворита в эти годы было устроить свою личную, семейную жизнь…

Ковалёва-Жемчугова

Граф Николай Петрович Шереметев прославил своё имя также и известной всему миру любовной историей, в которой он выступил в качестве прекрасного, но несчастного принца. Ведь любовь всей его жизни – крепостная актриса Прасковья Ковалёва (по сцене - Жемчугова) - по всем параметрам, числилась в «золушках»…

Фамилию Жемчугова она получила по прихоти самого Николая Петровича. Отыскивая драгоценные таланты среди толп крепостной детворы, граф предпочитал именовать их соответствующе: Гранатова, Алмазов, Бирюзова…

На самом же деле Прасковья была дочкой горбатого кузнеца – «коваля», и в графский театр она попала семилетней Парашкой Ковалёвой. Голосистую девчушку приметила родственница Шереметева - княгиня Марфа Михайловна Долгорукая, которая взяла её в воспитанницы и дала крепостной недурное образование. Параша знала итальянский и французский языки, брала уроки пения у лучших мастеров, умела играть на арфе и клавесине. Уже в 13 лет она блистала на сцене, исполняя глубоко трогательную партию Луизы из драмы Седена «Беглый солдат». С 16-и лет Ковалёва-Жемчугова заслуженно считалась примой Шереметевского театра, гипнотизируя зрителей проникновенной драматической игрой, необыкновенной для столь юной девушки, и гибким лирико-драматическим сопрано. Жемчугова с лёгкостью перевоплощалась из трагедийной героини в комедийную болтушку, или в юношу-пажа – стройная хрупкая фигурка ей это позволяла. И всегда срывала бурные овации. Граф Шереметев, едва увидев Прасковью на сцене, влюбился в неё до безумия.

Несмотря на протесты родственников, Николай Петрович дал обет: если он не может жениться на возлюбленной, то не женится ни на ком. После смерти отца он открыто перебрался в специально построенный для Прасковьи дом в Кусковском парке. Все знали об их отношениях – в те времена влюбленности помещиков в молоденьких крепостных никого не удивляли. Однако после своего неожиданного возвышения при дворе, графу Шереметеву пришлось изменить свой «деревенский» образ жизни. Вместе с Жемчуговой он переехал в столицу, и высшее общество разволновалось. Николаю Петровичу уже исполнилось 45 лет, он был холост, да к тому же баснословно богат и хорош собой. Многие красавицы знатных родов сгорали от зависти и ненависти к бедной крепостной актрисе. Ведь такой перспективный жених уходил из их рук! Это в Кускове Прасковью Жемчугову возносили на Олимп – в расчётливом Петербурге, где бал правили связи и происхождение, свет отзывался о ней не иначе как о дворовой девке.

Граф страшно тяготился осознанием вины перед своей любимой. Он не раз обращался к Павлу I с просьбой разрешить, в виде исключения, официальный брак с Жемчуговой. Император прямо не отказывал Шереметеву, но смотрел на связь своего фаворита с актриской, как на странное чудачество. Он искренне восхищался игрой Прасковьи на сцене, однако создать прецедент, поставив актёрку, дочь крепостного кузнеца, в один ряд с представительницами родовитых фамилий, так и не позволил.

Северные ветры Петербурга, постоянные переезды из столицы в Москву и обратно вскоре подорвали здоровье актрисы. Прасковья простудилась и потеряла свой великолепный голос. К тому же, у неё обострился наследственный туберкулёз. Давно получившая от графа вольную, Жемчугова жила в Петербурге простой содержанкой – и горечь этого положения убивала её.

Только после смерти Павла I граф Николай Петрович решился на уловку с подделкой документов. Он сочиняет легенду о происхождении Прасковьи Ивановны Ковалёвой из рода польских шляхтичей Ковалевских, которые якобы когда-то жили в его имении Кусково. В 1801 году пятидесятилетний граф Шереметев получает от молодого императора Александра I воистину царский подарок – специальный эдикт, давший ему право жениться на польской дворянке Параскеве Ковалевской. Возможно, здесь не обошлось без шантажа: граф Шереметев не мог не знать о готовящемся заговоре против Павла I, а также и об участии в нём самого наследника. Шереметев в заговоре не участвовал, но и Павла о грозящей ему опасности не предупредил, хотя был едва ли не последним, кто говорил с ним накануне убийства. Фактически предав своего государя и благодетеля, обер-гофмаршал, скорее всего, рассчитывал на благодарность Александра I. Вскоре он её получил.

Влюблённые тайно обвенчались 8 ноября 1801 года. По семейному преданию Шереметевых, обряд состоялся в московской церкви Симеона Столпника на Поварской улице. Лишь недавно нашлась запись о венчании в церковной книге храма Николы Чудотворца, стоявшего когда-то на Сапожковской площади близ Троицких ворот Кремля. Там, скорее всего, и совершилось таинство сего брака.

Никому, даже своим родным братьям и сёстрам, Николай Петрович не сказал, что женат. Несмотря на императорское одобрение, Прасковью Шереметеву не приняли бы в высшем свете – звание актрисы было ничуть не лучше статуса бывшей крепостной, ведь в то время даже хоронили актёров за кладбищенской оградой.

В 1803 году в семействе Шереметевых родился сын, граф Дмитрий. Естественно, такой непредвиденный поворот ошеломил всю алчную родню, радостно смирившуюся с тем, что Николай Петрович уже не оставит после себя прямого наследника. «Отменный штукарь наш старший родственник», – злобно заметила в мемуарах Анна Семеновна Шереметева – одна из претенденток на немалое наследство графа Николая Петровича.

Своим браком Шереметев окончательно закрепил за собой звание безумца, которого он удостаивался за глаза всю жизнь. Но это его более не волновало. Через двадцать дней после рождения сына умерла и Прасковья Шереметева-Жемчугова.

Жизнь графа потеряла смысл. В 1804 году он окончательно распустил свой крепостной театр и занялся благотворительностью.

Странноприимный дом

В память о жене Шереметев основал Странноприимный дом (богадельню) в Москве (ныне здание Московского института скорой помощи им. Н.В. Склифосовского).

Строить здание приюта граф начал ещё в 1792 году. Место близ Сухаревой башни называлось Черкасские огороды и когда-то принадлежало его матери. За постройку здания первоначально взялся архитектор Елевзой Назаров, из шереметевских крепостных, ученик Баженова. Но после смерти Прасковьи Жемчуговой довершал проект великий зодчий Джакомо Кваренги – большой поклонник творчества покойной актрисы. Под его гениальным карандашом рождались дивная ротонда церкви, высокая белая колоннада, уверенный размах дворцовых крыльев. Снаружи – дворец; внутри – убежище для больных, бездомных, увечных. Дом состоял из больницы на 50 "страждущих от недугов", богадельни на 100 "призреваемых"(50 мужчин и 50 женщин) и приюта на 25 девочек-сирот. Была также организована библиотека с читальным залом. В боковых галереях устроены палаты для немощных, а наверху - особое отделение для бедных, не имевших средств к существованию и живших здесь на иждивении этого дома.

Потратив на постройку здания огромный капитал - более полутора миллиона рублей, Шереметев положил на содержание богадельни ещё 500 тысяч рублей и завещал ей «в вечность» село Молодой Туд с деревнями в Тверской губернии – восемь тысяч душ. Из этих средств следовало кормить и обихаживать призреваемых, помогать семьям, попавшим в беду, давать приданое бедным невестам. Приданое присуждалось каждый год - 23 февраля, в день смерти графини Прасковьи Ивановны.

Потом, уже за чертой земной жизни графа, в Странноприимном доме будут лечиться раненые – герои 1812 года, сражений на Шипке и у Плевны, защитники Порт-Артура.

Здание Странноприимного дома Шереметева считается шедевром русского зодчества, прекрасным образцом русского классицизма конца XVIII - XIX веков. Это единственное благотворительное учреждение в России, которое было построено и содержалось на средства одного частного лица.

Память и потомки

Николай Петрович пережил супругу всего на шесть лет. Последние годы он провёл в Петербурге, в своём дворце на Фонтанке (Фонтанный дом). Скончался 1 января 1809 года. Похоронили графа рядом с женой, в Шереметевской усыпальнице Александро-Невской лавры, в простом дощатом гробу – все деньги, положенные на богатые похороны высочайших особ, граф Шереметев завещал раздать бедным.

«В жизни у меня было всё. Слава, богатство, роскошь. Но ни в чем этом не нашел я упокоения. Помни же, что жизнь быстротечна, и лишь благие дела сможем мы взять с собой за двери гроба», - сказано в его завещании сыну.

Сын Николая Петровича Шереметева - Дмитрий Николаевич - не просто продолжил традиции меценатства, заложенные отцом, но и многократно развил их. В его время в народе появилась поговорка «жить на шереметевский счёт», поскольку граф, являясь попечителем Странноприимного дома, тратил не только на него, но и на другие учреждения, огромные суммы. За счёт графа Шереметева существовали московские храмы, обители, гимназии, приюты и, отчасти, Петербургский университет. Помощь графа сыграла решающую роль в преображении Лазаревской церкви в Александро-Невской лавре. Дмитрий Николаевич в течение всей жизни оказывал материальную поддержку художникам, певцам и музыкантам, часто отдавая залы Фонтанного дома в Петербурге под мастерские как знаменитых, так и безвестных живописцев.

Известными меценатами стали и внуки Николая Петровича - старший сын Дмитрия Николаевича Сергей и младший - Александр. Сергей Дмитриевич Шереметев был видным государственным деятелем, коллекционером и историком, а также состоял во множестве обществ, в том числе в Российском обществе покровительства животным.

Граф Александр Дмитриевич Шереметев (1859-1931) основал в 1882-м году частный оркестр, с которым с 1898-го года начал давать народные (общедоступные) симфонические концерты. В 1908-м году он пожертвовал 20 тысяч золотых рублей на учреждение стипендии Н.А. Римского-Корсакова в Петербургской консерватории. По его инициативе в Петербурге были установлены мемориальные доски Александру Даргомыжскому, Милию Балакиреву, Александру Серову и Модесту Мусоргскому, а также проводился всероссийский сбор средств на памятник Чайковскому. С 1910 года общедоступные концерты оркестра Шереметева стали бесплатными. Их посещала преимущественно малоимущая публика - та, что впоследствии составила аудиторию Ленинградской Филармонии, Театра оперы и балета им. Кирова, МАЛЕГОТа.

В начале XX столетия род Шереметевых по-прежнему оставался богатейшим в России, но случился 1917 год. Младший внук знаменитого мецената Н.П.Шереметева - Александр Дмитриевич - оказался в Европе, где решил переждать «смутное время», как и многие другие русские аристократы. Ожидание затянулось, в Россию он так и не вернулся. За границей представителю богатейшего рода Шереметевых не на что было жить. Внук человека, чьё богатство одно время превосходило императорское, закончил свои дни во Франции в приюте для неимущих русских эмигрантов и был похоронен в общей могиле, за неимением средств на более достойное погребение. Увы, так проходит слава мира!

Девиз дворянского рода Шереметевых гласил: «Бог сохраняет все». Но сегодня лишь архивные документы позволяют восстановить события двухвековой давности и отдать дань уважения людям, движимым благородными идеями просвещения общества, помощи несчастным и обездоленным. Представителям графской ветви старинного рода Шереметевых в наивысшей степени была присуща потребность бескорыстного служения отечественной культуре - как творения блага, благородных деяний, которыми будут гордиться соотечественники и потомки.

Николай Петрович Шереметев

28 июня 1751 года родился русский меценат, театрал, знаток и ценитель искусств граф Н.П. Шереметев

Меценатством богатые люди занимались издавна. Имя Гая Цильния Мецената (родился между 74-64 гг. – умер в 8 г. н.э.), древнеримского государственного деятеля и приближенного императора Августа стало нарицательным - как символ покровительства науки и искусства. Меценат покровительствовал лучшим поэтам своего времени – Горацию, Вергилию, Проперцию. В России меценатством стали заниматься намного позже, в конце XVIII в. Одним из первых меценатов стал А.С. Строганов (1733-1801). Среди известных российских меценатов – род Демидовых, Николай Петрович Румянцев, В.А. Кокорев, Митрофан Беляев, Надежда фон Мекк, Пауль Захер, К.В. Третьяков. Большой вклад в поддержку культуры России внес род Шереметевых.

Граф Николай Петрович Шереметев родился 28 июня 1751 года в Петербурге. Юный Николай рос и воспитывался вместе с будущим императором Павлом I, был с ним в большой дружбе. Много лет спустя Николай Петрович будет одним из последних, видевших Павла I накануне его трагической гибели в Михайловском дворце. Граф получил отличное образование: известен документ под названием "План воспитания молодого кавалера. Сочинен для молодого графа Шереметева, единственного сына Его Сиятельства графа Шереметева, Яковом Штелиным зимой 1764 года. Шереметев профессионально играл на фортепиано, скрипке, виолончели, читал партитуры, управлял оркестром.

В 1769 году граф отправляется в длительное путешествие по европейским странам. Он обучается в Лейденском университете (Голландия) - одном из самых престижных учебных заведений того времени. Шереметев знакомится с Генделем и Моцартом. Его представляют ко дворам Пруссии, Франции и Англии. Николай Петрович изучает театральное дело, декорационное, сценическое и балетное искусство.

С воцарением в 1896 году императора Павла I граф Шереметев становится одним из самых высокопоставленных лиц двора - обер-гофмаршалом. В 1799 году назначается директором императорских театров, потом директором Пажеского корпуса. За свою многогранную деятельность граф не раз награждался русскими и иностранными орденами.

Николай Петрович слыл известным знатоком архитектуры. За два десятилетия на его средства были сооружены театрально-дворцовый комплекс в Останкине, театральные здания в Кускове и Маркове, дома в Павловске и Гатчине, мыза Шампетр и Фонтанный дом в Петербурге. Не менее важна роль Шереметева и в возведении храмов: церкви Знамения Богородицы в Новоспасском монастыре, церкви Троицы при Странноприимном доме, храма во имя Дмитрия Ростовского в Ростове Великом и других.

Граф Шереметев вошел в историю отечественной культуры и как выдающийся театральный деятель. В России со второй половины XVIII в. по 40е гг. XIX в. действовало более ста семидесяти крепостных театров, из них пятьдесят три - в Москве. Своими труппами и репертуаром славились домашние театры графа Александра Романовича Воронцова (1741-1805), князя Николая Борисовича Юсупова (1 750-1831) - директора Императорских театров в 1791-1799 гг. Но, пожалуй, самым значительным был театр графов Шереметевых. Спектакли театра вначале давались на двух сценах - городской (в театральном флигеле, специально пристроенном к московскому дому Шереметевых на Никольской улице) и усадебной, в "дворянском гнезде" - Кускове. Унаследовав от отца труппу крепостных актёров, он занялся совершенствованием и профессиональной подготовкой артистов, пригласив специальных педагогов. Талантливые крепостные музыканты и артисты шереметевского театра учились в Санкт Петербурге и Москве. У Шереметева был прекрасный оркестр, спектакли всегда отличались богатыми декорациями, великолепными костюмами.

Н. П. Шереметев построил в Кускове новое здание, где предполагал ставить "большие" оперы с участием танцовщиков и многочисленного хора, а также балеты. Новый кусковский театр был открыт летом 1787 г. На его представления «стекалась вся Москва», и содержатели частных театров даже жаловались городскому начальству, что он отбивает у них зрителей.

Ещё один театр был построен Николаем Петровичем в другом подмосковном имении семьи - Останкине. Дворец был создан крепостными архитекторами графа А. Мироновом и П. Аргуновым по проектам Кампорези, Бренны, Старова. Оригинальная планировка зала этого театра, открытого в июле 1795 г., позволяла легко (буквально в течение часа) превращать его в бальный. Останкинский театр - это единственный театр в России, сохранивший технику сцены 18 века - сцену, зрительный зал, гримировочные комнаты и часть механизмов машинного отделения. По своим акустическим качествам он является лучшим залом Москвы.

Для графа Шереметева создание собственного театра стало главным делом жизни. За 20 лет Шереметев поставил около сотни опер, балетов и комедий. Но главной была комическая опера - Гретри, Монсиньи, Дуни, Далейрака, Фомина. Отдавая предпочтение французским и итальянским композиторам, граф не прошел мимо лучших образцов ранней русской комической оперы. Граф Шереметев был увлечен Театром Просвещения, реформаторскими операми Глюка и его последователей, первым в России обратился к реформаторским операм Глюка “Армида”, “Ифигения в Тавриде”, “Альцеста”.

Настоящей звездой этой труппы стала Прасковья Ивановна Ковалёва, сценический псевдоним - Жемчугова (1768-1803). С семи лет она была воспитанницей княгини Марфы Михайловны Долгорукой. Граф заметил способности молодой актрисы к пению, за которыми угадывался выдающийся талант, окружил ее лучшими учителями. В 1798 г. он дал Жемчуговой вольную, а в ноябре 1801 г. они тайно обвенчались в маленькой церкви Симеона Столпника в Москве. Но молодая, разносторонне образованная женщина, талантливая певица и актриса была неизлечимо больна туберкулёзом. 23 февраля 1803 г. она скончалась, оставив трёхнедельного сына на руках мужа.

После 1796 года личные обстоятельства и обязательства казенной службы полностью измени ли образ жизни графа. В 1804 г. крепостной театр графа Н. П. Шереметева навсегда прекратил существование.

С историей знаменитого рода графов Шереметевых неразрывно связаны судьбы и творчество династий крепостных художников – Аргуновых и др. В память о жене Николай Петрович Шереметьев основал Странноприимный дом (богадельню) в Москве (ныне здание Московского института скорой помощи им. Н.В. Склифосовского). Николай Петрович Шереметев хотел создать совершенно уникальное - на пестром фоне российских благотворительных заведений и обществ - учреждение. Осуществляет этот грандиозный план друг Николая Петровича - зодчий, скульптор, художник Джакомо Кваренги, горячий поклонник актерского таланта Ковалёвой-Жемчуговой. Граф затратил колоссальные по тем временам средства - два с половиной миллиона рублей. Здание Странноприимного дома считается шедевром русского зодчества, прекрасным образцом русского классицизма конца XVIII - XIX веков.

Николай Петрович пережил супругу всего на шесть лет. Последние годы он провел в Петербурге, в Фонтанном доме. 1 января 1809 года Николай Петрович скончался. «В жизни у меня было всё. Слава, богатство, роскошь. Но ни в чем этом не нашел я упокоения. Помни же, что жизнь быстротечна, и лишь благие дела сможем мы взять с собой за двери гроба», - сказано в его завещании. Благотворитель и меценат Николай Петрович Шереметев получил от Сената золотую медаль за щедрую и бескорыстную помощь.

Жажда просветительства тоже была семейной, родовой чертой Шереметевых. Музыкальную и театральную деятельность Н. П. Шереметьева продолжили его сын, граф Дмитрий Николаевич Шереметев и младший внук, граф Александр Дмитриевич Шереметев (1859-1931). В 1898 году зародилась традиция народных концертов хора и оркестра графа Шереметева, впоследствии переименованных в Общедоступные. Первый из них состоялся в Александровском зале городской Думы. Цены на билеты были умеренные - от 20 копеек до 1 рубля. Часть абонементов в начале сезона распространялась бесплатно, все сборы шли на благотворительные нужды. С 1910 года концерты стали бесплатными. Их посещала преимущественно малоимущая публика - та, что впоследствии составила аудиторию Ленинградской Филармонии, Театра оперы и балета им. Кирова, МАЛЕГОТа. Многие сочинение русских и зарубежных композиторов, ставших впоследствии общеизвестными, прозвучали впервые именно в его концертах. В феврале-марте 1906 г. первым в России граф Шереметев осуществил концертное исполнение оперы Вагнера “Парсифаль”. “Пусть... критики возмущаются, что “Парсифаль” шел под управлением “любителя”, - писал графу вскоре после концертов дирижер и композитор П. П. Шенк. - Первое исполнение “Парсифаля” будет вписано неизгладимыми буквами в историю музыки России”.

Девиз дворянского рода Шереметевых гласил «Бог сохраняет все». Сегодня лишь архивные документы позволяют восстановить события вековой давности и отдать дань уважения людям, движимым благородными идеями просвещения общества. Представителям графской ветви старинного рода Шереметевых в наивысшей степени была присуща потребность бескорыстного служения отечественной культуре - как творения блага, благородных деяний, которыми будут гордиться потомки.