За последнее время я успела всё-таки (среди работ и забот) прочесть несколько книг, перечислять названия не буду, ибо особого впечатления они на меня не произвели. Но одну из них я хочу выделить - это мемуары нашей уникальной оперной певицы (сопрано) Галины Павловны Вишневской, названные ею "Галина". Книга вызвала во мне размышления и собственные воспоминания о том кусочке жизни, что я прожила в СССР.

Я время от времени читаю мемуары, это хорошая и интересная литература, но отношусь к ней настороженно. Как говорила моя подруга: "дели всё на пятьдесят", то есть нужно быть готовым к тому, что в воспоминаниях людей зачастую правды и вымысла пополам. Трудно судить о правде и неправде в мемуарах, ведь это субъективные мнения авторов, но воспоминания Вишневской я восприняла как правду.

Книга написана хорошим литературным языком, и если книгу писала сама Галина Павловна (а не "литературный негр"), то она - великолепный рассказчик. Среди "литературных" рассказчиков у меня на первом месте стоит Ираклий Андронников, сейчас к нему вплотную приблизилась и Галина Павловна.

Книга читается легко, непринуждённо, словно идёт разговор за чашкой чая. Вишневская ничего не обобщает, не приглаживает, высказывает своё мнение, как навек топором вырубает, и имеет на это право. Иногда Галина Павловна даёт обширные воспоминания о том или ином человеке, например, о Мелик-Пашаеве или Шостаковиче, но иногда ограничивается характеристикой в одну строчку, особенно о приспособленцах от музыки, но такими словами, словно припечатывает к позорному столбу!

Я увидела культурную жизнь в СССР, да и общую тоже, глазами человека, жившего в самой гуще этой жизни. Считается, что Вишневская, "рассказывая о своей жизни, крайне отрицательно оценивает общественный строй в СССР", но чистой критики (нападки, осуждения, голословие) я не увидела, просто певица говорила обо всём вокруг себя без прикрас и примирительных обобщений.

Ко времени написания мемуаров Галине Павловне было почти 60 лет, она - признанная звезда мировой величины, с многочисленными званиями и наградами, проживала со знаменитым мужем за границей... Это я к тому, что с таким жизненным багажом (непотопляемый поплавок) можно было смело вылить из души накопившуюся обиду на жизнь на советской родине.

А обида не только за себя, за остальных тоже. Галина Павловна опровергает обывательское мнение о том, что люди искусства - небожители, она бесстрастно показывает условия существования талантливых людей, составляющих гордость нации. Небожители - это те, кто у власти, а чтобы получить возможность жить и работать просто по-человечески, надо было любыми способами пролезть к власти поближе...

Цитата: "...в театре есть посредственности, добившиеся высоких званий и положения не талантом своим, а знакомствами и песнями под пьянку где надо и кому надо. Видят молодые, что певцов, давно потерявших голоса, уволить невозможно, потому что у них есть покровители в Кремле."

Вишневская росла, жила, работала во многих слоях советского общества, поэтому имела возможность наблюдать и сравнивать различные уровни существования людей в советском государстве: "Живя раньше в Ленинграде, я, конечно, знала, что существует привилегированная часть общества, что не все ютятся, как я, в коммунальных квартирах. Но до поступления в Большой театр я и вообразить себе не могла численность господствующего класса в Советском Союзе." ... "Я вспоминала свои недавние скитания по огромной стране, с ее чудовищным бытом, непролазной грязью и невообразимо низким, буквально нищенским уровнем жизни народа, и невольно думала, что эти опьяненные властью, самодовольные, отупевшие от еды и питья люди, в сущности, живут в другом государстве, построенном ими для себя, для многотысячной орды, внутри завоеванной России, эксплуатируя на свою потребу ее нищий обозленный народ."

Читать об этом тяжело. Книга рушила светлый образ страны моего детства, и в то же время я верила написанному. Если Вишневская писала о раздвоенности советского общества на бедных и богатых прямо и открыто, то другие, говоря о том же самом, облекали свои мнения в художественную (завуалированную) форму, но опытный читатель легко "читал сквозь строчки" и угадывал скрытое, например, в произведениях Булгакова, Ильфа и Петрова, Зощенко и других писателей того времени.

Цитата из книги: "Вся трудная моя жизнь научила меня ничего не бояться, не робеть, на несправедливость немедленно давать отпор." Трудная жизнь была у Вишневской, а какая может быть жизнь у человека с прямой спиной? Вот в этом вся Галина Вишневская. И её книга написана именно с этих позиций.

Галина Вишневская прежде всего была для меня голосом Татьяны Лариной, я причисляла его к своим любимым оперным голосам, не интересуясь биографией певицы. Знала о ней только то, что знали все: пела в Большом театре, была замужем за Ростроповичем, впала в немилость, покинула Советский Союз, в перестройку вернулась...

Читая мемуары, я увидела не газетные строчки о певице, а живого человека со своим взглядом на происходящее вокруг. Галина Павловна предстала передо мной, как женщина умная, наблюдательная, с обострённым чувством собственного достоинства, ироничная до сарказма.

Цитата: когда умер Сталин "Всех сопрано Большого театра в срочном порядке вызвали на репетицию, чтобы петь "Грезы" Шумана в Колонном зале Дома союзов, где стоял гроб с телом Сталина. Пели мы без слов, с закрытыми ртами - "мычали". После репетиции всех повели в Колонный зал, а меня не взяли - отдел кадров отсеял: новенькая, только полгода в театре. Видно, доверия мне не было. И мычать пошло проверенное стадо."

Мемуары Вишневской можно смело разбивать на цитаты, характеризующие уникальные условия существования людей при советском строе. Высказанные Галиной Павловной наблюдения и размышления объясняют причины появления в советском государстве диссидентов - людей с обострённой совестью, которые по мере возможностей высказывали вслух несогласие с существующим государственным порядком.

Вишневская никого не обеляет и не чернит, она просто называет белое белым, а чёрное чёрным.

Цитата: "Сергей Прокофьев умер в тот же день, что и Сталин, - 5 марта 1953 года. Не дано ему было узнать благой вести о смерти своего мучителя. <...> Все цветочные оранжереи и магазины были опустошены для вождя и учителя всех времен и народов. Не удалось купить хоть немного цветов на гроб великого русского композитора. В газетах не нашлось места для некролога. Все принадлежало только Сталину - даже прах затравленного им Прокофьева."

Воспоминания о событиях культурной жизни переплетаются с политикой, от этого никуда не деться, но всё же о политике рассуждений меньше. Галина Павловна описывает свой творческий путь на фоне деятельности в Большом театре. Хорошо и тепло вспоминает о многих артистах, музыкантах, режиссёрах, дирижёрах, с которыми ей довелось работать или быть в знакомстве - Мелик-Пашаев, Покровский, Лемешев, Шостакович, конечно, Ростропович (как муж и музыкант)...

Дмитрий Шостакович был другом семьи Вишневской и Ростроповича.
Со слов Галины Павловны я увидела его разным: слабым, легкоранимым, беззащитным гением, и в то же время - стойким оловянным солдатиком. Шостакович сочинял заказные произведения во славу советской власти, но одновременно создавал музыкальные шедевры, которые составляют славу отечественной и мировой музыкальной классики.

Цитата: "В те годы его музыка была под запретом после постановления ЦК о формалистах в 1948 году. Он очень нуждался материально, и, чтобы не дать ему умереть с голоду, мучители его, запретившие исполнять его сочинения, выдумали ему должность в Большом театре - музыкального консультанта, с ежемесячной зарплатой в 300 рублей, - вместо того, чтобы не травить его и дать возможность сочинять и исполнять его музыку. В театре он почти и не бывал. Представляю себе, как унижало его положение нахлебника, вынужденного брать деньги из бьющей его руки. Это был еще один садистский способ унизить великого человека."
Галина Павловна была имела собственные мнения творчестве Пастернака, Марины Цветаевой, Анны Ахматовой, Николая Гумилёва, Сергея Прокофьева... такие сведения не найдёшь ни в каких Википедиях и в энциклопедиях по искусству.
Тем и ценны мемуары!

Разумеется, Галина Павловна судит обо всём, исходя из своих личных наблюдений. Описывая, например, сильных мира сего, Вишневская приводит интересные подробности и делает собственные выводы. Цитата: "Любил ли Сталин музыку? Нет. Он любил именно Большой театр, его пышность, помпезность; там он чувствовал себя императором. Он любил покровительствовать театру, артистам - ведь это были его крепостные артисты, и ему нравилось быть добрым к ним, по-царски награждать отличившихся."

Некоторые свои роли Галина Павловна описывала с неподражаемым юмором: "Во время спектакля я буквально влетала во дворец Берендея и, лишь в последнюю долю секунды "включив тормоза", так истово бухалась царю в ноги, что тот всегда заранее убирался в сторону, подальше от оркестровой ямы, боясь, чтобы я его туда не свалила.")))

В начале своей карьеры в Большом театре Вишневская порицала традиции Большого театра поручать исполнение партий, где по либретто герой должен быть молодым по возрасту, объёмным (даже тучным) певцам и певицам.

Я охотно согласилась с этими замечаниями Галины Павловны. Было время, когда я недоумевала, почему молоденьких героинь поют, извините, большие по размерам и годам тёти. Помню, слушала я в Большом театре "Иоланту". В программке было указано, что графа Водемона поёт Зураб Соткилава. Я тогда ещё ни разу не видела Соткилаву (только слышала) и своим пылким воображением вообразила Водемона высоким и стройным красавцем, а на сцену к Иоланте (не по-девичьи рослой и крепкого телосложения) выбежал невысокий, коренастый крепыш. Исполняя партию, он припал головой к необъятной груди Иоланты, и ему даже наклоняться не пришлось, потому что она была на порядок выше него.

Я ничего не имею против Зураба Лаврентьевича, обожаю его уникальный голос, но тогда несоответствие моего романтического воображения и театральной реальности меня расстроило. Потом, правда, я привыкла к подобным оперным чудесам!

Хочу заметить, что выпад Галины Павловны против традиции Большого театра был вызван её молодостью. Она молодая, красивая, с чудесным сопрано, а роли занимают великовозрастные и многогабаритные соперницы, как не возмутиться!))) Думаю, став старше, Вишневская изменила своё мнение, ведь пела же она в 60 лет юную Татьяну Ларину! И не была против Лемешева в роли Альфреда (в "Травиате"), которому на тот момент было 63 года, и он был уже далеко не стройным красавцем!

Понятно, хорошо иметь внешнее соответствие с ролью, но в опере ценны прежде всего голоса, а остальное - дело воображения слушателя! И Тамара Ильинична Синявская так же считает: "в театре возраст – большая условность. Ольге лет 15-16, а я впервые спела ее в 21 год."

Уехали Вишневская и Ростропович за границу от безвыходности. Сначала уехал Ростропович (на условные два года), вслед за ним Вишневская с детьми. Уезжая, Ростропович говорил: "- Ты объясни им, что я не хочу уезжать. Ну, если они считают меня преступником - пусть сошлют меня на несколько лет, я отбуду наказание, но только потом-то дадут мне работать в моей стране, для моего народа… Перестанут запрещать, не разрешать… "

Я читала книгу, которую Вишневская написала в 1984 году. В 2011 году Галина Павловна представила новое издание книги с расширенным названием "Галина. История жизни". Это издание я не читала, даже не просматривала. Побоялась, что в тексте "новой" книги представлены "приглаженные" характеристики и изменённые (под влиянием времени) главы.

Вот когда "пригаснет" моё впечатление от просто "Галины", я прочту и переизданную.

В итоге хочу сказать, что Галина Павловна Вишневская - великая русская певица и национальная гордость вне зависимости от личных к ней отношений кого-либо. И эту объективную данность надо принять.

Когда читала страницы о Шостаковиче, то сразу вспомнила его изумительный , который давно танцует вся Европа и, похоже, уже считает своим. Даже обидно, наш русский вальс (у них он так и называется "Русский вальс"), а под него радуется чужеземный народ. А ведь этот радостный вальс создавался композитором в условиях, когда пресекалось всякое отступление от главной партийной линии.

Галина Вишневская — кем была эта женщина? В этой статье Вы найдёте интервью с артисткой, а также сможете прочитать отрывок из книги «Галина. История жизни».

В школе учителя очень любили меня стыдить: «Полина, ты уже в пятом классе, а все еще не выучила таблицу умножения!», «С таким отношением к учебе ты станешь уборщицей!», «Физика важна не меньше литературы, она развивает ум!» И только одна Елена Маратовна, преподавательница по музыкальной литературе и сольфеджио, меня искренне жалела, потому что понимала: я никогда не смогу отличить кватру от терции не от лени к учебе, а от полного отсутствия музыкальных данных. Жалость ее ко мне была поистине христианской, потому что выражалась не в завышении оценок и поглаживании по головке, а в стремлении заинтересовать, увлечь, научить вопреки всему.

И она сделала правильную ставку: принесла мне аккуратно обернутую книгу, на обложке которой было написано «ГАЛИНА».

Я читала эту книгу день, ночь и еще полдня. Опухла от слез. Многое поняла. А через полгода каждодневных занятий выиграла городскую Олимпиаду по творчеству Прокофьева, только потому, что его любила сама Вишневская!

Так Елена Маратовна добилась своей благой цели… А я выросла, закончила музыкалку, купила себе свою «Галину» и так получается, что каждый год из моей жизни выпадают «день, ночь и еще полдня» — с возрастом вычитываешь там все новое, и новое…

Я давно мечтала встретиться с Вишневской, взять у нее интервью. Почти невозможно. Очень редко общается с журналистами, справедливо полагая, что сказала уже все, что хотела.

В конце ноября Вишневской присудили звание Почетного профессора Московского университета. Она приехала на Воробьевы горы с дочерью, много улыбалась, принимала букеты и привычно благодарила. У Вишневской столько наград и званий (среди которых, кстати, Орден Святой равноапостольной княгини Ольги), что ей не привыкать!

Мне кажется, сердце ее растопил не столько академический хор, проникновенно исполнивший «Многая лета», сколько старейший профессор университета Глеб Всеволодович Добровольский, который в чувствах признался, что они с супругой назвали своих дочерей Татьяной и Натальей не просто так, а «помня чудесные образы, которые Вы, дорогая Галина Павловна, создали на сцене Большого в 50-е годы».

В общем, все сложилась так, что Галина Павловна согласилась ответить на три вопроса. И пока мы шли метров 10 от зала официальных мероприятий до кабинета ректора МГУ Садовничего (а путь лежит среди колонн, которые украшали первый храм Христа Спасителя: после взрыва их держали в спецхране, а потом установили в главном здании университета), я поняла, что поступлю эгоистично и спрошу о том, что тревожит меня.

А потом как-то само собой выяснилось, что я не оригинальна: большинство женщин задумываются именно над этими проблемами:

Сначала дети, потом все остальное!

Галина Павловна, многие современные женщины стоят перед выбором: дети или успехи в работе. У Вас самая блестящая карьера, какую только можно себе представить и две дочери, которых Вы не только вырастили в прямом смысле этого слова, но и в которых вложили душу, например, лично занимаясь с ними музыкой, путешествуя…

— Да, да (с улыбкой оборачивается к сидящей неподалеку дочери ). Мне кажется, женщина не может отдавать свою душу только детям, у каждой из нас есть призвание, и нужно совмещать воспитание детей с чем-то еще. Это нормально, ничего страшного в этом нет, никаких особых заслуг женщина не должна чувствовать: это для нее нормальное физическое состояние – выносить в себе «весь мир», ведь другим образом пока что никто не родился! И так будет во веки веков. И вообще это – самое главное предназначение женщины и отсюда надо отталкиваться: сначала дети, потом все остальное!

— Галина Павловна, Вы всегда очень элегантно выглядите, и на сцене, и в повседневной жизни. Поделитесь своим секретом! Как быть небогатым женщинам, которые не могут покупать себе дорогие дизайнерские наряды?

— ЛЮБАЯ женщина может ОЧЕНЬ хорошо выглядеть, тратя на это минимальные деньги. Надо взять в руки иголку и нитки! Постараться сделать, сшить себе такую вещь, которая украсит именно вас. Я знаю, о чем говорю: когда мне было 16 лет (уже была прорвана, но не снята блокада Ленинграда), я поступила в Театр Оперетты, и у меня вообще ничего не было, нечего было надеть. Постоянно чинила себе чулки. Дырки подгибаешь, подгибаешь, а потом уже и подгибать-то нечего… Потом научилась шить. Сшила себе первое платье, когда мне подарили темно-бордовый ситец. Как сейчас помню, на нем были маленькие-маленькие черные и белые горошинки, как ягодки! (Показывает на себе)

Я была абсолютно одна, бабушка у меня умерла… Я шила себе удивительные платья! У одного из них была такая широкая юбка (а талия у меня, была тонкая, естественно: и от голода, и от юности), рукав – фонарем, все на сборках… Надо учиться шить и делать себе шикарные платья самостоятельно! Я вообще не признаю слово «Не умею». Не умеешь – научись!

Галина Павловна, Вы, как никто другой, знаете, что такое горе. Много трудностей было на Вашем пути, и среди них — самое страшное, что может выпасть на долю женщины – смерть ребенка… Недавно Вы стали вдовой… Однако мы всегда видим Вас активной и цветущей. Что Вы посоветуете делать женщинам, если, не дай Бог, случилась беда?

— Вы знаете, рецептов здесь нет. Надо ЖИТЬ. Надо жить, и все.

А как это удается (и удается ли) – это уже другой вопрос

О Галине

В день смерти Мстислава Ростроповича моя подруга с горечью сказала: «Скоро само понятие «русская интеллигенция» станет архаизмом… И наши дети будут иметь о ней такие же смутно-лубочные представления, как мы — о дворянстве». К сожалению, с ней нельзя не согласиться, но сегодня хочется рассказать о жизни Слава Богу здравствующей, работающей, занимающейся благотворительностью и отлично выглядящей для своих лет вдове маэстро Ростроповича – великой певице и мужественной женщине, — Галине Вишневской

Страшненькая, недоношенная, горластая – плод глубоко несчастного брака между красавицей – полуцыганкой и совсем еще молодым мужчиной, она была отдана «сироткой» на воспитание бабушке. Козье молоко из бутылочки, нажеванный хлеб в тряпке и остывающая духовка – именно так выхаживали в Кронштадте будущую Галину Вишневскую.

Сиротка

Мать и хорошо обеспеченный отец передали нелюбимого ребенка в семью, и без того еле-еле сводящую концы с концами. О какой-либо помощи со стороны родителей речи даже не шло, и маленькая Галя всегда чувствовала, что ее жалеют, «и все мое детское нутро протестовало против этой унизительной жалости…» Однако бабушкина любовь сделала свое дело, и детское сердечко, отвергнутое матерью, стало постепенно оттаивать.

Жили тяжело: копеечная пенсия да зарплата младшего сына бабушки – простого рабочего («Андрей, сам полуголодный, кормил меня. Для него это было нормально, и потому считалось, что он дурак»), коммунальная квартира с особым богатством: пианино «Беккер», большой зеркальный шкаф да старинные наряды в нем (все – «наследство» от бывшего хозяина квартиры – адмирала). И горькое пьянство, покосившее, казалось, всех русских мужиков.

Галька-артистка

Прозвище, данное ребятами, всхлипы бабушки от жалобных песен и фраза первой школьной учительницы: «Думаю, у Гали будет особая судьба» — уже признание таланта, но косвенное. Прямым же послужила премия за пение, полученная в первом классе – три метра ситца!

На десятилетие мать подарила Гале патефон и пластинки с «Евгением Онегиным» Чайковского. Коммуналка стонала. Опера была выучена наизусть: «Из моей реальной жизни, до предела начиненной картинами пьянства, неприкрытой ложью и трескучими маршами, я вдруг унеслась в иной, доселе неведомый и недоступный мне мир красоты, волшебных звуков, неземной чистоты. И обратно уже никогда не возвращалась».

«Я буду артисткой, я буду певицей!» — решение было принято раз и навсегда (всего через 15 лет Вишневская споет партию Татьяны на сцене Большого театра).

Война

Детство кончилось, когда пришла война. В 1941 Гале исполнилось 14. А потом началась Блокада. Мать в это время жила с новым мужем на Дальнем Востоке, а отец воровал продукты из воинского склада для новой любовницы, которая в 1942 лакомилась жареным гусем!

Галя с бабушкой пухли от голода. Пережили все ужасы, которые только можно было… Бабушка в итоге умерла от ожогов: на ней загорелось платье и не было сил отойти от буржуйки, которую топили мебелью… В феврале 1942 похоронили ее в братской могиле. Добрую, милосердную и великодушную русскую женщину, Дарью Александровну Иванову…

Учиться!

Осталась Галина одна. Чудом дожила до весны («подступило равнодушие, безразличие к своей реальной судьбе, то состояние, которое, в общем-то, помогло мне выжить»). Попала в «Голубую дивизию» (отряд из 400 женщин, несших на себе поистине нечеловеческий труд по расчистке города) и в джаз-оркестр морской воинской части. Пережила и гауптвахты, и ремонт вручную городской канализации… И первую любовь. Он был моряком и вскоре погиб. Наверное, именно эта, последняя потеря («тошно и беспросветно стало мне после его гибели!») привела шестнадцатилетнюю девчонку к решению: «Учиться!» Однако через полгода, потеряв верхние ноты (непрофессионализм педагога), Галина вновь остается один на один с Северной Пальмирой…

Первый брак

«В конце концов мое одиночество привело меня к замужеству. Летом 1944 года я вышла замуж за Георгия Вишневского, молодого моряка. Уже через неделю стало ясно, что брак наш ошибка. Он не хотел, чтобы я пела, чтобы училась, чтобы я шла на сцену». Он ревновал молодую жену даже к старику-педагогу, подкарауливал, следил… Окончательный скандал разразился после поступления Галины в Театр оперетты, он же положил конец браку. «Мы расстались навсегда после двух месяцев супружеской жизни, и только фамилия – Вишневская – напоминает мне о том, что это действительно было».

Артистическая карьера

Солисткой Галина стала по «классическому» сценарию: буквально через три месяца после поступления в театр случилась паника: солистка сломала ногу, а на гастролях один состав, замен нет. Директор обращается к хору:

— Девушки, кто может выручит нас, сыграть сегодня?

Галина только и ждала этого момента!

— Я могу!

— Роль знаете?

— Скорей на репетицию!

Работали в страшных, нечеловеческих условиях, давая по 25 концертов в месяц. Искусство – тяжелый, изнурительный труд, — поняла Галя. И приняла правила игры.

Второй муж

Ему – 40, ей – 18. Она – солистка, он – директор театра. Они поженились. Появилась настоящая семья. «Родила я сына. Только успела лоб перекрестить, начался родовой припадок эклампсии…» А кончилось тем, что ребенок умер двух с половиной месяцев. Ужасы тех дней и описать невозможно: «Не могу и представить себе, как же я все это вынесла? И было-то мне всего 19 лет». Еще через несколько месяцев похоронила она маму, та умерла в страшных мучениях от рака матки, перед смертью слезно просила у дочери прощения и наказала: «Берегись туберкулеза и не доверяйся мужчинам, все они ничего не стоят…»

Весной обнаружили запущенный туберкулез. Нужно накладывать пневмоторакс (поддуть, жать легкое) – конец певческой карьере, иначе – смерть. Больная предпочла последнее и соскочила с операционного стола. Благодаря Богу и спекулятивному стрептомицину болезнь отошла. Первым делом – на уроки к Вере Николаевне Гариной, которая за два года вернула Вишневской утерянное сопрано.

«Большой театр…

…СССР объвляет конкурс в стажерскую группу». Случайно увидела афишу. Спела сложнейшую арию из «Аиды» почти без подготовки, произвела сенсацию, победила и с благословением любимой учительницы уехала в Москву. Сцена Большого покорилась Вишневской сразу. Отдел кадров – нет: анкета на 20 страниц и 58-я у отца. Если докопаются – не видать театра! Но свершилось!!! « Я стала артисткой одного из лучших театров мира! Мне было 25 лет».

Москвичка

Полгода пришлось мыкаться по чужим углам, потом мужу удалось обменять комнату в Ленинграде на десятиметровую конуру в Москве. Это был бывший черный вход бывшей семикомнатной квартиры на пересечении Столешникова и Петровки. Цементный пол, чад и лестница вместо потолка. Так четыре года жила с мужем ведущая солистка Большого. «Но я не воспринимала свое положение трагически: разрешили московскую прописку, есть крыша над головой, до театра – три минуты ходьбы». Здесь проходила работа над Леонорой в «Фиделио», Татьяной в «Онегине» , Купавой в «Снегурочке», мадам Баттерфляй…

Виолончелист

Его представили ей в «Метрополе» в 1955, и к тому времени она была замужем уже 10 лет, правда жила с мужем скорее как с другом, разрыв был уже неминуем.

Вторая встреча с Мстиславом Ростроповичем произошла на гастролях в Праге. Некоторые эпизоды тех дней в подробностях знает весь мир. О ландышах («вышли мы с ним на улицу, возле отеля – женщина с полной корзиной ландышей. Он всю охапку вынимает – и мне в руки!»), о соленых огурцах («бежим по улице: «Смотрите, Слава, соленые огурцы! Жаль, что магазин закрыт»). И о ландышах с огурцами: «Пришла к себе в комнату, открываю шкаф, а в нем, как белое привидение, стоит огромная хрустальная ваза, а в ней ландыши и соленые огурцы! Ну, когда же он успел?!»

Через четыре дня они решили, что по приезде в Москву поженятся.

Ростропович кинулся покупать сервизы, люстры и одеяла. В России господствовал дефицит.

ЗАГС принадлежал к тому же району, что и Большой театр, и к артистам его –отношение особое. И вот

Ах, Галина Павловна, какая радость Вас здесь видеть! Замуж выходите?

Да, замуж.

Садитесь, пожалуйста, давайте Ваш паспорт, душенька…

И - к Славе, уже холодно-официально, даже с легким вздохом, дескать, бывает же людям такое счастье:

Давайте Ваш паспорт тоже.

Значит, пишем имя супругов: Галина Павловна Вишневская и М-стислав - Господи, какое трудное имя - Ле о поль до вич Рост… Роср… Товарищ, как Ваша фамилия?

Ростропович.

Товарищ Рассупович, ну что за фамилия! Вот сейчас у Вас такая счастливая возможность - перемените фамилию и будете - она закатила глаза и даже не проговорила, а как бы пропела: Вишне е е евский!

«Сюрпризом оказалось то, что он – большой музыкант, а я — хорошая певица. Но первое восприятие осталось навсегда главным в наших отношениях: для меня он – тот мужчина, женой которого я стала через четыре дня знакомства, а я для него – женщина, перед которой он вдруг опустился на колени».

Галина Павловна

Через полгода семейной жизни в коммуналке, со свекровью и сестрой мужа, молодожены переехали в собственную кооперативную стометровую квартиру, купленную Ростроповичем на Сталинскую премию. Галина Павловна вспоминает, как долго не могла привыкнуть к огромному жилому пространству….

На восьмом месяце беременности записывалась в «Мелодии» первая оперная пластинка («Онегин»). А к родам Ростропович вернулся с очередных гастролей с кучей подарков, среди которых была шикарная шуба («Хоть от схваток мне и было уже невмоготу, а все же я, надев новую шубу, к ужасу моего мужа, скорчившись пошла к себе в комнату полюбоваться на себя в зеркало»).

Великий СССР

Вишневская и Ростропович жили слишком активно: премьеры, многочисленные гастроли зарубежом, две дочери, диссидент Солженицын, живущий у них на даче, громкие споры с власть имущими… Президиум Верховного Совета СССР не выдержал такого «нахальства» и 15 марта 1978 года постановил лишить гражданства СССР Ростроповича М.Л. и Вишневскую Г.П., учитывая то, что они «систематически совершают действия, наносящие ущерб престижу Союза ССР и несовместимые с принадлежностью к советскому гражданству». Захлебываясь рыданиями, Галька артистка, она же примадонна Большого театра, мировая звезда Галина Павловна Вишневская и ее семья покидали Родину. Казалось, навсегда…

Борис Покровский писал: «Актриса с большой буквы, она вынуждена была расстаться с Большим театром в пору своей творческой зрелости, успеха, известности. Почему? Почему театр должен был лишиться одной из своих главных художественных сил? Потому что нравственная ответственность Актрисы перед судьбой мужа, великого музыканта, победила даже любовь к Большому театру».

Триумфальное возвращение

В 1992 году в Большом театре устроили грандиозный вечер, посвященный 45-летию творческой деятельности Галины Вишневской: «И я вышла на сцену родного театра. И вновь, после 18 лет отсутствия, испытала все прежние чувства - любви, упоения, страха, восторга - и каждую минуту, в течение всего вечера, ощущала, как меня, капля за каплей, покидает давняя боль…». Вечер был грандиозный, прямая трансляция из театра шла 3 часа, Первый канал даже отменил вечерний выпуск новостей.

Еще одно громкое событие - празднование 50-летия свадьбы в «Метрополе». Праздник был грандиозный. На столах стояли вазочки с ландышами и солеными огурцами.

Смерть мужа

Мстислав Ростропович, которого признают лучшим виолончелистом XX века, скончался 27 апреля этого года в московской больнице в возрасте 80 лет. За несколько дней до этого он с большим размахом отметил сво й юбилей в Кремле. Владимир Путин успел наградить его орденом «За заслуги перед Отечеством» I степени за несколько дней до смерти.

Вдова

Вишневская продолжает работать. Когда бывает в Москве - живет либо в Газетном переулке, либо в собственном Центре оперного пения, где есть квартира-студия. Галина Павловна утром спускается на один этаж вниз, к студентам. Вечером - домой. «Поем, помою посуду и спать». Простая жизнь женщины, ставшей мифом.

Все цитаты даны по книге Галины Вишневской «Галина. История жизни» - Русич, 1999

Фото Анны Подольской

Татьяна Ларина и Наташа Ростова

Вишневская с неизменным успехом пела в крупнейших театрах мира – "Ла Скала", "Метрополитен", "Ковент-Гарде", "Гранд-опера". Ее прощальным спектаклем стала опера П. И. Чайковского "Пиковая дама". Сейчас Галина Вишневская живет в Москве, руководит Центром оперного пения, который носит ее имя.

– Галина Павловна, вы не раз говорили, что голос ваш – от Бога. Помните ли вы тот момент, когда поняли, что обладаете уникальным голосом?

– У меня голос был поставлен от природы. По рассказам моей бабушки, я начала петь почти тогда же, когда и говорить. Да я и сама помню – мне, наверное, года три, сидят за столом подруги бабушкины: "Галька, спой!" Я лезу под стол и пою там "Очи черные". Первое такое воспоминание.

– Как–то вы сказали в интервью, что, если бы не детство, вы не стали бы великой певицей. Что же такое было в вашем детстве? Почему оно так повлияло на вас?

– Прежде всего, потому, что мои родители подбросили меня бабушке, матери моего отца.

– То есть они от вас практически отказались …

– Ну, конечно, да. Шести недель меня бабушка взяла от моей матери. Та с удовольствием меня отдала, как я понимаю. Меня бабушка при живых родителях называла сироткой, жалобно так говорила: "Сиро-о-отка ты моя". Я совершенно не выносила этого слова. Какая я вам сиротка? Я королева! Было болезненное осознание того, что со мной так плохо поступили, что оказалась я не нужна. Я хотела обязательно кем-то стать, чтобы все видели, какая я. И мечтала, как потом они будут раскаиваться, что меня подбросили и не хотели мною заниматься. Я думаю, это имело большое значение.

– А еще вы пережили войну в детском возрасте…

Лучшие дня

– Мне было 14 лет, когда война началась. Живые воспоминания – это первые дни, недели войны, когда в Петровском парке, в Кронштадте, бомба попала в линкор "Марат". Он стоял в гавани, бомбой ему отрубило нос. Он так всю войну и простоял там. Помню первую убитую снарядом женщину. Мы прятались в подворотне, туда попал снаряд. Когда мы потом выходили, она лежала уже мертвая. И, конечно, блокада и та страшная зима, когда люди теряли человеческий облик, чего уж там говорить.

– Бабушка умерла в блокаду?

– Бабушка не просто умерла, она сгорела прямо в комнате. У нее была парализована левая сторона. Однажды она, видно, грелась у нашей "буржуйки". Я дремала, закутанная, под одеялами. Проснулась оттого, что бабушка кричит. На ней платье вспыхнуло, его, видно, каким-то образом затянуло в дверцу этой печурки. Через три дня она умерла от ожогов.

– Вы ведь тоже избежали смерти только чудом?

– Вы знаете, меня тогда спасли мечты об искусстве. Я лежала под одеялами и грезила. Мне снились какие-то замки, короли, королевы. У меня не было даже мучительного звериного ощущения голода. Я просто засыпала. Так бы, наверное, в конце концов и умерла – во сне…

– Если бы?..

– Если бы не наступила весна и не пришли женщины, искавшие покойников по квартирам. Они зашли в квартиру, которая была совершенно пуста – все соседи уехали, – а я лежала там под одеялами и услышала: "Эй, кто тут есть!" Потом они по комнатам пошли, увидели – девчонка лежит. "Ты что, живая?" – "Живая". – "А что ты тут делаешь?" – "Живу".

– Галина Павловна, как вы попали в Театр оперетты?

– Уже был конец 1942 года, когда я переехала из Кронштадта в Ленинград. Там я поступила в музыкальную школу и полгода училась – это все мое музыкальное образование, между прочим. В 44-м стала петь в Театре оперетты. В 52-м – в Большом театре.

– А что такое был Большой театр в 1952 году? Отличался ли он от Большого театра хрущевского, брежневского периода?

– Я попала туда еще в то время, когда в полном расцвете был этот стиль – сталинский театр. Сталин любил Большой театр, на оперу чаще всего ходил. Последняя опера, которую он посетил, была "Пиковая дама". Каждый старался петь как можно лучше.

– А вы пели, когда присутствовал Сталин?

– Нет, я его не видела никогда. Меня еще не пускали в такие дела. Проверку не прошла, видно (смеется).

– 1955 год, Прага. Молодая Галина Вишневская приезжает туда на гастроли, выступает, а в жюри Международного конкурса виолончелистов сидит Ростропович…

– Но я его в жюри не видела. До этого я познакомилась с ним в ресторане "Националь" и тут же забыла об этом знакомстве. А буквально через месяц оказалась в Праге, где мы с ним встретились. Через четыре дня я стала его женой. Когда я вышла за него замуж, я даже не знала, что он еще и на рояле играет. И когда мне нужно было ехать, кажется, в Таллин – у меня был сольный концерт, – он говорит: "Я бы тебе хотел аккомпанировать, чтобы тебе не петь с другим мужчиной-аккомпаниатором".

– Он, видно, ревновал?

– Ревновал, конечно. Я говорю: "Ты что, на рояле играешь?" Он отвечает: "Да, я когда консерваторию заканчивал, играл концерт Рахманинова". Кроме того, что он был гениальный виолончелист, он проходил класс фортепьяно, а у Дмитрия Дмитриевича Шостаковича – класс композиции. Короче говоря, я была потрясена совершенно. Он отрепетировал со мной программу, и я с тех пор все 52 года, что мы прожили вместе, играла концерты только с ним, больше ни с кем не могла. Это был уникальнейший музыкант! Абсолютно неповторимое явление двадцатого века. После него ни с кем нельзя было вообще выходить на сцену.

– Говорят, что музыка – это самое прямое божественное проявление. А как жить с гением?

– Ну, вот видите, 52 года прожили. Сама удивляюсь, Боже мой, как же? Мы разъезжали очень часто: я была очень много занята в театре, он ездил за границу. Уезжал на месяц, на два, потом возвращался. И мы встречались, как будто вновь. Я думаю, то, что мы расставались, имело большое значение. Потому что если бы изо дня в день мы друг друга видели с нашими темпераментами, характерами, индивидуальностью – я не знаю, сохранился бы наш брак или нет.

– А какие привычки были у Мстислава Леопольдовича?

– Ну, такие же, как у всех мужчин – разбрасывать вещи, бумаги. Сначала это раздражало, потом что же делать – терпи. Переделать нельзя ни мужчину, ни женщину. Поэтому я всегда своим дочерям говорю: не старайтесь переделать мужа. Вышла замуж, знала, за кого выходила, вот и живи с таким. А если не можешь терпеть его привычки, то расходись как можно скорее, потому что переделать его невозможно. Тебя можно переделать? Нельзя. Вот и его нельзя.

– А как вы познакомились с Дмитрием Дмитриевичем Шостаковичем?

– С Дмитрием Дмитриевичем я познакомилась в первый год работы в театре. Кстати, в это время он был музыкальным консультантом в Большом. Ему выдумали должность, чтобы он получал хоть какую-нибудь зарплату, ведь его музыка была запрещена после постановления 1948 года о формалистах и космополитах. Он попал в эту группу, и его музыка не исполнялась совершенно, все было запрещено. Чтобы он не умер с голоду, наши вожди (в Большом театре же все сверху всегда идет) выдумали ему эту должность.

– Приходилось ли вам когда-либо участвовать в правительственных концертах?

– Вначале – да. Ужасно, когда ты, допустим, в Георгиевском зале стоишь на сцене, как крепостная девка, а перед тобой этот стол… Меня избавил от этих концертов Булганин. Он за мной ухаживал, и я ему пожаловалась, что меня вербуют (в театре же вербовали, все через вербовку прошли). И все прекратилось, больше на эти правительственные концерты меня не вызывали.

– В вынужденной эмиграции вы окунулись в мировую музыкальную жизнь. Чем она отличалась от советской?

– Нового для нас ничего не было. И я, и Слава ездили за границу с 1955 года, бывали там много раз и знали все это очень хорошо. Но одно дело, когда ты приезжаешь и чувствуешь за собой дом, и другое дело, когда за тобой опустилась стена, и ты знаешь, что возврата нет. В 1978-м нас лишили гражданства. Это совершенно другое чувство. А ностальгии, надо сказать, у меня не было никакой. Потому что я была настолько оскорблена тем, что с нами сделали, что у меня не было и тени тоски. Что касается музыкальной индустрии – мы привыкли к другому стилю работы. У нас ансамблевый, репертуарный театр, там же контрактная система. Мы свалились как снег на голову, но нас знали, и уже через полгода все контракты были подписаны.

– Галина Павловна, что вы считаете своими наибольшими успехами в творческом плане в период вынужденной эмиграции?

– Вы знаете, я приехала за границу, когда у меня было за плечами тридцать лет работы на сцене. Мне было 47 лет, как и Славе. За границей не было отношений с одним театром и группой постановщиков. Не было, конечно, таких условий, как в Большом театре. Были спектакли в разных театрах, успех – где больший, где меньший. Это была работа и репертуар.

– Вы довольны сегодняшним временем? И вообще – что такое категория времени для Галины Вишневской?

– Для меня это моя работа, мои студенты. Я хочу учить русских артистов. Могла бы делать это в других странах, но не хочу. То, что я имею, я получила в России, от моих великих учителей. Я хочу свои знания – а знаю я очень и очень много – отдать русским певцам. Я должна это все оставить им, пусть пользуются. Ради этого живу.

На девятый день после ухода Галины Вишневской корреспондент «КП» пообщалась с дочерьми великой певицы [аудио, видео]

Галина Вишневская вместе со своими дочерьми Ольгой и Галиной (на снимке оперной певице 82 года)

Конечно, еще рано говорить, кто станет новым художественным руководителем оперного центра, и как распорядятся наследием Ростроповича - Вишневской их дети. Пока дочери Галины Павловны пытаются свыкнуться с мыслью, что они осиротели, слишком велико горе утраты. Потом будут думать, как им жить дальше.

«Родители выехали из СССР без копейки»

Когда на церемонии прощания в оперном центре на экране сменялись слайды с мамиными портретами, я вспомнила всю свою жизнь, от раннего детства до последних дней, - призналась нам Елена Ростропович. - Мы уехали с родителями из России , когда мне было 16 лет, а Ольге - 18. Хорошо помню, как мы с сестрой ходили в Большой театр на все мамины спектакли. Потом бежали в буфет, там продавали вкусные бутерброды и пирожные. В театр мы всегда надевали нарядные платья, переобували туфли в гардеробе. Это был праздник, несмотря на то, что Большой театр мы воспринимали как дом родной. В моих воспоминаниях это была сказочная, волшебная жизнь. Мы с Ольгой с детства слушали прекрасную музыку, ходили на папины концерты. К сожалению, наши дети такой жизни не знали.

Когда ваших родителей выслали из СССР в 1974-м, вы тоже были вынуждены уехать вместе с ними. И начался не менее интересный этап - заграничный...

Когда мы уехали, я еще училась в школе, Ольга - в консерватории. Никто не думал, что наш отъезд - это надолго. Родители нас определили в пансион при католическом монастыре в Швейцарии . Французский язык мы не знали. Друзья детства остались в Москве . Опекать было некому. Отец должен был играть концерты и зарабатывать, потому что родители выехали из СССР без копейки денег. Я помню, что мы были одеты не как швейцарские дети, и нам хотелось купить что-то новое. Но семейный бюджет на тот момент был очень скромным. Правда, когда мы жили в России, в семье не принято было давать нам деньги на карманные расходы. 22 копейки на мороженое - и мы счастливы. Родители считались обеспеченными по советским понятиям людьми, но нас с сестрой не баловали. Мама всегда говорила: «Что вам еще нужно? У вас и так все есть». Если сравнивать с ее голодным, блокадным детством, у нас действительно было все.

- А чего все-таки в детстве не хватало?

Возможно, семейных застолий... Родители жили своей профессией. Отец - гениальный музыкант, мама - известная на весь мир певица. Им некогда заниматься бытом . У нас всегда была помощница по хозяйству. Но когда я обзавелась собственной семьей, я по-другому организовала свой быт. У меня четверо детей. И холодильник в моем доме всегда забит продуктами, столько и не нужно. Но мне все равно кажется, что чего-то не хватает. В моей семье принято обедать вместе, я всегда готовлю. Хотя и мама могла под настроение что-то приготовить и делала это очень вкусно. А у папы была привычка: для каждого нового жилища он покупал дрель, молоток, гвозди и сам вешал картины. Ему было важно показать, что он может выполнить любую мужскую работу.

С Наиной Ельциной и дочерью Ольгой

«Во время войны мама чистила канализацию»

Галина Павловна из рабочей семьи, выросла в Кронштадте , жила в коммуналке. Трудное детство. Но удивительно, по внутреннему ощущению она родилась... королевой.

Мама говорила, что в детстве убегала от реальности в радужные грезы. Умирала от голода во время блокады, но думала не о хлебе, а о том, как вылезти из этого ужаса любой ценой. Во время войны она чистила в городе канализацию. Но всегда надевала перчатки, потому что даже в такие минуты не забывала, что будет артисткой. А у артистки руки должны быть в порядке. Она родилась с характером. Если она ставила цель, всегда ее добивалась. Плюс к этому Богом данный талант, у нее от рождения поставленный голос. С детства любила петь и видела себя только на оперной сцене. Сломить ее было невозможно. И она построила свою жизнь так, что добилась мирового признания. Она на равных общалась с представителями королевских семей, считала, что принцы, принцессы, короли и королевы - это только титулы. В остальном это такие же люди, как мы с вами. А представители королевских династий испытывали большой пиетет перед нашими родителями, перед их талантом.

Елена Ростропович: "Мама хотела, чтобы я продолжала ее дело"

Я видела на фотографиях, как Галина Вишневская обставляла свои квартиры. Это царские палаты. А ее дом в центре Петербурга на набережной Невы - настоящий дворец.

Маме так жить было комфортно, поэтому она собрала такую коллекцию раритетов. Картины, мебель, портьеры - все покупалось на аукционах. Любая одежда на ней смотрелась как царский наряд, так она могла его подать. На самом деле это могла быть совершенно обычная вещь. Я же другой человек, и моя сестра Ольга тоже другая. Мне не очень комфортно в этой роскоши.

«СОЗДАДИМ ЦЕНТР КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ»

После смерти Мстислава Ростроповича в Москву из Америки переехала старшая дочь Ольга. Она была главным помощником Галины Вишневской в оперном центре.

Мама была для меня не только мамой, но и другом, - рассказала нам Ольга. - Каждый вечер мы с ней - на спектаклях, ужинали вместе, ходили на репетиции. Теперь образовалась пустота, которую заполнить нечем.

Что будет с оперным центром Галины Вишневской? Насколько я знаю, Галина Павловна хотела, чтобы вы продолжили ее дело?

Пока об этом говорить рано. Мама дала мне ряд указаний, как она видит в будущем оперный центр. Это учебное заведение уникально тем, что здесь готовят исполнителей для оперной сцены. Не только учат их петь, но и готовят артистов.

- Ваш старший сын Олег признался, что собирается через год переехать в Москву помогать вам.

Этому я очень рада. Но это и для меня сюрприз.

- Рано или поздно встанет вопрос о завещании Галины Вишневской. Она его успела составить?

Конечно. Для Запада это нормальная практика. Мы все ходим под Богом. Я тоже составила свое завещание, и у моей сестры Елены оно тоже есть.

- Что будет с имуществом Ростроповича - Вишневской?

Наши московские квартиры на Остоженке , в Газетном переулке, дача в Жуковке , дом в Петербурге , квартира в Париже - все это семейная собственность. Продавать ее мы не собираемся. Но планируем создать центр культурно-исторического наследия. Этого хотела мама. Отец собирал архивы, письма Чайковского, Римского-Корсакова , он покупал их на аукционах. Держать эти ценности дома - огромная ответственность. Однажды в нашей квартире в Лондоне лопнула труба. Водой залило не только стены, но и картины, слава богу, не очень ценные.

Но они погибли, как и погибли сюиты Баха , которые записал отец. Все было залито водой. В доме, в котором ты не живешь, может произойти все что угодно. Вот почему родители решили продать часть своей коллекции. Мама это сделала после смерти отца (коллекция Вишневской - Ростроповича была продана несколько лет назад. Ее приобрел бизнесмен Алишер Усманов и передал в Константиновский дворец под Петербургом. - Ред.). Часть архивов мы хотим передать в будущий центр культурно-исторического наследия. Эти бесценные материалы не должны лежать мертвым грузом.

СПРАВКА КП

Ольга Ростропович - виолончелистка, возглавляет музыкальный фонд Ростроповича, который поддерживает молодых музыкантов и проводит ежегодные фестивали. У Ольги двое сыновей - 20-летний Олег и 16-летний Слава. Олег учится бизнесу, Слава еще школьник. Елена Ростропович - пианистка, возглавляет международный медицинский фонд Ростроповича - Вишневской, который занимается вакцинацией детей по всему миру.

Под ее руководством находится еще и ассоциация Ростроповича-Вишневской. Эта ассоциация реализует гуманитарные музыкальные программы в том числе в лагерях беженцев. У Елены четверо детей: старший сын Иван (29 лет) стажируется в банке, Сергей (25 лет) будущий режиссер, сценарист, Анастасия (21 год) - художница, Александр (20 лет) - пианист.

Галина Вишневская. Некролог

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Галина ВИШНЕВСКАЯ: «Я не хотела бы ничего в своей жизни переигрывать» - Ни бесплатного образования, ни бесплатной квартиры - мы жили в коммуналке здесь - я не получила. Ни у кого ничего не просила. Никому ничем не обязана. А чтобы сверкать, надо иметь талант, другого пути я не знаю. Еще надо, конечно выйти и предъявить себя, а дальше - добиваться самого высокого качества. Работать надо! И я не хотела бы ничего в своей жизни переигрывать, и книгу свою не перерабатывала - пару эпизодов добавила и все. Ах, да - там еще досье КГБ на меня есть. И много фото. Ну и напоследок Вишневскую спросили, что бы она сделала, стань она президентом. - Пенсии изменила бы! - ни секунды не колеблясь ответила Галина Павловна. - чтобы срамоты этой не было, чтобы наши пенсионеры не тыкались как слепые котята , чтобы наши деды и матери не были бы вынуждены попрошайничать. УРОКИ ЖИЗНИ ГАЛИНЫ ВИШНЕВСКОЙ О ЖИЗНИ - В молодости еще можно найти в себе силы принимать с юмором тычки и затрещины, но с годами, когда внутреннее зрение становится безжалостным, жизнь бесстыдно обнажается перед тобой и в уродстве своем, и в красоте. Ты вдруг неумолимо понимаешь, что у тебя украдены лучшие годы, что не сделал и половины того, что хотел и на что был способен; становится мучительно стыдно перед собой, что позволил преступно унизить в себе самое дорогое - свое искусство. - Самое главное - это не давать воли отчаянию. - Если ты хочешь совершить какой-нибудь поступок, то, сначала подумай - ты хочешь подниматься вверх или падать вниз. - Никому не жалуюсь, хожу, задрав голову, назло всем моим завистникам, и торчу у них как кость в глотке. О РАБОТЕ - Для меня во время исполнения роли все, что я делаю на сцене, так важно, как вопрос о жизни и смерти. Если бы мне отрезали голову, только тогда я не смогла бы допеть спектакль. - Все эти страсти-мордасти - просто отсутствие актерской техники и внутреннего контроля. - Темперамент - это умение себя сдерживать.

Галина Вишневская – легенда оперной сцены, всемирно известная певица, актриса, родилась в Ленинграде 25.10.1926 г.

Детство

Детство будущей певицы было достаточно сложным. Ее родители развелись, когда она была еще совсем малышкой. Девочка очень тяжело переживала этот разрыв, и ее отправили к бабушке. Так что в школу она пошла в Кронштадте. Но когда началась война, девочка с бабушкой вернулись в Ленинград.

Никто не ожидал, что военные события буду разворачиваться так быстро и так трагично. Эвакуироваться до начала блокады Галя с бабушкой не успели. На долю 15-летнего подростка выпали все трудности голодных месяцев блокады. Старенькая бабушка не выдержала испытаний голодом и холодом, а где были родители Галя не имела ни малейшего представления.

После смерти бабушки она пришла на призывной пункт и начала упрашивать, чтобы ее отправили на фронт. Что ей делать одной в блокадном городе, Галя совершенно не представляла. Ее зачислили в состав отряда противовоздушной обороны. Поскольку все мужчины находились на первой линии обороны города, такие отряды состояли преимущественно из женщин.

В перерывах между обстрелами девушки пели, и голос Галины выделялся своей глубокой природной красотой. Ее начали просить выступить и перед бойцами переднего фронта, так она стала принимать участие в работе фронтовой агитбригады.

Вскоре почти все бойцы, защищавшие город, знали в лицо и очень любили юную артистку. Девочку часто подкармливали после выступлений. Так она смогла пережить суровые месяцы обороны.

Новая жизнь

После того, как советские войска отстояли город, Галя осталась в Ленинграде. К 1943-1944 году жизнь постепенно начала налаживаться. В городе возобновилась работа школ, и даже открылся дом культуры. Будущая певица даже успела поучиться несколько месяцев в музыкальном училище на вокальном отделении, куда ее после прослушивания зачислили без сдачи других экзаменов.

В 1944 девушку отобрали из числа студентов для работы в театре оперетты. Поначалу она, как все начинающие артисты, пела в массовках. Но уже очень скоро ей начали доверять исполнение сольных партий, а через год она стала полноправной солисткой театра. После войны оставшаяся совершенно одна Галина для того, чтобы как-то выжить начала подрабатывать в филармонии – актерские зарплаты всегда были небольшими.

Заинтересовалась девушка также эстрадным и джазовым пением. Ее часто начали приглашать на концерты, а иногда она устраивала сольные выступления на городских эстрадных площадках. Постепенно она становилась все более известной в городе. Но о всемирной славе девушка тогда не могла еще и мечтать.

Творческий взлет

На талантливую девушку обратило внимание руководство Большого Театра. Ее пригласили на прослушивание, которое она выдержала с блеском. После стажировки Галину официально приняли в труппу Большого театра.

По тем временам это было просто неслыханно – у девушки не было законченного музыкального образования. Но ее неповторимый сильный голос был главным козырем, открывающим все двери.

Очень быстро Галина стала ведущей солисткой Большого Театра и любимицей публики. В составе труппы она много гастролировала по стране и за рубежом, покоряя одну за одной самые знаменитые сцены мира. На протяжении двух десятилетий звезда Вишневской сияла на оперном небосклоне, затмевая более именитых артистов.

Знали и ценили Галину Вишневскую в самых высоких кругах – ее любил слушать и часто приглашал на выступления сам Брежнев. Она была не только звездой, она была фактически символом советского оперного искусства. За что впоследствии и поплатилась.

Эмиграция и возвращение

В начале 60-х, когда появилось так называемое «движение шестидесятников», и многие интеллигенты начали высказываться против советского режима в том виде, в котором он тогда существовал, Галина Вишневская попала в опалу. Причиной стала ее дружба с Солженицыным, взгляды которого она разделяла и позволяла себе высказываться в его поддержку.

Вишневскую объявили диссиденткой и сделали невыездной. Хотя ее театральная карьера вроде бы не пострадала, но о певице перестали много говорить, прекратили ее показывать по телевизору, вокруг нее намеренно создали информационный вакуум. В таком напряжении она прожила более 10 лет.

В 1974 ей удалось уговорить мужа не возвращаться с очередных зарубежных гастролей. Его тоже объявили диссидентом, а когда он купил для семьи квартиру в Париже, лишили советского гражданства. Поскольку Галина отказалась отречься от родства, ее тоже выслали с дочерьми из Советского Союза.

Хотя Вишневская работала в лучших оперных театрах мира, по Родине она очень тосковала. Но до развала Союза о возвращении можно было даже не мечтать. Вновь поселиться в Москве семья смогла только в начале 90-х.

Более того, через некоторое время ей и мужу были возвращены все регалии, в сама Вишневская снова вернулась на сцену в театре Чехова. А в 2002 специально для нее был организован Центр оперного пения, которым она руководила до самой смерти.

Личная жизнь

Вышла замуж Галина впервые в очень юном возрасте – ей едва исполнилось 17 лет. Это неудивительно – оставшись совсем одна, девушка очень нуждалась в поддержке, тем более, что война была в самом разгаре. Ее мужем стал офицер Георгий Вишневский, фамилию которого она носила до самой смерти. Но сам брак продлился всего несколько месяцев.

Однако девушка недолго была одна. Спустя некоторое время ей делает предложение директор оперного театра Марк Рубин. У Галины не было к нему большой любви, но он покорил ее своим нежным и заботливым отношением, и девушка дала согласие. Разница в возрасте с супругом составляла 22 года.

Но и этот брак был сложным. Настоящей трагедией для Вишневской стала смерть их совместного ребенка, который не прожил и двух месяцев. Немного позже выяснилось, что причиной трагедии был туберкулез, которым была больна и сама Галина. Марк был очень обеспокоен судьбой юной супруги и настоял на том, чтобы она отправилась лечиться.

К счастью, оказалось, что инфекция в организм Галины попала недавно и не смогла еще слишком сильно разрушить легкие. После длительного лечения в санатории она практически поправилась. В браке супруги прожили еще несколько лет, но перед отъездом Вишневской в Москву они развелись.

С мужем Мстиславом и детьми

Третьим и последним мужем Вишневской, с которым она успела отметить золотую свадьбу, стал Мстислав Ростропович – талантливый и всемирно известный музыкант, дирижер, композитор. С ним она познакомилась во время зарубежных гастролей. Вскоре после завершения тура они вновь встретились в Москве, оформили брак и уже не расставались всю жизнь.

В этом браке Галина родила двух дочерей. С любимым мужем пережила все трудности вынужденной эмиграции и вместе с ним вернулась на Родину уже в преклонном возрасте. Ростропович скончался в 2007 году, супруга пережила его на 5 лет. Похоронена знаменитая певица в Москве на Новодевичьем кладбище.