Встреча Башмачкина со «значительным лицом» показана в «Шинели» как столкновение не с дурным человеком, а с «обычным» порядком, с постоянной практикой «власть имущих». Башмачкин страдает не от бесчеловечности отдельных людей, а от того бесправия, в которое он поставлен своим общественным положением. Изображая в «Шинели» «маленького» человека, Гоголь выступал как великий гуманист. Гуманизм его носил не абстрактно-созерцательный, а действенный, социальный характер. Писатель защищал права тех людей, которые лишены их в обществе. Слова «я брат твой» явились отражением идей социальной справедливости, общественного равенства.

Изображение «бедствия» как обыденного факта сливается с описанием «чрезвычайных» происшествий – похищения шинели, встречи со «значительным лицом». Каждое из этих событий составляет как бы кульминацию отдельных частей повествования. Развитие сюжета, действия в «Шинели» идет от картин безропотного, повседневного прозябания героя к сценам столкновений его с представителем правящих верхов общества.

В своих отношениях с «низшими», в своей общественной практике «значительное лицо» выражает господствующие «нормы»; его личные качества не играют при этом сколько-нибудь существенной роли. «Он был в душе добрый человек, хорош с товарищами, услужлив…», «но как только случалось ему быть в обществе, где были люди хоть одним чином пониже его, там он был просто хоть из рук вон».

«Шинель» написана отнюдь не в приемах сказа; тем не менее, в ряде мест Гоголь тонко отмечает языковые особенности рассказчика: «…родился Акакий Акакиевич против ночи, если только не изменяет память, на 23 марта… Матушка еще лежала на кровати против дверей, а по правую руку стоял кум, превосходнейший человек, Иван Иванович Ерошкин, служивший столоначальником в сенате, и кума, жена квартального офицера, женщина редких добродетелей, Арина Семеновна Белобрюшкова»; «в таком состоянии Петрович обыкновенно очень охотно уступал и соглашался, всякий раз даже кланялся и благодарил. Потом, правда, приходила жена, плачась, что муж-де был пьян и потому дешево взялся; но гривенник, бывало, один прибавишь, и дело в шляпе».

Акакий Акакиевич нарисован человеком, который покорно несет свой тяжелый крест в жизни, не поднимая голоса протеста против жестокостей общества. Башмачкин жертва, не сознающая трагичности своего положения, не задумывающаяся над возможностью иной жизни. В первоначальной редакции эпилога повести писатель с горечью отмечал покорность судьбе, безропотность Башмачкина. «Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное и никому не дорогое, ни для кого не интересное, даже не обратившее на себя взгляда наблюдателя и только покорно понесшее канцелярские насмешки и никогда во всю жизнь свою не изрекшее ропота.

«Шинель» принадлежит к числу тех произведений, в которых писатель прибегает к приему повествования от имени рассказчика. Но рассказчик в «Шинели» вовсе не похож на Рудого Панька, несущего с собой особую, резко выраженную манеру повествования; оп не похож и на рассказчика из повести о ссоре, отличающегося яркой «характерностью». В «Шинели» рассказчик не выдвинут на первый план, но в то же время этот образ ясно ощущается в повести. «Где именно жил пригласивший чиновник, к сожалению, не можем сказать: память начинает нам сильно изменять, и все, что ни есть в Петербурге, все улицы и дома слились и смешались так в голове, что весьма трудно достать оттуда что-нибудь в порядочном виде». Сохраняя черты некоторого внешнего простодушия, рассказчик в «Шинели» далек от «непосредственности» повествователей, принадлежащих к патриархальному мирку.

Весьма сильное впечатление, которое производит это распекание на Башмачкина, вызывает полное удовлетворение «значительного лица». Он упоен мыслью о том, «что слово его может лишить даже чувств человека». Сцены, рисующие «значительное лицо», расширяют и обобщают то воздействие общественного уклада, которое предопределило течение всей жизни Акакия Акакиевича, привело его к гибели. В одной из редакций «Шинели» содержатся следующие строки: «А мы, однако ж, оставили совершенно без внимания главную причину всего несчастья, именно значительное лицо». Несомненно, что это место было видоизменено писателем под давлением цензурных требований, в печатном тексте оно приобрело иную редакцию. «Но мы, однако же, совершенно оставили одно значительное лицо, который, по-настоящему, едва ли не был причиною фантастического направления, впрочем, совершенно истинной истории».

Олицетворение грубой и жестокой силы, «значительное лицо» заботится лишь о незыблемости «основ», о том, чтобы не было и намека на вольные мысли. Обращение Башмачкина к «значительному лицу» за помощью вызывает гнев высокопоставленной особы. Когда Башмачкин робко замечает: «…я ваше превосходительство осмелился утрудить потому, что секретари того… ненадежный народ…»- на него обрушивается буря негодования. «Что, что, что? – сказал значительное лицо. – Откуда вы набрались такого духу? откуда вы мыслей таких набрались? что за буйство такое распространилось между молодыми людьми против начальников и высших!»

Напряженность и драматизм этих столкновений делают органичным финал повести, в который автор вводит фантастику. В отличие от «Портрета», фантастический элемент не имеет здесь иррационального характера. Фантастика в «Шинели» является необходимым элементом раскрытия основной идеи повести. В специфической форме здесь выражен тот протест, который отсутствует у самого героя произведения. В финале повести раскрывается тема возмездия. «Потрясения» вынужден пережить не только Башмачкин, но и виновник его страданий – «значительное лицо».

‘Гот глубокий драматизм, которым проникнута «Шинель», выявляется, с одной стороны, в обрисовке обыденного и – с другой в показе «потрясений» героя. На этом внутреннем столкновении и строится, прежде всего, развитие сюжета в повести. «Так протекала мирная жизнь человека, который с четырьмястами жалованья умел быть довольным своим жребием, и дотекла бы, может быть, до глубокой старости, если бы не было разных бедствий, рассыпанных на жизненной дороге не только титулярным, но даже тайным, действительным, надворным и всяким советникам». Рассказ о приобретении шинели – вто повседневность, раскрытая в ее драматическом напряжении. Обыкновенное, заурядное явление предстает в виде «бедствия»; незначительное событие, как в фокусе, концентрирует в себе отражение существенных сторон действительности.

Литератор-романтик, как правило, склонен был выражать к слову отношение скептическое, возвышенно-недоверчивое. Гоголь как бы вторит такому романтику. Однако теперь у Гоголя писатель, художник оказывается бессилен не перед возвышенным и исключительным, а перед низменным, заурядным, в глубинах которого тоже клубятся сложности, живет и душевная боль, и горечь обид, и социальная скорбь. Эстетика возвышенного прилагается к низменному, и на стыке их внятно слышится косноязычный лепет какого-нибудь Акакия Акакиевича, беспомощное «того…». «Я ваше превосходительство осмелился утрудить потому, что секретари того… ненадежный народ…» - бормочет ограбленный Акакий Акакиевич, представ перед генералом, явившись к «значительному лицу». Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь?

Не читал Акакий Акакиевич стихотворения Тютчева, незадолго до приключившейся с ним беды, в 1833 году напечатанного в журнале «Молва»; и думал он, что другой поймет его горе. Да не понял другой! И сказал значительное лицо: «Что, что, что? откуда вы набрались такого духу? откуда вы мыслей таких набрались? что за буйство такое распространилось между молодыми людьми против начальников и высших!» И Акакий Акакиевич домой потрусил, и умер он в лихорадке, в жару, причем в бреду он действительно дерзостно «сквернохульничал, произнося самые страшные слова, так что старушка хозяйка даже крестилась, от роду не слыхав от него ничего подобного, тем более что слова эти непосредственно следовали за словом „ваше превосходительство”», Тут, кажется, косноязычный Акакий Акакиевич высказался, запоздало, лишь на смертном одре разрешив вопрос: «Как сердцу высказать себя?» А вместе с ним высказался и Гоголь.

Говоря о «значительном лице», Гоголь не преминул оттенить, что «его сердцу были доступны многие добрые движения, несмотря на то, что он весьма часто мешал им обнаруживаться».

И здесь, значит, сердце себя не высказало. Между душой человека и его словами возникла преграда: положение власть имущего, чин. И душа генерала оказалась богаче слов - косноязычных, несмотря на то, что они были изречены свысока, устрашающе. Гоголь и здесь обнаружил в себе учителя и отца, укоряющего другого отца и учителя: генерал «учился… перед зеркалом» быть учительски грозным; был он притом и «почтенный отец семейства». Таким образом, в мире Гоголя, населенном отцами и учителями, генералу принадлежит весьма достойное место. И он знает о своей учительной роли, он ее репетирует. Но сколько бы генерал ни глядел на себя в зеркало, он не знает себя; а Гоголь, тот его знает получше, как истый учитель.

«Маленький человек», оказавшийся лицом к лицу с вершителем его судьбы, государственным человеком. «Маленький человек», в безумии, в бреду изрыгающий дерзновенные угрозы, обращенные к властям предержащим… «Маленький человек» и его смерть, его убогие похороны… Где это было?

В «Шинели» преломлены события романтической поэмы Пушкина «Руслан и Людмила», и, когда видишь это, перестает казаться сюжетным произволом, нелепостью финал повести, триумф ее героя, воскреснувшего и вернувшего себе похищенную подругу жизни, его «сопутницу». Речь рассказчика в повести «Шинель» - двуобращенная речь: она обращена и к реальности, о которой она повествует; и к романтическим образам, которые она трансформирует. И в «Шинели» вновь оживают герои «Руслана…». Но в «Шинели» - и пушкинский «Медный Всадник».

В «Шинели» есть прямая отсылка к «Медному Всаднику»: чиновники рассказывают друг другу «вечный анекдот о коменданте, которому пришли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова монумента». Тема Медного Всадника введена в повесть и она откровенно снижена: бронзовый герой Пушкина явлен так, что поскакать за чиновником-бунтовщиком он не сможет, ибо не солидно же скакать за кем бы то ни было на бесхвостой лошади. Да и вообще, Петр I - уже история. И был он давно, хотя якобы ожил он на одну беспокойную ночь:

* …Грозного царя,
* Мгновенно гневом возгоря,
* Лицо тихонько обращалось…

Гоголь корректирует ситуации «Медного Всадника», этой «петербургской повести» Пушкина. В «Шинели» находят отзвуки и описанные Пушкиным трагические беды столицы, и веселый быт петербуржцев. У Гоголя жертва, бедный чиновник, в жару, в бреду видит разбойников. Правда, не зарезали они чиновника, а только шинель отобрали; но на то и существует современная Гоголю подлинная реальность, чтобы возвышенные преступления превращались в ней в гадости помельче, попрозаичнее, так же, впрочем, ведущие к гибели жертвы этих незатейливых гадостей. И умирал Акакий Акакиевич, и в бреду «видел он Петровича и заказывал ему сделать шинель с какими-то западнями для воров, которые чудились ему беспрестанно под кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже из-под одеяла…»

И далее - смерть героя, «Акакия Акакиевича свезли и похоронили». А поименовав скудные вещички его, Гоголь бросает: «Кому все это досталось, бог знает…». И Петербург остался без Акакия Акакиевича. И в трагедии своей, и в смерти сравнялся он с императором-исполином, косвенно, но несомненно послужившим виновником и его гибели. И на него «нестерпимо обрушилось несчастье, как обрушивалось на царей и повелителей мира…»

Неожиданное упоминание о царях и повелителях мира в соотнесении с событиями «петербургской повести» Пушкина обретает глубокий смысл: царь, повелитель мира лицом к лицу встретился с «маленьким человеком» именно там; но лишь сейчас окончательно выясняется, что и царям, и их подданным бывает одинаково плохо, хотя при данном социальном устройстве они никогда не поймут друг друга, не уживутся; и у Пушкина царь, властелин, повелитель мира гоняется по Петербургу за оскорбившим его «маленьким человеком», а у Гоголя, напротив, «маленький человек» после смерти своей гоняется за ставленником царя, тоже повелителем и властелином. Там - высшая власть преследует бедняка-чиновника, здесь - бедняк-чиновник преследует высокую власть. Плохо чиновнику: сыпали ему на голову бумажки, глумились над ним.

Но и императору тоже неважно: скажем, хвост у бронзовой лошади отпилили, шутка ли! Но утверждают, что хвост этот - одна из трех точек, на которые опирается знаменитый памятник императору. Значит, кто-то ухитрился лишить царствующую особу точки опоры, поставил ее под угрозу крушения. А потом - наводнение, и от стихии, как от разбойников, гибнет один чиновник. А нет наводнений, так просто разбойники по столице слоняются и убивают другого чиновника. Для верноподданных все это беда, но и для императора тоже. И Гоголь не был бы отцом своих героев и проникновенным учителем их, если бы не понимал их бед и не сострадал бы им, рассказывая об их злоключениях.

Хорошо известно, что «Шинель» рождалась из реального случая: некий чиновник ценою невероятных лишений купил дорогое охотничье ружье, но в первый же день охоты оно зацепилось за камыши, упало в воду, исчезло на дне. Сослуживцы сделали складчину и купили бедняге новое ружье. Но по мере того как Гоголь обдумывал рассказанный случай, все изменилось: ружье сменилось шинелью, появилось «значительное лицо», одолела героя болезнь, смерть пришла, а за ней воскресенье настало.

Литератор-романтик, как правило, склонен был выражать к слову отношение скептическое, возвышенно-недоверчивое. Гоголь как бы вторит такому романтику. Однако теперь у Гоголя писатель, художник оказывается бессилен не перед возвышенным и исключительным, а перед низменным, заурядным, в глубинах которого тоже клубятся сложности, живет и душевная боль, и горечь обид, и социальная скорбь. Эстетика возвышенного прилагается к низменному, и на стыке их внятно слышится косноязычный лепет какого-нибудь Акакия Акакиевича, беспомощное “того…”. “Я ваше превосходительство осмелился утрудить потому, что секретари того… ненадежный народ…” – бормочет ограбленный Акакий Акакиевич, представ перед генералом, явившись к “значительному лицу”. Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь?
Не читал Акакий Акакиевич стихотворения Тютчева, незадолго до приключившейся с ним беды, в 1833 году напечатанного в журнале “Молва”; и думал он, что другой поймет его горе. Да не понял другой! И сказал значительное лицо: “Что, что, что? откуда вы набрались такого духу? откуда вы мыслей таких набрались? что за буйство такое распространилось между молодыми людьми против начальников и высших!” И Акакий Акакиевич домой потрусил, и умер он в лихорадке, в жару, причем в бреду он действительно дерзостно “сквернохульничал, произнося самые страшные слова, так что старушка хозяйка даже крестилась, от роду не слыхав от него ничего подобного, тем более что слова эти непосредственно следовали за словом “ваше превосходительство””, Тут, кажется, косноязычный Акакий Акакиевич высказался, запоздало, лишь на смертном одре разрешив вопрос: “Как сердцу высказать себя?” А вместе с ним высказался и Гоголь.
Говоря о “значительном лице”, Гоголь не преминул оттенить, что “его сердцу были доступны многие добрые движения, несмотря на то, что он весьма часто мешал им обнаруживаться”.
И здесь, значит, сердце себя не высказало. Между душой человека и его словами возникла преграда: положение власть имущего, чин. И душа генерала оказалась богаче слов – косноязычных, несмотря на то, что они были изречены свысока, устрашающе. Гоголь и здесь обнаружил в себе учителя и отца, укоряющего другого отца и учителя: генерал “учился… перед зеркалом” быть учительски грозным; был он притом и “почтенный отец семейства”. Таким образом, в мире Гоголя, населенном отцами и учителями, генералу принадлежит весьма достойное место. И он знает о своей учительной роли, он ее репетирует. Но сколько бы генерал ни глядел на себя в зеркало, он не знает себя; а Гоголь, тот его знает получше, как истый учитель.
“Маленький человек”, оказавшийся лицом к лицу с вершителем его судьбы, государственным человеком. “Маленький человек”, в безумии, в бреду изрыгающий дерзновенные угрозы, обращенные к властям предержащим… “Маленький человек” и его смерть, его убогие похороны… Где это было?
В “Шинели” преломлены события романтической поэмы Пушкина “Руслан и Людмила”, и, когда видишь это, перестает казаться сюжетным произволом, нелепостью финал повести, триумф ее героя, воскреснувшего и вернувшего себе похищенную подругу жизни, его “сопутницу”. Речь рассказчика в повести “Шинель” – двуобращенная речь: она обращена и к реальности, о которой она повествует; и к романтическим образам, которые она трансформирует. И в “Шинели” вновь оживают герои “Руслана…”. Но в “Шинели” – и пушкинский “Медный Всадник”.
В “Шинели” есть прямая отсылка к “Медному Всаднику”: чиновники рассказывают друг другу “вечный анекдот о коменданте, которому пришли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова монумента”. Тема Медного Всадника введена в повесть и она откровенно снижена: бронзовый герой Пушкина явлен так, что поскакать за чиновником-бунтовщиком он не сможет, ибо не солидно же скакать за кем бы то ни было на бесхвостой лошади. Да и вообще, Петр I – уже история. И был он давно, хотя якобы ожил он на одну беспокойную ночь:
– …Грозного царя,
– Мгновенно гневом возгоря,
– Лицо тихонько обращалось…
Гоголь корректирует ситуации “Медного Всадника”, этой “петербургской повести” Пушкина. В “Шинели” находят отзвуки и описанные Пушкиным трагические беды столицы, и веселый быт петербуржцев. У Гоголя жертва, бедный чиновник, в жару, в бреду видит разбойников. Правда, не зарезали они чиновника, а только шинель отобрали; но на то и существует современная Гоголю подлинная реальность, чтобы возвышенные преступления превращались в ней в гадости помельче, попрозаичнее, так же, впрочем, ведущие к гибели жертвы этих незатейливых гадостей. И умирал Акакий Акакиевич, и в бреду “видел он Петровича и заказывал ему сделать шинель с какими-то западнями для воров, которые чудились ему беспрестанно под кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже из-под одеяла…”
И далее – смерть героя, “Акакия Акакиевича свезли и похоронили”. А поименовав скудные вещички его, Гоголь бросает: “Кому все это досталось, бог знает…”. И Петербург остался без Акакия Акакиевича. И в трагедии своей, и в смерти сравнялся он с императором-исполином, косвенно, но несомненно послужившим виновником и его гибели. И на него “нестерпимо обрушилось несчастье, как обрушивалось на царей и повелителей мира…”
Неожиданное упоминание о царях и повелителях мира в соотнесении с событиями “петербургской повести” Пушкина обретает глубокий смысл: царь, повелитель мира лицом к лицу встретился с “маленьким человеком” именно там; но лишь сейчас окончательно выясняется, что и царям, и их подданным бывает одинаково плохо, хотя при данном социальном устройстве они никогда не поймут друг друга, не уживутся; и у Пушкина царь, властелин, повелитель мира гоняется по Петербургу за оскорбившим его “маленьким человеком”, а у Гоголя, напротив, “маленький человек” после смерти своей гоняется за ставленником царя, тоже повелителем и властелином. Там – высшая власть преследует бедняка-чиновника, здесь – бедняк-чиновник преследует высокую власть. Плохо чиновнику: сыпали ему на голову бумажки, глумились над ним.
Но и императору тоже неважно: скажем, хвост у бронзовой лошади отпилили, шутка ли! Но утверждают, что хвост этот – одна из трех точек, на которые опирается знаменитый памятник императору. Значит, кто-то ухитрился лишить царствующую особу точки опоры, поставил ее под угрозу крушения. А потом – наводнение, и от стихии, как от разбойников, гибнет один чиновник. А нет наводнений, так просто разбойники по столице слоняются и убивают другого чиновника. Для верноподданных все это беда, но и для императора тоже. И Гоголь не был бы отцом своих героев и проникновенным учителем их, если бы не понимал их бед и не сострадал бы им, рассказывая об их злоключениях.
Хорошо известно, что “Шинель” рождалась из реального случая: некий чиновник ценою невероятных лишений купил дорогое охотничье ружье, но в первый же день охоты оно зацепилось за камыши, упало в воду, исчезло на дне. Сослуживцы сделали складчину и купили бедняге новое ружье. Но по мере того как Гоголь обдумывал рассказанный случай, все изменилось: ружье сменилось шинелью, появилось “значительное лицо”, одолела героя болезнь, смерть пришла, а за ней воскресенье настало.

(Пока оценок нет)

Другие сочинения:

1. Смысл мистического финала повести Н. В. Гоголя “Шинель” заключается в том, что справедливость, которую Акакий Акакиевич Башмачкин не смог найти при жизни, все-таки восторжествовала после смерти героя. Призрак Башмачкина срывает шинели со знатных и богатых людей. Но особое место в Read More ......
2. Повесть Николая Васильевича Гоголя “Шинель” сыграла большую роль в развитии русской литературы. Она повествует читателю о судьбе так называемого “маленького человека”. Эта тема раскрывается еще в начале произведения. Даже само имя Акакия Акакиевича может быть воспринято как результат переписывания. Взяли Read More ......
3. Кто-то крикнул швейцару: “Гони! Наш не любит оборванной черни!” И захлопнулась дверь. Н. А. Некрасов. Размышления у парадного подъезда К началу 1840-х годов Н. В. Гоголь пишет ряд повестей на темы петербургской жизни. Петербургский цикл открывается “Нев ским проспектом”. Петербург Read More ......
4. Тема “маленького человека” в повести Н. В. Гоголя “Шинель” развивается как важная проблема общественной жизни. Главный герой произведения, Акакий Акакиевич Башмачкин, олицетворяет собой всех угнетенных, обездоленных, обреченных на нечеловеческое существование. С самого начала в повесть вводится тема предопределения судьбы. Оказывается, Read More ......
5. Повесть Николая Васильевича Гоголя “Шинель” сыграла большую роль в развитии русской литературы. “Все мы вышли из “Шинели” Гоголя”, – сказал Ф. М. Достоевский, оценивая ее значение для многих поколений русских писателей. Рассказ в “Шинели” ведется от первого лица. Мы замечаем, Read More ......
6. О повести Н. В. Гоголя “Шинель” В состав “Петербургских повестей” вошли следующие повес­ти: “Невский проспект” “Портрет”, “Записки сумасшедшего”, а после – “Нос” и “Шинель”. В повести “Шинель” Петербург предстает городом чиновни­ков, исключительно деловым, в котором природа враждебна че­ловеку. В статье Read More ......
7. Повесть Г. Гоголя “Шинель” входит в цикл повестей, которые получили название “Петербургских”. Всех них объединяет прежде всего образ города – одного из прекраснейших, самых изысканных и почти невероятных. Он, абсолютно реальный, конкретный, ощутимый, вдруг превращается в мираж, в город-призрак. Я Read More ......
8. Повесть Н. В. Гоголя “Шинель” входит в состав цикла повестей, которые получили название “Петербургских”. Всех их объединяет, прежде всего, образ города – одного из самых прекрасных, причудливых и почти невероятных. Он, абсолютно реальный, конкретный, осязаемый, порою вдруг превращается в мираж, Read More ......

Образ “значительного лица” в повести “Шинель”

2) К кому обращается Акакий Акакиевич за помощью?
3) Почему чиновники не спешат помочь Башмачкину?
4) Каким же увидели "значительное лицо"?Почему у него даже нет имени
5) Чем объясняется грубое поведение этого чиновника к Акакию Акакиевичу?

Что хотел писатаель Гоголь в повести"Шинель"до нас донести?И о чем он нам хотел сказать?Друзь,мне нужно написать сообщение "Образ повествовательной

повести"Шинель.Помогите пожалуйста,умоляю вас,до завтра нужно.Срочно!!Срочно!!!Напишите хоть как можете,вы чем то,как то выручите меня от двойки.Я вам тоже помогу и на любой вам ваш вопрос отвечу.:-*

Как и почему меняется поведение гусара на протяжении приведённого

фрагмента?
Какую роль в данном фрагменте играют следующие подробности: «однако ж
выпил две чашки кофе и, охая, заказал себе обед», лекарь «поговорил с ним
по-немецки и по-русски объявил»?

Три года тому назад, однажды, в зимний вечер, когда смотритель
разлиновывал новую книгу, а дочь его за перегородкой шила себе платье,
тройка подъехала, и проезжий в черкесской шапке, в военной шинели,
окутанный шалью, вошёл в комнату, требуя лошадей. Лошади все были в
разгоне. При сём известии путешественник возвысил было голос и нагайку;
но Дуня, привыкшая к таковым сценам, выбежала из-за перегородки и
ласково обратилась к проезжему с вопросом: не угодно ли будет ему чего-
нибудь покушать? Появление Дуни произвело обыкновенное своё действие.
Гнев проезжего прошёл, он согласился ждать лошадей и заказал себе ужин.
Сняв мокрую, косматую шапку, отпутав шаль и сдернув шинель, проезжий
явился молодым, стройным гусаром с чёрными усиками. Он расположился у
смотрителя, начал весело разговаривать с ним и с его дочерью. Подали
ужинать. Между тем лошади пришли, и смотритель приказал, чтоб тотчас, не
кормя, запрягали их в кибитку проезжего; но, возвратясь, нашёл он молодого
человека почти без памяти лежащего на лавке: ему сделалось дурно, голова
разболелась, невозможно было ехать... Как быть! смотритель уступил ему
свою кровать, и положено было, если больному не будет легче, на другой
день утром послать в С *** за лекарем.
На другой день гусару стало хуже. Человек его поехал верхом в город
за лекарем. Дуня обвязала ему голову платком, намоченным уксусом, и села
с своим шитьём у его кровати. Больной при смотрителе охал и не говорил
почти ни слова, однако ж выпил две чашки кофе и, охая, заказал себе обед.
Дуня от него не отходила. Он поминутно просил пить, и Дуня подносила ему
кружку ею заготовленного лимонада. Больной обмакивал губы и всякий раз,
возвращая кружку, в знак благодарности слабою своей рукою пожимал
Дунюшкину руку. К обеду приехал лекарь. Он пощупал пульс больного,
поговорил с ним по-немецки и по-русски объявил, что ему нужно одно
спокойствие и что дни через два ему можно будет отправиться в дорогу.
Гусар вручил ему двадцать пять рублей за визит, пригласил его отобедать;
лекарь согласился; оба ели с большим аппетитом, выпили бутылку вина
и расстались очень довольны друг другом.
Прошёл ещё день, и гусар совсем оправился. Он был чрезвычайно
весел, без умолку шутил то с Дунею, то с смотрителем; насвистывал песни, разговаривал с проезжими, вписывал их подорожные в почтовую книгу, и так
полюбился доброму смотрителю, что на третье утро жаль было ему
расстаться с любезным своим постояльцем. День был воскресный, Дуня
собиралась к обедне. Гусару подали кибитку. Он простился с смотрителем,
щедро наградив его за постой и угощение; простился и с Дунею и вызвался
довезти её до церкви, которая находилась на краю деревни. Дуня стояла в
недоумении... «Чего же ты боишься? – сказал ей отец, – ведь его
высокоблагородие не волк и тебя не съест: прокатись-ка до церкви». Дуня
села в кибитку подле гусара, слуга вскочил на облучок, ямщик свистнул,
и лошади поскакали.
(А.С. Пушкин, «Станционный смотритель»)

3-5 предложений срочно срочно срочно((

В повести Николая Васильевича Гоголя «Шинель» главным персонажем является Акакий Акакиевич, мелкий чиновник. Человек Акакий Акакиевич очень скромный, даже забитый, над ним все подшучивают и издеваются. Защитить он сам себя не может, потому что у Акакия Акакиевича слишком мягкий характер окружающие это видят, поэтому так себя и ведут по отношению к нему. Только в редкие моменты он выходит из себя и просит не издеваться над ним, но больше это похоже на жалостливый стон, чем на твердость характера.

Николай Васильевич в своей повести жалеет Башмачкина и призывает, что не стоит подтрунивать над человеком лишь из-за того что он мягкий по натуре. У Акакия Акакиевича прохудилась старая шинель, но по службе он обязан ее носить и он решает насобирать на пошив новой. Башмачкину приходится от многого отказаться, он по вечерам остается голодным, реже отдает вещи в прачечную и бережет подметки, дабы раньше времени не пришлось покупать. Целью Акакия Акакиевича становится пошив новой шинели, Гоголь даже пишет о том, что он стал бодрее и храбрее, у него появился огонек в глазах.

Акакий Акакиевич быстро привыкает к скромной жизни и живет лишь мыслью о своей новой шинели. Вот настал тот день, когда Башмачкин одевает новую шинель и идет в департамент, где все замечают новое одеяние титулярного советника. По этому поводу состоялось даже празднование, на котором все продолжали подшучивать над Акакием Акакиевичем.

Башмачкин одухотворённый новой обновкой наслаждается своим видом, но счастье продлилось недолго. По дороге домой у Акакия Акакиевича воры снимают шинель. Куда он только не обращался, никто не хотел ему помочь, обратившись в полицию, они сказали, что ничего сделать не смогу. Тогда Башмачкин идет к «значительному лицу» и тот вообще его выгоняет из своего дома.

В связи с этими событиями Акакий Акакиевич заболевает и умирает, никто даже не заметил исчезновения человека, который никому не нужен. Лишь призрак заставляет всех содрогнуться. После того как призрак снимает шинель со «значительного лица» он задумывается и начинает обращаться к людям лучше.

Вариант 2

Акакий Акакиевич Башмачкин является главным героем произведения.

Акакий Акакиевич – мужчина лет пятидесяти, лысоватый, морщинистый, небольшого роста, с рыжеватыми волосами и плоховато видящий.

Писатель представляет его в образе неприметного и заурядного статского чиновника, не имеющего права на получение дворянства, служащего мелким переписчиком документов в одном из департаментов. Его коллеги даже не помнят, каким образом Акакий Акакиевич устроился на эту должность, не требующую элементарной сметливости и смышлёности.

Герой беспрекословно исполняет поручения вышестоящих начальников и больше ни о чем не задумается. Поручение же ему иных заданий, в которых есть необходимость вдумчивого изучения, повергает Акакия Акакиевича в сильное волнение и тревогу. В один из моментов он даже отказывается от предложенного повышения по службе, поскольку не уверен в собственных силах и робок.

Кроме того, Акакий Акакиевич косноязычен и способен изъясняться лишь наречиями и предлогами.

События повести разворачиваются вокруг давней мечты главного героя о новой шинели. Старая одежда Акакия Акакиевича выношена до дырок, имеет рыжевато-мучной цвет и уже не поддается никакому ремонту и починке.

Акакий Акакиевич решает сшить новую шинель и для этого начинает экономить буквально на всем, лишь бы собрать нужную для этого сумму. Мужчина практически не ест, не использует в темное время суток свечи, не отдает в стирку грязное белье.

И, наконец, мечта чиновника исполняется, он приобретает новый мундир на теплой подкладке и с воротником из меха. По этому поводу коллеги Акакия Акакиевича, которые постоянно дразнили его из-за дырявой шинели, организовывают небольшой фуршет. Башмачкин счастлив и не может скрыть довольного блеска в своих глазах.

К несчастью, в этот же вечер Акакий Акакиевич лишается обновки, будучи ограбленным хулиганами. Обратившись за помощью и к прохожему, и в полицию и даже к влиятельному лицу с просьбой отыскать пропажу, Башмачкин сталкивается с равнодушием и хамством. Вынужденный снова носить захудалую шинель, Акакий Акакиевич сильно простужается и умирает.

Однако на этом повесть не заканчивается, главный герой появляется в образе призрака, который в ночное время бродит в районе моста и отбирает у проходящих людей шинели. Однажды призрак Башмачкина встречает отказавшее ему в помощи влиятельное лицо и лишает его дорогой одежды. После это происшествия значительное лицо меняет свое мировоззрение, становится более внимательным и радушным к окружающим.

Сочинение Характеристика и образ Акакия Акакиевича

Повесть Н.В. Гоголя «Шинель» была написана в 1842 году. Главным персонажем произведения является Башмачкин Акакий Акакиевич.

Тихий и скромный, ничем не примечательный человек, Акакий Башмачкин жил весьма скромно, если не сказать бедно. Годы усердной и прилежной работы дали незавидный результат: герой повести получил чин титулярного советника. Жалованье, которое он получал, было настолько мало, что чиновнику едва хватало на еду. Одежда, которую он носил, давно утратила свой первоначальный вид. По ней невозможно было даже определить, какого цвета она была, когда была ещё новой.

Умственные способности героя были незначительными. Он много лет занимался переписыванием документов, ничего другого не умел и не желал. Однажды, когда ему было предложено незначительное повышение по службе, Башмачкин отказался от него. Свою работу он делал с большим усердием и старанием. Работа, ради которой нужно было бы прилагать умственные способности, пугала его.

Акакий Акакиевич в жизни был одиноким человеком. Он жил в съёмном жилье вместе с квартирной хозяйкой. На работе он так же был одинок: ни друзей, ни приятелей. Он не пользовался уважением ни среди сослуживцев, ни у начальства. Его бедственное материальное положение выделяло его из всех. И служило поводом для бесконечных насмешек со стороны коллег.

Самые изощрённые насмешки и издевательства Башмачкин получал со стороны молодых сослуживцев. Мало того, что их веселил внешний вид героя, они придумывали всякие нелепые истории. И это тоже было поводом для издевательств. Всё это Акакий Акакиевич сносил молча. И, только, когда ему становилось совсем нестерпимо, он просил своих коллег прекратить насмешки.

Единственным радостным событием в жизни героя стал тот день, когда он смог позволить себе сшить новую шинель. Старая шинель сильно износилась и уже не защищала от холодного петербургского климата. Но Башмачкину недолго улыбалось счастье. В первый же день, когда он одел обновку, её отняли у него на улице. Акакий Акакиевич обращался за помощью к приставу, а после него и к высокопоставленному чиновнику. Пристав ничем не помог, а «высокий» чиновник нагрубил ему и выгнал. По дороге домой герой повести сильно простудился и заболел. Вскоре он умер.