«Фольклорные традиции в произведении одного из русских писателей XIX века (Лесков «Левша»). Фольклорные традиции в произведении одного из русских писателей XIX века. (Н.С.Лесков. «Левша».) Элементы фольклорных произведений в рассказе левша

Лесков Н. С.

Сочинение по произведению на тему: Фольклорные традиции в произведении одного из русских писателей XIX века. (Н. С.Лесков. «Левша».)

Мало кто из писателей девятнадцатого века так широко использовал фольклор и народные традиции в своем творчестве. Глубоко веруя в духовную силу народа, он тем не менее далек от его идеализации, от сотворения кумиров, от “идольской литургии мужику”, используя выражение Горького. Писатель свою позицию объяснял тем, что он “изучал народ не по разговорам с петербургскими извозчиками”, а “вырос в народе” и что ему “не пристало ни поднимать народ на ходули, ни класть его себе под ноги”.
Подтверждением писательской объективности может служить “Сказ о тульском косом Левше и стальной блохе”, оцененный в свое время критикой как “набор шутовских выражений в стиле безобразного юродства” (А. Волынский). В отличие от других сказовых произведений Лескова рассказчик из народной среды не имеет конкретных черт. Этот аноним выступает от лица неопределенного множества, как его своеобразный рупор. В народе всегда бытуют разнообразные толки, передаваемые из уст в уста и обрастающие в процессе такой передачи всевозможными домыслами, предположениями, новыми подробностями. Легенда творится народом, и такой свободно сотворенной, воплощающей “народный глас” она и предстает в “Левше”.
Интересно, что Лесков в первых печатных редакциях предпосылал рассказу такое предисловие: “Я записал эту легенду в Сестрорецке по тамошнему сказу от старого оружейника, тульского выходца, переселившегося на Сестру-реку еще в царствование императора Александра Первого. Рассказчик два года тому назад был еще в добрых силах и в свежей памяти; он охотно вспоминал старину, очень чествовал государя Николая Павловича, жил “по старой вере”, читал божественные книги и разводил канареек”. Обилие “достоверных” подробностей не оставляло места для сомнений, но все оказалось. литературной мистификацией, которую вскоре разоблачил сам автор: “.я весь этот рассказ сочинил в мае месяце прошлого года, и Левша есть лицо мною выдуманное.” К вопросу о выдуманности Левши Лесков будет возвращаться неоднократно, а в прижизненном собрании сочинений уберет “предисловие” окончательно. Сама эта мистификация была нужна Лескову для создания иллюзии непричастности автора к содержанию сказа.
Однако при всем внешнем простодушии повествования и этот рассказ Лескова имеет “двойное дно”. Воплощая народные представления о русских самодержцах, военачальниках, о людях другой нации, о себе самих, простодушный рассказчик знать ничего не знает, что думает о том же самом создавший его автор. Но лесковская “тайнопись” позволяет отчетливо услышать и авторский голос. И голос этот поведает, что властители отчуждены от народа, небрегут своим долгом перед ним, что правители эти привыкли к власти, которую не надо оправдывать наличием собственных достоинств, что не верховная власть озабочена честью и судьбой нации, а простые тульские мужики. Они-то берегут честь и славу России и составляют ее надежду.
Однако автор не скроет, что тульские мастера, сумевшие подковать английскую блоху, в сущности, испортили механическую игрушку, потому что “в науках не зашлись”, что они, “лишенные возможности делать историю, творили анекдоты”.
Англия и Россия (Орловщина, Тула, Петербург, Пенза), Ревель и Меррекюль, украинское село Перегуды - такова “география” рассказов и повестей Лескова в одной только книге. Люди разных наций вступают здесь в самые неожиданные связи и отношения. “Истинно русский человек” то посрамляет иноземцев, то оказывается в зависимости от их “системы”. Находя общечеловеческое в жизни разных народов и стремясь по стичь настоящее и будущее России в связи с ходом исторических процессов в Европе, Лесков вместе с тем отчетливо сознавал своеобразие своей страны. При этом он не впадал в крайности западничества и славянофильства, а удерживался на позиции объективного художнического исследования. Как удалось “насквозь русскому” писателю и человеку, страстно любившему Россию и свой народ, найти меру такой объективности? Ответ в самом творчестве Лескова.
http://www.

Мало кто из писателей девятнадцатого века так широко использовал фольклор и народные традиции в своем творчестве. Глубоко веруя в духовную силу народа, он тем не менее далек от его идеализации, от сотворения кумиров, от “идольской литургии мужику”, используя выражение Горького. Писатель свою позицию объяснял тем, что он “изучал народ не по разговорам с петербургскими извозчиками”, а “вырос в народе” и что ему “не пристало ни поднимать народ на ходули, ни класть его себе под ноги”.
Подтверждением писательской объективности может служить “Сказ о тульском косом Левше и стальной блохе”, оцененный в свое время критикой как “набор шутовских выражений в стиле безобразного юродства” (А. Волынский). В отличие от других сказовых произведений Лескова рассказчик из народной среды не имеет конкретных черт. Этот аноним выступает от лица неопределенного множества, как его своеобразный рупор. В народе всегда бытуют разнообразные толки, передаваемые из уст в уста и обрастающие в процессе такой передачи всевозможными домыслами, предположениями, новыми подробностями. Легенда творится народом, и такой свободно сотворенной, воплощающей “народный глас” она и предстает в “Левше”.
Интересно, что Лесков в первых печатных редакциях предпосылал рассказу такое предисловие: “Я записал эту легенду в Сестрорецке по тамошнему сказу от старого оружейника, тульского выходца, переселившегося на Сестру-реку еще в царствование императора Александра Первого. Рассказчик два года тому назад был еще в добрых силах и в свежей памяти; он охотно вспоминал старину, очень чествовал государя Николая Павловича, жил “по старой вере”, читал божественные книги и разводил канареек”. Обилие “достоверных” подробностей не оставляло места для сомнений, но все оказалось... литературной мистификацией, которую вскоре разоблачил сам автор: “...я весь этот рассказ сочинил в мае месяце прошлого года, и Левша есть лицо мною выдуманное...” К вопросу о выдуманности Левши Лесков будет возвращаться неоднократно, а в прижизненном собрании сочинений уберет “предисловие” окончательно. Сама эта мистификация была нужна Лескову для создания иллюзии непричастности автора к содержанию сказа.
Однако при всем внешнем простодушии повествования и этот рассказ Лескова имеет “двойное дно”. Воплощая народные представления о русских самодержцах, военачальниках, о людях другой нации, о себе самих, простодушный рассказчик знать ничего не знает, что думает о том же самом создавший его автор. Но лесковская “тайнопись” позволяет отчетливо услышать и авторский голос. И голос этот поведает, что властители отчуждены от народа, небрегут своим долгом перед ним, что правители эти привыкли к власти, которую не надо оправдывать наличием собственных достоинств, что не верховная власть озабочена честью и судьбой нации, а простые тульские мужики. Они-то берегут честь и славу России и составляют ее надежду.
Однако автор не скроет, что тульские мастера, сумевшие подковать английскую блоху, в сущности, испортили механическую игрушку, потому что “в науках не зашлись”, что они, “лишенные возможности делать историю, творили анекдоты”.
Англия и Россия (Орловщина, Тула, Петербург, Пенза), Ревель и Меррекюль, украинское село Перегуды - такова “география” рассказов и повестей Лескова в одной только книге. Люди разных наций вступают здесь в самые неожиданные связи и отношения. “Истинно русский человек” то посрамляет иноземцев, то оказывается в зависимости от их “системы”. Находя общечеловеческое в жизни разных народов и стремясь по стичь настоящее и будущее России в связи с ходом исторических процессов в Европе, Лесков вместе с тем отчетливо сознавал своеобразие своей страны. При этом он не впадал в крайности западничества и славянофильства, а удерживался на позиции объективного художнического исследования. Как удалось “насквозь русскому” писателю и человеку, страстно любившему Россию и свой народ, найти меру такой объективности? Ответ в самом творчестве Лескова.

Рассказ Н.С. Лескова «Левша» - одно из самых популярных произведений писателя. Здесь привлекает сочетание народных, фольклорных истоков с глубокими мыслям и автора о сущности русского национального характера, о роли России и русских в мире. Не случайно это произведение имеет подзаголовок «Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе». «Левша» сымитирован под народную легенду, хотя позднее Лесков признавался: «Я весь этот рассказ сочинил… и левша есть лицо мною выдуманное». Чтобы стилизовать рассказ под фольклор, выбран повествователь, сильно отличающийся от подлинного автора как особенностями речи, так и биографией. У читателей создается впечатление, что рассказчик - такой же тульский мастеровой, как и умелец-оружейник Левша. Он говорит совсем иначе, чем Лесков, и наделяет действующих лиц несвойственными их реальным прототипам речевыми характеристиками. Например, донской атаман граф Платов, будучи с императором Александром Павловичем в Англии, «велел денщику подать из погребца фляжку кавказской водки-кизл
ярки, дерябнул хороший стакан, на дорожный складень Богу помолился, буркой укрылся и захрапел так, что во всем доме англичанам никому спать нельзя было». И тот же Платов говорит совсем как мужик или мастеровой: «Ах они, шельмы собаческие! Теперь понимаю, зачем они ничего мне там сказать не хотели. Хорошо еще, что я одного ихнего дурака с собой захватил». Не лучше выражается, в представлении повествователя, и сам император: «Нет, я еще желак? другие новости видеть...» Такова же и собственная речь рассказчика, что мы уже видели при описании Платова. Автор «Левши», передоверив ему повествование, непосредственно за собой оставил только подстрочные примечания, благодаря которым у читателей создается впечатление о достоверности фактов, положенных в основу рассказа. Язык примечаний литературно правильный, почти научный. Здесь уже слышен собственный лесковский голос: «Поп Федот» не с ветра взят: император Александр Павлович перед своею кончиною в Таганроге исповедовался у священника Алексея Федотова-Чеховского, котор
ый после того именовался «духовником его величества» и любил ставить всем на вид это совершенно случайное обстоятельство. Вот этот-то Федотов - Чеховский, очевидно, и есть легендарный «поп Федот»». А вот голос Левши в рассказе по стилю почти неотличим от речи других персонажей и повествователя. Добавим еще, что Лесков намеренно дает народную огласовку фамилий известных вельмож. Например, канцлер граф К.В, Нессельроде превратился в графа Кисельвроде. Таким способом писатель передал свое негативное отношение к деятельности Нессельроде на посту министра иностранных дел.
Главный герой рассказа - человек необразованный, не лишенный свойственных русским недостатков, в том числе дружбы с «зеленым змием». Однако основное свойство Левши - необыкновенное, чудесное мастерство. Он утер нос «аглицким мастерам», подковал блоху такими мелкими гвоздями, что и в самый сильный «мелкоскоп» не увидишь. Образом Левши Лесков доказывал, что неверно мнение, вложенное в уста императора Александра Павловича: у иностранцев «такие природы совершенства, что как посмотришь, то уже больше не будешь спорить, что мы, русские, со своим значением никуда не годимся».

вложенное в уста императора Александра Павловича: у иностранцев «такие природы совершенства, что как посмотришь, то уже больше не будешь спорить, что мы, русские, со своим значением никуда не годимся». Левша не поддается никаким соблазнам и отказывается предать Родину, жертвуя жизнью, чтобы передать: «Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни Бог, войны, они стрелять не годятся». Но чиновники так и не передали ни тогдашнему императору, ни его преемнику этого предупреждения, в. результате чего будто бы русская армия проиграла Крымскую войну. И когда друг Левши «аглицкий полшкипе
р» на замечательном ломаном языке утверждает: «У него хоть и шуба овечкина, так душа человечкина», с нами говорит уже сам автор рассказа. И в заключительной главке «Левши» Лесков сбрасывает маску простодушного и малограмотного повествователя, сразу перенося читателей из времени Левши в современность (рассказ был создан в 1881 г.): «Теперь все это уже «дела минувших дней» и «преданья старины», хотя и не глубокой, но предания эти нет нужды торопиться забывать, несмотря.на баснословный склад легенды и эпический характер ее главного героя. Собственное имя Левши, подобно именам многих величайших гениев, навсегда утрачено для потомства; но как олицетворенный народною фантазиею миф он; интересен, а его похождения могут служить воспоминанием эпохи, общий дух которой схвачен метко и верно». Образ Левши, по мысли писателя, напоминает о тех временах, когда имело значение «неравенство талантов и дарований», и заставляет с грустью смотреть на современность, когда, «благоприятствуя возвышению заработка, машины не благопри
ятствуют артистической удали, которая иногда превосходила меру, вдохновляя народную фантазию к сочинению подобных нынешней баснословных легенд».

Мало кто из писателей девятнадцатого века так широко использовал фольклор и народные традиции в своем творчестве. Глубоко веруя в духовную силу народа, он тем не менее далек от его идеализации, от сотворения кумиров, от “идольской литургии мужику”, используя выражение Горького. Писатель свою позицию объяснял тем, что он “изучал народ не по разговорам с петербургскими извозчиками”, а “вырос в народе” и что ему “не пристало ни поднимать народ на ходули, ни класть его себе под ноги”. Подтверждением писательской объективности может служить “Сказ о тульском косом Левше и стальной блохе”, оцененный в свое время критикой как “набор шутовских выражений в стиле безобразного юродства” (А. Волынский). В отличие от других сказовых произведений Лескова рассказчик из народной среды не имеет конкретных черт. Этот аноним выступает от лица неопределенного множества, как его своеобразный рупор. В народе всегда бытуют разнообразные толки, передаваемые из уст в уста и обрастающие в процессе такой передачи всевозможными домыслами, предположениями, новыми подробностями. Легенда творится народом, и такой свободно сотворенной, воплощающей “народный глас” она и предстает в “Левше”. Интересно, что Лесков в первых печатных редакциях предпосылал рассказу такое предисловие: “Я записал эту легенду в Сестрорецке по тамошнему сказу от старого оружейника, тульского выходца, переселившегося на Сестру-реку еще в царствование императора Александра Первого. Рассказчик два года тому назад был еще в добрых силах и в свежей памяти; он охотно вспоминал старину, очень чествовал государя Николая Павловича, жил “по старой вере”, читал божественные книги и разводил канареек”. Обилие “достоверных” подробностей не оставляло места для сомнений, но все оказалось... литературной мистификацией, которую вскоре разоблачил сам автор: “...я весь этот рассказ сочинил в мае месяце прошлого года, и Левша есть лицо мною выдуманное...” К вопросу о выдуманности Левши Лесков будет возвращаться неоднократно, а в прижизненном собрании сочинений уберет “предисловие” окончательно. Сама эта мистификация была нужна Лескову для создания иллюзии непричастности автора к содержанию сказа. Однако при всем внешнем простодушии повествования и этот рассказ Лескова имеет “двойное дно”. Воплощая народные представления о русских самодержцах, военачальниках, о людях другой нации, о себе самих, простодушный рассказчик знать ничего не знает, что думает о том же самом создавший его автор. Но лесковская “тайнопись” позволяет отчетливо услышать и авторский голос. И голос этот поведает, что властители отчуждены от народа, небрегут своим долгом перед ним, что правители эти привыкли к власти, которую не надо оправдывать наличием собственных достоинств, что не верховная власть озабочена честью и судьбой нации, а простые тульские мужики. Они-то берегут честь и славу России и составляют ее надежду. Однако автор не скроет, что тульские мастера, сумевшие подковать английскую блоху, в сущности, испортили механическую игрушку, потому что “в науках не зашлись”, что они, “лишенные возможности делать историю, творили анекдоты”. Англия и Россия (Орловщина, Тула, Петербург, Пенза), Ревель и Меррекюль, украинское село Перегуды - такова “география” рассказов и повестей Лескова в одной только книге. Люди разных наций вступают здесь в самые неожиданные связи и отношения. “Истинно русский человек” то посрамляет иноземцев, то оказывается в зависимости от их “системы”. Находя общечеловеческое в жизни разных народов и стремясь по стичь настоящее и будущее России в связи с ходом исторических процессов в Европе, Лесков вместе с тем отчетливо сознавал своеобразие своей страны. При этом он не впадал в крайности западничества и славянофильства, а удерживался на позиции объективного художнического исследования. Как удалось “насквозь русскому” писателю и человеку, страстно любившему Россию и свой народ, найти меру такой объективности? Ответ в самом творчестве Лескова.

Урок по литературе в 6 классе на тему:

Н. С. Лесков. «Левша».

Тема урока : Жизненный опыт Н. С. Лескова – основа его творчества. «Левша».

Сказ как форма повествования. Чтение глав I – III.

Цель урока :

Предметные: показать историко-культурный контекст времени,ознакомить обучающихся с фрагментами биографии и творчества

Н. С. Лескова, рассказать об истории создания произведения, обратить

внимание на жанр произведения; дать начальное представление о жанре сказа;

выявить особенности языка произведения;

Метапредметные : уметь принимать и сохранять учебную задачу.

Задачи урока:

Развивающие:

Развивать навыки индивидуальной работы и работы в группах.

Развивать письменную и устную речь; навыки монологической речи.

Развивать умения выделять главное в художественном произведении, извлекать из текста необходимую информацию, художественного пересказа отдельного эпизода;

Умения аргументировать свой ответ.

Обучающие:

Кратко познакомить с биографией и творчеством Н.С.Лескова

Развивать умения у обучающихся видеть произведение в единстве содержания и формы

Формировать умение анализировать текст, находить жанровые признаки и определять жанровое своеобразие

Воспитательные:

Формировать интерес к творчеству писателя.

Воспитывать чувство собственного достоинства.

Формировать уважительное отношение к окружающим.

Воспитывать чувства гражданственности и патриотизма учеников через чтение и анализ художественного текста;

Вид урока: изучение нового материала;

Оборудование урока – учебник, схема, иллюстрации; презентация.

Ход урока

Оргмомент.

Мотивация учебной деятельности.

Назовите роды литературы.

Что значит жанр произведения?

Рассказ – это род или жанр произведения? Жанр, а род – эпос.

Этап актуализацции.

Вы любите сказки? Каких видов они бывают?

Чем сказ может отличаться от сказки?

Сформулируйте тему.

Тема урока …

Рассказ учителя .

Николай Семёнович Лесков принадлежит к лучшим писателям XIX в.

Сам писатель в «Автобиографической заметке» пишет о себе:

“По происхождению я принадлежу к потомственному дворянству, но молодому и незначительному. Род наш происходит из духовенства: и дед мой и его отец и дед и прадед – все были священниками. Отец мой “не пошел в попы”, пресек свою духовную карьеру, был выгнан дедом из дому, и с 40 копейками меди пришел в Орел, где стал учителем в домах местных помещиков.

Я родился 4 февраля 1831 года в селе Горохове, где жила моя бабушка. Жили мы в крошечном домике, который состоял из одного большого крестьянского сруба, покрытого соломой.

В деревне я жил на полной свободе. Со сверстниками моими, крестьянскими детьми, я жил и сживался душа в душу. Простонародный быт я знал до мельчайших подробностей и до мельчайших оттенков понимал, как к нему относятся помещики из большого барского дома.

Я был одарен, несомненно, большими способностями, был вежлив, не дичился людей, имел пристойные манеры, рано болтал по-французски. В гимназии учился хорошо…”

Шло время… В 1847 г. поступил на службу в Орловскую уголовную палату, в 1749 г перевелся в Киевскую казенную палату, в 1857 г. перешел в частную коммерческую компанию и по служебным делам изъездил всю Россию. В 1860 недолго состоял следователем в киевской полиции, однако статьи Лескова в еженедельнике «Современная медицина», обличающие коррупцию полицейских врачей, привели к конфликту с сослуживцами. В результате организованной ими провокации Лесков, проводивший служебное расследование, был обвинен во взяточничестве и вынужден был оставить службу. В январе 1861 переезжает в С.-Петербург.

Он видел жизнь во всей её неустроенности, слушал рассказы о радостях, но больше о бедах людей разных сословий, как богатых, так и бедных.

В 1860-М ГОДУ НАЧИНАЕТ ПИСАТЬ И ПУБЛИКОВАТЬ В ПЕРИОДИКЕ ОЧЕРКИ О ЖИЗНИ.

Позже, отвечая на вопрос газетного репортера: «Где вы черпаете материал для своих произведений?» - Лесков указал на свой лоб: «Вот из этого сундука. Здесь хранятся впечатления моей коммерческой службы, когда мне приходилось по делам странствовать по России, это самое лучшее время моей жизни, когда я много видел и жил легко».

Работа с классом.

Зачитайте на стр. 225 о том, как писал Николай Лесков и кто был героем его произведений?

Зачитайте на стр. 226 о чем скорбит Лесков?

Работа в тетрадях.

Запишите.

Николай Семенович Лесков (1831, Орловская губерния – 1895, С.-Петербург)

Герои его произведений – представители разных сословий и говорят они у писателя все по-своему, а не по – литературному; они сказывают о своей жизни .

И в этом мы сегодня убедимся, потому что познакомимся с необычным по жанру произведением.

Это “Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе”

Запишите.

«Левша» или « Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе» написан в 1881 г.,

замысел возник в 1878 г., когда Лесков гостил в доме оружейного мастера в Сестрорецке.

В основе произведения – прибаутка «как англичане из стали блоху сделали, а наши туляки её подковали, да им назад отослали».

Сказ - жанр эпоса, опирающийся на народные предания и легенды;Сказ – «сказывать», т. е. рассказывать

Рассказчиком в сказе выступает человек из народа со своей особой речью.

Рассказчик изменяет слова так, чтобы было «понятнее» малограмотному человеку.

Сказ похож на сказку:

с героями происходят необыкновенные события; есть «чудные» предметы;

есть зачин и концовка; повторы; диалоги, как в сказке.

Сказ отличается от сказки тем, что в его основе лежат реальные люди, места и события:

императрица Елизавета, император Николай І,