Ему только исполнилось 40 лет. У него прекрасная жена, дочка 11 лет и сын грудного возраста. В наших силах сделать так, чтобы он остался с ними.

(принимает евро и доллары)

BIC/S.W.I.F.T. HABALV22

LV70HABA0551010514527

Aleksandrs Garross

Ниже пост его жены Anna Starobinets

Александр Гаррос вырос в Риге, работал завотделом культуры в газете "Час", затем с соавтором Алексеем Евдокимовым написал бестселлер "Головоломка". Уже несколько лет Александр преимущественно в Москве. 12 сентября в "Снобе" супруга Гарроса Анна Старобинец написала, что у Александра серьёзная болезнь. Нужна помощь.

"Встречая в фб статусы, в которых люди собирают деньги на лечение родных, и время от времени перечисляя что-то этим чужим для меня людям, я каждый раз думала: Господи, только бы никогда, никогда, никогда не оказаться на их месте.

И вот я на этом самом месте.

У моего мужа, Саши Гарроса, нашли злокачественную опухоль пищевода. Заподозрили несколько дней назад – подтвердили сегодня. Пока что не известно, затронуты ли еще какие-то органы, какова степень поражения. Подробности, надеюсь, появятся на следующей неделе.

Мой Саша, помимо того, что он умный и талантливый журналист, сценарист, писатель, - мой Саша - самый добрый человек на Земле. Ну, для меня. Заботливый и надежный. Веселый и нежный. Все хорошее, что я сделала в этой жизни, я сделала вместе с ним – от детей до сценариев. Мы вместе работаем, вместе путешествуем, вместе рожаем и вместе решаем проблемы. Так было раньше – и так должно быть дальше. Пожалуйста, путь так будет и дальше.

У нас двое детей – 11-летняя дочь, которая зовется Барсуком, и 5-месячный сын, который зовется то Львом, то Пингвином. Между ними у нас должен был быть еще один сын, но мы потеряли его на шестом месяце – и Саша прошел со мной тогда все круги ада. По чесноку, по-настоящему, от и до. Он увез меня в Германию для тех медицинских манипуляций, которые нужно было пройти, он был со мной каждый день 24 часа в сутки, он был на той пытке, которая называется «искусственные роды», мы вместе смотрели на крошечного, неживого ребенка. Он был со мной дальше – когда мне было трудно спать, дышать, говорить, есть, жить. Он был со мной и на следующих родах – когда родился живой и веселый Лев. Он каждый раз говорил простые, правильные, единственно верные слова: я с тобой, я здесь, я люблю тебя, я тебе помогу.

Теперь моя очередь. Я должна сделать для него то же самое. Спасти, увезти, быть рядом, любить. Я уже облажалась, я упустила несколько месяцев, в течение которых Саша жаловался на то, что мне хотелось принимать за симптомы остеохондроза или гастрита, и что теперь оказалось раком. Мы провели лето в прекрасной прибалтийской идиллии, мы потеряли четыре месяца. Нам надо спешить. Мой Саша должен остаться со мной. Мой Саша должен жить.

Пожалуйста, помогите нам в этом. Нам очень страшно.

Помощь нужна разная:

1. С грудным ребенком пока вроде разобрались – с ним есть, кому побыть, когда я с Сашей буду ездить на всякие медицинские обследования.

2. Собачка. У нас есть прекрасный и трепетный пудель Кокос. Если нам придется уехать для лечения за границу, и даже если не придется, все равно понадобится, чтобы кто-то хороший и добрый на некоторое время – несколько недель или месяцев – взял Кокоса к себе. С двумя детьми и собакой – и без помощи Саши, на котором держится в нашем доме абсолютно все – я не справлюсь. Кто может взять собачку?

3. ДЕНЬГИ. Масштаб катастрофы, как я написала выше, пока не ясен – скорее всего, ясность будет к концу следующей недели. Но уже совершенно очевидно, что денег потребуется много.

Во-первых, у Саши нет никаких прав в России, он постоянный житель – «негражданин» - Латвии. Абсолютно вся медицина для него тут платная – но при этом такая же медленная, унизительная и мрачная, как для нас – бесплатная.

Во-вторых, мы как раз писали отличный сценарий, вдвоем. Сейчас мы вряд ли сможем быстро и технично писать его дальше. По крайней мере, какое-то время. Других внятных доходов у нас пока нет.

В-третьих, если будет ясно, что для спасения Саши нужно уехать за границу – я должна найти способ это сделать. Этот способ – деньги. Ну и еще хорошие и правильные знакомства и рекомендации нужных врачей и клиник, но это проще, чем деньги.

Конкретная сумма пока не известна, но речь идет о десятках тысяч евро. По мере появления медицинских документов, счетов, результатов обследований и т.п. я буду выкладывать их сюда. Когда появится некий предварительный общий счет, я его, естественно, тоже выложу и снова попрошу вас о помощи, уже более предметно. Но деньги, если вы хотите помочь, можно начать переводить уже сейчас.

4. Друзья, имеющие отношения ко всякой благотворительности, друзья, у которых много подписчиков, друзья, у которых есть достаточно авторитета, чтобы помочь мне перепостами и сбором средств – помогите.

Вот банковские реквизиты. С яндекс-кошельками и прочими штуками пока не разобралась.

1 вариант:

Счет Саши Гарроса в латвийском банке:

(принимает евро и доллары)

Balasta dambis 1a, Riga, LV-1048, Latvija

BIC/S.W.I.F.T. HABALV22

LV70HABA0551010514527

Aleksandrs Garross

персональный код Саши: 150675-10518

2 вариант:

Счет Анны Старобинец в Юникредите

(только евро)ЗАО «ЮниКредит Банк», Россия, Москва, 119034, Пречистенская наб., 9

1.Банк-корреспондент

Unicredit Bank AG (Hypovereinsbank), Munich

Unicredit Bank Austria AG, Vienna

Unicredit S.P.A., MILANO

JPMORGAN CHASE BANK, N.A., NEW YORK

THE ROYAL BANK OF SCOTLAND PLC, LONDON

2.Банк получателя:

UNICREDIT BANK ZAO, MOSCOW

3.Номер счета получателя:

40817978350010019449

4.ФИО ПОЛУЧАТЕЛЯ

STAROBINETS ANNA ALFREDOVNA

5.Назначение платежа: (не знаю, подскажут в банке?)

3 вариант:

Счет Старобинец в Юникредите (только рубли):

Банк получателя:

ЗАО ЮниКредит Банк, г. Москва

Корреспондентский счет: 30101810300000000545

БИК: 044525545

ИНН: 7710030411

ОКПО: 09807247

Еще если нужно:

ОГРН: 1027739082106

КПП: 775001001

ФИО получателя: СТАРОБИНЕЦ АННА АЛЬФРЕДОВНА

Номер счета получателя по классификации ЦБ РФ:

счет в рублях: №40817810400012816865

4 вариант:

Карта Сбербанка Старобинец (только рубли)

ANNA STAROBINETS

Жизнь всегда заканчивается смертью. Так устроен мир. Есть ли что-нибудь после жизни, никто не знает. Оттуда еще никто не возвращался, чтобы рассказать об этом. Особенно бывает горько и обидно, когда уходит молодой, талантливый, полный жизни человек, который не сделал и десятой доли из того, что мог. Может это природа (как считали братья Стругацкие) убирает людей, которые слишком близко подошли к разгадкам ее тайн и могут нарушить гомеостаз? Так 6 апреля 2017 г. ушел от нас журналист и писатель Александр Гаррос. Ему было 42 года.

Жизнь

Гаррос родился в Белоруссии в г. Новополоцке в 1975. Семья переехала в Латвию, когда он был совсем маленьким. В Риге он закончил школу и учился в университете. Александр Гаррос, биография которого началась в Советском Союзе, мог получить в Латвии лишь статус "негражданина". В журнале "Сноб", говоря про себя, Гаррос определил свою национальность - "советский человек".

В 2006 г. он переезжает в Москву, где поступает на филфак МГУ и начинает работать журналистом. Он заведовал отделами культуры в "Новой газете", в журнале "Эксперт", был колумнистом журнала "Сноб". Вместе со своим давним другом, однокашником и коллегой по работе в Риге, он написал четыре романа. Роман (Голово)ломка в 2003 г. получил премию "Национальный бестселлер".

Александр был женат на писательнице Анне Старобинец. Они воспитывали дочь и сына.

Творчество

Вместе с писатель Александр Гаррос сочинил четыре романа. Это "Чучхе", "Серая слизь", "(Голово)ломка", "Фактор фуры". Эти романы переиздавались много раз и вызывают постоянный читательский интерес. Можно по-разному интерпретировать жанр и смысл этих произведений, написанных своеобразным языком. Их можно считать и социальными романами, и триллерами, и даже литературными провокациями. Где-то в глубине существует вечная тема русской литературы - "трагедия маленького человека", который становится страшен. "Чучхе" позиционируется автором как киноповесть, где много важного сказано о постсоветской жизни. Главное для обычного читателя - это то, что оторваться от этих книг невозможно. Может быть это эффект совместного творчества двоих, как у братьев Стругацких. Возникает в два раза больше идей, своеобразный резонанс мыслей. Или, как писали Ильф и Петров "загадочная славянская душа и загадочная еврейская душа" находятся в вечном противоречии. Кстати, сам Александр Гаррос писал о себе, что он с "тремя кровями - латышской, эстонской и грузинской"

В 2016 г. Гаррос издал сборник "Непереводимая игра слов".

Родина не продается, эту проблему надо как-то решать

Так написано на обложке. В предисловии к сборнику автор пишет, что медийная скорость сейчас возросла до невероятных величин. Если во времена бумажной прессы могла жить несколько дней, то сейчас она иногда устаревает прежде, чем кто-либо успел ее опубликовать. Авторы превращаются в литературных зомби, не успев даже слова сказать. Культуре в этих новых реалиях и посвящен сборник, статьи которого читаются на одном дыхании.

Смерть

В 2015 г. у Александра обнаружили рак пищевода. Старшей дочери Гарроса тогда было 11 лет, младшему сынишке всего 5 месяцев. Его жена Анна Старобинец обратилась тогда публично ко всем, кто может помочь. Благотворительные фонды на взрослых пациентов практически ничего не дают, а лечение требовалось срочное и дорогостоящее. Она написала как дорог ей Саша, как он помогал ей в трудные моменты жизни, как она его любит и теперь ее очередь помогать ему. Она написала это просто, искренне, очень трогательно. Каждый, кто прочитал, почувствовал их беду. Анна рассказывала, что к ней подходили незнакомые люди на улице и предлагали деньги: 100, 200 руб., у кого сколько было в кошельке.

Деньги удалось собрать. Гаррос прошел курс лечения в Израиле. Ему была сделана операция, проведена химиотерапия. Лечение помогло, наступила ремиссия. Казалось бы, болезнь побеждена! Впереди длинная жизнь и множество планов. Но, увы, улучшение оказалось недолгим. Состояние Саши ухудшалось день ото дня, его мучила одышка и отеки, не прекращались боли. Достаточно травматичное лечение не помогало. Болезнь взяла свое и 6 апреля 2017 г. Александра Гарроса не стало.

Саша умер.Бога нет

Написала Анна Старобинец на своей странице в социальной сети "Фейсбук", когда Александр перестал дышать. Ее отчаяние можно понять.

Жизнь продолжается

Похоронен Александр Гаррос в Риге, на Ивановском кладбище.

В сети до сих пор существует и активно посещается страничка Гарроса в "Фейсбуке".

Там пишут и его друзья, и люди, которые сопереживали ему и для которых он стал дорог. В сети по-прежнему существуют его статьи, комментарии. Александр Гаррос, книги которого читают тысячи людей, продолжает жить.

"Жил, писал, любил" - на могиле Стендаля. Эти же слова определяют и Александра Гарроса.

ПРЕДИСЛОВИЕ АННЫ СТАРОБИНЕЦ

Саша Гаррос переехал из Риги в Москву - ко мне и нашей маленькой дочке - в конце 2005 года. До этого он работал в соавторстве со своим другом Лехой Евдокимовым (за дебютный роман «Головоломка» они получили премию «Нацбест», на вручении которой мы с Сашей, собственно, и познакомились). После переезда Саша написал, наверное, сотни статей, репортажей и эссе для разных журналов. Мы с ним вместе написали несколько киносценариев. Он сочинил два рассказа и пять-шесть потрясающих стихотворений. Но он так и не написал ни одной полноценной книги. Он не написал свой роман. Хотя идея романа была - и не одна.

Он писал блестяще. Он мыслил математически четко. Он легко мог придумать историю гармоничную, логичную и соразмерную, как кристалл. Он легко мог записать эту историю своей фирменной языковой вязью, сказочно-красивой и кружевной, как ледяной узор на зимнем окне. Но он этого так и не сделал за 12 прожитых в Москве лет. Что-то очень ему мешало писать роман.

Может быть, я мешала. Ну как я - я и дочь, я и кот, я и пудель, я и сын, я и книги, которые я-то как раз писала, я и грязная посуда, я и быт, который он взвалил на себя.

Может быть, мешала основная работа. Нужно было все время что-то писать - статьи, колонки, сценарии, - а Саша не был (в отличие от меня) настолько многозадачен, чтобы утром работать над одной историей за деньги, а вечером - над другой для души, в перерывах выгуливая собаку и запекая индейку.

Может быть, мешала многолетняя привычка писать с соавтором. Одиночный литературный поход пугал, как одиночное восхождение на высоту восемь тыщ метров. Кто на тросе вытянет обратно наверх, если случайно сорвешься в пошлость и лажу? С кем присядешь, перекуришь и выпьешь, обсудишь пройденный сегодня и запланированный на завтра маршрут?

Может быть, мешало неумение писать без дедлайна. Так бывает у журналистов и сценаристов - пишешь только когда припрет, не спишь сутки, сдаешь текст в последний момент.

Саша сдать свой текст не успел.

Он начал писать роман «Воля» - задуманный давно, еще в 2012, - только осенью 2015-го, когда у него появился диагноз, а вместе с ним и дедлайн. В буквальном смысле. Когда линия смерти замаячила впереди.

Как-то сразу нашлось на это свободное время. Появились - между облучениями и химиями - его любимые схемки разноцветными ручками на больших листах формата А3: переплетающиеся сюжетные линии, системы персонажей, кружочки, черточки, куриные почеркушки.

«Волю» он изначально задумал как киноповесть. Как неслучившийся сценарий, по которому - Сашины слова - «не может и не будет снят фильм в современной России». Саша очень угадал с формой. Сценарная запись - без внутренних монологов и эмоций, без рассуждений, все только через позы, реплики, действия - оказалась идеальным выбором для того, чтобы говорить про «здесь» и «сейчас», чтобы сделать срез жизни, потрогать живую, настоящую ее ткань, поймать за хвост тот самый цайтгайст, который, как жалуются коллеги-писатели, сегодня неуловим.

В центре сюжета - харизматичный учитель истории, которого с волчьим билетом выгнали из хорошей московской школы (темная история с соблазнением старшеклассницы, которая то ли была, то ли нет, но, как бы то ни было, школьница в итоге погибла; заметим, это все было придумано задолго до скандала в 57 школе). И который в результате уехал в провинциальный русский городок, устроился учителем в местной школе, организовал там что-то вроде факультативного исторического кружка реконструкторов под названием «Воля» (да не то чтобы даже организовал - дети сами к нему пришли, харизматик же, сильный и интересный учитель). Дальше дети стали играть в революцию и в эсеров - и заигрались. Доигрались до серьезного дела, до обвинения в подготовке теракта, спасибо провокатору из ФСБ.

Ничего не напоминает? Дела «Нового величия» еще не было, когда он это придумывал. Саша умер за полтора года до этого дела.

Просто логика. Математическая выверенность идеи. Кристаллическая гармония исторических, литературных и жизненных параллелей. Ну еще, конечно, журналистский подход и хорошая интуиция. Расшифровывая Сашины корявые записи на листах формата А3, я нашла табличку «синхронизация». Саша там запараллеливал события в тексте и те, что происходили в то же время в реальности. «Октябрь - гибель Моторолы, декабрь - гибель ТУ-154 с ансамблем и доктором Лизой, январь - Трамп, начало февраля - Ждун» .

Синхронизация Сашиной задумки с реальностью - взять хотя бы дело «Нового Величия» - продолжилась уже без него: гармонично устроенная история рассказывает себя сама, снежный узор выкристаллизовывается на окне, даже если хозяин покинул дом. Он писал свой первый «сольный» роман «Воля» до конца февраля 2017-го. Он успел примерно треть - и дал мне прочесть написанное. В начале марта появились отеки, и он сказал:

Я превратился в Ждуна. Не только внешне. Я сижу и жду смерти.

Писать он больше не мог.

Я много раз просила его рассказать мне, чем заканчивается роман. Я, как могла, пыталась облечь эти вопросы в корректную форму (ты перестал писать, а мне интересно, что дальше), но оба мы понимали: я спрашиваю, потому что хочу закончить то, что он начал. Уже потом. Без него.

Он не хотел. Его сольный недописанный текст запараллелился, синхронизировался для него с его недопрожитой жизнью:

Если мне станет лучше, я допишу его сам. Если я умру - пусть мой текст умрет тоже. Пусть никто никогда его не прочтет.

Я с ним спорила. Да, я знала, что он терминальный больной, что любимый, сильный, умный человек гибнет. Но принять еще и смерть его текста - тоже сильного, любимого, умного, - я не могла. Я говорила, что раз история уже придумана - она должна быть написана. Я говорила, что он не может так поступить с персонажами - просто бросить их на дороге. Я говорила, что он не может поступить так со мной. Он отвечал: как хочу, так и поступаю.

В середине марта он позвал меня и сказал, что решил рассказать, чем все кончится. Я открыла лэптоп и все записала, и мне даже удалось не заплакать. Он рассказывал под гул кислородного концентратора, тихим голосом, но с мальчишеским каким-то задором. Он использовал слово «будет», которое меня потрясло: Ань, вот этот персонаж будет делать то-то и то-то, а вот эта линия будет такой-то, а вот тут я еще не решил, как будет, так или так.

Я спросила, разрешает ли он мне - потом - дописать роман за него. Он усмехнулся:

Ты не можешь написать за меня мою книгу. Этого не может никто.

Я действительно не смогла бы. Я не умела и никогда не сумею писать, как он. Я пишу (по-хорошему) просто. Он писал (по-хорошему) сложно, нанизывая снежинки метафор на тонкую логическую иглу:

«Широкий нож вспарывает белесое рыбье брюхо. Рука в резиновой перчатке лезет в багровую щель, выдирает спутанный моток требухи, весь в потеках, швыряет в картонную коробку. Нож взлетает, опускается, и еще раз, - отчекрыженная рыбья башка с пластмассовыми кнопками глаз тоже летит в ящик. Бегемотистая тетка в замызганном целлофановом переднике поверх халата пасует выпотрошенную рыбину к товаркам, берет новую из ящика, брякает на разделочный стол - весь в разводах крови и слизи.

Напортив, через проход, обвислый, сильно пьющий мясник рубит стойкую отмороженную баранину.

Желтоватые бройлеры в гинекологических позах. Яйца в бильярдной треугольной кладке. Бакалея, курево, санкционка. А в овощных, во фруктовых рядах - гранаты оттенков запекшейся крови, пирамиды свекольных ядер, баклажанных снарядов, кабачковых мин, тыквенных торпед. Соленые огурцы в ведре - как патроны «эрликона», специи в лотках - как порох и селитра россыпью. Тлеет в банках и баночках греческий огонь меда и масла, напалм аджики, ткемали, сацебели. Щербата плитка пола, катят тележки подсобные рабочие, орут, подманивая и клеясь, торгаши (тут много обоего пола южан и азиатов), шаркает сотнями конечностей классово и визуально разнородная - от провинциальных хипстеров до обветшалых пенсионерок, от телок модельного класса до крупных жлобов мелких криминальных пород, - толпа…».

…Нет, я не могу так писать. Я попросила его объяснить, как он это делает. Засмеялся:

Тебе не надо. Ты и так круто пишешь.

Нет, ну все же.

Я просто так вижу. Я просто так мыслю.

Саш, а если твою книгу допишет Леха? По твоему сюжету? Он ведь тоже похоже видит и мыслит? Вы же вместе писали.

Нет. Во-первых, это моя сольная книга. Во-вторых… нафиг это Лехе сдалось? У него своих дел хватает.

Через несколько дней он сказал, что я, возможно, права. Что нельзя бросать историю на дороге.

Я хотел бы, чтобы то, что я успел написать, когда-нибудь вышло. Только то, что я написал. И ничего больше.

Сань, но где может выйти недописанный текст?

Ну, не знаю. В журнале. В толстом журнале.

Я сказала, что в это не верю. Толстым журналам не нужна недописанная сценарная запись с большим количеством мата. Саша кивнул.

За три дня до смерти - когда я уже от него отстала с романом - он сказал, что изменил свою волю.

Я даю тебе разрешение делать с моим романом все, что ты хочешь. Если ты считаешь нужным его завершить - завершай. Если ты его сможешь издать - издавай. Я больше не против. Я не смогу его дописать.

Я сказала «спасибо» и поняла, что он умирает. Всех кошмаров, происходивших с его телом, мне было, видимо, недостаточно, чтобы понять. Но его разрешение означало проигранный бой - за текст и за жизнь.

За час до смерти я сказала, что обещаю: все, что он написал, прочтут. Он помотал головой отрицательно: не то говоришь.

Не то говорю? А что сказать? Я люблю тебя.

Он кивнул: теперь правильно.

Саша был человек упорядоченный, основательный. В компьютере нашлись подробные описания всех линий, синопсисы большинства оставшихся глав, наброски будущих диалогов. В рюкзаке нашлись свернутые вчетверо листы формата А3 с арками персонажей. Я расшифровала все записи, собрала всю разрозненную информацию в единый поэпизодный план и отправила Лехе Евдокимову. Он согласился дописать роман, не раздумывая (сейчас он уже на финишной прямой). И согласился поставить на обложке только Сашино имя. Я ему очень благодарна за это.

Я также благодарна издателю Елене Шубиной и ее редактору Алексею Портнову за готовность издать роман, когда он будет закончен.

Я благодарна Александру Снегиреву и журналу «Дружба народов» за эту публикацию. Здесь печатается все, что Саша успел написать. Ровно так, как он сам хотел: «в каком-нибудь толстом журнале».

Я люблю эту книгу. И она будет.

ВОЛЯ (фрагмент)

Александру Житинскому, Владиславу Крапивину,

братьям Стругацким - и другим учителям;

Никите Соколову, Дмитрию Быкову,

Алексею Иванову - и другим старшеклассникам.

Ушел из жизни гражданин страны, которой еще нет

Четыре слова Анны Старобинец в фейсбуке - «Саша умер. Бога нет». Четыре слова, а за ними вечность - подвиг любви и верности, борьба с тяжелым недугом, полет-полет-полет... вне времени, гражданства и скользких нелепых слов. Еще в 2015-м у писателя, журналиста, культуролога Александра Гарроса обнаружили рак. И вот сейчас его героический марафон подошел к концу: в возрасте 41 года он скончался в Израиле.

Александр Гаррос. Кадр телесюжета Polaris Lv.

Не хочется фальши в словах, не хочется каких-то разборов его творений - будь то «[Голово]ломка» (в соавторстве с Алексеем Евдокимовым), за что был взят «Национальный бестселлер» в 2003-м, будь то «Чучхе» и прочие романы. Сейчас не об этом. Сейчас о главном. И главное скажет человек, на это имеющий право. Дмитрий Быков.

- Гаррос был ярок и актуален, так страшно, что приходится ставить точку...

Прежде всего, Гаррос - был человеком с абсолютным вкусом и абсолютным чутьем. И в последние годы он более был известен не как соавтор Евдокимова (Евдокимов теперь работает один), а как культуролог: его статьи о культурной ситуации, которые сейчас вошли в книгу «Непереводимая игра слов», - это абсолютный эстетический камертон. Но, кроме того, Гаррос был, наверное, одним из лучших людей, которых я знал...

- Чисто с человеческой точки зрения...

Да, он чистый, образцово гармоничный. Он был последним дитя советской эпохи, и мне очень мучительно знать, что он был человеком без гражданства. Потому что родился он в Белоруссии, был грузином по отцу, большую часть жизни прожил в Прибалтике (и работал там много), потом переехал в Москву, потом два года жил в Барселоне. Он был человеком мира, - и, с одной стороны, это хорошо, потому что этот космополитизм ему дал возможность много видеть и много испытать. А с другой, он был человеком бездомным - в смысле метафизическом. Потому что именно Советский Союз был его родиной; причем, страна таких совершенно новых людей, которые появились на излете ее существования... И умер он в Израиле только потому, что там лечился. И вот эти его блуждания по карте, - не знаю, были ли они легки ему, - но знаю, что чисто бюрократические проблемы с гражданством его донимали.

- При всей его тонкости и уме...

Вообще он был гражданином той страны, которой еще нет. Я знаю много таких людей - людей слишком хороших и слишком умных, чтобы принадлежать к какому-то одному племени, или к какому-то одному поколению, или к какому-то одному убеждению. Он был гораздо шире и умнее всего этого. И, конечно, абсолютное чудо - это то, что с Аней Старобинец эту двухлетнюю трагедию они прожили на людях, сумели прожить ее так публично, всё о ней рассказывая... Аня вела в фейсбуке подробную хронику его болезни. И вела не потому, что она рассчитывала на сочувствие, а потому, что у нее есть искреннее убеждение: трагедию надо делать достоянием людей, чтобы и им (людям) стало легче, чтобы и они перестали скрывать свои внутренние драмы. Они прожили тяжелейшие два года на людях, и я не знаю, кто еще так смог бы; это нечто невероятное - поведение на грани подвига, на грани самопожертвования. И какие-то аналогии можно найти... я не знаю... только в эпоху европейского модерна.

- Вот такая жизнь нараспашку...

Абсолютная. Они не скрывали ни Сашину болезнь, ни ухудшение его состояния; вот его умирание было подробно ими обоими описано. И это вовсе не эксгибиционизм. Это подвиг любви. Они сумели превратить это в подвиг любви. Потому что теперь многие из тех, кто скрывает свои страдания, кто переживает их в одиночку, - они теперь тоже смогут понять, что они не одни на свете. Вот это, на мой взгляд, самый значительный вклад Гарроса и Старобинец в нашу жизнь. Что они не побоялись свою трагедию прожить у нас на глазах. И это ужасно, конечно. Потому что я-то это все знал как их давний друг. А масса незнакомых людей за этим следила, читала Анин дневник, Сашин дневник, наблюдала за тем, как их дети это проживают (у них двое детей), и это всё очень мучительно. И то, как Аня продлевала Сашину жизнь, то, как она полностью подчинила себя его интересам, - это подвиг. Дай бог ей сил.