Осенью 1912 года Иван Алексеевич Бунин сказал корреспонденту «Московской газеты»: «...мною задумана и даже начата одна повесть, где темой служит любовь, страсть. Проблема любви до сих пор в моих произведениях не разрабатывалась. И я чувствую настоятельную необходимость написать об этом».

9 января 1905 года началась революция. С Японией был подписан мирный договор, унизительный для России. Измученный нищенской жизнью народ восстал. В воспаленном петербургском воздухе прозвучали пушечные залпы. В холодных и мрачных казармах лейб-гвардии Гренадерского полка, где на квартире у отчима жил Блок, ждали солдаты, готовые по первому приказу стрелять по мятежной толпе. Недавняя жизнь, мирная и привольная, уже казалась театральной декорацией, которую может смести легкое дуновение ветерка.

В своих воспоминаниях Корней Иванович Чуковский приводит разговор о «Двенадцати» между Блоком и Горьким. Горький сказал, что «Двенадцать» - злая сатира. «Сатира? - спросил Блок и задумался. - Неужели сатира? Едва ли. Я думаю, что нет. Я не знаю». Он и в самом деле не знал, его лирика была мудрее его. Простодушные люди часто обращались к нему за объяснениями, что он хотел сказать в своих «Двенадцати», и он, при всем желании, не мог им ответить.

Еще в одном из ранних своих стихотворений «А.И. Кулибину» (1821) Языков писал:

Мой друг! Что может быть милей
Бесценного родного края?
Там солнце кажется светлей,
Там радостней весна златая...
Душистее цветы, там холмы зеленее...

Так пейзаж родной страны проникает в языковскую лирику. Одной из его лучших пейзажных зарисовок (в которой с наибольшей силой воплотился художественный метод Языкова) является стихотворение «Две картины» (1825 г.):

Прекрасно озеро Чудское,
Когда над ним светило дня
Из синих вод, как шар огня,
Встает в торжественном покое:
Его красой озарена,
Цветами радуги играя,
Лежит равнина водяная
Необозрима и пышна...

Прекрасно озеро Чудское,
Когда блистательным столбом
Светило искрится ночное
В его кристалле голубом...
Безмолвна синяя пучина,
В дубровах мрак и тишина,
Небес далекая равнина
Сиянья мирного полна...

Перед нами как бы два пейзажа: Чудское озеро на рассвете и в яркую лунную ночь. Две прекрасные картины, написанные прекрасным художником, изобразительная палитра которого включает в себя все цвета солнечного спектра («цветами радуги играя», «блестки золота» росы). Слабый ветер, «гладь вод», местные «дубровы» - приветливый уголок русской природы - но за ним ширь и простор, необозримая панорама. И на фоне этого мирного утреннего пейзажа разносится «песня русская живая». Родная земля и человек в поэзии Языкова как бы одно целое, как бы одно неразделимое существо. Природа у Языкова не олицетворенная (как у Ломоносова), не одухотворенная (как у Жуковского), она (как уже было замечено исследователями) живая. Все живое, и «паруса, готовые для бега», и «пробудившийся брег». Поистине высочайшее мастерство живописной изобразительности. И это мастерство с особой силой и смелостью реализовано в деталях. Краски, используемые поэтом, очень яркие и контрастные:

Светило искрится ночное
В его кристалле голубом...
Чернеют образы лесов...
Звезда над озером блеснет,
Огнем рассыплется алмазным...

Понимаешь восторг поэта перед подобной картиной, его «избыток чувств», «живые восторги» (так скажет Пушкин о поэзии Языкова). Удивительное чувство душевного покоя, гармонии, умиротворенности охватывает при виде этой прекрасной в своей безмятежности картины: солнце «встает в торжественном покое», «лежит равнина водяная», «тихо пляшут паруса», «безмолвна синяя пучина», «в дубровах мрак и тишина», «небес далекая равнина // Сиянья мирного полна». Поневоле забываешь все тревожащие тебя вопросы. Даже пучина - «синяя», а не «черная», «бездонная» - ведь именно эти ассоциации возникают при слове пучина, пусть даже и яркой лунной ночью. Озеро - «равнина водяная», небеса - «далекая равнина». Мирный и прекрасный уголок русской природы - за ним необозримая ширь и необъятность, и удивительное чувство свободы. Из этой русской природы, порою, не яркой своими красками, черпаешь новые силы.

Хотя Языков (в отличие от Батюшкова и Жуковского) не любил специально, тщательно подбирать звук к звуку, но и он не избегает аллитерации и ассонанса (так, аллитерация «с» в I части стихотворения - прекраСно, ЧудСкое, Светило, Синих и т.д. сменяется аллитерацией «ч» и «ш» - «отброШенная туЧей», «Чернеют», «огонь плавуЧий», «Челн»). Употребляет автор перифразы и сравнения: солнце - «светило дня», озеро - «кристалл голубой», роса - «блестки золота». Прибегает поэт и к смелым сочетаниям слов: «равнина водяная» - «пышна»; «рыбак взывает» (а не зовет); «роса светлеет» (а не блестит); «рыбак живит веселым словом» (а не оживляет).

В этих превосходно написанных картинах главное для автора - их эмоционально-эстетическое восприятие, своеобразие собственного мироощущения, выраженного с исключительной силой, те яркие и «живые» краски, что сам поэт назвал выражением «живых восторгов».

Языков как бы одним, удивительно верным взглядом охватывает отдельные черты изображаемого. При этом поэт добивается редкого многообразия ассоциаций в обрисовке деталей образа. При описании природы для него важно ощущение мгновенности, сиюминутности. Вот превосходное описание грозы в стихотворении «Тригорское» (1826):

...гроза волнует,
Взрывает воды и леса,
Гремит, и блещет, и бушует.
Мгновенья дивные!

Ярок и красочен язык в одной строке - «гремит и блещет и бушует», автор сумел передать и рев ветра, и яркие вспышки молнии, и громовые раскаты грома:

Вдруг тьма угрюмей и черней,
Удары громче громовые.
Шумнее, гуще и быстрей
Дождя потоки проливные.

Характерно самое слово «вдруг» (в этом проявляется языковская энергия стиха). Поэт не боится тавтологии («громче громовые», «дождя потоки проливные»).

Когда кончится гроза, неизвестно:
Но завтра, в пышной тишине,
На небо ярко-голубое
Светило явится дневное
Восставить утро золотое
Грозой омытой стороне.

Языков практически в любом слове открывает различные смысловые оттенки и, комбинируя их, создает новые, подчас неожиданные эпитеты и сравнения: «утро золотое», «небо голубое», и вдруг - «пышная тишина», «восставить утро» - сочетания весьма неожиданные.

Вот прекрасное описание Тригорского («П.А. Осиповой», 1826):

Бывало звезды тихой ночи
Глядятся в зеркало пруда...
Как чаровались мне тогда
Душа и сердце, слух и очи!
А дом, а сад густозеленый,
Пруды и Сороти студеной
Гостеприимные струи!
А вид на долы и на горы
...
А мост, а пышные дары
Помоны, Бахуса и Флоры!

Для Языкова «ход торжественной природы» подчиняется «мудрости законам вековым». Покой и гармония природы передаются человеку:

И взоры прекрасной
То нежны и ясны,
Как божий огонь,
То мрачны и томны,
Как вечер худой.

«Островок», 1824

В стихотворении «Моя родина» (1825) для Языкова в описании русской природы важны прежде всего ее мощь и красота, необъятный простор, для него важно показать силу и свободолюбие русских людей:

Краса полуночной природы,
Любовь очей, моя страна!
Твоя живая тишина,
Твои лихие непогоды...
Все мило мне...
Но там, где русская природа,
Как наших дедов времена,
И величава и грозна
И благодатна, как свобода...

Природа оживает в восприятии лирического героя. Наступление нового дня - это и пробуждение жизни, пробуждение героя.

Пурпурово-золотое
На лазурный неба свод
Солнце в царственном покое
Лучезарно восстает;
Ночь сняла свои туманы
С пробудившейся земли;
С блеском утренним поляны,
Лес и холмы расцвели.

«Утро», 1831

Опять покой и безмятежность, мирная тишина, изредка нарушаемая скрипом ворот, негромким эхом, звуком волынки, шумом весла, - привычными звуками неторопливой и поэтому прекрасной повседневной деревенской жизни. Поражает удивительная мелодика стиха, мелодия в самом привычном сочетании слов («на лазурный неба свод... лучезарно восстает»). В картинах русской природы с поразительной силой проявилось поэтическое мастерство Языкова, изобразительная сила его стиха - четкие афористические словесные формулировки.

Прекрасно озеро Чудское,
Когда над ним светило дня
Из синих вод, как шар огня,
Встает в торжественном покое:
Его красой озарена,
Цветами радуги играя,
Лежит равнина водяная,
Необозрима и пышна;
Прохлада утренняя веет,
Едва колышутся леса;
Как блестки золота, светлеет
Их переливная роса;
У пробудившегося брега
Стоят, готовые для бега,
И тихо плещут паруса;
На лодку мрежи собирая,
Рыбак взывает и поет,
И песня русская, живая
Разносится по глади вод.

Прекрасно озеро Чудское,
Когда блистательным столбом
Светило искрится ночное
В его кристалле голубом:
Как тень, отброшенная тучей,
Вдоль искривленных берегов
Чернеют образы лесов,
И кое-где огонь плавучий
Горит на челнах рыбаков;
Безмолвна синяя пучина,
В дубровах мрак и тишина,
Небес далекая равнина
Сиянья мирного полна;
Лишь изредка, с богатым ловом
Подъемля сети из воды,
Рыбак живит веселым словом
Своих товарищей труды;
Или путем дугообразным
С небесных падая высот,
Звезда над озером блеснет,
Огнем рассыплется алмазным
И в отдаленьи пропадет.

Анализ стихотворения «Две картины» Языкова

Впервые «Две картины» Николая Михайловича Языкова были напечатаны в альманахе «Северные цветы».

Произведение датируется 1825 годом. Автору его в эту пору исполнилось 22 года, он студент-философ университета в Дерпте, влюблен в А. Протасову, живо интересуется литературными новинками из России, хвалит басни И. Крылова, а вскоре, приехав на побывку, еще и свидится с А. Пушкиным в Михайловском. В жанровом отношении – пейзажная лирика, рифмовка преимущественно опоясывающая, 2 строфы. Лирический герой – созерцатель. Упоминаемое в стихах место историческое, связанное с победой Александра Невского в Ледовом побоище. Однако автор создает эпичную картину собственно этого чуда природы. Озеро по своей величине находится на одном из первых мест в Европе, расположено ныне на границе России и Эстонии. Там водится множество птиц, например, цапли, беркуты, аисты. Видов рыб также немало, среди которых есть и судак, и лещ, а здешний снеток в былые времена традиционно подавался к царскому столу. Поэт преклоняется перед красотой и величием озера. Вначале он любуется им на рассвете. «Торжественный покой» вод нарушается лишь «тихим плеском» парусов на рыбачьих лодках. «Мрежи»: сети. «Взывает и поет»: в первом случае, к Богу. «Песня русская, живая»: для поэта она стала еще одной неповторимой частью увиденной панорамы. Затем поэт описывает удачную («с богатым ловом») ночную рыбную ловлю на Чудском озере, безмолвие «синей пучины» под звездопадом. И вновь поэтизируется простой труд рыбака. Прием параллелизма, сопоставления. Возвышенная лексика, интонация восхищенная, раздольная, фольклорная. Ярчайшие средства художественной выразительности: перифраз (светило дня и ночи), сравнения (как шар, как блестки золота, как тень), россыпь эпитетов (блистательным столбом, сиянья мирного, огнем алмазным, переливная роса, кристалле голубом), архаичные слова, будто из устного народного творчества, былин (брега, краса, мрежи). Инверсия (чернеют образы, с небесных падая высот), повторы, анафора, звукопись, метафоричность (небес равнина), череда перечислительных градаций, рефрен в начале каждой строфы. Поэт обходится без восклицаний, междометий, строй стиха свободно льется, создавая живописное полотно.

В «Двух картинах» Н. Языкова воспевается красота русской северной природы, кровная связь с ней человека через вечный промысел рыбацкий.